Он закрыл глаза.
Но, как это постоянно случается в жизни любого человека, когда кажется, что наступило окончательное поражение и на пути к успеху выросли непреодолимые препятствия, решение пришло неожиданно в виде очередного «голубого», прогуливающегося мимо Мартина со своим безупречно подстриженным шнауцером. Вот он подошел к выкрашенному в синий цвет большому почтовому ящику, стоящему совсем рядом, и опустил в него широкий конверт.
Дьявол, ну конечно!
Мартин быстренько поправил сбившуюся пленку, в спешке завернув в нее и несколько прилипших чипсов, выскочил из машины и запихнул руку Амадо в почтовый ящик.
17
Норберто, только что из душа, в чистой, отутюженной одежде, сидел перед телевизором в своем удобном кресле и попивал холодное пиво. Туфли он снял, а босые ноги водрузил на картонную коробку из-под украденного компьютера. Ему вдруг пришло в голову, что он ни разу не отдохнул по-человечески и вообще забыл про нормальный быт с той минуты, как в эту квартиру ввалился Амадо с одной уцелевшей рукой. Жизнь завертелось колесом в темпе локо . Но теперь, когда все ресуэльто, Норберто снова может получать удовольствие от обычных земных радостей. Ездить в Ван-Нуйс и Венис собирать дань для Эстевана, а то вместе с Амадо отвозить полный багажник наркотиков в какой-нибудь тайник в Глендейле. Иногда заезжать на Ист-сайд, чтобы продать несколько стволов и полакомиться карнитас.
Дело простое, не требующее больших усилий и ума. Держись уверенно и работай только с такими же профессионалами, как ты сам, и тогда комар носа не подточит. Прибавьте к этому многочисленные привилегии. Халявная выпивка в барах. Вход без очереди в ночные клубы. А женщины! Карамба, чувак, от баб просто отбою нет! И пор ке но? Парень он молодой, гуапо, носит модные прикиды, классно танцует сальсу, румбу и кумбью. Ездит на красивой тачке, всегда при бабках и марафете, а значит, с ним можно балдеть всю ночь.
С одной стороны, то, что Амадо облажался, сыграло на руку Норберто. Он доказал эль-хефе, что у него между ног растут кохонес. И это муй импортанте для его служебного роста. Но, с другой стороны, очко-то не железное! Сколько раз за последние двое суток ему казалось, что вот-вот все пойдет прахом! Слава богу, в итоге вроде бы обошлось.
Норберто понял, что с Мартином надо держаться настороже. Этот гринго слишком пелигросо. А не накапать ли на него Эстевану или Амадо? Конечно, стукачом быть нехорошо, но случай-то исключительный, да и для дальнейшего укрепления отношений с эль-хефе как раз в масть. К тому же Мартин действовал ему на нервы. Если уж необходимо, чтобы поблизости отирался гринго, пусть лучше будет Роберто. Он, по крайней мере, симпатико.
В дверь громко постучали. Норберто открыл и увидел Амадо.
– Ола, эсе! Ке онда?
Амадо вошел и огляделся.
– Vale pendejo, dцnde esta mi brazo?
Норберто сделал недоуменное лицо.
– Что?
– Рука! Где моя долбанная рука? Донде?
Норберто быстро просек, что дело принимает серьезный оборот.
– Ихо де пута! Неужели все-таки спер, гад?
– Кто?
Норберто подошел к телевизору и выключил. Потом повернулся к Амадо.
– Мартин намекнул мне, что хочет слямзить твою руку и отдать лас-плакас. Я сказал ему, чтобы дурью не мучался. Он просто локо! Чувак, я здесь ни при чем!
Норберто смотрел на Амадо в ожидании ругательств, взрыва бешенства. Но тот не промолвил ни слова. Просто достал из-за спины пистолет и дважды выстрелил Норберто в сердце.
Когда Фелисия из разговора с Бобом поняла, что ему негде жить, сразу же настояла, чтобы он переехал к ней. Боба обрадовало и немного удивило это предложение. Конечно, они оба питают друг к другу необыкновенно сильное, страстное чувство, но так быстро начинать совместную жизнь вроде бы не принято. Боб напомнил самому себе, что все случившееся предначертано свыше. Быть с этой женщиной ему назначено судьбой. И все же события разворачиваются с головокружительной скоростью. Вот уж поистине, за судьбой не угонишься!
Боб не испытывал особого восторга при мысли о том, что каждый день на него будут пялиться сотни Фрид Кало. Однако и ему далеко до Диего Риверы. К тому же он не подлец и не плейбой. Правда, ему нравилось рассматривать порно по интернету, но… Мора, к примеру, каждый день смотрела на голых мужиков. Так что, по мнению Боба, они типа квиты.
У него мелькнула неприятная мысль, что Фелисия, возможно, пытается копировать Фриду Кало и ее образ жизни. Тогда хреново. Женщинам, подвергающим себя подобным истязаниям, необходимо наведаться на прием к психиатру. Боб наблюдал, как Фелисия покрывает ногти на пальцах ног ярко-оранжевым лаком. Она была очень хорошенькая в одной футболке, задрав ноги на кофейный столик с кафельной поверхностью. Ему стало ясно – все его страхи и колебания так и останутся лишь тем, что они есть, ни больше, ни меньше. Ничего этого просто нет в действительности. Одни лишь эмоции, от которых ему не представит труда избавиться.
Боб достал из кармана фотографию наколки на руке Амадо и посмотрел на нее. Поколебавшись секунду, он пришпилил ее к стене рядом с изображением Фриды.
Фелисия засмеялась.
– Тебе что, нравится эта татуировка?
– Да.
– Смешно!
– Что?
– То, что ты влюбился в татуировку!
Боб пожал плечами.
– Она не хуже, чем все эти Фриды.
Фелисия посмотрела на фотографию.
– Амадо сказал тебе, что это я?
– Да.
– Надеюсь, в жизни я красивее.
Боб перевел взгляд на фото, потом снова на Фелисию. Он впервые имел возможность сравнить обеих.
– У тебя на татуировке волосы совсем по-другому. Странно.
Фелисия засмеялась.
– Странно, что ты принимаешь ее за меня.
Боб не мог понять, шутит она или нет.
– Ты хочешь сказать, что Амадо… не делал это… с тобой?
Она улыбнулась.
– Разве что во сне!
Боб ошеломленно молчал. Фелисия сочувственно поцеловала его в лоб.
– Если тебе хочется, чтобы это была я, пусть так и будет. Я не против.
– Эта женщина на татуировке не идет ни в какое сравнение с тобой.
– Надеюсь! Разве может какая-то дурацкая татуировка делать так?
И Фелисия прильнула к его рту в страстном поцелуе. Боб начал таять от сладости ее языка, но вдруг вспомнил, что до сих пор не позвонил Эстевану. Он осторожно отстранил Фелисию.
– Черт! Мне надо позвонить.
Фелисия показала глазами на кухню.
– Телефон возле плиты.
– Я должен воспользоваться телефоном-автоматом.
Лицо Фелисии потемнело.
– Бизнес. И конечно с Эстеваном?
Боб утвердительно кивнул.
– Я должен рассказать ему, как все прошло. Он ждет.
В глазах Фелисии возникло отчужденное выражение.
– Я думала, ты нормальный парень.
– Я и есть нормальный парень!
– Роберто, если у тебя дела с Эстеваном, значит ты не нормальный парень!
– Не отрицаю, это не совсем нормально, но я правда, самый нормальный парень. Только иногда приходится делать то, чем нормальные парни обычно не занимаются. Если честно, у меня сейчас просто нет другого дела. Во всяком случае, я не буду заниматься этим всю жизнь. Мне вовсе не хочется, чтоб тебя это тревожило!
Фелисия положила обе руки ему на плечи и улыбнулась.
– Только будь осторожен, о'кей? И купи заодно несколько лаймов в ла-тьенде!
Амадо присмотрелся к Норберто. Пендехо не подавал признаков жизни. Лужа крови, похожая на огромный, жуткий блин, продолжала растекаться по полу.
Амадо хотел было выволочь тело из гостиной и спрятать в стенной шкаф или еще куда-нибудь, но с досадой сообразил, что одной рукой можно легко пристрелить кого-то, однако ворочать труп надо обеими руками.
Он пошел на кухню и открыл холодильник. У него еще теплилась надежда, что Норберто соврал и похищенная рука здесь. Но на полках не было ничего, кроме заплесневелого гамбургера, бутылки с недоеденной сальсой-пиканте и полдюжины пива. Амадо взял холодную банку «пасифики» и вернулся в гостиную. Он догадывался, что Норберто и Мартин задумали какую-то подлянку, но подставы от них никак не ожидал.
Амадо тяжело вздохнул. Молодежь, что с них взять, сначала делают, потом думают, да поздно! Не хватает терпения посмотреть на ситуацию со всех углов. Нельзя так горячиться. Это просто неумно, эступидо! Амадо знал, что должен позвонить Эстевану и предупредить его, но сначала надо поразмыслить. Попить холодного пивка и просчитать свой следующий ход.
Амадо поддел ногтем крышку на банке и включил телевизор. Он все время смотрел под ноги, чтоб не наступить в лужу крови и не наследить.
Боб стоял на Третьей улице возле булочной «Гуатемальтека». Десятки людей выстроились в очередь за пупусас, кончас и прочей выпечкой, какую здесь предлагали. Мексиканка средних лет в ярко-синем свитере торговала печеными кукурузными початками, которые перевозила в большой кастрюле на тележке красного цвета. За ней хвостиками следовали двое малышей, непрерывно смеясь и стараясь шлепнуть друг друга ладошками. Рядом с Бобом мужчина продавал очищенные манго на палочках. Боб почувствовал, что голоден.
После полного провала попытки изъясниться в руках у Боба очутилось нежное, сладкое манго, обвалянное в смеси соли и чили. Что ж, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
Боб впился зубами в сочную мякоть и удивился, насколько вкусно манго с соленой горчинкой и обжигающим чили. Он напомнил себе, что необходимо быть более терпимым и восприимчивым к окружающей действительности. Так того требовал Лос-Анджелес, город будущего и надежда всего мира.
Телефон в автомате зазвонил, Боб подбежал и торопливо поднял трубку.
– Роберто?
Боб рассказал Эстевану обо всем, что случилось, как доставил руку, как его забрали в полицию и пытались запугать, но он не поддался, обвел их вокруг пальца и вышел сухим из воды. Эстеван сказал, что гордится им и пообещал Доставить причитающиеся ему десять тысяч долларов в один из ближайших дней. А пока Роберто должен все так же ходить на работу, разыгрывать из себя несчастного брошенного любовника и вообще жить прежней жизнью. Через несколько недель Эстеван свяжется с ним и сделает деловое предложение.
Боб повесил трубку и доел свое манго. Он решил, что ему надо срочно учить испанский. Рапидо!
Мартин медленно катил по Бичвуд-каньон и искал, где бы припарковаться. Он проехал уже целый квартал после нужного ему дома. На этой долбанной улице никогда не найдешь свободного места. Когда-то здесь был один из самых безлюдных районов города, но потом понаехали бывшие хипстеры, начинающие сценаристы, актеры и продюсеры, надеющиеся заработать в Голливуде свои миллионы. В каждый дом селилось до пяти человек, а это значит, что пять их тачек стояли по всей улице, где попало. Вот почему Мартин уезжал все дальше, сетуя на свою плохую парковочную карму.
Наконец, ему попалось местечко примерно в три четверти его машины, и Мартин немедленно заехал на него, оставив багажник в красной зоне, запрещенной для стоянки. Обычно он не рисковал нарушать правила парковки и избегал красных зон, грозящих штрафным талоном, эвакуацией автомобиля или, еще хуже, «обувкой», когда на колесо надевают что-то вроде средневекового орудия пытки. Но у него закончилась травка, а сегодня ему хотелось курить, как никогда.
Мартин заглушил двигатель, поставил машину на стояночный тормоз, а затем машинально взял с водительского сиденья щепоть рассыпанных там чипсов и сунул в рот. У них был залежалый, металлический привкус. Мартин вдруг вспомнил, что чипсы могли касаться руки Амадо, и поперхнулся. Неприятный вкус стал видоизменяться у него во рту, как мутирующий вирус. Поначалу просто гадкий, он превратился в ядовитое изобличение в каннибализме. Горечь во рту словно говорила Мартину – ты преступил черту и отправишься в ад!
Из кармана на двери машины Мартин достал припасенную там коробочку «альтоидов», освежающих драже с необычайно резким ментоловым вкусом. Он бросил на язык две штучки и прожевал. Отвратительное ощущение во рту исчезло, как не бывало.
Мартин вылез из машины и отправился на непривычно далекую пешую прогулку вниз по склону холма к дому торговца наркотиками. Прохлада позднего вечера в сочетании с ментоловой свежестью во рту взбодрили его, заставили почувствовать себя начеку, готовым к отражению любой опасности.
Эстеван гнал машину, но не так быстро, чтобы привлечь внимание полиции. Он не мог сказать точно, сколько хороших парней из преступного мира бесславно прокололись, остановленные копами из-за превышения скорости, но очень много! Прокололись глупо и, самое главное, позорно! Ну, ладно бы, их накрыло ФБР или агентство по борьбе с наркотиками, или какой-нибудь спецназ, наконец! Это даже почетно. Не так унизительно сесть в ла-карсель, зная, что правительство Соединенных Штатов потратило миллионы долларов и задействовало десятки сотрудников спецслужб, чтобы слепить против тебя дело. Но чтобы тебя упек какой-то одинокий марикон, заставив прижаться к обочине твою машину с партией дури? Вот уж действительно, поспешишь – людей насмешишь!
И все же сегодня Эстеван немного искушал судьбу. Только что звонил Амадо. По его словам, случилось что-то муй импортанте. Он сказал, чтобы Эстеван немедленно приехал на квартиру Норберто, аора! Амадо не из тех, кто просит помощи у других, а значит, дело действительно муй импортанте.
Это было так некстати! Совсем недавно состоялся телефонный разговор с Роберто, и все вроде бы наладилось. Тот без сучка без задоринки исполнил, что от него требовалось. Странно, но Эстеван радовался за Роберто, даже испытывал какую-то отеческую гордость за него. У эль-хефе имелись виды на этого гринго. Роберто не просто смышленый парнишка, но еще и с душой, кон онда, а это, по убеждению Эстевана, может быть очень полезным. Люди к нему тянулись, а как раз это и нужно для дела.
Море хотелось курить. Ее мучило желание затянуться одной из тех пахучих ароматизированных сигарет, которыми всегда пыхтят французы на дискотеках. Она отставила в сторону недоеденную тарелку овощного рагу с неочищенным рисом и посмотрела на Дона, который, сидя за столом напротив, упорно поглощал свой ужин, как изголодавшийся беженец.
– Очень вкусно!
– Тебе понравилось?
– Угу!
Дон взял бутылку и налил вина сначала в бокал Моры, потом в свой. Настоящий джентльмен.
– Не знаешь, наш район считается опасным?
Дон положил на салфетку японские палочки, которыми ел. и подумал, прежде чем ответить.
– Не более опасным, чем любой другой. В большом городе везде повышенный уровень риска.
Мора согласно кивнула.
– Мне страшно одной. Я потому и купила револьвер.
Дон улыбнулся.
– Ты чудо!
– Это еще почему?
– Не знаю, само вырвалось. Наверное, просто в моем понимании вегетарианство не ассоциируется с оружием.
– Просто не хочу оказаться в положении беспомощной жертвы.
Дон испытующе посмотрел на нее.
– С тобой в жизни случалось что-то неприятное?
– С женщинами постоянно случается что-то неприятное. Так устроено общество.
– Не думаю, что проблемы общества можно решить с помощью оружия.
– Для меня револьвер не просто оружие. Он как бы наделяет меня особой способностью повелевать.
– Повелевать? Только потому, что ты можешь пристрелить кого-нибудь?
Мора утвердительно кивнула.
– Но дело даже не только в этом. И даже совсем не в этом.
– А в чем же?
– Не знаю почему, но оружие меня возбуждает.
И Мора начала медленно расстегивать блузку, чтобы продемонстрировать Бобу свою способность повелевать. Наглядно, для лучшего понимания. Она сняла блузку, обнажив перед ним свою пышную грудь.
– Дай мне свой револьвер!
Дон замешкался, зная, что не должен делать этого, но невольно, вопреки здравому смыслу, подчинился. Он медленно отвел руку за спину и вынул револьвер из кобуры, механически убедившись, что он на предохранителе.
– Будь осторожна!
Мора взяла револьвер.
– Осторожность тут ни при чем.
Она наставила на него револьвер.
– Тут дело в интимности.
Эстеван поставил машину у подъездадома Норберто, достал пистолет, убедился, что обойма заряжена полностью, и снял с предохранителя. Проверил и запасную обойму – что толку потом второпях перезаряжать пистолет, если все равно не сможешь сделать ни выстрела. Он запомнил этот Урок с того дня в Хуаресе, когда двое мексиканских полицейских завязали с ним перестрелку в местной кантине. Ему тогда повезло, что бармен оказался его приятелем и держал под стойкой заряженную охотничью двустволку двенадцатого калибра.
На стук дверь открыл Амадо.
Эстеван вошел и окинул взглядом гостиную. Его не удивило, что Норберто лежит на полу в луже крови. Наоборот, он ожидал увидеть нечто подобное.
– Кто его?
– Йо!
А вот это уже странно.
– Пор ке?
– Он с Мартином украл мою руку.
Эстевану не представило большого труда догадаться, что это значило. Он привык к интригам в борьбе за власть. Конкуренты не раз пытались прибрать к рукам бизнес, которым заправлял он и его группировка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Но, как это постоянно случается в жизни любого человека, когда кажется, что наступило окончательное поражение и на пути к успеху выросли непреодолимые препятствия, решение пришло неожиданно в виде очередного «голубого», прогуливающегося мимо Мартина со своим безупречно подстриженным шнауцером. Вот он подошел к выкрашенному в синий цвет большому почтовому ящику, стоящему совсем рядом, и опустил в него широкий конверт.
Дьявол, ну конечно!
Мартин быстренько поправил сбившуюся пленку, в спешке завернув в нее и несколько прилипших чипсов, выскочил из машины и запихнул руку Амадо в почтовый ящик.
17
Норберто, только что из душа, в чистой, отутюженной одежде, сидел перед телевизором в своем удобном кресле и попивал холодное пиво. Туфли он снял, а босые ноги водрузил на картонную коробку из-под украденного компьютера. Ему вдруг пришло в голову, что он ни разу не отдохнул по-человечески и вообще забыл про нормальный быт с той минуты, как в эту квартиру ввалился Амадо с одной уцелевшей рукой. Жизнь завертелось колесом в темпе локо . Но теперь, когда все ресуэльто, Норберто снова может получать удовольствие от обычных земных радостей. Ездить в Ван-Нуйс и Венис собирать дань для Эстевана, а то вместе с Амадо отвозить полный багажник наркотиков в какой-нибудь тайник в Глендейле. Иногда заезжать на Ист-сайд, чтобы продать несколько стволов и полакомиться карнитас.
Дело простое, не требующее больших усилий и ума. Держись уверенно и работай только с такими же профессионалами, как ты сам, и тогда комар носа не подточит. Прибавьте к этому многочисленные привилегии. Халявная выпивка в барах. Вход без очереди в ночные клубы. А женщины! Карамба, чувак, от баб просто отбою нет! И пор ке но? Парень он молодой, гуапо, носит модные прикиды, классно танцует сальсу, румбу и кумбью. Ездит на красивой тачке, всегда при бабках и марафете, а значит, с ним можно балдеть всю ночь.
С одной стороны, то, что Амадо облажался, сыграло на руку Норберто. Он доказал эль-хефе, что у него между ног растут кохонес. И это муй импортанте для его служебного роста. Но, с другой стороны, очко-то не железное! Сколько раз за последние двое суток ему казалось, что вот-вот все пойдет прахом! Слава богу, в итоге вроде бы обошлось.
Норберто понял, что с Мартином надо держаться настороже. Этот гринго слишком пелигросо. А не накапать ли на него Эстевану или Амадо? Конечно, стукачом быть нехорошо, но случай-то исключительный, да и для дальнейшего укрепления отношений с эль-хефе как раз в масть. К тому же Мартин действовал ему на нервы. Если уж необходимо, чтобы поблизости отирался гринго, пусть лучше будет Роберто. Он, по крайней мере, симпатико.
В дверь громко постучали. Норберто открыл и увидел Амадо.
– Ола, эсе! Ке онда?
Амадо вошел и огляделся.
– Vale pendejo, dцnde esta mi brazo?
Норберто сделал недоуменное лицо.
– Что?
– Рука! Где моя долбанная рука? Донде?
Норберто быстро просек, что дело принимает серьезный оборот.
– Ихо де пута! Неужели все-таки спер, гад?
– Кто?
Норберто подошел к телевизору и выключил. Потом повернулся к Амадо.
– Мартин намекнул мне, что хочет слямзить твою руку и отдать лас-плакас. Я сказал ему, чтобы дурью не мучался. Он просто локо! Чувак, я здесь ни при чем!
Норберто смотрел на Амадо в ожидании ругательств, взрыва бешенства. Но тот не промолвил ни слова. Просто достал из-за спины пистолет и дважды выстрелил Норберто в сердце.
Когда Фелисия из разговора с Бобом поняла, что ему негде жить, сразу же настояла, чтобы он переехал к ней. Боба обрадовало и немного удивило это предложение. Конечно, они оба питают друг к другу необыкновенно сильное, страстное чувство, но так быстро начинать совместную жизнь вроде бы не принято. Боб напомнил самому себе, что все случившееся предначертано свыше. Быть с этой женщиной ему назначено судьбой. И все же события разворачиваются с головокружительной скоростью. Вот уж поистине, за судьбой не угонишься!
Боб не испытывал особого восторга при мысли о том, что каждый день на него будут пялиться сотни Фрид Кало. Однако и ему далеко до Диего Риверы. К тому же он не подлец и не плейбой. Правда, ему нравилось рассматривать порно по интернету, но… Мора, к примеру, каждый день смотрела на голых мужиков. Так что, по мнению Боба, они типа квиты.
У него мелькнула неприятная мысль, что Фелисия, возможно, пытается копировать Фриду Кало и ее образ жизни. Тогда хреново. Женщинам, подвергающим себя подобным истязаниям, необходимо наведаться на прием к психиатру. Боб наблюдал, как Фелисия покрывает ногти на пальцах ног ярко-оранжевым лаком. Она была очень хорошенькая в одной футболке, задрав ноги на кофейный столик с кафельной поверхностью. Ему стало ясно – все его страхи и колебания так и останутся лишь тем, что они есть, ни больше, ни меньше. Ничего этого просто нет в действительности. Одни лишь эмоции, от которых ему не представит труда избавиться.
Боб достал из кармана фотографию наколки на руке Амадо и посмотрел на нее. Поколебавшись секунду, он пришпилил ее к стене рядом с изображением Фриды.
Фелисия засмеялась.
– Тебе что, нравится эта татуировка?
– Да.
– Смешно!
– Что?
– То, что ты влюбился в татуировку!
Боб пожал плечами.
– Она не хуже, чем все эти Фриды.
Фелисия посмотрела на фотографию.
– Амадо сказал тебе, что это я?
– Да.
– Надеюсь, в жизни я красивее.
Боб перевел взгляд на фото, потом снова на Фелисию. Он впервые имел возможность сравнить обеих.
– У тебя на татуировке волосы совсем по-другому. Странно.
Фелисия засмеялась.
– Странно, что ты принимаешь ее за меня.
Боб не мог понять, шутит она или нет.
– Ты хочешь сказать, что Амадо… не делал это… с тобой?
Она улыбнулась.
– Разве что во сне!
Боб ошеломленно молчал. Фелисия сочувственно поцеловала его в лоб.
– Если тебе хочется, чтобы это была я, пусть так и будет. Я не против.
– Эта женщина на татуировке не идет ни в какое сравнение с тобой.
– Надеюсь! Разве может какая-то дурацкая татуировка делать так?
И Фелисия прильнула к его рту в страстном поцелуе. Боб начал таять от сладости ее языка, но вдруг вспомнил, что до сих пор не позвонил Эстевану. Он осторожно отстранил Фелисию.
– Черт! Мне надо позвонить.
Фелисия показала глазами на кухню.
– Телефон возле плиты.
– Я должен воспользоваться телефоном-автоматом.
Лицо Фелисии потемнело.
– Бизнес. И конечно с Эстеваном?
Боб утвердительно кивнул.
– Я должен рассказать ему, как все прошло. Он ждет.
В глазах Фелисии возникло отчужденное выражение.
– Я думала, ты нормальный парень.
– Я и есть нормальный парень!
– Роберто, если у тебя дела с Эстеваном, значит ты не нормальный парень!
– Не отрицаю, это не совсем нормально, но я правда, самый нормальный парень. Только иногда приходится делать то, чем нормальные парни обычно не занимаются. Если честно, у меня сейчас просто нет другого дела. Во всяком случае, я не буду заниматься этим всю жизнь. Мне вовсе не хочется, чтоб тебя это тревожило!
Фелисия положила обе руки ему на плечи и улыбнулась.
– Только будь осторожен, о'кей? И купи заодно несколько лаймов в ла-тьенде!
Амадо присмотрелся к Норберто. Пендехо не подавал признаков жизни. Лужа крови, похожая на огромный, жуткий блин, продолжала растекаться по полу.
Амадо хотел было выволочь тело из гостиной и спрятать в стенной шкаф или еще куда-нибудь, но с досадой сообразил, что одной рукой можно легко пристрелить кого-то, однако ворочать труп надо обеими руками.
Он пошел на кухню и открыл холодильник. У него еще теплилась надежда, что Норберто соврал и похищенная рука здесь. Но на полках не было ничего, кроме заплесневелого гамбургера, бутылки с недоеденной сальсой-пиканте и полдюжины пива. Амадо взял холодную банку «пасифики» и вернулся в гостиную. Он догадывался, что Норберто и Мартин задумали какую-то подлянку, но подставы от них никак не ожидал.
Амадо тяжело вздохнул. Молодежь, что с них взять, сначала делают, потом думают, да поздно! Не хватает терпения посмотреть на ситуацию со всех углов. Нельзя так горячиться. Это просто неумно, эступидо! Амадо знал, что должен позвонить Эстевану и предупредить его, но сначала надо поразмыслить. Попить холодного пивка и просчитать свой следующий ход.
Амадо поддел ногтем крышку на банке и включил телевизор. Он все время смотрел под ноги, чтоб не наступить в лужу крови и не наследить.
Боб стоял на Третьей улице возле булочной «Гуатемальтека». Десятки людей выстроились в очередь за пупусас, кончас и прочей выпечкой, какую здесь предлагали. Мексиканка средних лет в ярко-синем свитере торговала печеными кукурузными початками, которые перевозила в большой кастрюле на тележке красного цвета. За ней хвостиками следовали двое малышей, непрерывно смеясь и стараясь шлепнуть друг друга ладошками. Рядом с Бобом мужчина продавал очищенные манго на палочках. Боб почувствовал, что голоден.
После полного провала попытки изъясниться в руках у Боба очутилось нежное, сладкое манго, обвалянное в смеси соли и чили. Что ж, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
Боб впился зубами в сочную мякоть и удивился, насколько вкусно манго с соленой горчинкой и обжигающим чили. Он напомнил себе, что необходимо быть более терпимым и восприимчивым к окружающей действительности. Так того требовал Лос-Анджелес, город будущего и надежда всего мира.
Телефон в автомате зазвонил, Боб подбежал и торопливо поднял трубку.
– Роберто?
Боб рассказал Эстевану обо всем, что случилось, как доставил руку, как его забрали в полицию и пытались запугать, но он не поддался, обвел их вокруг пальца и вышел сухим из воды. Эстеван сказал, что гордится им и пообещал Доставить причитающиеся ему десять тысяч долларов в один из ближайших дней. А пока Роберто должен все так же ходить на работу, разыгрывать из себя несчастного брошенного любовника и вообще жить прежней жизнью. Через несколько недель Эстеван свяжется с ним и сделает деловое предложение.
Боб повесил трубку и доел свое манго. Он решил, что ему надо срочно учить испанский. Рапидо!
Мартин медленно катил по Бичвуд-каньон и искал, где бы припарковаться. Он проехал уже целый квартал после нужного ему дома. На этой долбанной улице никогда не найдешь свободного места. Когда-то здесь был один из самых безлюдных районов города, но потом понаехали бывшие хипстеры, начинающие сценаристы, актеры и продюсеры, надеющиеся заработать в Голливуде свои миллионы. В каждый дом селилось до пяти человек, а это значит, что пять их тачек стояли по всей улице, где попало. Вот почему Мартин уезжал все дальше, сетуя на свою плохую парковочную карму.
Наконец, ему попалось местечко примерно в три четверти его машины, и Мартин немедленно заехал на него, оставив багажник в красной зоне, запрещенной для стоянки. Обычно он не рисковал нарушать правила парковки и избегал красных зон, грозящих штрафным талоном, эвакуацией автомобиля или, еще хуже, «обувкой», когда на колесо надевают что-то вроде средневекового орудия пытки. Но у него закончилась травка, а сегодня ему хотелось курить, как никогда.
Мартин заглушил двигатель, поставил машину на стояночный тормоз, а затем машинально взял с водительского сиденья щепоть рассыпанных там чипсов и сунул в рот. У них был залежалый, металлический привкус. Мартин вдруг вспомнил, что чипсы могли касаться руки Амадо, и поперхнулся. Неприятный вкус стал видоизменяться у него во рту, как мутирующий вирус. Поначалу просто гадкий, он превратился в ядовитое изобличение в каннибализме. Горечь во рту словно говорила Мартину – ты преступил черту и отправишься в ад!
Из кармана на двери машины Мартин достал припасенную там коробочку «альтоидов», освежающих драже с необычайно резким ментоловым вкусом. Он бросил на язык две штучки и прожевал. Отвратительное ощущение во рту исчезло, как не бывало.
Мартин вылез из машины и отправился на непривычно далекую пешую прогулку вниз по склону холма к дому торговца наркотиками. Прохлада позднего вечера в сочетании с ментоловой свежестью во рту взбодрили его, заставили почувствовать себя начеку, готовым к отражению любой опасности.
Эстеван гнал машину, но не так быстро, чтобы привлечь внимание полиции. Он не мог сказать точно, сколько хороших парней из преступного мира бесславно прокололись, остановленные копами из-за превышения скорости, но очень много! Прокололись глупо и, самое главное, позорно! Ну, ладно бы, их накрыло ФБР или агентство по борьбе с наркотиками, или какой-нибудь спецназ, наконец! Это даже почетно. Не так унизительно сесть в ла-карсель, зная, что правительство Соединенных Штатов потратило миллионы долларов и задействовало десятки сотрудников спецслужб, чтобы слепить против тебя дело. Но чтобы тебя упек какой-то одинокий марикон, заставив прижаться к обочине твою машину с партией дури? Вот уж действительно, поспешишь – людей насмешишь!
И все же сегодня Эстеван немного искушал судьбу. Только что звонил Амадо. По его словам, случилось что-то муй импортанте. Он сказал, чтобы Эстеван немедленно приехал на квартиру Норберто, аора! Амадо не из тех, кто просит помощи у других, а значит, дело действительно муй импортанте.
Это было так некстати! Совсем недавно состоялся телефонный разговор с Роберто, и все вроде бы наладилось. Тот без сучка без задоринки исполнил, что от него требовалось. Странно, но Эстеван радовался за Роберто, даже испытывал какую-то отеческую гордость за него. У эль-хефе имелись виды на этого гринго. Роберто не просто смышленый парнишка, но еще и с душой, кон онда, а это, по убеждению Эстевана, может быть очень полезным. Люди к нему тянулись, а как раз это и нужно для дела.
Море хотелось курить. Ее мучило желание затянуться одной из тех пахучих ароматизированных сигарет, которыми всегда пыхтят французы на дискотеках. Она отставила в сторону недоеденную тарелку овощного рагу с неочищенным рисом и посмотрела на Дона, который, сидя за столом напротив, упорно поглощал свой ужин, как изголодавшийся беженец.
– Очень вкусно!
– Тебе понравилось?
– Угу!
Дон взял бутылку и налил вина сначала в бокал Моры, потом в свой. Настоящий джентльмен.
– Не знаешь, наш район считается опасным?
Дон положил на салфетку японские палочки, которыми ел. и подумал, прежде чем ответить.
– Не более опасным, чем любой другой. В большом городе везде повышенный уровень риска.
Мора согласно кивнула.
– Мне страшно одной. Я потому и купила револьвер.
Дон улыбнулся.
– Ты чудо!
– Это еще почему?
– Не знаю, само вырвалось. Наверное, просто в моем понимании вегетарианство не ассоциируется с оружием.
– Просто не хочу оказаться в положении беспомощной жертвы.
Дон испытующе посмотрел на нее.
– С тобой в жизни случалось что-то неприятное?
– С женщинами постоянно случается что-то неприятное. Так устроено общество.
– Не думаю, что проблемы общества можно решить с помощью оружия.
– Для меня револьвер не просто оружие. Он как бы наделяет меня особой способностью повелевать.
– Повелевать? Только потому, что ты можешь пристрелить кого-нибудь?
Мора утвердительно кивнула.
– Но дело даже не только в этом. И даже совсем не в этом.
– А в чем же?
– Не знаю почему, но оружие меня возбуждает.
И Мора начала медленно расстегивать блузку, чтобы продемонстрировать Бобу свою способность повелевать. Наглядно, для лучшего понимания. Она сняла блузку, обнажив перед ним свою пышную грудь.
– Дай мне свой револьвер!
Дон замешкался, зная, что не должен делать этого, но невольно, вопреки здравому смыслу, подчинился. Он медленно отвел руку за спину и вынул револьвер из кобуры, механически убедившись, что он на предохранителе.
– Будь осторожна!
Мора взяла револьвер.
– Осторожность тут ни при чем.
Она наставила на него револьвер.
– Тут дело в интимности.
Эстеван поставил машину у подъездадома Норберто, достал пистолет, убедился, что обойма заряжена полностью, и снял с предохранителя. Проверил и запасную обойму – что толку потом второпях перезаряжать пистолет, если все равно не сможешь сделать ни выстрела. Он запомнил этот Урок с того дня в Хуаресе, когда двое мексиканских полицейских завязали с ним перестрелку в местной кантине. Ему тогда повезло, что бармен оказался его приятелем и держал под стойкой заряженную охотничью двустволку двенадцатого калибра.
На стук дверь открыл Амадо.
Эстеван вошел и окинул взглядом гостиную. Его не удивило, что Норберто лежит на полу в луже крови. Наоборот, он ожидал увидеть нечто подобное.
– Кто его?
– Йо!
А вот это уже странно.
– Пор ке?
– Он с Мартином украл мою руку.
Эстевану не представило большого труда догадаться, что это значило. Он привык к интригам в борьбе за власть. Конкуренты не раз пытались прибрать к рукам бизнес, которым заправлял он и его группировка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29