Если я стану еще более серьезным, им придется переставить нас на полку с эротикой.
– Джек, – предупредила Лейни.
– Лейни, – усмехнулся Джек. – Извини. Зато ты повеселела.
Открывая дверцу машины, Лейни поняла, что он прав. Только она ему об этом не скажет. Чтобы он не возгордился.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты отличный парень? – поинтересовалась она, когда они вошли в офис.
– Мне? Нет, черт возьми. И я не отличный. У меня глаза в струпьях. И поросль в пупке. Разве ты не видела сценарий?
– Зато поросль дорогая, верно? Джек усмехнулся.
– Именно.
Господи, как же он красив, когда вот так вот улыбается. И еще красивее, когда наклоняется и целует ее в кончик носа, а потом говорит:
– Ты мне нравишься, Лейни. Я рад, что ты с нами.
Лейни судорожно сглотнула. Ого. Что она сейчас почувствовала? Неужели ее замерзшее сердце стало оттаивать?
Она попятилась и наткнулась на свой стол.
– Я тоже рада, что я с вами. То есть работаю. У меня куча дел. Ой! У меня так и не получилось взглянуть на снимки, что я сделала вчера.
Джек привалился к собственному столу, при этом джинсы обтянули его мускулистые бедра. Сложив руки на груди, он довольно долго наблюдал за ней.
– Я перешлю их тебе по почте в понедельник утром. А почему бы нам не закончить на сегодня? Ведь уже вечер пятницы. Уверен, у тебя есть какие-то планы, да и у меня тоже.
Лейни попыталась скрыть отчаяние, когда посмотрела на часы. Только четверть пятого. Пока еще рано ехать домой. Ей стало жутко при мысли, что ее ожидает восемь часов пустоты.
– Я не прочь поработать, – сказала она.
– Да ладно тебе, иди. – Джек махнул рукой в сторону двери и вдруг выпрямился. – Кажется, приехала моя знакомая. Ну вот, мы оба можем приступить к вечерним развлечениям.
Дверь распахнулась, и в офис вошла сногсшибательная женщина с блестящими каштановыми волосами до пояса и узкими – Лейни в жизни не видела таких – бедрами. У нее были необычные глаза цвета миндаля, ослепительная улыбка и скулы, за которые любая модель отдала бы душу – или хотя бы наимоднейшую сумочку от известного дизайнера. Мерцающее красное платье плотно облегало ее и подчеркивало все изгибы тела.
Короче, она была ожившим кошмаром любой женщины.
– Джек, дорогой. Ты еще не готов? – Она надула губки, с недовольным видом оглядывая его джинсы и тенниску.
– Мы едем в Майами. – Джек обнял женщину за узенькие и в то же время идеально гладкие и загорелые плечи.
Ну естественно. В пятницу вечером все население южного побережья расползается по клубам.
Лейни затолкала внутрь завистливого зверя, который так и норовил вылезти из ее рта, как та тварь в «Чужих». Она знала, что такие женщины, как эта, действительно существуют на свете – а как иначе без них модные дизайнеры смогли бы удержаться на плаву? – но никогда прежде не видела их вживую.
Только что она прекрасно себя чувствовала от того, что снова влезла в «тощий» десятый размер.
А теперь уже не чувствует.
Она откинула с лица свои волосы – тусклые, жидкие и мышиного цвета, если сравнивать с волосами незнакомки – и поспешно спрятала руки за спину, сообразив, что у нее ногти в жутком состоянии. А пятки! После переезда во Флориду она перестала носить дома обувь, и кожа на пятках стала напоминать фанеру.
Лейни трудно было допустить, что у женщины, которая сейчас обнимала Джека за талию, когда-либо бывали волдыри на пальцах ног или заусенцы на пальцах рук, что ей когда-либо приходилось бороться с сухими, треснувшими пятками. Ее кожа никогда бы не посмела в той или иной форме взбунтоваться против хозяйки.
Выдавив из себя неуверенную улыбку, Лейни прошла к двери мимо идеальной пары. Она будет вызывать в памяти эту картину каждый раз, когда подумает, что поддразнивание Джека несет в себе нечто большее, чем жалость к ней.
А это именно жалость. И ничто иное.
Глава 21
– Никогда не догадаешься, что она сделала. Ну давай. Попробуй отгадать.
Джек рассеянно потер правое ухо, которое саднило после получаса выслушиваний жалоб единокровной сестры Эми.
– Поцарапала тебя? Дернула за волосы? Выхватила нож?
По салону разнесся вздох Эми.
– Нет. Так сделала бы мама Лизы, а не моя.
Его отец, Джей-Ди-младший, имел семь детей, причем от разных женщин. На трех из них он был женат, на четырех – нет.
Джек с нетерпением ждал появления номера восьмого. Он на сто процентов был уверен, что номер восемь обязательно будет. Его дорогому папочке в прошлом году исполнилось шестьдесят пять, и Джек прикинул, что тот будет палить из своей «пушки» как минимум еще лет десять. А может, и все двадцать.
Черт. Ведь это означает, что могут появиться номера восемь, девять, десять и даже одиннадцать. Зная папочку, нетрудно предположить, что ему захочется дострелять до дюжины.
Именно поэтому родители Джека Данфорта-второго основали фонд, с помощью которого перепрыгнули через поколение. Они умерли десять лет назад, но еще задолго до своей смерти разглядели дорожку, по которой пошел их ребенок, и сделали все, чтобы накопленное ими состояние не было разодрано на куски и роздано в качестве пособия по безработице всем женщинам, попавшим в сети их сыночка.
Джек уже не сердился на своего отца. Джей-Ди был просто… Джей-Ди.
Лживым, гулящим, ленивым, никчемным бездельником, который изредка спал с хорошими женщинами, а потом разбивал им жизнь, бросая их и уходя прочь. Иногда он спал со склочными бабами и тоже разбивал им жизнь, бросая их и уходя прочь.
Мать Джека относилась к первой категории. А мать его единокровного брата к этой категории не относилась. Не относились к ней и матери Дункана, Лизы и Трента.
Матери же Эми и Ким были не так ух плохи. Во всяком случае, так считал Джек, хотя сегодня вечером отношение Эми к родительнице было предвзятым.
Иногда Джеку начинало казаться, что его жизнь скорее похожа на сериалы «Даллас» или «Династия», чем на «Лунный свет». Однако надо отдать должное Дункану и Лейни. Они изо всех сил стараются процитировать хоть одну шутку за день из этого сериала.
– Ладно. Сдаюсь. Что она сделала?
Мать Эми не одобрила сегодняшний наряд дочери, и Эми обиделась на форму, в которой та выразила свое неудовольствие.
– Она попыталась наложить на меня проклятие какой-то старой китаянки. Сказала, что хорошая дочь должна слушаться свою мать.
– Разве твоя мама не вьетнамка? – уточнил Джек.
– И что из этого? Ты же понимаешь, что я имею в виду. Она использует весь этот вздор «страны отцов» каждый раз, когда хочет заставить меня поступить по-своему. А я не буду. Я американка. Я никогда не была во Вьетнаме. Она что, хочет, чтобы я одевалась, как для выхода на рисовое поле? Я видела фильмы. Эта одежда уродлива. Откуда они ее берут? Из мешков шьют?
Джек подавил смех. Только поощрять Эми в ее возмущении нельзя – это было бы ошибкой.
– А ты спрашивала у мамы, что у нее на уме? Вряд ли она рассчитывает, что ты наденешь нечто в этом роде.
Между прочим, Джек не встречал женщин, умевших одеваться красивее, чем Мей. Вероятно, она просто хотела, чтобы ее дочь, похожая на мать как две капли воды, не носила платья, которые давали всем понять, что девушка предпочитает бразильскую, а не традиционную эпиляцию зоны бикини.
– Нет. Я ушла как раз в тот момент, когда она накладывала на меня какое-то заклинание. Наверное, все кончится тем, что у меня в ванне будут плавать лягушки или появится что-нибудь в этом роде.
Джек хмыкнул и повернул зеркало заднего вида так, чтобы заходящее солнце не слепило глаза. До Майами, где у Джека была назначена встреча с подрядчиками, чтобы обсудить переоборудование принадлежавшего ему многоквартирного дома в отель. Он знал, что Эми нравится Майами с его праздными обитателями и вечеринками до утра, поэтому и пригласил ее с собой на выходные.
Сколько бы он ни ворчал на своих единокровных братьев и сестер, он все равно любил их. Ну, кроме Джексона. Джексон сделал так, что полюбить его было трудно. И все же они были семьей. Сумасшедшей, расшатанной, такой, как показано в фильме «Оптом дешевле», но все же семьей.
– Так что за проблемы с твоей новой сотрудницей? – спросила Эми, ворвавшись в его размышления о Джей-Ди и его разношерстном потомстве.
– С Лейни? С ней никаких проблем нет. А почему ты спрашиваешь? – Джек бросил быстрый взгляд на сестру и опять сосредоточил свое внимание на дороге.
Эми была настолько эгоистична, что не замечала никого, кроме себя. Поэтому Джека удивило, что она не забыла о коротком пребывании Лейни в ее мире.
– Она нравится Дункану. Он говорит, что и тебе тоже. Говорит, что чувствует, как между вами происходит химическая реакция.
– Дункану следует быть поосторожнее в своих высказываниях. Его должность не особо-то и значимая.
Эми ткнула его крохотным, но костлявым кулачком.
– Хватит грозить, что уволишь Дункана. Мы все знаем, что ты никогда этого не сделаешь.
Она права. Все это знают.
– Да, мне нравится Лейни, – сказал Джек, меняя тему. – У нее отличное чувство юмора, несмотря на неудачи, которые преследовали ее в последнее время. И она очень ответственная, чего я не могу сказать ни о ком из моих сотрудников.
Эми отреагировала на его замечание равнодушным пожатием плеч.
– Кое у кого из нас нет надобности в ответственности. Кое-кто из нас родился везучим.
– Когда ты упадешь с пьедестала, на который ты себя сама водрузила, будет больно. Падение будет долгим, а приземление, уверяю тебя, паршивым.
– Ой, да что ты об этом знаешь? Ведь именно ты контролируешь всю наличность. Даже если бы тебе дали под зад, ты бы все равно не узнал, что такое жесткое приземление.
Как же. Джек немало знал о том, каково это – падать лицом вниз, когда весь мир, фигурально выражаясь, наблюдает за тобой. Именно поэтому, покопавшись в прошлом Лейни, он перестал смотреть на нее как на привлекательную и полную тайн женщину, у которой хватило наглости стянуть его кредитку в тот вечер в «Ритце».
Между прочим, у него уже не раз возникала мысль, что у них с Лейни Эймс гораздо больше общего, чем ей может показаться.
Еще один пятничный вечер в одиночестве.
Лейни стояла на террасе, освещенной заходящим солнцем, и смотрела на дверь отцовского дома. Затем она перевела взгляд на дом сестры.
Триш и Алан вложили немалые средства в перестройку своего дома, и, как впервые обратила внимание Лейни, они были в этом не единственные. Большинство домов квартала тоже подверглось косметическому ремонту. Кне-которым – как и дому сестры и зятя – пристроили второй этаж. Другие – в том числе и дом отца – оставили в прежней конфигурации, зато им обновили крышу и покрасили свежей краской, а в их садах поработал профес-сионатьный ландшафтный дизайнер.
Окрестности выглядели не такими обшарпанными, какими она запомнила их со школьных времен. Но когда же все так изменилось? Ведь за пятнадцать лет она не раз приезжала сюда. Почему же не замечала эти метаморфозы раньше?
Лейни пожала плечами. Какая разница? Она рада, что теперь отец и сестра живут в более благопристойном окружении, однако это нисколько не умаляет ее одиночества.
Грустно вздохнув, Лейни вставила ключ в замок и отперла дверь. Ее встретил поток освежающе-прохладного воздуха. Пройдя внутрь, она поморщилась.
– Кажется, пахнет бензином, – пробормотала она, закрывая за собой дверь.
Наверное, оставила открытой крышку бензобака газонокосилки, решила она, но, открыв дверь гаража, поняла, что запах идет не оттуда. Тогда она обошла дом, пытаясь определить источник запаха. Она уже подумывала, что все это ей почудилось… пока не открыла дверь в свою комнату.
Лейни зажала нос. Фу. От этой вони можно лишиться нескольких сотен тысяч клеток головного мозга.
Она поспешно открыла оба окна, чтобы проветрить комнату, а затем подняла крышку плетеной корзины. Ей в нос ударила волна бензиновой вони, и она быстро захлопнула крышку.
Черт. Наверное, вчера вечером она пролила на себя бензин, когда переливала его из косилки в машину.
– Отправляйся-ка ты в стирку, – сказала Лейни, поднимая корзину.
В подсобке она переложила содержимое корзины – белое, темное и цветное – в машину. Придется прокрутить все раза два, чтобы запах ушел. Тогда сначала нужно поставить быстрый цикл.
Покончив с этим, Лейни вернулась в свою комнату, чтобы переодеться, но, переступив порог, заметила, что теперь в воздухе появился другой запах, который прежде перебивался запахом бензина.
Брезгливо морщась, она принялась вынюхивать все углы. На этот раз вонь привела ее к гардеробной. Она остановилась перед жалюзийными дверцами, взялась за ручки из потемневшей бронзы и еще раз потянула носом.
Да. Запах идет оттуда.
Распахнув дверцы, Лейни заглянула внутрь. Ее одежда висит слева, как и висела, туфли расставлены на полу под штангой. Если не допустить, что ее вещи сгнили в жарком и влажном климате Флориды, то непонятно, откуда воняет. Ведь она моется каждый день. Несет свои вещи в химчистку сразу, как только появляется намек на несвежесть. Сыплет тальк в туфли, чтобы он впитывал влагу.
Лейни подалась вперед и еще раз принюхалась.
Нет, пахнет не ее одежда.
Она наклонилась вниз и принюхалась.
Нет, и обувь не пахнет.
Стараясь не смотреть на чехол, содержимое которого вызвало столько неприятных воспоминаний, она прошла в правую часть гардеробной. Здесь больше ничего, кроме чехла, не висело, и она в поисках вони присела на корточки.
На полу стояло несколько старых обувных коробок. Лейни подняла крышку с ближайшей и нахмурилась. Что это такое?
Она подтащила коробку поближе к свету.
Там лежали бумаги и пожелтевшие фотографии. Взяв верхний листок, она прочитала выцветшую надпись.
Ее табель успеваемости за первый класс.
Лейни прищурилась. Где они тогда жили? В каком-то городке для военных моряков в Калифорнии, если она правильно помнит.
Она посмотрела на дату. Девятое декабря. Конец первой четверти первого класса.
Лейни не знала, как сейчас оценивают успеваемость, но в ее школе – во всяком случае, в те годы – вся деятельность ученика оценивалась как «удовлетворительная» или «неудовлетворительная». Не было оценок, выпускных вечеров для шестилеток, вызубривших алфавит и научившихся завязывать шнурки ради того, чтобы их перевели во второй класс.
Читая табель, Лейни не смогла сдержать улыбки. Замечания учительницы выглядели такими важными.
«У Элейн имеются сложности с концентрацией внимания».
«У Элейн временами возникают проблемы с умением владеть собой».
Она получила «удовлетворительно» по всем дисциплинам, в том числе и по чистописанию. Лейни рассмеялась: ведь она была левшой и писала коряво, пока не сообразила по-другому держать руку; после этого она перестала размазывать все, что только что написала.
Лейни перевернула табель, и улыбка тут же исчезла с ее лица. К обратной стороне табеля была прикреплена записка, написанная тем же почерком. И адресована она была отцу.
«Уважаемый мистер Эймс, – говорилось в записке, – я боролась против характеристики, данной успеваемости Элейн, потому что девочка, пришедшая в мой класс в сентябре, к настоящему моменту стала совсем другой. В начале учебного года Элейн была сообразительным, жизнерадостным ребенком, который был добр к своим одноклассникам и всегда стремился прийти на помощь, но в котором изредка проявлялась властность, когда не получалось добиться своего. Однако в последнее время она стала угрюмой и замкнутой, почти перестала участвовать в работе класса и отвечать, когда ее вызывают к доске. Очевидно, неожиданная и трагическая смерть вашей супруги, случившаяся в октябре…»
Лейни перестала читать и отшвырнула табель, как будто он неожиданно превратился в шипящую и кусающуюся кошку.
Закрыв обувную коробку, она задвинула ее на место и настороженно оглядела остальные. С одной стороны, ей было интересно узнать, что в них. С другой – ей больше не хотелось неприятных сюрпризов.
Она приняла решение в пользу первого варианта – ведь надо же, в конце концов, найти источник этой вони. Если он в одной из коробок, ей придется выбросить ее. В противном случае спать в комнате будет невозможно. Лейни слегка выдвинула следующую коробку и с любопытством приподняла крышку. Здесь было полно лент – зеленых, красных, синих. Они выглядели безвредными, поэтому она пододвинула коробку к себе. – Четвертое место в беге парами среди пятых классов, – хмыкнув, пробормотала она, копаясь в дурацких лентах.
Это был худший кошмар старательного ученика. Она уже и забыла, как в те годы школы пытались повысить самооценку своих учеников и раздавали им ленты за все, от девятого места в ходьбе на руках и ногах в сидячей позе до участия в конкурсе на знание орфографии среди третьих классов.
Убедившись, что в коробке нет ничего плохого, Лейни и закрыла ее и задвинула на место.
Затем она заглянула в последнюю коробку и опять нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24