– Я много раз ходила по этой дороге при дневном свете. У меня отличная память. – Странно было слышать ее молодой, веселый голос. Сейчас она храбрый ребенок, а не свернувшаяся кольцом змея, какой он ее знал. – Дерево, под которым мы стоим и которое вы, разумеется, не видите… – Она постучала по коре. – Это красивая вишня, она уже была старой, когда я впервые приехала сюда. Я часто забиралась на нее и крала ягоды. Нужная вам дорога, ведущая к приюту, напротив. Здесь. – Она слегка коснулась его плеча, указывая направление.
– Я ничего не вижу.
– И не пытайтесь, англичанин. Лучше слушайте. Ночь сама все рассказывает. Впереди улица Беренжер… примерно в пятидесяти шагах. Пекарь на углу даже сейчас делает хлеб. Можно почувствовать его запах. Улица идет на восток, к мосту в Париж, где у людей вашей профессии есть друзья. Если пойдете в гору, на запад, то со временем придете в Англию, где друзей у вас еще больше. Слабый ветерок – чувствуете? – дует с северо-востока, из Булонского леса.
Закрыв глаза, он пытался ощутить течение ночи. Она права. Лучше слушать и чувствовать ветер на своей коже, а не пытаться увидеть.
– Да, в этом вы искусны. У вас большой опыт пробираться в темноте.
– Больше, чем хотелось бы.
– Научились всему, работая на Вобана? Одна из его людей?
– Я не говорила, что вы задаете много вопросов? Теперь слушайте внимательно, я обучу вас секретам. Если вы стоите лицом к ветру, то всегда будете знать, где находитесь. Этот указывает, что поблизости река. – Грей слышал, как она сглотнула. – Запах воды.
А вот и приманка для нее. Водой из садового бассейна им удалось только увлажнить себе рот. Она страдала от жажды.
– Я буду рад добраться до часовни, – Грей тщательно выбирал слова. – Надеюсь, там есть вода. Там должен быть колодец. Думаете, мы найдем ведро или другую посуду, чтобы ее зачерпнуть?
– Без сомнения. Это недалеко, как я уже сказала. – Голос у нее был хриплым от жажды. – Потом я вас оставлю для вашего тайного рандеву, а у меня свои дела. Я не стремлюсь расширить круг знакомстве английскими шпионами Парижа. – Но голос выдавал ее, она продолжала думать о, воде.
– Может, никого там и нет. Один я не справлюсь с Эйдрианом, ему требуется ваша помощь. И вы покажете мне колодец. Это всего сотня шагов.
Она фыркнула. Он понял – это по-французски деликатное выражение отчаяния.
– Не знаю, почему англичане имеют репутацию стоиков, о вас этого не скажешь. – Она крепче обхватила Эйдриана. – Тогда вперед. Мы найдем воду. Я уверена, что мы стоим на проезжей части дороги, где нас могут заметить. Ворота перед нами.
Метла сердито защелкала по прутьям железной ограды.
– Я доведу вас до главного корпуса. Не дальше. Если б даже у вас на руках был десяток смертельно раненных молодых шпионов. Ваша просьба совершенно не логична. – Под ногами скрипел гравий, дорога круто вела под гору. – До сих пор я редко имела дело с англичанами. Теперь я понимаю, что это разумно, хотя наверняка есть много англичан, которые более рассудительны, чем вы.
Грей не смог обнаружить и намека на человеческое присутствие. Но так и должно быть, если тут ждал его Уилл Дойл. Она прошла еще несколько шагов и остановилась.
– Мне это не нравится. Дальше я не пойду. Забирайте парня…
Она права. У нее превосходная интуиция. Но Эйдриан, находясь в полубессознательном состоянии, все слышал. И подыграл. Застонав, он повис на ней.
Анник пошатнулась и с трудом удержала его.
– Ваш друг опять потерял сознание. Мы должны…
– Вы появились вовремя, – сказал где-то рядом Дойл. Очертания его мощной фигуры стали видны в ночи. – Я уже готовился штурмовать дом.
Слава Богу! Как гора с плеч.
– Эйдриан ранен.
Услышав незнакомый голос, девушка мгновенно оттолкнула Эйдриана, шмыгнула в лес и замерла, стараясь сделать все для того, чтобы ее не было слышно.
– Я возьму его. – Дойл подхватил юношу и понес. – Я слышал, что он жив, но его подстрелили. Мы не знали, насколько это серьезно, и я на всякий случай украл карету. Она тут, на дороге.
– Хорошо. – Грей поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, прислушиваясь и стараясь определить, где находится девушка. Здесь. Ее выдало дыхание. Но пока что ей казалось, что она в безопасности, под защитой темноты. – Мне нужна вода для моей проводницы.
Он мог поклясться, что Дойл прочел его мысли.
– В карете есть пара фляжек. Сейчас принесу. Хорошая, чистая вода. – Самые верные слова, небрежные и спокойные.
Он понимал, что она не может не думать о воде. Это была для нее ловушка.
– Я принесу вам фляжку, мадемуазель. Это самое малое, чем я могу вас отблагодарить.
Она колебалась. Если он сейчас попытается схватить ее и промахнется, второго шанса уже не будет. Она слишком быстра в темноте. Надо подманить ее поближе.
– Я иду за водой.
К карете Грея вел запах свежей краски, но когда он распахнул дверцу, клин света протянулся через заросший сорняками двор.
Дойл усадил Эйдриана в карету.
– Где твоя рана, парень? Плечо? Нет, Похоже, грудь. Всего одна пуля?
– Хватит и одной… не думаешь? – хрипло ответил Эйдриан. – Жилет совершенно испорчен.
Карета закачалась, когда Дойл заботливо укрывал юношу одеялом.
– Уж не знаю, как теперь посмотрю в глаза твоему портному. Вот, глотни еще воды, пока в сознании.
– Оставь рядом, чтобы я мог дотянуться. Поехали отсюда.
– А кто погиб, оставив тебя за старшего, парень? Ты мне это расскажешь когда-нибудь. – Дойл вылез из кареты. – Он справится. Как погоня?
– Целое осиное гнездо, – сказал Грей. – Я расплачусь с проводницей, и можем ехать. Где вода?
Он посветил лампой вокруг. Да. Теперь ей не уйти от него. Пока что она вне досягаемости света, тень среди теней, благоразумная и осторожная. Но уже слишком поздно быть осторожной.
Дойл поймал его взгляд.
– Конечно. Я мигом, сэр. – Он с медлительной грацией бурого медведя полез на верх кареты. – Я прихватил еду. Тут большая корзина. Хлеб, сыр, колбаса. Немного вина.
Анник должна слышать это из темноты. Она голодна. Леблан позаботился и об этом.
– Кусок хлеба. Но сначала воду. Дай мне что-нибудь полегче. Бутылку воды.
Дойл передал вниз бутылку и половину длинного батона, еще хранившего запах пекарни. Все это приманка для нее. Осталось только захлопнуть ловушку.
– Мадемуазель?
Грей осторожно двинулся в ее сторону и, подойдя, увидел, что она закрыла глаза от света лампы, чтобы уберечь свое удивительное ночное зрение. Она тяжело опиралась на ручку старой метлы. Одежда в грязи и паутине, лицо бледное от усталости. Как далеко она рассчитывала уйти, пешком, одна, изможденная? В сущности, он делает ей одолжение, забирая с собой. Как бы он ни поступил с ней, это не могло быть хуже того, что задумал Леблан.
Он аккуратно поставил лампу на гравий и пошел к ней. Между пальцами свободно висит бутылка, хлеб небрежно сунут под мышку. Простые уловки действуют лучше всего. Это как поймать молодую кобылу в поле. Идешь медленно, спокойно, ведешь себя так, будто думаешь о чем-то другом.
– He хотите сыру? Его могут передать мне, – предложил Грей, хотя знал, что Дойла на верху кареты уже не было.
Он и не глядя мог определить, где тот обходит девушку, чтобы отрезать ей путь к бегству. Они десять лет работали вместе. Дойл будет в десяти футах позади цели, справа от тропы.
– Хлеб и вода не оплатят мой долг вам.
– Я не собираю долгов с английских шпионов. – Анник неуверенно шевельнулась. – Долги привязывают к людям.
– Вода – не долг. Просто немного холодной воды.
Пусть она думает о жажде, не о его приближении. Он был почти рядом. Интуиция приказывала ей бежать, но жажда побуждала к риску. Сколько времени Леблан не давал ей пить?
Последний шаг, и он крепко сжал ее руку. Она пыталась освободиться.
– Я не люблю, когда до меня дотрагиваются, месье!
– Это лучший способ. У вас нет шанса против Леблана. А со мной вы по крайней мере…
Ужасная боль в локте. Мгновенно описав круг, ручка метлы, казалось, раздробила ему коленную чашечку. Он упал.
Навзничь. Девушка выскользнула, словно рыба из плохо закинутой сети.
– Черт! Проклятие!
Ослепнув от боли, Грей поднялся и захромал вслед за и ней. Идиот. Тупица. Он же видел, что она сделала с Анри. Он же знал, кто она такая. Это почти конец. Она невероятно быстра в темноте. Он слышал щелчки по деревьям ее палки, находящей тропу. Она удалялась от него.
Но Дойл был хитрее. Он встал там, где мог видеть силуэт девушки на фоне горевшей лампы, оставаясь невидимым в темном кустарнике. Она угодила прямо ему в руки, и он схватил ее.
Почти схватил.
Подошедший Грей увидел друга, который держался за живот, отводя душу на красочном бретонском диалекте. Она была уже свободна и поднималась на ноги. Она действительно чертовски проворна, если смогла ударить Дойла.
Право, будет настоящим удовольствием захватить мадемуазель Анник.
Увернувшись от нового удара, он вырвал у нее проклятую метлу. Теперь она безоружна. И все-таки не обошлось без короткого боя. Она была на удивление сильной для женщины, но ей не хватало веса, и, кроме того, она едва доставала ему до подбородка.
Три минуты спустя все было кончено, и он завел ей руки за спину, не причиняя особой боли, хотя и не позволяя ударить его. Она часто дышала, каждая мышца дрожала от напряжения. Да, у мадемуазель Анник выдалась тяжелая ночь. Он шаг за шагом тащил ее к карете, позволив растрачивать остаток сил.
Им владело неистовое примитивное чувство обладания. Наконец она в его власти.
– Быстра как черт, верно? Ну-ка подведи ее к свету, – проворчал Дойл, потирая живот. Он схватил ее за волосы, откинул ей голову назад и тихо присвистнул. – Анник Вильерс. Какого дьявола ты приволок ее сюда, Грей? Что за дела у тебя с Лисенком?
Глава 3
Иногда слишком дорого обходится даже очень маленькая ошибка, думала Анник. Она попала в ловушку, соблазнившись водой. У нее не было шанса победить английского шпиона, которого она по собственной глупости освободила из тюрьмы Леблана. Хотя она умела драться в темноте, не видя противника, и использовала все, даже нечестные, приемы, это не дало ей преимущества. Англичанин тоже знал их, а, кроме того, был намного лучшим бойцом, чем она.
Ему потребовалась всего пара минут, чтобы обхватить ее железным обручем своих рук, прижать к себе, как стискивают беспокойный маленький сверток, и она уже не могла вырваться. Анник чувствовала его дикое удовлетворение. Он был несказанно рад тому, что так просто заманил ее в ловушку. Она боялась его.
Еще час назад, положив руку ему на сердце, она больше всего на свете хотела оставаться рядом с ним. Теперь ей предстояло делать именно это.
Другой английский шпион, притворявшийся кучером, схватил ее за волосы, заглянул в лицо и сказал:
– Анник Вильерс.
Она совсем не ожидала, что ее узнают. Тем более так далеко на севере, да еще англичанин.
– Какого дьявола ты приволок ее сюда, Грей?
Боже! Значит, английский шпион – это Грей? Тогда у нее в самом деле не было шанса. Ничего удивительного, что они схватили ее. Похоже, она неаккуратно угодила в заключительную часть какой-то британской операции. Ни по какой другой причине оказаться во Франции он не мог. Поразительная неудача. Грей – начальник целого британского подразделения и непосредственно подчиняется легендарному Гальба. Ему незачем лично гоняться в Париже за шпионками. У него есть множество агентов по всей Европе и более важные дела. Грею следовало бы… Она раздраженно старалась найти ему подходящее занятие. Он должен был составлять планы свержения Наполеона в своем кабинете в Уайтхолле или другом соответствующем месте. В его положении опасно и глупо скрываться во Франции, где он мог в любое время оказаться запертым в погребе.
И все-таки Грей здесь. После долгих недель, когда она оказалась совершенно одна – в темноте и в неизвестности, – ей изменили ее бойцовские качества. Неспроста она потерпела поражение от старшего английского шпиона.
– Пожалуйста, не поступайте со мной так.
– Это легко сделать. С вами покончено. – Грей втащил ее в карету, словно трофей, добытый им с великой ловкостью. – Больше никаких драк.
– Пожалуйста. Я никому вас не выдам, – глухо сказала она в подушки сиденья, к которым он ее прижимал своей невероятной тяжестью.
– Не думаю, что вам это удастся, – ответил Грей.
Он был доволен. Теперь Анник может брыкаться под ним, пока не выбьется из сил и не станет управляемой. Она сразу поняла, чего добивается англичанин. Но ей понадобилось время, чтобы образумиться, принять неизбежное и сдаться, положив лоб на подушки и тяжело дыша, как рыба на берегу.
Она действительно в беде. Англичанин не собирался ловить каких-то второстепенных агентов. Это глупые слова Леблана о планах Альбиона заинтересовали британцев. За ними охотились все европейские шпионы, и Леблану следовало придержать язык.
Она думала о том, что может сделать человек вроде Грея, чтобы узнать, где находятся эти планы. Ведь он везет французского агента из Парижа в какое-то уединенное место, и она будет наедине с ним. Она представила, как он может получить нужную информацию, а потом заставить умолкнуть ее навсегда, похоронив вместе с ней все ее секреты. Она выглядела разгоряченной и вспотевшей от неравной борьбы, но при этом была холодна, как январь, внутри.
– Закончили? – спросил Грей. Она молча кивнула.
– Рад, что вы наконец договорились, – сказал с противоположного сиденья Эйдриан. Голос у него был слабый, но весьма насмешливый. – А то вы совсем затолкали меня.
– Договорились, – ответил Грей, – если не считать, что она собирается укусить меня, как только я отпущу ее.
Слова англичанина успокоили Анник, страх прошел. Грей явно не из тех, кто совершает убийство, а Эйдриан просто легкомысленный юноша, так что она вряд ли умрет в окрестностях Парижа от рук англичан.
– Мне следовало оставить вас гнить в погребе Леблана, – сказала она. – Но увы, я этого не сделала.
– Поздно сожалеть, мадемуазель.
– Я позволю себе не согласиться. Может, я стану жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Как вы намерены поступить со мной?
– Я не собираюсь вас обижать, Анник.
Конечно, собирается. Неужели он считает ее настолько глупой?
– Я спасла вам жизнь. А то, как вы со мной поступаете, не похоже на благодарность.
– Вы правы. – Грей замолчал, не вдаваясь в объяснения. Про себя она уже признала свое поражение, ощутив слабость во всем теле и отчаяние. Грей, успешно прижимавший ее к сиденью, видимо, тоже почувствовал это и немного ослабил нажим.
– Сократ говорил, – пробормотала она, – что добро не может породить зло, как в жизни, так и после смерти. Теперь я в этом уже не уверена. Чего вы хотите от меня?
– Находиться в вашем обществе. Некоторое время, – с глубоким удовлетворением сказал он.
– И как долго вы собираетесь меня удерживать?
– Пока я не позволю вам уйти.
– Вы остроумны, месье. Извините, что не смеюсь. Я почему-то сегодня в плохом настроении.
Она прижалась щекой к холодной коже сиденья. Хотя друзья и враги в тесном мире шпионажа называли ее Лисенком, она сейчас была так измучена, что в ней почти не осталось ее знаменитой лисьей хитрости. Тем не менее, она по привычке опять притворилась более глупой, чем была.
– Вы напрасно тратите на меня свое время. Я незначительный агент, тихая мышь, курьер. У меня нет секретов, интересных для англичан.
Она притворилась, что знать не знает о планах Альбиона, о вторжении в Англию, обо всем случившемся несколько месяцев назад в Брюгге, вообще ни о чем. Впрочем, она не очень рассчитывала, что сумеет обмануть его.
– Разве?
– Конечно. Вы слышали только, что Леблан говорил о планах Альбиона, к которым я не имею никакого отношения. Он глупец и затевает давнюю ссору. Он со времен революции ненавидит Вобана. Еще с тех пор, когда они были молодыми честолюбивыми агентами, как и моя мать. Она умерла, что ужасно его расстраивает, и он выдумывает заговоры, которых не было. Он губит дочь, потому что ничего уже не может поделать с матерью. Это мелочно с его стороны.
– А вы, разумеется, невиновны?..
– Вам нравится быть ироничным. Я невиновна лишь в тех особых делах. Это правда, англичанин.
– У вашей правды слоев больше, чем у луковицы. Посмотрим, что окажется, когда мы счистим несколько слоев.
Ничего хорошего это не предвещало.
Англичанин ей не верил. Он все равно не отпустит ее, как бы убедительно она ему ни лгала. А вскоре начнется допрос.
Анник безмерно устала от этих глупых, бескомпромиссных планов. Как обоюдоострые мечи, эти планы смертельны для Англии, если останутся скрытыми, и опасны для Франции, если попадут к англичанам. Они – невероятная глупость Наполеона, приказавшего их начертать.
Кучер вынуждал лошадей пятиться назад к дороге – совсем не простая работа, да еще в одиночку, в полной темноте. Однако Грей не снизошел до того, чтобы помочь ему. Он крепко держал ее руки за спиной, не причиняя боли, но и не позволяя двигаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31