Она совсем не понимала Делейни. Не понимала, почему дочь так настаивала на том, чтобы поселиться в жалкой квартирке, когда в этом не было никакой необходимости. Не понимапа, почему Делейни, перед которой открывалось множество возможностей, отвергла их все ради жизни бродячего стилиста. Гвен испытывала невольное разочарование и ничего не могла с собой поделать.
Генри хотел дать Делейни все, но она ото всего отказалась. А ведь требовалось от нее совсем немного – позволить ему направлять ее, но Делейни предпочла свободу. Что же касается Гвен, то лично она считала, что ценность свободы сильно преувеличена. Ею не накормишь ребенка, она не избавляет от страха, который иногда сжимает желудок среди ночи. Некоторые женщины вполне способны сами о себе позаботиться, но Гвен к их числу не относилась. Ей нужен был мужчина, который бы о ней заботился.
То, что Генри Шоу – именно такой мужчина, она поняла в первый же вечер, когда с ним познакомилась. Богатый и волевой. Она зарабатывала тем, что стирала парики и укладывала волосы танцовщицам разных шоу Лас-Вегаса, и терпеть не могла эту работу. После одного из концертов Генри пришел за кулисы к своей тогдашней подружке, а ушел оттуда с Гвен. Он был красив и выглядел шикарно. Неделю спустя Гвен вышла за него замуж.
Она любила Генри Шоу, но еще больше любви была благодарность этому человеку. Ведь это Генри позволил ей жить именно такой жизнью, о какой она всегда мечтала. Благодаря Генри ей не приходилось принимать более серьезных решений, чем что подать на обед или в какой клуб вступить.
Повернувшись, Гвен пошла по коридору в сторону кабинета Генри. Конечно, за все привилегии нужно было чем-то расплачиваться. Генри хотел иметь законнорожденного ребенка, и когда Гвен не смогла забеременеть, он обвинял в этом ее. После многих лет неудачных попыток Гвен наконец уговорила мужа сходить к врачу – как она и подозревала, Генри оказался практически бесплодным. У него было очень низкое содержание сперматозоидов в сперме, но даже те, что имелись, были деформированными. Генри был оскорблен и разозлен диагнозом, и чтобы доказать, что врачи ошибаются, стал заниматься любовью почти постоянно. Страшно упрямый, он был абсолютно уверен, что способен дать жизнь ребенку. Конечно, врачи не ошибались. Гвен и Генри занимались сексом постоянно, даже когда она не была в настроении, однако нельзя сказать, чтобы это было ей так уж тяжело; к тому же ее труды окупались с лихвой. Гвен знала, что среди жителей города она пользуется уважением, и вообще ее жизнь была полна прекрасных вещей.
А через несколько лет Генри отказался от попыток зачать ребенка. Ник снова поселился в городе, и Генри переключил внимание на сына. Гвен Ник не нравился, как, впрочем, и вся его семья, но она была рада, что Генри в конце концов обратил свою одержимость на собственного сына.
Когда Гвен вошла в кабинет, Макс стоял за письменным столом Генри и просматривал разложенные на столе документы. Он поднял голову, и его голубые глаза сощурились в улыбке. Седина лишь слегка посеребрила его виски, и Гвен не в первый раз за последнее время спросила себя, что бы она почувствовала, если бы к ней прикоснулся мужчина, близкий ей по возрасту. Красивый мужчина, вроде Макса.
– Делейни уехала? – спросил он, огибая стол и подходя к Гвен.
– Только что. Я за нее волнуюсь. Она такая безответственная, у нее нет никакой цели. Мне кажется, она никогда не повзрослеет.
– Не волнуйтесь, она умная девушка.
– Да, но ей почти тридцать лет, и она будет…
Макс приложил палец к губам Гвен.
– Я не хочу говорить о Делейни. Она взрослая женщина. Вы свое дело сделали, теперь вам пора отойти в сторону и подумать о чем-нибудь другом.
Гвен сузила глаза. Макс не понимает, о чем говорит. Делейни необходимо, чтобы мать ее направляла, она и так слишком долго жила как цыганка.
– Как вы можете такое говорить? Она моя дочь! Разве я могу о ней не думать?
– Подумайте лучше обо мне, – предложил Макс, наклонился и поцеловал Гвен в губы.
Поначалу губы, коснувшиеся ее собственных, показались ей чем-то чужеродным. Гвен даже не могла вспомнить, когда ее целовал кто-нибудь, кроме Генри. Макс открыл рот, и она почувствовала первую, неуверенную ласку его языка. И испытала удовольствие, сердце ее забилось втрое чаще. Ей хотелось почувствовать прикосновения Макса, и вот теперь она их узнала. Ощущения оказались лучше, чем она себе представляла.
* * *
На обратном пути Делейни заехала в аптеку и купила флакон тайленола, упаковку из четырех рулонов туалетной бумаги и коробку печенья. Потом она бросила в тележку две пачки тампонов, потому что на них была скидка, и остановилась возле стенда с прессой. Взяв глянцевый журнал, обещающий «раскрыть мужские секреты», Делейни пролистала его и бросила в тележку, решив почитать, когда будет принимать ванну. В четвертом ряду она бросила в тележку ароматическую свечу, а в пятом, направляясь к кассе, буквально наткнулась на Хелен Маркем.
Хелен выглядела усталой; судя по тому, что ее глаза горели ненавистью, последняя сплетня уже дошла до нее. Делейни даже стало ее немного жаль. Похоже, жизнь у Хелен нелегкая. У Делейни сейчас было два пути: или ударить давнюю соперницу побольнее, или объяснить, что беспокоиться ей не о чем.
– Надеюсь, ты не поверила сплетням обо мне и Томми, – сказала она. – Это неправда.
– Держись от моего мужа подальше – он не хочет, чтобы ты снова к нему приставала.
А она-то еще хотела по-хорошему.
– Я к Томми никогда не приставала.
– Ты всегда мне завидовала, всегда! А теперь решила, что можешь заполучить моего мужа, только у тебя ничего не выйдет.
– Да не нужен мне твой муж, – сказала Делейни.
– Ты еще в школе по нему сохла и до сих пор не можешь смириться с тем, что он выбрал меня.
Делейни перевела взгляд на содержимое тележки Хелен: флакон слабительного, пинцет, большая упаковка прокладок, коробка стирального порошка – и улыбнулась с легким чувством собственного превосходства.
– Ты прекрасно знаешь, что он выбрал тебя только потому, что я отказалась с ним спать. Это и тогда все знали, и сейчас знают. Он бы не лег с тобой в постель, если бы ты перед ним не стелилась.
– Делейни Шоу, какая же ты жалкая! Ты всегда была такой. Неужели ты думаешь, что раз ты вернулась, то можешь отнять у меня мужа и бизнес?
– Говорю же, Томми мне не нужен! – Делейни нацелила палец на Хелен и наклонилась вперед. – Но будь осторожна, потому что бизнес я у тебя отниму.
Она улыбнулась с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала, и покатила тележку мимо Хелен к кассе. Вот тебе и конец войны стилистов. Делейни чуть не дала Хелен пинка под зад.
Когда Делейни выкладывала покупки из тележки на транспортер кассы, у нее дрожали руки. Дрожали они и тогда, когда она ехала домой, и когда вставляла ключ в замочную скважину, открывая дверь своей квартиры. Делейни бросила пакет с покупками на кухонный стол и включила телевизор, чтобы не было так тихо. Этот день начинался неплохо, но затем стал очень быстро портиться. Сначала разговор с матерью, потом эта встреча с Хелен. Телефонные провода в Трули раскалялись от сплетен о Делейни, и она ничего не могла с этим поделать.
Голова у Делейни просто раскалывалась, и она выпила сразу четыре таблетки тайленола. Во всем виноват Томми. И Ник. Она спокойно занималась своим делом и никого не трогала, когда к ней подошел Томми, а потом появился Ник. Если бы они оставили ее в покое, ничего бы не случилось. Ей бы не пришлось оправдываться перед матерью и ругаться с Хелен.
Делейни взяла журнал и зашла в ванную. Наполнила ванну водой, разделась и погрузилась в воду, захватив с собой журнал. По позвоночнику прошла дрожь, Делейни вздохнула. Она пыталась читать, но сосредоточиться на смысле статей не удавалось – мысли все время возвращались к тому, как ей отнять клиентов у Хелен. Она немного подумала о том, мог ли Томми действительно наврать жене, что она к нему приставала, но потом оставила эти мысли – по большому счету ей было все равно.
Мысли Делейни снова перекинулись на Ника и слухи о них обоих. Все начинается сначала. Десять лет назад – по-видимому, уже после того, как она уехала из города, – они с Ником стали горячей темой для разговоров. Делейни не хотела, чтобы ее имя связывали с Ником. Она не хотела, чтобы ее считали одной из его женщин. И вероятно, ничего бы этого и не было, если бы Ник не вытащил ее на танцплощадку и не целовал бы ее так, что она чувствовала это всем телом. Он почти без усилий сделал так, что ее сердце пустилось вскачь. Делейни не могла понять, почему не кто-то, а именно Ник ухитрялся все в ней перевернуть всего лишь поцелуем. И по-видимому, она не одна такая. Гейл и Лонна Хоуэлл – это только те, о ком она знает.
Делейни открыла журнал на статье о феромонах и их мощном воздействии на противоположный пол. Если все это правда, то у Ника этих феромонов должно быть в избытке. Он этакий крысолов с волшебной дудочкой, а она всего лишь одна из податливых крыс.
Делейни лежала в ванне до тех пор, пока вода не остыла, потом вышла и надела фланелевую ночную рубашку и толстые гольфы. Лежа в кровати, она смотрела на светящиеся цифры электронных часов, пытаясь выкинуть из головы и Томми, и Ника. Наконец, когда прошло часа три, она поднялась, чтобы взять из аптечки какое-нибудь снотворное. Только после этого ей удалось заснуть. Но сон не принес Делейни покоя. Ей снилось, что она осталась в Трули на всю жизнь, время остановилось, день перестал сменяться днем, календарь навечно застрял на тридцать первом мая. Выхода не было.
Делейни проснулась под трезвон будильника и стук в голове и с облегчением поняла, что это был лишь кошмарный сон. Выключив будильник, она закрыла глаза. Стук продолжался, и она вдруг поняла, что звук раздается не у нее в голове – кто-то барабанит в дверь. Пошатываясь от недосыпа, Делейни поплелась к двери, открыла ее – и невольно прикрыла глаза руками, словно вампир, испугавшийся солнечного света. Сквозь прищуренные веки она увидела, как на лице Ника Аллегреццы медленно расплывается усмешка.
– Доброе утро, соня.
Видя, что Ник снова над ней смеется, Делейни захлопнула дверь. Вот уж кого она сейчас меньше всего хотела видеть, так это Ника Аллегреццу.
Но его смех был слышен и через дверь.
– Мне нужны ключи от черного хода в твой салон.
– Зачем?
– Ты же, кажется, хотела, чтобы я сменил замки.
Глава 9
Несколько секунд Делейни смотрела на закрытую дверь, ни в коем случае не собираясь открывать ее снова. Она поклялась себе держаться от Ника подальше. От него всегда одни неприятности, к тому же она ужасно лохматая со сна. Но ведь новые замки ей действительно нужны.
– Я попозже занесу ключи в твой офис! – крикнула она.
– Позже я буду занят. Так что выбирай, Дикарка, сейчас или на следующей неделе.
Делейни снова открыла дверь и уставилась на возмутительно красивого мужчину. Он стоял, засунув руки в карманы куртки мотоциклиста, его черные волосы были зачесаны назад.
– Я же просила не называть меня так!
– Ну да, просила. – Ник прошел мимо Делейни в квартиру как к себе домой, внося с собой запахи осени и кожи.
Холодный воздух пробрался под ночную рубашку Делейни, напоминая, что она не одета для приема гостей. Хорошо хоть рубашка у нее с закрытым воротом. Она поежилась и закрыла дверь.
– Эй, я тебя не приглашала!
– Но собиралась, – сказал Ник, расстегивая молнию куртки. Делейни нахмурилась и замотала головой:
– Нет, не собиралась.
Собственная квартира вдруг показалась ей очень маленькой. Это Ник заполнил ее всю своими размерами, ароматом своей кожи, своей харизмой.
– А теперь ты собираешься угостить меня кофе.
На Нике была фланелевая рубашка в серую и голубую клетку. Похоже, фланелевые рубашки – главный предмет в его гардеробе, усмехнувшись, подумала Делейни. И еще «ливайсы» – мягкие джинсы, потертые в самых интересных местах.
– Ты всегда такая раздраженная по утрам?
Ник оглядел квартиру, отмечая все подробности: старую кухню, ботинки, валяющиеся на бежевом ковре, две пачки тампонов на кухонном столе.
– Вовсе нет! – огрызнулась Делейни. – Обычно я очень милая.
Ник перевел на нее взгляд и склонил голову набок:
– У тебя сегодня неудачная прическа.
Делейни дотронулась до своих волос и застонала.
– Я принесу ключи, – сказала она.
Делейни зашла в кухню, взяла сумочку и достала из нее ключи. Когда она обернулась, то обнаружила, что Ник стоит очень близко. Делейни невольно отшатнулась и ударилась о буфет. Ник протянул к ней руку. Делейни посмотрела на его длинные пальцы и мозолистую ладонь. Рукава черной кожаной куртки застегивались до локтя на молнию.
– Где ближайшие к двери розетки?
– Что?
– Где в твоем салоне электрические розетки?
Делейни сунула ключи Нику и поспешила протиснуться мимо него.
– Возле кассы и в кладовке за микроволновкой. – Потом добавила (только потому, что он выглядел потрясающе, а она – наверняка ужасно). – Только ничего не трогай.
И буквально бегом помчалась по коридору.
– А что я, по-твоему, собираюсь трогать? – крикнул ей вслед Ник. – Думаешь, я сделаю себе перманент?
– Я никогда не знаю, что ты собираешься сделать.
Делейни закрыла за собой дверь спальни и посмотрелась в зеркало над туалетным столиком.
– О Боже!
Волосы выглядели ужасно, сзади примялись, а спереди торчали во все стороны. На правой щеке отпечатался след от подушки, под глазом темнела размазанная тушь. Значит, открывая дверь, она была похожа на жертву природного катаклизма. А ведь открывала она ее не кому-нибудь, а Нику.
Как только Делейни услышала, что входная дверь закрылась, она бросилась в ванную и быстро приняла душ. Горячая вода помогла ей проснуться, и к тому времени, когда Делейни вышла из-под душа, в голове у нее прояснилось. Из салона доносилось жужжание дрели Ника. Делейни прошла в кухню и приготовила кофе. Какими бы соображениями ни руководствовался Ник, нельзя не признать, что он оказывал ей любезность. И вел он себя очень прилично. Делейни не знала, долго ли это продлится, но собиралась воспользоваться случаем на всю катушку.
Делейни надела черный, с полосатыми манжетами и воротником, свитер, застегивающийся на молнию под горло, черные колготки и черные сапоги, уложила волосы с помощью мусса и подсушила их феном с насадкой-диффузором. Затем быстро подкрасилась, надела шерстяное пальто, обмотала шею шарфом и натянула перчатки. Через сорок пять минут после того, как ее разбудил стук Ника, она спустилась по лестнице с термосом в одной руке и двумя кружками в другой.
Задняя дверь салона была распахнута. Ник стоял спиной к Делейни, широко расставив ноги, низко на бедрах висел ремень с инструментами. На руках у него были кожаные рабочие перчатки. Дверь лежала на столе в салоне, в дверном полотне было прорезано круглое отверстие, и в данный момент Ник занимался тем, что вынимал старую дверную ручку. Услышав шаги, он обернулся и оглядел Делейни с головы до ног.
– Я принесла тебе кофе, – сказала она, протягивая ему кружку.
Делейни налила кофе, Ник снял с одной руки перчатку и взял кружку.
– Спасибо. – Он подул на кофе и посмотрел на Делейни поверх облачка пара. – Сейчас всего лишь октябрь, а ты уже так кутаешься. Что же ты будешь делать в декабре, когда наметет снегу по самую твою задницу?
Ник отпил кофе.
– Возможно, замерзну насмерть. – Делейни поставила термос на пол у двери. – Но наверное, для тебя это будет хорошей новостью.
– Это еще почему?
– Тогда ты унаследуешь мою долю земли Генри. – Делейни выпрямилась и обхватила кружку ладонями. – Конечно, если меня не похоронят здесь же, в Трули, – ведь тогда получится, что я не покинула город, и в этом случае могут быть сложности. Но я тебе разрешаю выбросить мой труп за границы города. – Она немного подумала и добавила: – Только не давай зверям обгрызть мое лицо, я этого не хочу.
Ник криво усмехнулся:
– Мне не нужна твоя доля.
– Ну да, как же. – Делейни фыркнула. Как может нормальный человек не желать получить участок земли, который стоит кучу денег? – Когда оглашали завещание Генри, ты был в ярости.
– Ты тоже.
– Только потому, что он мной манипулировал.
– Ты даже не догадываешься, до какой степени.
Делейни глотнула кофе.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Не важно. – Ник поставил кружку рядом с термосом и снова надел перчатку. – Скажем так, я получил от Генри именно то, что хотел. Я получил кусок земли, за которую каждый застройщик удавится, и получил ее бесплатно и безо всяких условий.
Ник порылся в карманах пояса и достал отвертку.
«Не совсем бесплатно и не совсем без условий, – подумала Делейни. – Во всяком случае, пока. Как и я, он должен ждать год».
– Значит, тебя не взбесило то, что тебе достаются только два участка земли, а я получаю его бизнес и деньги?
– Нет. Ты и твоя мать еще намучаетесь с этим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Генри хотел дать Делейни все, но она ото всего отказалась. А ведь требовалось от нее совсем немного – позволить ему направлять ее, но Делейни предпочла свободу. Что же касается Гвен, то лично она считала, что ценность свободы сильно преувеличена. Ею не накормишь ребенка, она не избавляет от страха, который иногда сжимает желудок среди ночи. Некоторые женщины вполне способны сами о себе позаботиться, но Гвен к их числу не относилась. Ей нужен был мужчина, который бы о ней заботился.
То, что Генри Шоу – именно такой мужчина, она поняла в первый же вечер, когда с ним познакомилась. Богатый и волевой. Она зарабатывала тем, что стирала парики и укладывала волосы танцовщицам разных шоу Лас-Вегаса, и терпеть не могла эту работу. После одного из концертов Генри пришел за кулисы к своей тогдашней подружке, а ушел оттуда с Гвен. Он был красив и выглядел шикарно. Неделю спустя Гвен вышла за него замуж.
Она любила Генри Шоу, но еще больше любви была благодарность этому человеку. Ведь это Генри позволил ей жить именно такой жизнью, о какой она всегда мечтала. Благодаря Генри ей не приходилось принимать более серьезных решений, чем что подать на обед или в какой клуб вступить.
Повернувшись, Гвен пошла по коридору в сторону кабинета Генри. Конечно, за все привилегии нужно было чем-то расплачиваться. Генри хотел иметь законнорожденного ребенка, и когда Гвен не смогла забеременеть, он обвинял в этом ее. После многих лет неудачных попыток Гвен наконец уговорила мужа сходить к врачу – как она и подозревала, Генри оказался практически бесплодным. У него было очень низкое содержание сперматозоидов в сперме, но даже те, что имелись, были деформированными. Генри был оскорблен и разозлен диагнозом, и чтобы доказать, что врачи ошибаются, стал заниматься любовью почти постоянно. Страшно упрямый, он был абсолютно уверен, что способен дать жизнь ребенку. Конечно, врачи не ошибались. Гвен и Генри занимались сексом постоянно, даже когда она не была в настроении, однако нельзя сказать, чтобы это было ей так уж тяжело; к тому же ее труды окупались с лихвой. Гвен знала, что среди жителей города она пользуется уважением, и вообще ее жизнь была полна прекрасных вещей.
А через несколько лет Генри отказался от попыток зачать ребенка. Ник снова поселился в городе, и Генри переключил внимание на сына. Гвен Ник не нравился, как, впрочем, и вся его семья, но она была рада, что Генри в конце концов обратил свою одержимость на собственного сына.
Когда Гвен вошла в кабинет, Макс стоял за письменным столом Генри и просматривал разложенные на столе документы. Он поднял голову, и его голубые глаза сощурились в улыбке. Седина лишь слегка посеребрила его виски, и Гвен не в первый раз за последнее время спросила себя, что бы она почувствовала, если бы к ней прикоснулся мужчина, близкий ей по возрасту. Красивый мужчина, вроде Макса.
– Делейни уехала? – спросил он, огибая стол и подходя к Гвен.
– Только что. Я за нее волнуюсь. Она такая безответственная, у нее нет никакой цели. Мне кажется, она никогда не повзрослеет.
– Не волнуйтесь, она умная девушка.
– Да, но ей почти тридцать лет, и она будет…
Макс приложил палец к губам Гвен.
– Я не хочу говорить о Делейни. Она взрослая женщина. Вы свое дело сделали, теперь вам пора отойти в сторону и подумать о чем-нибудь другом.
Гвен сузила глаза. Макс не понимает, о чем говорит. Делейни необходимо, чтобы мать ее направляла, она и так слишком долго жила как цыганка.
– Как вы можете такое говорить? Она моя дочь! Разве я могу о ней не думать?
– Подумайте лучше обо мне, – предложил Макс, наклонился и поцеловал Гвен в губы.
Поначалу губы, коснувшиеся ее собственных, показались ей чем-то чужеродным. Гвен даже не могла вспомнить, когда ее целовал кто-нибудь, кроме Генри. Макс открыл рот, и она почувствовала первую, неуверенную ласку его языка. И испытала удовольствие, сердце ее забилось втрое чаще. Ей хотелось почувствовать прикосновения Макса, и вот теперь она их узнала. Ощущения оказались лучше, чем она себе представляла.
* * *
На обратном пути Делейни заехала в аптеку и купила флакон тайленола, упаковку из четырех рулонов туалетной бумаги и коробку печенья. Потом она бросила в тележку две пачки тампонов, потому что на них была скидка, и остановилась возле стенда с прессой. Взяв глянцевый журнал, обещающий «раскрыть мужские секреты», Делейни пролистала его и бросила в тележку, решив почитать, когда будет принимать ванну. В четвертом ряду она бросила в тележку ароматическую свечу, а в пятом, направляясь к кассе, буквально наткнулась на Хелен Маркем.
Хелен выглядела усталой; судя по тому, что ее глаза горели ненавистью, последняя сплетня уже дошла до нее. Делейни даже стало ее немного жаль. Похоже, жизнь у Хелен нелегкая. У Делейни сейчас было два пути: или ударить давнюю соперницу побольнее, или объяснить, что беспокоиться ей не о чем.
– Надеюсь, ты не поверила сплетням обо мне и Томми, – сказала она. – Это неправда.
– Держись от моего мужа подальше – он не хочет, чтобы ты снова к нему приставала.
А она-то еще хотела по-хорошему.
– Я к Томми никогда не приставала.
– Ты всегда мне завидовала, всегда! А теперь решила, что можешь заполучить моего мужа, только у тебя ничего не выйдет.
– Да не нужен мне твой муж, – сказала Делейни.
– Ты еще в школе по нему сохла и до сих пор не можешь смириться с тем, что он выбрал меня.
Делейни перевела взгляд на содержимое тележки Хелен: флакон слабительного, пинцет, большая упаковка прокладок, коробка стирального порошка – и улыбнулась с легким чувством собственного превосходства.
– Ты прекрасно знаешь, что он выбрал тебя только потому, что я отказалась с ним спать. Это и тогда все знали, и сейчас знают. Он бы не лег с тобой в постель, если бы ты перед ним не стелилась.
– Делейни Шоу, какая же ты жалкая! Ты всегда была такой. Неужели ты думаешь, что раз ты вернулась, то можешь отнять у меня мужа и бизнес?
– Говорю же, Томми мне не нужен! – Делейни нацелила палец на Хелен и наклонилась вперед. – Но будь осторожна, потому что бизнес я у тебя отниму.
Она улыбнулась с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала, и покатила тележку мимо Хелен к кассе. Вот тебе и конец войны стилистов. Делейни чуть не дала Хелен пинка под зад.
Когда Делейни выкладывала покупки из тележки на транспортер кассы, у нее дрожали руки. Дрожали они и тогда, когда она ехала домой, и когда вставляла ключ в замочную скважину, открывая дверь своей квартиры. Делейни бросила пакет с покупками на кухонный стол и включила телевизор, чтобы не было так тихо. Этот день начинался неплохо, но затем стал очень быстро портиться. Сначала разговор с матерью, потом эта встреча с Хелен. Телефонные провода в Трули раскалялись от сплетен о Делейни, и она ничего не могла с этим поделать.
Голова у Делейни просто раскалывалась, и она выпила сразу четыре таблетки тайленола. Во всем виноват Томми. И Ник. Она спокойно занималась своим делом и никого не трогала, когда к ней подошел Томми, а потом появился Ник. Если бы они оставили ее в покое, ничего бы не случилось. Ей бы не пришлось оправдываться перед матерью и ругаться с Хелен.
Делейни взяла журнал и зашла в ванную. Наполнила ванну водой, разделась и погрузилась в воду, захватив с собой журнал. По позвоночнику прошла дрожь, Делейни вздохнула. Она пыталась читать, но сосредоточиться на смысле статей не удавалось – мысли все время возвращались к тому, как ей отнять клиентов у Хелен. Она немного подумала о том, мог ли Томми действительно наврать жене, что она к нему приставала, но потом оставила эти мысли – по большому счету ей было все равно.
Мысли Делейни снова перекинулись на Ника и слухи о них обоих. Все начинается сначала. Десять лет назад – по-видимому, уже после того, как она уехала из города, – они с Ником стали горячей темой для разговоров. Делейни не хотела, чтобы ее имя связывали с Ником. Она не хотела, чтобы ее считали одной из его женщин. И вероятно, ничего бы этого и не было, если бы Ник не вытащил ее на танцплощадку и не целовал бы ее так, что она чувствовала это всем телом. Он почти без усилий сделал так, что ее сердце пустилось вскачь. Делейни не могла понять, почему не кто-то, а именно Ник ухитрялся все в ней перевернуть всего лишь поцелуем. И по-видимому, она не одна такая. Гейл и Лонна Хоуэлл – это только те, о ком она знает.
Делейни открыла журнал на статье о феромонах и их мощном воздействии на противоположный пол. Если все это правда, то у Ника этих феромонов должно быть в избытке. Он этакий крысолов с волшебной дудочкой, а она всего лишь одна из податливых крыс.
Делейни лежала в ванне до тех пор, пока вода не остыла, потом вышла и надела фланелевую ночную рубашку и толстые гольфы. Лежа в кровати, она смотрела на светящиеся цифры электронных часов, пытаясь выкинуть из головы и Томми, и Ника. Наконец, когда прошло часа три, она поднялась, чтобы взять из аптечки какое-нибудь снотворное. Только после этого ей удалось заснуть. Но сон не принес Делейни покоя. Ей снилось, что она осталась в Трули на всю жизнь, время остановилось, день перестал сменяться днем, календарь навечно застрял на тридцать первом мая. Выхода не было.
Делейни проснулась под трезвон будильника и стук в голове и с облегчением поняла, что это был лишь кошмарный сон. Выключив будильник, она закрыла глаза. Стук продолжался, и она вдруг поняла, что звук раздается не у нее в голове – кто-то барабанит в дверь. Пошатываясь от недосыпа, Делейни поплелась к двери, открыла ее – и невольно прикрыла глаза руками, словно вампир, испугавшийся солнечного света. Сквозь прищуренные веки она увидела, как на лице Ника Аллегреццы медленно расплывается усмешка.
– Доброе утро, соня.
Видя, что Ник снова над ней смеется, Делейни захлопнула дверь. Вот уж кого она сейчас меньше всего хотела видеть, так это Ника Аллегреццу.
Но его смех был слышен и через дверь.
– Мне нужны ключи от черного хода в твой салон.
– Зачем?
– Ты же, кажется, хотела, чтобы я сменил замки.
Глава 9
Несколько секунд Делейни смотрела на закрытую дверь, ни в коем случае не собираясь открывать ее снова. Она поклялась себе держаться от Ника подальше. От него всегда одни неприятности, к тому же она ужасно лохматая со сна. Но ведь новые замки ей действительно нужны.
– Я попозже занесу ключи в твой офис! – крикнула она.
– Позже я буду занят. Так что выбирай, Дикарка, сейчас или на следующей неделе.
Делейни снова открыла дверь и уставилась на возмутительно красивого мужчину. Он стоял, засунув руки в карманы куртки мотоциклиста, его черные волосы были зачесаны назад.
– Я же просила не называть меня так!
– Ну да, просила. – Ник прошел мимо Делейни в квартиру как к себе домой, внося с собой запахи осени и кожи.
Холодный воздух пробрался под ночную рубашку Делейни, напоминая, что она не одета для приема гостей. Хорошо хоть рубашка у нее с закрытым воротом. Она поежилась и закрыла дверь.
– Эй, я тебя не приглашала!
– Но собиралась, – сказал Ник, расстегивая молнию куртки. Делейни нахмурилась и замотала головой:
– Нет, не собиралась.
Собственная квартира вдруг показалась ей очень маленькой. Это Ник заполнил ее всю своими размерами, ароматом своей кожи, своей харизмой.
– А теперь ты собираешься угостить меня кофе.
На Нике была фланелевая рубашка в серую и голубую клетку. Похоже, фланелевые рубашки – главный предмет в его гардеробе, усмехнувшись, подумала Делейни. И еще «ливайсы» – мягкие джинсы, потертые в самых интересных местах.
– Ты всегда такая раздраженная по утрам?
Ник оглядел квартиру, отмечая все подробности: старую кухню, ботинки, валяющиеся на бежевом ковре, две пачки тампонов на кухонном столе.
– Вовсе нет! – огрызнулась Делейни. – Обычно я очень милая.
Ник перевел на нее взгляд и склонил голову набок:
– У тебя сегодня неудачная прическа.
Делейни дотронулась до своих волос и застонала.
– Я принесу ключи, – сказала она.
Делейни зашла в кухню, взяла сумочку и достала из нее ключи. Когда она обернулась, то обнаружила, что Ник стоит очень близко. Делейни невольно отшатнулась и ударилась о буфет. Ник протянул к ней руку. Делейни посмотрела на его длинные пальцы и мозолистую ладонь. Рукава черной кожаной куртки застегивались до локтя на молнию.
– Где ближайшие к двери розетки?
– Что?
– Где в твоем салоне электрические розетки?
Делейни сунула ключи Нику и поспешила протиснуться мимо него.
– Возле кассы и в кладовке за микроволновкой. – Потом добавила (только потому, что он выглядел потрясающе, а она – наверняка ужасно). – Только ничего не трогай.
И буквально бегом помчалась по коридору.
– А что я, по-твоему, собираюсь трогать? – крикнул ей вслед Ник. – Думаешь, я сделаю себе перманент?
– Я никогда не знаю, что ты собираешься сделать.
Делейни закрыла за собой дверь спальни и посмотрелась в зеркало над туалетным столиком.
– О Боже!
Волосы выглядели ужасно, сзади примялись, а спереди торчали во все стороны. На правой щеке отпечатался след от подушки, под глазом темнела размазанная тушь. Значит, открывая дверь, она была похожа на жертву природного катаклизма. А ведь открывала она ее не кому-нибудь, а Нику.
Как только Делейни услышала, что входная дверь закрылась, она бросилась в ванную и быстро приняла душ. Горячая вода помогла ей проснуться, и к тому времени, когда Делейни вышла из-под душа, в голове у нее прояснилось. Из салона доносилось жужжание дрели Ника. Делейни прошла в кухню и приготовила кофе. Какими бы соображениями ни руководствовался Ник, нельзя не признать, что он оказывал ей любезность. И вел он себя очень прилично. Делейни не знала, долго ли это продлится, но собиралась воспользоваться случаем на всю катушку.
Делейни надела черный, с полосатыми манжетами и воротником, свитер, застегивающийся на молнию под горло, черные колготки и черные сапоги, уложила волосы с помощью мусса и подсушила их феном с насадкой-диффузором. Затем быстро подкрасилась, надела шерстяное пальто, обмотала шею шарфом и натянула перчатки. Через сорок пять минут после того, как ее разбудил стук Ника, она спустилась по лестнице с термосом в одной руке и двумя кружками в другой.
Задняя дверь салона была распахнута. Ник стоял спиной к Делейни, широко расставив ноги, низко на бедрах висел ремень с инструментами. На руках у него были кожаные рабочие перчатки. Дверь лежала на столе в салоне, в дверном полотне было прорезано круглое отверстие, и в данный момент Ник занимался тем, что вынимал старую дверную ручку. Услышав шаги, он обернулся и оглядел Делейни с головы до ног.
– Я принесла тебе кофе, – сказала она, протягивая ему кружку.
Делейни налила кофе, Ник снял с одной руки перчатку и взял кружку.
– Спасибо. – Он подул на кофе и посмотрел на Делейни поверх облачка пара. – Сейчас всего лишь октябрь, а ты уже так кутаешься. Что же ты будешь делать в декабре, когда наметет снегу по самую твою задницу?
Ник отпил кофе.
– Возможно, замерзну насмерть. – Делейни поставила термос на пол у двери. – Но наверное, для тебя это будет хорошей новостью.
– Это еще почему?
– Тогда ты унаследуешь мою долю земли Генри. – Делейни выпрямилась и обхватила кружку ладонями. – Конечно, если меня не похоронят здесь же, в Трули, – ведь тогда получится, что я не покинула город, и в этом случае могут быть сложности. Но я тебе разрешаю выбросить мой труп за границы города. – Она немного подумала и добавила: – Только не давай зверям обгрызть мое лицо, я этого не хочу.
Ник криво усмехнулся:
– Мне не нужна твоя доля.
– Ну да, как же. – Делейни фыркнула. Как может нормальный человек не желать получить участок земли, который стоит кучу денег? – Когда оглашали завещание Генри, ты был в ярости.
– Ты тоже.
– Только потому, что он мной манипулировал.
– Ты даже не догадываешься, до какой степени.
Делейни глотнула кофе.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Не важно. – Ник поставил кружку рядом с термосом и снова надел перчатку. – Скажем так, я получил от Генри именно то, что хотел. Я получил кусок земли, за которую каждый застройщик удавится, и получил ее бесплатно и безо всяких условий.
Ник порылся в карманах пояса и достал отвертку.
«Не совсем бесплатно и не совсем без условий, – подумала Делейни. – Во всяком случае, пока. Как и я, он должен ждать год».
– Значит, тебя не взбесило то, что тебе достаются только два участка земли, а я получаю его бизнес и деньги?
– Нет. Ты и твоя мать еще намучаетесь с этим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33