Вы наглец, вы просто больной! Я обо всем расскажу матери!
Однако угрозы не произвели на Педро никакого впечатления. Он опустился на кровать и, не выпуская Маргариту из объятий, спросил:
– Ты не хочешь поцеловать меня перед сном?
– Убирайся прочь или я закричу! – Маргарита в бешенстве вырвалась из его рук.
– Твоя мать сейчас у себя в комнате, она ничего не услышит. – Педро нагло улыбался Маргарите в лицо. – Амелии очень нравится, как я ее целую. А ты не хочешь попробовать?
Педро опять схватил Маргариту за плечи и силой усадив в кресло, попытался поцеловать в губы. Маргарита отчаянно сопротивлялась. Она стала громко звать мать. Но вместо Амелии ее крики услышал Фернандо, который только что пришел домой. Он вихрем ворвался в спальню Маргариты и одним ударом сшиб Педро с ног.
– Старый дегенерат! Сейчас ты у меня узнаешь, как приставать к моей сестре, – Фернандо подождал, пока Педро поднимется, и снова свалил его на пол.
– Что здесь происходит? – Амелия услышала шум борьбы, доносившейся из комнаты дочери.
Амелия схватила сына за руку и с трудом оттащила его от своего мужа.
Маргарита и ее брат попытались было объяснить матери, что здесь произошло, но она не захотела их слушать и удалилась в свою комнату вместе с Педро.
Оставшись вдвоем с сестрой, Фернандо обнял Маргариту за плечи и грустно проговорил:
– Нам больше нельзя здесь оставаться.
– Нет, – возразила ему Маргарита, – мы не должны допустить, чтобы мать осталась с ним одна.
На следующий день Маргарита попробовала еще раз поговорить с матерью. В ее душе теплилась слабая надежда, что после вчерашнего происшествия, Амелия наконец поймет, за кого она вышла замуж. Маргарита долго рассказывала матери во всех подробностях, как Педро домогался ее. Она была уверена, что он наверняка изнасиловал бы ее вчера, если бы дома не оказалось Фернандо. Однако Амелия оставалась глуха к гневным словам дочери:
– Мне очень жаль, что мы перестали понимать друг друга, – проговорила она, откинувшись на спинку кресла, – я этого хотела меньше всего.
Маргарита напомнила Амелии об отце, сказав, что, связавшись с таким человеком, как Педро, она оскорбляет память своего покойного мужа. Но и этот упрек не достиг своей цели. Амелия была твердо убеждена, что в смысле порядочности Педро нисколько не уступает отцу Маргариты.
Маргарита начала понимать, что она только напрасно тратит время, но все-таки в ее голове никак не укладывалось, как такая респектабельная дама, какой она всегда считала свою мать, могла полюбить такого подонка. И она не смогла удержаться от того, чтобы не задать Амелии этот вопрос.
Амелия, в свою очередь, была тоже очень удивлена, как ее дочь до сих пор не может понять ее чувства и считает подонком человека, сделавшего ее такой счастливой. В ее голосе зазвучали нотки раздражения:
– Я не позволю тебе оскорблять меня. С виду ты уже совсем взрослая, а ведешь себя, как капризная девчонка, – Амелия тяжело вздохнула, давая понять, что ей неприятно разговаривать на эту тему. – Я всегда относилась к тебе и к Фернандо с пониманием, поэтому я имею право требовать от вас того же.
Рамон не ушел из дома Сонии. Но от этого ей не стало легче. За несколько недель, прошедших после их ссоры, Сония почувствовала, что она стала для него совсем чужой. Рамон в эти дни возвращался домой в одно и то же время, молча ужинал и уходил к себе в комнату, чтобы провести вечер с книгой в руках. Казалось, Сония перестала существовать для него. Правда, Рамон иногда все же появлялся в ее спальне, но лишь для того, чтобы приласкать кота Сонии. Рамон очень его любил и никогда не забывал принести ему что-нибудь вкусненькое. Кот тоже отвечал ему взаимностью и, услышав шаги Рамона в прихожей, пулей летел ему навстречу. Сония иногда даже завидовала своему коту, втайне желая оказаться на его месте.
От ощущения собственного бессилия Сония совсем потеряла покой. Рамон был рядом с ней, но в то же время он стал для нее недоступным. В конце концов она не выдержала и пришла к нему в комнату, где он, как обычно, сидел в кресле с книгой в руках. Некоторое время Сония молча стояла в дверях, глядя как Рамон перелистывает страницы, не поднимая головы. Потом осторожно подошла к нему и проговорила:
– Не мучай меня больше, Рамон. Я так люблю тебя, ты даже не знаешь, как.
– Зря, – ответил Рамон, не отрываясь от книги, – не забывай, я твой слуга, ты сама об этом говорила.
Напрасно Сония пыталась объяснить ему, что эти слова вырвались у нее сгоряча, что теперь она сама сожалеет о том, до чего довела ее безумная ревность. Рамон лишь на мгновение оторвал взгляд от книги и сухо сказал:
– Есть вещи, о которых нельзя забыть.
Глава 21
Машина «скорой помощи» мчалась по улицам. Моника, сидя рядом с шофером, с трудом удерживала равновесие на крутых поворотах. Наконец «скорая» въехала во двор клиники, Альберто сразу увезли в операционную.
Моника осталась одна в вестибюле. Она почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, и тяжело опустилась на стоящий неподалеку диван. Впечатления о событиях последних дней смешались в ее голове. Моника никак не могла сосредоточиться. Перед ее мысленным взором возникало то заплаканное лицо Даниэлы, то укоризненный взгляд Марии. Потом ей на память пришли горькие слова Хуана Антонио о том, что он лишился дочери. Затем она живо представила себе Альберто, лежащего на полу с простреленным плечом. Это воспоминание вывело Монику из полуобморочного состояния. Она огляделась по сторонам и заметила, что за окном уже сгущались сумерки, а значит, она провела здесь не менее четырех часов. «Ему давно уже должны были сделать операцию, – с тревогой подумала Моника. – Почему они до сих пор ничего мне не сказали? Что, если он…» От этой мысли Монику охватил панический ужас. Увидев проходящую мимо медсестру, она опрометью бросилась к ней и умоляющим голосом спросила, известно ли ей что-нибудь об Альберто Сауседо. Сестра, конечно, ничего не знала о таком пациенте. Клиника была велика, и в ней всегда находилось немало больных. Но у Моники был такой жалкий вид, что она не смогла ей отказать и пообещала скоро все выяснить. Прошло несколько минут, показавшихся Монике вечностью, и ее пригласили пройти в палату, где лежал Альберто.
Моника на цыпочках подошла к его кровати. Альберто лежал с закрытыми глазами, его лицо было белым как мел. Он потерял много крови, и теперь сознание с трудом возвращалось к нему.
Увидев бледное неподвижное лицо своего жениха, Моника вдруг подумала, что Альберто умер. Из ее груди вырвался истошный вопль, она хотела броситься к Альберто и обнять его.
Услышав знакомый голос, Альберто чуть приоткрыл глаза и с трудом проговорил слабым голосом:
– Я еще поправлюсь, дорогая. У меня есть ради чего жить на свете.
Услышав голос своего любимого, Моника испытала чувство огромного облечения, словно с ее души свалился камень. По ее щекам текли слезы, но сейчас она плакала от радости.
Врачи не разрешили Монике долго оставаться с Альберто, поэтому ей вновь пришлось спуститься в вестибюль, где ее ждал Эдуардо. Его появление удивило Монику. Она меньше всего ожидала встретиться с ним здесь. Потом она сообразила, что Эдуардо, наверное, пришел, чтобы узнать, что с его отцом. Однако с первых слов их разговора Монике стало ясно, что она ошиблась.
Эдуардо было горько слышать от Моники слова сострадания в адрес Альберто, он грубо оборвал ее, встряхнув за плечи:
– Да открой же ты, наконец, глаза! Ты что, совсем слепая? Тебе сейчас надо быть дома, а не здесь! Неужели тебе совсем нет дела до матери?
– С ней ничего не случится, а Альберто сейчас не обойтись без меня.
Слушая Монику, Эдуардо не верил своим ушам. Он просто не понимал, как она могла так низко опуститься.
А Моника в это время думала, что Эдуардо просто ревнует ее. Ей было искренне жаль его, и она сказала:
– Если бы ты был похож на Альберто, тогда, может быть, я бы не рассталась с тобой. Он за несколько дней сумел разбудить во мне такие чувства, о которых я даже не подозревала все годы, проведенные с тобой.
Услышав такие слова, Эдуардо отпустил Монику и, не говоря ни слова, направился к выходу. В дверях он на минуту задержался и, оглянувшись на Монику, горестно сказал:
– Бедная Даниэла, какую змею она пригрела.
После того как Альберто увезли в клинику, Даниэлу с Амандой арестовали. Их отвезли в полицейский участок и поместили в камеру предварительного заключения. Вскоре в участок приехал Херардо, которому сообщил о случившемся Хуан Антонио. Он постарался успокоить Даниэлу, сказав, что через пару дней ее, очевидно, выпустят под залог.
С Амандой дело обстояло сложнее. Альберто не захотел отказаться от своих обвинений против нее, и ей грозило тюремное заключение. Однако Херардо и Фелипе были готовы поручиться за нее, и в конце концов Аманду тоже отпустят домой до суда.
Прощаясь с зятем, Аманда поблагодарила его и сказала со злобой в голосе:
– Мне очень хочется поскорее выйти отсюда. Больше я не промахнусь. Я ничуть не сожалею о том, что сделала.
Она подождала, пока Херардо уйдет, и продолжала, обращаясь к Даниэле:
– Я все равно доберусь до него, чего бы мне это ни стоило.
– Зачем это нужно, Аманда? – горестно возразила Даниэла. – Я теперь понимаю, что сделала глупость. Ведь Альберто все равно украл у меня Монику.
Вспомнив о Монике, Даниэла залилась слезами. Она в отчаянии заламывала руки, обращаясь с вопросами к себе самой:
– В чем я провинилась? За что я заслужила такое наказание?
– Да ни в чем вы не провинились, – сердито ответила Аманда, – беды приходят сами по себе. Вот когда Альберто придет конец, все станет на место.
Даниэла слушала Аманду и думала о Монике. Да, она сожалела о своем поступке, но в то же время понимала, если бы выстрел Аманды достиг цели, то, может быть, ее дочери не пришлось бы страдать всю жизнь. В то же время Даниэла отдавала себе отчет в том, что Моника никогда не смогла бы простить ей убийства ее любимого. Так что мертвый Альберто мог бы оказаться еще страшней живого.
Даниэла собралась поделиться своей мыслью с Амандой, которая по-прежнему сожалела вслух о том, как ей не повезло и Альберто остался жив. Но подумав, что Аманда наверняка не согласится с ее выводом, Даниэла решила не делать этого, ей сейчас совсем не хотелось спорить с Амандой.
…Моника вернулась в палату Альберто. Теперь, когда прошло уже несколько часов после того, как его привезли из операционной, он выглядел значительно лучше. Монике даже показалось, что на лице Альберто вновь появляется привычный румянец. Увидев Монику, Альберто широко улыбнулся и попросил ее сесть в изголовье кровати.
Убедившись, что жизни ее любимого больше не грозит опасность, Моника решила задать ему вопрос, не дававший ей покоя в последнее время:
– Альберто, я хочу знать, какие у тебя отношения с Иренэ Монтенегро?
– Я встретился с ней случайно, – не моргнув глазом, ответил Альберто, – и с тех пор мы стали хорошими знакомыми.
Моника хорошо помнила Иренэ и поспешила рассказать Альберто о своих впечатлениях о ней.
Выслушав ее, Альберто вздохнул и задумчиво произнес:
– Со временем люди становятся другими. Я не сомневаюсь, что теперь она даже думать забыла о том, чтобы навредить Даниэле или еще кому-нибудь.
Альберто сейчас как раз собирался позвонить Иренэ, и он сказал об этом Монике.
– Мне не хочется с ней встречаться, – ответила она.
– Сделай это ради меня, – стал уговаривать Монику Альберто. – Если ты не изменишь своего мнения, я обещаю, что больше не буду с ней знаться.
В этот день Иренэ не находила себе места. Утром она случайно встретила на улице Ракель вместе с Долорес. Иренэ до сих пор ничего не знала о болезни своей бывшей подруги. Она давно не видела Ракель и теперь, глядя на нее, Иренэ ужаснулась. Ей показалось, что перед ней стоит какая-то незнакомая женщина. Если бы рядом с Ракель не было Долорес, Иренэ ни за что бы ее не узнала. Их встреча была недолгой, Долорес поспешила увести Ракель, сославшись на неотложные дела, однако Иренэ успела обратить внимание на потухший взгляд своей бывшей подруги, к которой она до сих пор относилась с уважением, и теперь эта картина стояла перед глазами. «Плохая примета», – подумала Иренэ, набирая номер телефона Альберто, однако к телефону никто не подходил. Иренэ забеспокоилась, ей в голову пришла мысль, что Хуан Антонио расправился с Альберто. Наконец, не выдержав этой неопределенности, она решила сама поехать к Альберто домой, хотя и понимала, что там ей вряд ли удастся что-нибудь выяснить.
В это время раздался телефонный звонок. Услышав в трубке знакомый голос, Иренэ облегченно вздохнула. Теперь, по крайней мере, она знала, что случилось с Альберто. Альберто не забыл рассказать Иренэ о Монике, по тону его голоса Иренэ поняла, что жизнь ее знакомого вне опасности.
Моника собралась съездить в полицейский участок, чтобы навестить Даниэлу. Она предупредила Альберто, что обязательно придет к нему завтра и направилась к выходу. Но не успела Моника выйти из палаты, как в дверях появилась Иренэ. Увидев ее, Моника отвела взгляд в сторону.
Альберто поспешил представить ее своей знакомой, словно опасаясь, что они могут не узнать друг друга. Однако Моника хорошо помнила лицо Иренэ, хотя со времени их последней встречи прошло более восьми лет, и она тогда была еще ребенком.
Иренэ, принимая условия игры, затеянной Альберто, изобразила на лице приветливую улыбку, и, поздоровавшись с Моникой, проговорила:
– Альберто был прав, когда назвал тебя симпатичной, теперь я сама в этом убедилась. Надеюсь, что было, то прошло, как поется в песне.
Потом она осторожно взяла Монику за руку и, заглянув ей в глаза, сказала:
– Альберто очень любит тебя, он целыми днями говорит мне об этом.
– Я очень уважаю Иренэ, – вступил в разговор Альберто, – надеюсь, что вы найдете общий язык.
У Моники не было никакого желания общаться с Иренэ, кроме того, ей не терпелось узнать, что случилось с Даниэлой. Но ей не хотелось огорчать Альберто. Поэтому, перебросившись с Иренэ двумя ничего не значащими фразами, Моника поспешила удалиться.
Увидев, что Моника ушла, Иренэ дала волю своему красноречию:
– Какая же она все-таки дурочка! – Иренэ усмехнулась, присев на кровать рядом с Альберто. – Не пойму, с чего ты взял, что она симпатичная, по-моему, она такая же уродина, как была раньше.
– Ты просто ревнуешь, – шутливо возразил ей Альберто.
– Ты угадал, – ответила Иренэ.
– Если ты меня сейчас не поцелуешь, я умру, – Альберто запрокинул голову, тем самым как бы говоря Иренэ, что он готов выполнить свою угрозу.
– Даже в шутку не говори мне об этом, – возмутилась она и жадно поцеловала Альберто в губы.
Вдоволь насладившись ласками Иренэ, Альберто заговорил с ней о Монике:
– Она даже не догадывается, что ее ждет после свадьбы.
Услышав, что Альберто собирается жениться на Монике, Иренэ поспешила выразить свое несогласие с его планами.
– Но с таким же успехом я могу и развестить с ней, – успокоил ее Альберто. – Зато у меня будет бесплатная служанка.
Увидев Монику, Даниэла сначала удивилась, она совсем не ожидала, что ее приемная дочь приедет навестить ее в полицейском участке. Потом она вдруг подумала, что, может быть, Моника раскаялась и теперь хочет помириться с ней, попросить у нее прощения. От этой мысли у нее сделалось легко на душе. Она бросилась к дочери и спросила дрожащим от волнения голосом:
– Значит ты поняла, какую ошибку совершила? Ты ушла от Альберто, да?
Однако слова Моники горько разочаровали ее:
– Альберто такой добрый, он даже не сердится на тебя. Он по-прежнему хочет быть твоим другом. Они с Иренэ передают тебе привет.
Услышав об Иренэ, Даниэла горестно всплеснула руками и воскликнула:
– Тебе осталось только стать ее подругой. Когда же ты наконец поумнеешь? Неужели тебе непонятно, что этим ты убиваешь меня? Неужели для тебя ничего не значат все те годы, которые мы прожили вместе, все, что я дала тебе за это время?
– Конечно, нет, – ответила Моника. – Я прошу тебя, мама, забудь о прошлом, и мы будем счастливы.
В их разговор вмешалась Аманда:
– Ну, что я вам говорила? Жаль что я не убила этого подонка.
Услышав такие слова, Моника поспешила предупредить мать:
– Если ты попробуешь причинить ему зло, я возненавижу тебя, хотя и не хочу этого.
Даниэла больше не могла сдерживать себя. Слова Моники переполнили чашу ее терпения. У нее началась истерика. Она в иступлении заламывала руки и кричала, обливаясь слезами:
– Будь ты проклят, Альберто! И ты, Иренэ! Будьте прокляты вы оба!
Моника молча смотрела, как убивается ее приемная мать и не понимала, почему она так упорно не хочет соглашаться с ее словами. Наконец Даниэла немного успокоилась и, посмотрев на дочь, произнесла:
– Будет лучше, если ты уйдешь. Я не могу слушать, как ты защищаешь Альберто и Иренэ, я больше не желаю видеть тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Однако угрозы не произвели на Педро никакого впечатления. Он опустился на кровать и, не выпуская Маргариту из объятий, спросил:
– Ты не хочешь поцеловать меня перед сном?
– Убирайся прочь или я закричу! – Маргарита в бешенстве вырвалась из его рук.
– Твоя мать сейчас у себя в комнате, она ничего не услышит. – Педро нагло улыбался Маргарите в лицо. – Амелии очень нравится, как я ее целую. А ты не хочешь попробовать?
Педро опять схватил Маргариту за плечи и силой усадив в кресло, попытался поцеловать в губы. Маргарита отчаянно сопротивлялась. Она стала громко звать мать. Но вместо Амелии ее крики услышал Фернандо, который только что пришел домой. Он вихрем ворвался в спальню Маргариты и одним ударом сшиб Педро с ног.
– Старый дегенерат! Сейчас ты у меня узнаешь, как приставать к моей сестре, – Фернандо подождал, пока Педро поднимется, и снова свалил его на пол.
– Что здесь происходит? – Амелия услышала шум борьбы, доносившейся из комнаты дочери.
Амелия схватила сына за руку и с трудом оттащила его от своего мужа.
Маргарита и ее брат попытались было объяснить матери, что здесь произошло, но она не захотела их слушать и удалилась в свою комнату вместе с Педро.
Оставшись вдвоем с сестрой, Фернандо обнял Маргариту за плечи и грустно проговорил:
– Нам больше нельзя здесь оставаться.
– Нет, – возразила ему Маргарита, – мы не должны допустить, чтобы мать осталась с ним одна.
На следующий день Маргарита попробовала еще раз поговорить с матерью. В ее душе теплилась слабая надежда, что после вчерашнего происшествия, Амелия наконец поймет, за кого она вышла замуж. Маргарита долго рассказывала матери во всех подробностях, как Педро домогался ее. Она была уверена, что он наверняка изнасиловал бы ее вчера, если бы дома не оказалось Фернандо. Однако Амелия оставалась глуха к гневным словам дочери:
– Мне очень жаль, что мы перестали понимать друг друга, – проговорила она, откинувшись на спинку кресла, – я этого хотела меньше всего.
Маргарита напомнила Амелии об отце, сказав, что, связавшись с таким человеком, как Педро, она оскорбляет память своего покойного мужа. Но и этот упрек не достиг своей цели. Амелия была твердо убеждена, что в смысле порядочности Педро нисколько не уступает отцу Маргариты.
Маргарита начала понимать, что она только напрасно тратит время, но все-таки в ее голове никак не укладывалось, как такая респектабельная дама, какой она всегда считала свою мать, могла полюбить такого подонка. И она не смогла удержаться от того, чтобы не задать Амелии этот вопрос.
Амелия, в свою очередь, была тоже очень удивлена, как ее дочь до сих пор не может понять ее чувства и считает подонком человека, сделавшего ее такой счастливой. В ее голосе зазвучали нотки раздражения:
– Я не позволю тебе оскорблять меня. С виду ты уже совсем взрослая, а ведешь себя, как капризная девчонка, – Амелия тяжело вздохнула, давая понять, что ей неприятно разговаривать на эту тему. – Я всегда относилась к тебе и к Фернандо с пониманием, поэтому я имею право требовать от вас того же.
Рамон не ушел из дома Сонии. Но от этого ей не стало легче. За несколько недель, прошедших после их ссоры, Сония почувствовала, что она стала для него совсем чужой. Рамон в эти дни возвращался домой в одно и то же время, молча ужинал и уходил к себе в комнату, чтобы провести вечер с книгой в руках. Казалось, Сония перестала существовать для него. Правда, Рамон иногда все же появлялся в ее спальне, но лишь для того, чтобы приласкать кота Сонии. Рамон очень его любил и никогда не забывал принести ему что-нибудь вкусненькое. Кот тоже отвечал ему взаимностью и, услышав шаги Рамона в прихожей, пулей летел ему навстречу. Сония иногда даже завидовала своему коту, втайне желая оказаться на его месте.
От ощущения собственного бессилия Сония совсем потеряла покой. Рамон был рядом с ней, но в то же время он стал для нее недоступным. В конце концов она не выдержала и пришла к нему в комнату, где он, как обычно, сидел в кресле с книгой в руках. Некоторое время Сония молча стояла в дверях, глядя как Рамон перелистывает страницы, не поднимая головы. Потом осторожно подошла к нему и проговорила:
– Не мучай меня больше, Рамон. Я так люблю тебя, ты даже не знаешь, как.
– Зря, – ответил Рамон, не отрываясь от книги, – не забывай, я твой слуга, ты сама об этом говорила.
Напрасно Сония пыталась объяснить ему, что эти слова вырвались у нее сгоряча, что теперь она сама сожалеет о том, до чего довела ее безумная ревность. Рамон лишь на мгновение оторвал взгляд от книги и сухо сказал:
– Есть вещи, о которых нельзя забыть.
Глава 21
Машина «скорой помощи» мчалась по улицам. Моника, сидя рядом с шофером, с трудом удерживала равновесие на крутых поворотах. Наконец «скорая» въехала во двор клиники, Альберто сразу увезли в операционную.
Моника осталась одна в вестибюле. Она почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, и тяжело опустилась на стоящий неподалеку диван. Впечатления о событиях последних дней смешались в ее голове. Моника никак не могла сосредоточиться. Перед ее мысленным взором возникало то заплаканное лицо Даниэлы, то укоризненный взгляд Марии. Потом ей на память пришли горькие слова Хуана Антонио о том, что он лишился дочери. Затем она живо представила себе Альберто, лежащего на полу с простреленным плечом. Это воспоминание вывело Монику из полуобморочного состояния. Она огляделась по сторонам и заметила, что за окном уже сгущались сумерки, а значит, она провела здесь не менее четырех часов. «Ему давно уже должны были сделать операцию, – с тревогой подумала Моника. – Почему они до сих пор ничего мне не сказали? Что, если он…» От этой мысли Монику охватил панический ужас. Увидев проходящую мимо медсестру, она опрометью бросилась к ней и умоляющим голосом спросила, известно ли ей что-нибудь об Альберто Сауседо. Сестра, конечно, ничего не знала о таком пациенте. Клиника была велика, и в ней всегда находилось немало больных. Но у Моники был такой жалкий вид, что она не смогла ей отказать и пообещала скоро все выяснить. Прошло несколько минут, показавшихся Монике вечностью, и ее пригласили пройти в палату, где лежал Альберто.
Моника на цыпочках подошла к его кровати. Альберто лежал с закрытыми глазами, его лицо было белым как мел. Он потерял много крови, и теперь сознание с трудом возвращалось к нему.
Увидев бледное неподвижное лицо своего жениха, Моника вдруг подумала, что Альберто умер. Из ее груди вырвался истошный вопль, она хотела броситься к Альберто и обнять его.
Услышав знакомый голос, Альберто чуть приоткрыл глаза и с трудом проговорил слабым голосом:
– Я еще поправлюсь, дорогая. У меня есть ради чего жить на свете.
Услышав голос своего любимого, Моника испытала чувство огромного облечения, словно с ее души свалился камень. По ее щекам текли слезы, но сейчас она плакала от радости.
Врачи не разрешили Монике долго оставаться с Альберто, поэтому ей вновь пришлось спуститься в вестибюль, где ее ждал Эдуардо. Его появление удивило Монику. Она меньше всего ожидала встретиться с ним здесь. Потом она сообразила, что Эдуардо, наверное, пришел, чтобы узнать, что с его отцом. Однако с первых слов их разговора Монике стало ясно, что она ошиблась.
Эдуардо было горько слышать от Моники слова сострадания в адрес Альберто, он грубо оборвал ее, встряхнув за плечи:
– Да открой же ты, наконец, глаза! Ты что, совсем слепая? Тебе сейчас надо быть дома, а не здесь! Неужели тебе совсем нет дела до матери?
– С ней ничего не случится, а Альберто сейчас не обойтись без меня.
Слушая Монику, Эдуардо не верил своим ушам. Он просто не понимал, как она могла так низко опуститься.
А Моника в это время думала, что Эдуардо просто ревнует ее. Ей было искренне жаль его, и она сказала:
– Если бы ты был похож на Альберто, тогда, может быть, я бы не рассталась с тобой. Он за несколько дней сумел разбудить во мне такие чувства, о которых я даже не подозревала все годы, проведенные с тобой.
Услышав такие слова, Эдуардо отпустил Монику и, не говоря ни слова, направился к выходу. В дверях он на минуту задержался и, оглянувшись на Монику, горестно сказал:
– Бедная Даниэла, какую змею она пригрела.
После того как Альберто увезли в клинику, Даниэлу с Амандой арестовали. Их отвезли в полицейский участок и поместили в камеру предварительного заключения. Вскоре в участок приехал Херардо, которому сообщил о случившемся Хуан Антонио. Он постарался успокоить Даниэлу, сказав, что через пару дней ее, очевидно, выпустят под залог.
С Амандой дело обстояло сложнее. Альберто не захотел отказаться от своих обвинений против нее, и ей грозило тюремное заключение. Однако Херардо и Фелипе были готовы поручиться за нее, и в конце концов Аманду тоже отпустят домой до суда.
Прощаясь с зятем, Аманда поблагодарила его и сказала со злобой в голосе:
– Мне очень хочется поскорее выйти отсюда. Больше я не промахнусь. Я ничуть не сожалею о том, что сделала.
Она подождала, пока Херардо уйдет, и продолжала, обращаясь к Даниэле:
– Я все равно доберусь до него, чего бы мне это ни стоило.
– Зачем это нужно, Аманда? – горестно возразила Даниэла. – Я теперь понимаю, что сделала глупость. Ведь Альберто все равно украл у меня Монику.
Вспомнив о Монике, Даниэла залилась слезами. Она в отчаянии заламывала руки, обращаясь с вопросами к себе самой:
– В чем я провинилась? За что я заслужила такое наказание?
– Да ни в чем вы не провинились, – сердито ответила Аманда, – беды приходят сами по себе. Вот когда Альберто придет конец, все станет на место.
Даниэла слушала Аманду и думала о Монике. Да, она сожалела о своем поступке, но в то же время понимала, если бы выстрел Аманды достиг цели, то, может быть, ее дочери не пришлось бы страдать всю жизнь. В то же время Даниэла отдавала себе отчет в том, что Моника никогда не смогла бы простить ей убийства ее любимого. Так что мертвый Альберто мог бы оказаться еще страшней живого.
Даниэла собралась поделиться своей мыслью с Амандой, которая по-прежнему сожалела вслух о том, как ей не повезло и Альберто остался жив. Но подумав, что Аманда наверняка не согласится с ее выводом, Даниэла решила не делать этого, ей сейчас совсем не хотелось спорить с Амандой.
…Моника вернулась в палату Альберто. Теперь, когда прошло уже несколько часов после того, как его привезли из операционной, он выглядел значительно лучше. Монике даже показалось, что на лице Альберто вновь появляется привычный румянец. Увидев Монику, Альберто широко улыбнулся и попросил ее сесть в изголовье кровати.
Убедившись, что жизни ее любимого больше не грозит опасность, Моника решила задать ему вопрос, не дававший ей покоя в последнее время:
– Альберто, я хочу знать, какие у тебя отношения с Иренэ Монтенегро?
– Я встретился с ней случайно, – не моргнув глазом, ответил Альберто, – и с тех пор мы стали хорошими знакомыми.
Моника хорошо помнила Иренэ и поспешила рассказать Альберто о своих впечатлениях о ней.
Выслушав ее, Альберто вздохнул и задумчиво произнес:
– Со временем люди становятся другими. Я не сомневаюсь, что теперь она даже думать забыла о том, чтобы навредить Даниэле или еще кому-нибудь.
Альберто сейчас как раз собирался позвонить Иренэ, и он сказал об этом Монике.
– Мне не хочется с ней встречаться, – ответила она.
– Сделай это ради меня, – стал уговаривать Монику Альберто. – Если ты не изменишь своего мнения, я обещаю, что больше не буду с ней знаться.
В этот день Иренэ не находила себе места. Утром она случайно встретила на улице Ракель вместе с Долорес. Иренэ до сих пор ничего не знала о болезни своей бывшей подруги. Она давно не видела Ракель и теперь, глядя на нее, Иренэ ужаснулась. Ей показалось, что перед ней стоит какая-то незнакомая женщина. Если бы рядом с Ракель не было Долорес, Иренэ ни за что бы ее не узнала. Их встреча была недолгой, Долорес поспешила увести Ракель, сославшись на неотложные дела, однако Иренэ успела обратить внимание на потухший взгляд своей бывшей подруги, к которой она до сих пор относилась с уважением, и теперь эта картина стояла перед глазами. «Плохая примета», – подумала Иренэ, набирая номер телефона Альберто, однако к телефону никто не подходил. Иренэ забеспокоилась, ей в голову пришла мысль, что Хуан Антонио расправился с Альберто. Наконец, не выдержав этой неопределенности, она решила сама поехать к Альберто домой, хотя и понимала, что там ей вряд ли удастся что-нибудь выяснить.
В это время раздался телефонный звонок. Услышав в трубке знакомый голос, Иренэ облегченно вздохнула. Теперь, по крайней мере, она знала, что случилось с Альберто. Альберто не забыл рассказать Иренэ о Монике, по тону его голоса Иренэ поняла, что жизнь ее знакомого вне опасности.
Моника собралась съездить в полицейский участок, чтобы навестить Даниэлу. Она предупредила Альберто, что обязательно придет к нему завтра и направилась к выходу. Но не успела Моника выйти из палаты, как в дверях появилась Иренэ. Увидев ее, Моника отвела взгляд в сторону.
Альберто поспешил представить ее своей знакомой, словно опасаясь, что они могут не узнать друг друга. Однако Моника хорошо помнила лицо Иренэ, хотя со времени их последней встречи прошло более восьми лет, и она тогда была еще ребенком.
Иренэ, принимая условия игры, затеянной Альберто, изобразила на лице приветливую улыбку, и, поздоровавшись с Моникой, проговорила:
– Альберто был прав, когда назвал тебя симпатичной, теперь я сама в этом убедилась. Надеюсь, что было, то прошло, как поется в песне.
Потом она осторожно взяла Монику за руку и, заглянув ей в глаза, сказала:
– Альберто очень любит тебя, он целыми днями говорит мне об этом.
– Я очень уважаю Иренэ, – вступил в разговор Альберто, – надеюсь, что вы найдете общий язык.
У Моники не было никакого желания общаться с Иренэ, кроме того, ей не терпелось узнать, что случилось с Даниэлой. Но ей не хотелось огорчать Альберто. Поэтому, перебросившись с Иренэ двумя ничего не значащими фразами, Моника поспешила удалиться.
Увидев, что Моника ушла, Иренэ дала волю своему красноречию:
– Какая же она все-таки дурочка! – Иренэ усмехнулась, присев на кровать рядом с Альберто. – Не пойму, с чего ты взял, что она симпатичная, по-моему, она такая же уродина, как была раньше.
– Ты просто ревнуешь, – шутливо возразил ей Альберто.
– Ты угадал, – ответила Иренэ.
– Если ты меня сейчас не поцелуешь, я умру, – Альберто запрокинул голову, тем самым как бы говоря Иренэ, что он готов выполнить свою угрозу.
– Даже в шутку не говори мне об этом, – возмутилась она и жадно поцеловала Альберто в губы.
Вдоволь насладившись ласками Иренэ, Альберто заговорил с ней о Монике:
– Она даже не догадывается, что ее ждет после свадьбы.
Услышав, что Альберто собирается жениться на Монике, Иренэ поспешила выразить свое несогласие с его планами.
– Но с таким же успехом я могу и развестить с ней, – успокоил ее Альберто. – Зато у меня будет бесплатная служанка.
Увидев Монику, Даниэла сначала удивилась, она совсем не ожидала, что ее приемная дочь приедет навестить ее в полицейском участке. Потом она вдруг подумала, что, может быть, Моника раскаялась и теперь хочет помириться с ней, попросить у нее прощения. От этой мысли у нее сделалось легко на душе. Она бросилась к дочери и спросила дрожащим от волнения голосом:
– Значит ты поняла, какую ошибку совершила? Ты ушла от Альберто, да?
Однако слова Моники горько разочаровали ее:
– Альберто такой добрый, он даже не сердится на тебя. Он по-прежнему хочет быть твоим другом. Они с Иренэ передают тебе привет.
Услышав об Иренэ, Даниэла горестно всплеснула руками и воскликнула:
– Тебе осталось только стать ее подругой. Когда же ты наконец поумнеешь? Неужели тебе непонятно, что этим ты убиваешь меня? Неужели для тебя ничего не значат все те годы, которые мы прожили вместе, все, что я дала тебе за это время?
– Конечно, нет, – ответила Моника. – Я прошу тебя, мама, забудь о прошлом, и мы будем счастливы.
В их разговор вмешалась Аманда:
– Ну, что я вам говорила? Жаль что я не убила этого подонка.
Услышав такие слова, Моника поспешила предупредить мать:
– Если ты попробуешь причинить ему зло, я возненавижу тебя, хотя и не хочу этого.
Даниэла больше не могла сдерживать себя. Слова Моники переполнили чашу ее терпения. У нее началась истерика. Она в иступлении заламывала руки и кричала, обливаясь слезами:
– Будь ты проклят, Альберто! И ты, Иренэ! Будьте прокляты вы оба!
Моника молча смотрела, как убивается ее приемная мать и не понимала, почему она так упорно не хочет соглашаться с ее словами. Наконец Даниэла немного успокоилась и, посмотрев на дочь, произнесла:
– Будет лучше, если ты уйдешь. Я не могу слушать, как ты защищаешь Альберто и Иренэ, я больше не желаю видеть тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51