Спустя двадцать минут за вами приедут.
— Очень любезно, — Массамо вяло улыбнулся. — Это лучше, чем быть застреленным...
— Королевская югославская армия не подчиняется никому — ни немцам, ни итальянцам. Если союзники пытаются нам препятствовать, мы предпринимаем некоторые действия для самозащиты. Но мы не варвары и не расстреливаем союзников.
Спустя несколько минут Петерсен взглянул на трех заново связанных пленников.
— Итак, смерть от холода никому из вас не грозит, в печи горит огонь. Через полтора часа тут будут ваши люди. До свидания.
Нового свидания с майором пленники явно не жаждали — ни один из троих не ответил ему. Петерсен спустился по замшелым ступеням крыльца и свернул за угол дома. Грузовик стоял посреди небольшой поляны.
— О, новый грузовик! — вскричала Зарина.
— "Новый грузовик", — передразнил ее Петер-сен. — Именно это вы бы воскликнули, вернувшись с прогулки. Майору Массамо очень понравились бы эти слова. Из них легко понять, что старый грузовик брошен нами где-то поблизости, поэтому после своего освобождения он немедленно сообщит солдатам, что у нас есть другая машина. В результате мне пришлось бы опять тащить с собой коменданта. Именно это я имел в виду, когда говорил: нельзя доверять младенцам в дремучем лесу.
Джакомо сказал:
— Наш старый грузовик наверняка в розыске. Что, если на него наткнутся?
— Сомневаюсь. Разве что кому-то взбредет в голову нырнуть на дно Неретвы. Но не думаю, чтобы в такой холод на это нашлись охотники. Я сбросил его с небольшой скалы в довольно глубоком месте. Мне порекомендовал его местный рыбак.
— Машину можно увидеть сверху.
— Нет, в это время года вода в Неретве очень мутная. Она очистится лишь через несколько месяцев, когда снега сойдут с гор. А какая разница, что будет через несколько месяцев?
— Что за добрая душа подарила тебе это чудо? — спросил Джордже. — Уж не итальянская ли армия?
— Итальянцы так бы не расщедрились. Это сделал все тот же мой друг, рыбак, он же владелец гаража, возле которого мы останавливались. У итальянцев нет возможностей ремонтировать свои машины. Мой приятель при случае выручает их. У него были и гражданские грузовики, но, пораскинув мозгами, мы решили, что этот — наиболее подходящий.
— А вашему другу не придется за него отвечать?
— Исключено. Мы сорвали замок с гаража. Если вдруг какому-нибудь солдату захочется заглянуть туда завтра, что, кстати, маловероятно, поскольку завтра — воскресенье. Придя в гараж утром в понедельник, мой приятель, как положено добросовестному работнику, сообщит итальянцам, что помещение взломано и похищен военный грузовик. Никакой ответственности за это он не несет. Виновники известны: кто же еще, кроме нас, мог это сделать?
— Выходит, утром в понедельник за нами начнется погоня, — констатировала Зарина.
— В понедельник утром этот грузовик, возможно, присоединится к первому. В понедельник утром, несмотря ни на что, мы будем уже далеко.
— А вы хитрый.
— А вы опять говорите глупости. Я просто все планирую заранее. Садитесь.
Новый грузовик был намного удобнее и тише прежнего. Как только он двинулся с места, Зарина продолжила:
— Не подумайте, что я придираюсь или осуждаю вас, но, по-моему, надо быть почтительней по отношению к вашим союзникам.
Петерсен взглянул на нее, затем поправил:
— К нашим союзникам.
— Что? — переспросила Зарина. — Ах да, конечно. К нашим союзникам.
Майор продолжал следить за дорогой. Иногда внезапно он становился задумчивым, и тогда выражение его лица говорило само за себя.
— Та вчерашняя гостиница в горах, обеденный час. Помните, что сказал Джордже?
— Что именно? Он говорил так много...
— О наших союзниках.
— Смутно.
— Смутно... — Петерсен неодобрительно поцокал языком. — Это профессиональный изъян. Радист должен запоминать все, о чем вокруг говорят... Наш союз с итальянцами существует до тех пор, пока в нем есть необходимость. Хотя мы воюем бок о бок с итальянцами — Джордже, правда, сказал тогда «с немцами», у нас разные цели. Когда союзники перестанут устраивать нас, ни о каком союзе не может быть и речи. Сегодня возник небольшой конфликт. Разумеется, для нас собственные интересы важнее. Не думаю, что потеря одной-двух машин может повлиять на исход войны.
После короткого молчания Лоррейн спросила:
— Майор Петерсен, кто, по-вашему, победит в этой ужасной войне?
— Мы. Будет лучше, Лоррейн, если станете звать меня просто «Петер», Вы ведь еще не служите в армии.
Девушки обменялись удивленными взглядами. Если Петерсен и заметил это, то не подал, вида.
Неподалеку от армейского блокпоста в Шаплине дорогу грузовику преградил молодой итальянский офицер. Приблизясь к нему, он направил фонарик на бумагу, которую держал в руке, затем осветил номер машины и навел луч на лобовое стекло.
— Не слепите нас своим дурацким фонарем! — высунувшись из кабины, сердито крикнул Петерсен.
Луч света мгновенно погас.
— Простите, сеньор. Обычная проверка. Это не тот грузовик, — офицер отступил в сторону, отдал честь и, взмахнув как жезлом, выключенным фонарем, подал знак следовать дальше.
— Не нравится мне это, — проговорила Зарина. — Что будет, если удача отвернется от нас? Почему он так легко всех отпустил?
— Молодой человек обладает вкусом, осторожностью и благоразумием, — откликнулся Петерсен. — «Кто я такой? — по-видимому, сказал он себе, — чтобы вступать в перепалку с офицером, везущим двух прекрасных юных леди?»... Однако охота началась. На его бумаге я успел прочесть номер старого грузовика. Вдобавок, лейтенант осветил фонарем наши лица. И, хотя ему было приказано искать трех головорезов, он успокоился, поскольку ни один из нас не подходит под это описание. Конечно, преследователям скоро станет известно, что вы едете вместе с нами, но пока они не догадываются об этом. Единственным, кто видел нас на борту «Коломбо», — те двое солдат, что лежат связанными в лачуге.
— Тот, кто за нами гонится, может расспросить экипаж, — рассудила Зарина.
— Никто из членов команды не скажет ни слова без разрешения Карлоса. У них вполне доверительные отношения.
— А сам Карлос? — задумчиво спросила Зарина.
— Карлос ни в чем не признается. В борьбе долга с совестью победит совесть. Капитан не утопит свою давнюю подружку, подставив ее под пули.
Лоррейн подалась вперед и взглянула на Петерсена.
— Кого вы имеете в виду, говоря о подружке? Меня?
— Полет фантазии. Вы же знаете, как я бессвязно излагаю свои мысли.
После очередной проверки Петерсен откинулся на спинку сиденья и сказал:
— А сейчас, пожалуйста, пересядьте в кузов. Там прохладней, но мой приятель-рыбак снабдил меня одеялами.
— Почему мы должны это делать? — удивилась Зарина.
— В кабине находиться опасно. Начиная с этой минуты, описание вашей внешности уже, вероятно, передано дорожным патрулям. Может, это и не так, но давайте будем учитывать самое невероятное.
— Как нас могут опознать, когда майор Масса-мо... — девушка умолкла и посмотрела на часы. Вы сказали, что свяжетесь с армейским постом в Шаплине ровно через час. А уже прошел час и двадцать минут. Эти люди замерзнут. Почему вы солгали?
— Если вы не в состоянии думать — а вы явно не способны на подобное — то молчите. Это была вынужденная ложь. Представьте, что бы произошло, исполни я сейчас или двадцать минут назад свое обещание?
— Пленников бы освободили.
— И только?
— А что же еще?
— Господи, помоги Югославии! Итальянцы засекли бы мой сигнал и без труда вычислили бы наше местонахождение. Вместо меня сообщение в Шаплину ровно через час передал мой приятель из Груды — городка, расположенного к северо-западу отсюда, на дороге Шаплина-Имоцки. Таким образом, поиски будут сосредоточены в районе Имоцки. Там находятся штаб-квартира итальянской десантной дивизии, уйма других объектов, среди которых человек может легко затеряться. Кроме того, итальянцы относятся к немцам так же, как немцы к югославам. Приказ о моем задержании, пришедший от германского командования в Риме, они не будут исполнять с большим рвением. Но, даже будь итальянцы семи пядей во лбу, им не придет в голову искать меня поблизости от Мостара.
Остановив грузовик, Петерсен помог девушкам перебраться в кузов и вернулся в кабину.
Действительно, дорожные патрули перед Мостаром даже не осматривали машину. Добравшись до центра города, Петерсен свернул к автостоянке отеля «Бристоль». Заглушив двигатель, он подошел к заднему борту.
— Пожалуйста, не выходите, — предупредил он. — Я скоро вернусь.
— Можно поинтересоваться, где мы находимся? — спросил Джакомо.
— Конечно. Главная автостоянка города Мостара.
— Наверное, очень людное место, — послышался голос Зарины.
— Чем больше народа, тем лучше. Здесь легче остаться незамеченными.
— Не забудьте передать Иосипу, что я не ел и не пил сто лет! — воскликнул невидимый Джордже.
— Он и без меня сообразит, — усмехнулся Петерсен.
Майор подъехал к автостоянке в четырнадцатиместном микроавтобусе-"фиате" примерно середины двадцатых годов. За его рулем сидел невысокий смуглый мужчина.
— А вот и Иосип, — сказал Петерсен.
Водитель, радостно улыбаясь, поздоровался с Джордже и Алексом — все трое, очевидно, были старыми добрыми знакомыми. Майор не потрудился представить его остальным.
— Перенесите вещи в автобус, — приказал он, — Иосипу не очень хочется, чтобы перед входом в его отель красовался итальянский военный грузовик.
— Отель? — спросила Зарина. — Мы собираемся остановиться в отеле?
— Путешествуя в компании с нами, — внушительно промолвил Джордже, — вы можете рассчитывать только на лучшее.
Однако дорога к отелю, впрочем, как и он сам, выглядели далеко не лучшим образом. Поставив автобус в гараж, Иосип проводил гостей по узкой тропке к тяжелым деревянным дверям.
— Запасной выход, — пояснил Петерсен. — У отеля Иосипа репутация солидного заведения. Он не нуждается в дополнительной рекламе, сопровождая толпу постояльцев.
По короткому коридору они прошли в вестибюль, небольшой, но опрятный и светлый.
— Ну-с! — Иосип энергично потер руки. — Как только вы занесете багаж, я покажу ваши комнаты. Мойтесь, причесывайтесь — и обедать! У меня, конечно, не «Бристоль», — он развел руками, — но спать голодными не ляжете.
— Я еще не отошел от дороги, — Джордже кивнул в сторону бокового прохода. — Пойду, немного встряхнусь.
— Бармены на ночь уходят, профессор. Вам придется обслуживать себя самому.
— Не беспокойтесь, Иосип. Я справлюсь с этой тонкой работой.
— Прошу вас, леди, — обратился хозяин к девушкам.
Наверху, в коридоре, Зарина повернулась к Петерсену и, понизив голос, спросила:
— Почему ваш Друг назвал Джордже профессором?
— Его так зовут многие, — шепотом отозвался майор. — Кличка. Могли бы сами догадаться. Джордже всегда ведет себя, как папа римский.
Обед оказался намного лучше, чем можно было предположить, судя по словам Иосипа, а если учесть, что время было военное, то просто сказочным — сочная далматинская ветчина, запеченный лобан, поданный под белым соусом, фаршированная телячья печенка, изумительно вкусная оленина превосходно шла под знаменитое нерет-винское красное.
— Никто не знает, что ждет его впереди, — мрачно заметил Джордже и умолк минут на пятнадцать. Даже в лучшие времена его гастрономические экзерсисы не принимали форму столь ужасающего обжорства.
Кроме толстяка, его компаньонов и хозяина за столом сидела жена Иосипа — Мария. Невысокая, темноволосая, как супруг, она, во всем остальном, разительно отличалась от мужа. Тот был медлительным и молчаливым — Мария живой, подвижной и общительной до болтливости. Она оглядела Зарину и Михаэля, обедавших в конце зала за маленьким столиком, затем окинула взглядом Лоррейн и Джакомо, сидевших за таким же столиком с другой стороны, и сказала:
— Ваши друзья не слишком словоохотливы. Джакомо, проглотив кусок оленины, пробормотал:
— Потому что у них заняты рты.
— Нет-нет, они разговаривают, все в порядке, — откликнулся Петерсен, — просто их не слышно из-за лязга челюстей Джордже. Но ты права, они говорят очень тихо.
— Почему? — спросил Иосип. — Почему они шепчутся? Здесь бояться некого, кроме нас, их здесь никто не услышит.
— Джордже прав — они не знают, что ждет их впереди. Все вокруг внове, не для Джакомо, а для остальных троих. А осторожничают, потому что, с их точки зрения, для этого есть все основания. Каждый думает, что этот день может оказаться для него последним на этой земле.
— На базаре ходят слухи, что партизаны прорвались через итальянский гарнизон в Празоре, двинулись вниз по долине Рамы и теперь находятся между нами и Яблоницей, — сообщил Иосип. — Они могут оседлать дорогу. Какие планы на завтра? Если мне следует поторопиться, ты только скажи.
— Почему бы и. нет. Нам нужно подняться в горы как можно быстрей, но этих молодых людей мне трудно представить в роли скалолазов. Поэтому придется ехать на грузовике, покуда возможно.
— А если натолкнетесь на партизан?
— Завтра увидим.
Закончив есть, Лоррейн и Джакомо подошли к столу, за которым беседовал с хозяином Петерсен.
— Я уже пыталась Сегодня размять ноги, но вы остановили меня, — сказала Лоррейн. — Хочу сделать это сейчас. Не возражаете?
— Возражаю. Мостар находится недалеко от линии фронта. Вы — молодая красивая девушка. Улицы, по которым захотите прогуляться, полны солдат, вернувшихся с передовой. Мало ли что может случиться? К тому же стоит жестокий мороз.
— С каких пор вас стало беспокоить мое здоровье? — Лоррейн вновь перешла на уже знакомый майору высокомерный тон. — За мной присмотрит Джакомо. Видимо, вы по-прежнему мне не доверяете.
— И это тоже.
— Чего вы ждете от меня? Думаете, я убегу, доложу обо всем властям? Знаете же, что я не могу этого сделать.
— Знаю. А не хочу вас отпускать только потому, что буду переживать за вас.
Красивые девушки обычно не выдают своих истинных чувств, но Лоррейн была почти близка к этому.
— Спасибо, — ледяным голосом произнесла она.
— Хотите, я буду сопровождать вас? — предложил Петерсен.
— Не хочу, — наотрез отказалась Лоррейн.
— Поймите же, Петер, — вмешался в разговор Джордже, — вы ей не нравитесь, — он отодвинул стул. — Зато всем нравится Джордже, большой, веселый, симпатичный Джордже. Я пойду с вами!
— Вы меня тоже не устраиваете. Петерсен закашлялся.
— Знаете, юная леди, майор прав, — сказал Иосип. — После наступления темноты в городе становится опасно. Ваш Джакомо кажется надежным защитником, но есть улицы, куда не отваживаются заглядывать даже военные и полицейские патрули. Я знаю все места и могу предложить свою компанию.
— О, вы очень добры, — улыбнулась Лоррейн.
— А можно и мы прогуляемся вместе с тобой? — спросила Зарина.
— Конечно же, можно.
Облачившись в теплые куртки, все пятеро, включая Михаэля, вышли из гостиницы, оставив внутри Петерсена и его компаньонов. Джордже, пожав плечами, вздохнул.
— Вообще-то я считался первым парнем в Югославии. Это было задолго до того, как мы повстречались с вами, Петер. Ну что, продолжим? — толстяк кивнул в сторону бара.
— Так скоро? — усмехнулся майор. Джордже занял место за стойкой.
— Странная девушка, — сказал он. — Я говорю о Лоррейн. Зачем ей куда-то идти темным, холодным, опасным вечером? Она не выглядит большой любительницей прогулок по свежему воздуху.
— Как и Зарина, — заметил Петерсен. — Две странные девушки.
— Ладно, хватит о женщинах, тем более молодых и недосягаемых для нас, — толстяк открыл бутылку вина. — Сконцентрируем свои усилия на урожае винограда тридцать восьмого года.
— ...Не особенно они и странные, — неожиданно подал голос Алекс.
Джордже и Петерсен изумленно уставились на него — Алекс говорил столь редко, что каждая его реплика неизменно привлекала к себе внимание.
— Вы заметили что-то, что ускользнуло от нас? — спросил Джордже.
— Да. Видите ли, я не болтаю так много, как вы, — слова прозвучали обидно, но в действительности Алекс сказал их лишь, чтобы пояснить свою мысль. — Когда вы говорите, то слышите только себя. А я смотрю, слушаю и запоминаю. Две юные леди, кажется, подружились. Я бы сказал, слишком подружились — и очень быстро. Возможно, они на самом деле понравились друг другу, не знаю. Но думаю, они друг другу не доверяют. Уверен, Лоррейн вышла на улицу, чтобы выяснить что-то. А Зарина отправилась с ней, чтобы узнать, что именно интересует Лоррейн.
Толстяк важно покивал головой.
— Разумно, разумно. И что же, по-вашему, они хотят выяснить?
— Откуда мне знать? — чуть раздраженно ответил Алекс. — Я только наблюдаю. Делать выводы — ваша работа.
Две девушки в сопровождении своего эскорта возвратились раньше, чем трое мужчин допили бутылку вина. Лоррейн, Зарина и Михаэль уже слегка посинели от холода. У Лоррейн даже отчетливо стучали зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22