– Я тоже хочу жениться – на Фелисии!
Эстеван с улыбкой подал Бобу пиво.
– Ке буэно! A su boda!
Они чокнулись.
Боб сделал большой глоток ледяной сервесы.
– А как же теперь быть с Мартином?
– О нем есть кому позаботиться.
Эстеван сел на софу. Боб последовал за ним и сел рядом.
– Почему он хотел убить меня?
– Наверное, потому, что ты бы не стал предателем.
Боб задумался над этими словами. Мартин тоже вроде не был похож на предателя, но, с другой стороны, что известно Бобу о корпоративном политиканстве? Он сам у себя на работе всегда оставался в мертвой зоне под радаром, безнаказанно воровал скрепки и разгильдяйски относился к своим обязанностям.
– Мартин пытался прибрать к рукам мой бизнес.
Боба это удивило.
– Неужели?
– Он подкинул руку Амадо полиции. Убил Норберто. Пытался убить тебя.
Новость потрясла Боба.
– Норберто мертв?!
Эстеван кивнул.
– Послушай, Роберто, кроме Мартина, очень многие хотели бы, чтобы меня не стало. Те, кого прельщает мой бизнес. Я подозреваю, что Мартин работал на кого-то из них. Мне понадобится твоя помощь, Роберто!
– Что надо делать?
Боб испугался, что Эстеван сейчас велит ему перестрелять кучу народа. Одно дело убить Мартина в порядке самообороны. Это он мог бы сделать. Это даже следовало сделать. Но вряд ли ему под силу охотиться по всему Лос-Анджелесу за эстевановскими врагами. Ему не хватало кровожадности и жестокости. Боб не хотел заниматься заказными убийствами. Он никогда не станет таким, как Амадо.
– Я ведь не киллер.
Эстеван засмеялся.
– Знаю, Роберто, знаю! А мне и не нужен киллер, сабес? Мне просто нужен человек, которому я могу доверять.
Эстеван посмотрел ему прямо в глаза.
– Я могу тебе доверять?
Боб кивнул.
– Абсолютно!
Эстеван хлопнул себя ладонями по коленям и встал.
– Вале, тогда за работу, времени у нас очень мало!
Мартин лежал на больничной кровати. Ему было очень хорошо. Особенно хорошо после того, как он обнаружил круглый пластмассовый краник, регулирующий подачу демерола в его вену. Ему нравилось ощущение, какое дает демерол – словно волнами накатывает на мозг – ш-ш-ш-ш… Нахлынет мягко и будто откатится… А потом снова – ш-ш-ш-ш… Волна за волной, опуская его все глубже и глубже в состояние блаженного транса.
Интересно, от демерола бывает передозировка?
Пузатый шериф сидел у него на кровати и уплетал двойной чизбургер с громадными чипсами, принесенные из неизвестного ресторана быстрого обслуживания. Мартин с любопытством и веселым ужасом наблюдал, как толстяк ссыпал чипсы в пакет вместе с двумя пакетиками соли, закатал верхушку пакета и начал трясти, как огромную замасленную мараку. Звук получился далеко не музыкальный. Мартин повернул круглый краник.
Масляных пятен на боках ярко расцвеченного пакета прибавилось. Шериф стал совать в пакет руку и доставать горсти жирно лоснящихся чипсов. Он запихивал их в рот и одновременно говорил что-то. Смысл слов ускользал от Мартина, но голос раздражал. Вернее не сам голос, а тот снисходительный тон, каким представители власти имеют обыкновение общаться со всеми остальными. Чем дольше длился монолог шерифа, тем больше отворачивал краник Мартин.
Он бы не прочь, чтобы эта капельница находилась при нем все время. Кто-то действует тебе на нервы? Открой краник! Застрял в пробке, а по радио одна реклама? Ширни гуты! И тебе сразу станет хорошо! Капельница с «демеролом» – отличное средство для существенного повышения качества жизни.
Амадо сидел на кровати среди скомканных простыней и смотрел, как Синди читает его сценарий. Он был вынужден признаться самому себе, что сильно волнуется. То, что ему удалось завершить свой первый черновой вариант, вызывало у него гордость и небольшое головокружение. До сих пор в его жизни не свершалось ничего подобного – чтобы его посетила идея, он принял соответствующее решение, потом сел и просто осуществил задуманное. Сам, от начала до конца. Конечно, ему давали приказания, и он их выполнял. Сперва кого-то разыскать, потом зарыть в чистом поле. Но то было совсем иное. Для таких дел большого ума не требовалось. И особых личных качества тоже. Повседневный труд в преступной организации лишен духовной отдачи. Амадо не оставлял его только потому, что работа легкая, а деньги хорошие.
Но это занятие не приносило ему никакого морального удовлетворения.
Теперь же Амадо обнаружил, что наделяя персонажи дыханием жизни силой своего воображения, воспроизводя человеческие страсти на чистом листе бумаги, создавая захватывающую историю, какую просто невозможно не рассказать, он тем самым заполнял пустоту в собственной душе. Писать киносценарий нелегко, но Амадо упоенно переживал творческие муки и, будто в награду, чувствовал себя удивительно хорошо.
И еще он испытывал непонятную, головокружительную, какую-то мальчишескую увлеченность Синди. Эта корейская девочка не имела ничего общего со знакомыми ему женщинами. Во-первых, в отличие от роскошных латин с пышными, колышущимися формами, Синди была миниатюрной, изящной малышкой. Амадо мог одной сложенной в горсть ладонью взяться за обе ее грудки. У нее почти не росли волосы на лобке. Бедра и попка были узкие, как у подростка. Но Амадо сходил по ней с ума.
Ему пришло в голову, что, возможно, Синди казалась такой неотразимо соблазнительной не телом, но живостью ума, своей яркой личностью. Амадо никогда в жизни не встречал такого умного и забавного собеседника, как Синди. Ее все интересовало – люди, города, идеи, слова. Она была любознательная. И очень смелая.
Синди переворачивала страницы сценария с нарастающим интересом и восторгом. Амадо любовался ее бесстыдно голым и удивительно сильным телом, лежащим поверх простыней, растрепавшимися во время секса розовыми косичками.
– Амадо, я не понимаю по-испански!
Он улыбнулся.
– Хочешь, я буду тебе читать и переводить?
– Хочу!
Она забралась под простыню, как маленькая девочка, которая приготовилась слушать сказку на ночь.
Амадо начал читать.
Мора сидела на очень неудобном стуле рядом со столом Дона и увлеченно листала каталог полицейского снаряжения. Кобуры, наручники, «тазеры», баллончики с перечным спреем, пуленепробиваемые жилеты и еще много других крутых штучек. Все они, даже обувь, вызывали у Моры живой интерес. Надо спросить у Дона, обязательно ли служить в полиции, чтобы заказать по этому каталогу, или это может сделать любой добропорядочный гражданин. Вот было бы здорово облачиться в полицейское обмундирование и приковать Дона наручниками к кровати! Вот эти, к примеру, хороши, пластиковые – прочные, легкие и доступные по цене! Отличное средство для усмирения тех, кто оказывает сопротивление властям! И если Дона чем-то не устраивает огнестрельное оружие в постели, то, возможно, подойдет вот эта ночная дубинка полицейского!
Дон положил телефонную трубку и повернулся к Море.
– У меня к тебе есть один очень личный вопрос.
– Неужели?
– Насколько хорошо ты знаешь своего бывшего любовника?
Мора на секунду задумалась. Она знала Боба достаточно хорошо. У них были минуты интимной близости. Они делились друг с другом мечтами и надеждами. Однако Мора никогда не сближалась с Бобом так, как с Доном. Трудно сказать, хорошо ли она его знала.
– А что?
– Значит, так. У меня есть две человеческие руки. Происхождение одной неизвестно. Отпечатки пальцев отсутствуют во всех имеющихся базах данных. Хотя я уверен, если обнаружится труп однорукого бандита, это и будет бывший владелец руки.
– Вторая рука принадлежала Максу Ларге. Твой бывший любовник, Боб, привез ее в полицию. Ларга был твоим клиентом. В тот день, когда он не явился к тебе на прием, вместо него пришел Боб. Однако автомобиль Л арги найден на стоянке твоего офиса.
Мора смотрела на него с бесстрастным выражением на лице.
– И что из этого следует?
– Предположим, Ларга не был вовлечен в преступную деятельность и не имел ничего общего с мексиканской мафией.
– Ну, а причем тут Боб?
– Вот это я и хочу знать.
Мора пожала плечами.
– Я. конечно, не могу сказать с полной определенностью, но сомневаюсь, чтобы Боб тусовался с мафиозными типами. То есть, я даже представить себе этого не могу.
Дон состроил серьезную мину, означающую, что у него есть плохие новости.
– Возможно, тебя это не обрадует, но я начинаю думать, что Боб причастен к исчезновению Ларги.
Мора расхохоталась.
– Круто!
– Круто?
Мора постаралась взять себя в руки.
– Понимаешь, просто… просто, если бы ты знал Боба… это так не похоже на него! А если он действительно сделал нечто подобное, разве это не круто?
Дон хотел сказать что-то, но спохватился и тяжело вздохнул.
– Давай попытаемся вместе разыскать его!
Мора вскочила со стула.
– Круто!
Боб и Эстеван расписались на последних карточках с образцами подписей владельцев счета. Банковский менеджер, тощий тип в дорогом костюме, улыбнулся обоим.
– Огромное спасибо!
Эстеван кивнул.
– Деньги переведут на этот счет к концу рабочего дня.
– Великолепно! А поскольку сумма так велика, осмелюсь предложить вам некоторые виды инвестиций, которые обеспечат не только сохранность вашего вклада, но и обеспечат накопление и прирост намного более высокими темпами, чем обычная сберегательная программа!
Боб посмотрел на Эстевана.
– Ты как считаешь? Эстеван улыбнулся в ответ.
– Решай сам, Роберто! Возьми визитку у этого человека и обсуди с ним все детали завтра!
Боб не успел и глазом моргнуть, как визитная карточка банковского менеджера очутилась у него в руках.
– Спасибо.
– Звоните мне в любое время, Роберто! Номер моего домашнего телефона на обороте!
Эстеван встал, за ним Боб.
– Я позвоню вам завтра.
Мужчины пожали друг другу руки. Шагая к выходу, Боб негромко сказал Эстевану:
– Я и не знал, что банкиры такие услужливые.
– Просто тебе не приходилось открывать счет на двадцать миллионов долларов.
Прогремел пистолетный выстрел. Мартин вздрогнул и проснулся. За первым последовали еще два, послышался грохот, как при падении чего-то тяжелого, кто-то закричал. Мартину хотелось повернуть голову и посмотреть, что происходит, но она не слушалась, одурманенная демеролом. Откуда-то из глубины сознание подсказывало ему, что надо бы испугаться. Однако на лице Мартина застыла блаженная улыбка, будто у него перед глазами происходило что-то забавное.
Большая, размытая тень, наверное, шерифа, пересекла пространство перед кроватью, не переставая палить из пистолета. Его пушка грохотала просто оглушительно. Мартин чувствовал, как его конечности непроизвольно дергаются при каждом выстреле. В перестрелку включились и другие пистолеты, и теперь Мартину казалось, что он исполняет какой-то новый хиповый танец. Примерно так же прикалываются ребята на Эм-ти-ви. Привяжись к кровати в пижаме и дергайся с нами!
На лицо ему брызнуло чем-то мокрым. Он решил, что это кровь и его подстрелили. Но потом понял, что жидкость прозрачная и струйкой течет откуда-то сверху. Мартин посмотрел в ту сторону и увидел простреленный пластиковый мешочек капельницы.
Черти полосатые, не умеют обращаться с наркотиками!
Они встретились с Амадо в японском ресторанчике в центре города. Эстеван наблюдал, как Боб поддевает палочками и с шумом втягивает в себя длинную лапшу из гигантской миски с супом. Амадо сидел напротив вместе с какой-то девчонкой с панковой внешностью, по имени Синди Ким. Эстевану это казалось ум-поко раро. Кореянкам что, фамилия не полагается? Даже у шлюх, с которыми раньше жил Амадо, имелись фамилии.
Эстевану понравился удон, но он понял, что надо повесить на грудь салфетку, иначе забрызгаешь супом весь костюм. Надо было заказать что-нибудь не слишком жидкое.
Амадо положил на стол между собой и Эстеваном большой коричневый конверт.
– Мне нужна твоя помощь.
Эстеван ухмыльнулся. Этого следовало ожидать. Они всегда приползают обратно и просят тебя о чем-то. Могущество привлекательно, и они всегда возвращаются.
– Я тоже просил тебя помочь.
Амадо опустил взгляд в свой суп.
– Извини, Эстеван. Я просто пытаюсь изменить свою жизнь.
Эстеван осторожно выловил из супа и съел кусочек свинины. Может, они здесь выпекают что-нибудь вроде меди-аночес?
– Мне понадобится ответная услуга.
– Я не могу делать то, что прежде.
Как бы в подтверждение слов Амадо показал ему свою единственную руку.
– Для этого нужны две руки!
– Я тебя еще ни о чем не попросил.
Эстеван видел, что Амадо мучительно стыдился просить о помощи. Конечно, он позаботится об Амадо, но прежде необходимо напомнить ему, кто здесь босс.
– Амадо, ты сам знаешь, что я помогу тебе.
Боб решил вмешаться.
– Мы же одна семья!
Эстеван посмотрел на Боба. Тот явно заимствовал эту фразу из какого-нибудь фильма, и все же упоминание о семье тронуло обоих мексиканцев. Амадо повернулся к Синди.
– Мы с Роберто через многое прошли вместе!
Синди улыбнулась и ничего не сказала. Эстевану начинала нравиться эта девочка. У нее не было ничего общего с хмарами, которых до сих пор имел обыкновение снимать Амадо. Видимо, он действительно многое поменял в своей жизни.
– У тебя есть друзья на Телемундо.
Это правда. Эстеванатам знали все.
– Сьерто.
– Я написал сценарий для теленовелы.
Эстеван этому несказанно удивился.
– Ке?
– Я написал телесценарий.
Вмешалась Синди.
– И очень хороший!
Боб с уважением взглянул на Амадо.
– Это круто!
Эстеван все еще переваривал информацию.
– Ты написал сценарий?
– Си. И хочу знать, можешь ли ты сделать так, чтобы кто-нибудь на Телемундо прочитал его.
– Tu eres un escritor?
Амадо пожал плечами.
– Un guionista. Si .
Синди заглянула Амадо в лицо.
– Что такое гьониста?
– Киносценарист.
Эстеван и Амадо сцепились взглядами.
– Конечно, я помогу! Сегуро!
– Грасиас, Эстеван. Мучас грасиас!
– Де нада, амиго.
Эстеван перевел взгляд на Боба, и Амадо сделал то же самое.
– Мне надо уладить кое-что, а затем я ненадолго уеду в Мексику. Роберто останется присматривать за делами.
Амадо быстро взглянул на Эстевана.
– Роберто?
Эстеван кивнул.
– Я хотел попросить тебя помогать ему на время моего отсутствия.
Боб тоже кивнул.
– Мне может понадобиться какой-нибудь инструктаж или вроде того.
Амадо широко улыбнулся.
– Я всегда помогу Роберто. Мы же одна семья!
Дым клубился возле кондиционера под струями нагнетаемого в палату воздуха. От резкого запаха пороха у Мартина щипало в носу. Этот запах действовал сильнее любой нюхательной соли и испортил ему весь кайф. В палату набилась целая толпа народу – врачи, медсестры, полицейские. Одна из медсестер устанавливала новую капельницу. Это хорошо!
Она сказала Мартину что-то насчет повреждения дозирующего вентиля, но эти технические мелочи не имели значения, лишь бы наркотик продолжал капать ему в вену. К Мартину обратился шериф, которому перевязывал руку один из врачей.
– Узнаешь этого человека?
Мартин не понял.
– Какого?
– Того парня на полу.
Мартин вытянул шею. Но полу творилось что-то невообразимое. Осколки стекла, обломки мебели, повсюду какое-то дерьмо, и там же, растянувшись в луже крови, лежал Томас Рамирес, не подавая ни малейших признаков жизни.
Мартин кивнул.
– Ага.
И снова опустил голову на подушку.
Шериф подскочил к нему и заверещал, как резанный.
– Кто этот хмырь? А? Как его зовут, говори, засранец!
Шериф был явно в плохом настроении после недавней перестрелки. Ему бы сейчас пошла на пользу хорошая капельница с демеролом. Да и не только ему, по большому счету.
Мартин нащупал круглый краник и повернул его. Мне не нужны подобные осложнения.
– Чувак, не ори, пожалуйста.
На глазах Мартина лицо шерифа сменило несколько оттенков багрового.
– Прошу прощения за несдержанность.
Мартину вдруг стало очень хорошо. Теплые демероловые волны накатывали еще сильнее и ласковее, чем прежде. Да и ситуация изменилась. Теперь Мартин обладал влиянием. У него появился авторитет.
– Ты мне не поверил. Ты принял меня за дешевого торговца наркотиками, заблудившегося в пустыне.
Несколько полицейских обернулись на шерифа.
– Я извиняюсь! Теперь все о'кей?
Но Мартин не считал, что все о'кей.
– Ты отнесся ко мне наплевательски. С какой стати я должен отвечать на твои вопросы?
– Я больше не буду относиться к вам наплевательски!
– Слишком поздно.
Шериф сделал движение, будто собирался ударить Мартина, но, видимо, рана внезапно причинила ему страшную боль. Он застонал и бессильно опустился на стул.
– Ладно, вызову к тебе, кого хочешь!
Мартин задумался. Вызови президента. Или, еще лучше, того парня, рок-звезду, который все время хлопочет за узников совести. Я буду узником совести.
– Я хочу заключить сделку с правосудием. Мне нужна юридическая неприкосновенность.
– Это от меня не зависит. Скажи, с кем ты хочешь говорить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29