Дуглас подумал о сотнях людей, пытавшихся дозвониться ему, чтобы выразить сочувствие или, наоборот, поглумиться над ним. Он не мог вспомнить, видел ли в списке фамилии Квестинга и Стоквелла, поскольку ни разу толком не просмотрел этот список.
А звонил ему Стоквелл не зря. Он хотел предупредить Дугласа, что Келли стало известно о существовании их компании и ее адвокат потребовал у них полный финансовый отчет об инвестициях. А вчера в контору позвонили от имени Жаклин.
Дугласу ничего не оставалось, как сесть за стол и выслушать, чего добиваются обе женщины.
Келли он не видел давно. Она была одета в красное платье от Шанель, которое купила год назад. Не похоже на Келли – появляться в таком старье, подумал он. Жаклин была облачена в длинную темно-синюю юбку и плохо подогнанный пиджак, выглядевший так, будто он был куплен на барахолке.
– Ты поступил очень легкомысленно, дорогой, бросив меня с такой поспешностью, что даже не заглянул в ящик своего письменного стола, – начала Келли. – Я нашла там крайне удивившие меня документы, имеющие отношение к компании со странным названием «Роузбад, инкорпорейтед». И мне ничего не оставалось, кроме как поручить адвокатам разобраться в них.
Дуглас не ответил. Он понял, что его загнали в угол, и, поскольку крыть было нечем, предпочел слушать молча.
– Судя по всему, Дуглас, твой покойный брат тоже имел от меня секреты, – горько сказала Жаклин. – В ту ночь, когда его не стало, я не могла уснуть и решила проверить, все ли в порядке с завещанием. Перебирая бумаги, я кое-что узнала об этой компании. Как оказалось, она стоит миллионы фунтов. Это меня потрясло, Дуглас. У нас с Дэниелом никогда не было тайн друг от друга. Так по крайней мере мне казалось. Но я поняла, что это ты заставил Дэниела лгать мне. Ведь это он был единственным бенефициарием компании «Роузбад, инкорпорейтед». Дэниел обещал, что все свое имущество оставит мне, однако найти его завещание мне так и не удалось. Более того, когда я позвонила его адвокатам, мне сказали, что Дэниел завещание не составил. А это означает одно: все, чем он владел при жизни, по закону переходит ко мне.
– Но ведь Дэниел знал, что эти деньги не принадлежат ему, – возразил Дуглас. – Всего несколько недель назад я известил его, что единственным бенефициарием хочу сделать своего сына Фредди. И Дэниел с этим согласился.
– Боюсь, что я с тобой не соглашусь, Дуглас, – твердо сказала Жаклин. – В разговорах со мной он никогда об этом и словом не упоминал, а поскольку единственная его наследница – я, то я, разумеется, не стану лишать наследства своих детей. Им и без того несладко пришлось.
– Но, мистер Квестинг! – ошеломленно воззвал Дуглас. – Как же так? Ведь это мои деньги, и все собравшиеся здесь это прекрасно понимают. Это просто… нечестно!
– Судя по представленным документам, мистер Холлоуэй, – сказал Квестинг, – боюсь, юридические права обеих дам оспорить трудно.
– Но мои деньги… деньги моего сына… – все еще пытался протестовать Дуглас.
– Прошу прощения, – вмешалась Келли, – но, кажется, вы забыли про меня. Я тоже жду ребенка. И нравится тебе это или нет, Дуглас, но это наш с тобой ребенок. Я не намерена сидеть здесь и препираться, кому сколько денег достанется. Это унизительно, и этим вполне могут заняться мои адвокаты. Но я хочу получить то, что причитается мне не только по праву, но и по справедливости. Крышу над головой, средства для воспитания и содержания нашего ребенка. Сама я уже устроилась на работу и прокормить себя сумею. Об остальном вы можете спорить хоть до хрипоты.
Она взяла сумочку от Шанель, одарила Дугласа лучезарной улыбкой и встала.
– Прощай, Дуглас, – сказала она, возвышаясь над ним. – Мне жаль, что наш ребенок останется без отца, но очень надеюсь, что мы с тобой больше никогда не увидимся.
Она быстро вышла из конференц-зала и закрыла за собой дверь.
Глава 24
Ровно в 7.45 утра, как и было оговорено, личный шофер Карсона подвел «ягуар» к парадному подъезду дома босса. Не выключая мотора, он вышел из машины, позвонил в дверь и вернулся к автомобилю.
– Доброе утро, Джон, – приветливо поздоровался Карсон, забираясь на заднее сиденье.
За долгие годы службы Джон прекрасно усвоил, что говорить ему дозволяется лишь в ответ на обращение шефа, и, поскольку подобное случалось крайне редко, отважился выдавить:
– Славная сегодня погодка, сэр.
Карсон сделал вид, что не расслышал, и начал листать свежий номер «Файнэншл таймс».
Шэрон, позвонив секретарше Карсона, уже успела уточнить его распорядок: завтрак в фешенебельном ресторане «Симпсонс», затем, в 8.45, совещание в офисе. Дождавшись, пока «ягуар» Карсона скрылся за углом, она неспешно пересекла улицу и подошла к парадному. Никто не обратил внимания на неброско одетую женщину с повязанным на голову шарфом, которая, достав из кармана ключи, уверенно отомкнула дверь и прошла в подъезд.
Войдя в квартиру Эндрю, Шэрон заперла дверь изнутри и поспешила в кабинет, силясь изгнать маячившее перед глазами видение – сцену их близости. Ей вспомнилось, как Карсон, задрав ее юбку, грубо овладел ею сзади, в то время как на мониторе компьютера мелькали какие-то порнографические картинки.
Благодаря общению с юнцом хакером Шэрон узнала, как входить в Интернет, как создавать и сохранять файлы, как переносить их на дискеты.
Не мешкая ни минуты, она включила компьютер, воспользовавшись подсмотренным паролем, и быстро перекачала на свою дискету файл с порочащими Дугласа сведениями «Ату Дугласа!». Затем, покопавшись в других текстовых файлах, которых, на ее счастье, Карсон, увлекавшийся порнографией, хранил совсем немного, она обнаружила еще кое-что интересное. Записав эти данные на другую дискету, она выключила компьютер. К концу этой операции ее руки в замшевых перчатках вспотели. Вытащив дискетку из компьютера, Шэрон, прежде чем отправить ее в сумочку, поднесла черный квадратик к ярко накрашенным губам и поцеловала.
Сидя в номере монреальского отеля, Дуглас думал про Келли. Она поразительно изменилась. Он не понимал, в чем именно, но Келли, которую он только что видел, разительно отличалась от женщины, с которой он прожил последние годы. В Келли появились какая-то спокойная внутренняя сила, решительность и глубина, отсутствовавшие прежде.
Слова Келли о том, что она устроилась на работу, сначала насмешили Дугласа. Он сомневался, что его бывшая жена захотела зарабатывать себе на жизнь – ей проще было найти себе нового покровителя. Тем не менее все это выглядело довольно загадочно.
Когда зазвонил телефон, Дуглас снял трубку, убежденный, что услышит голос Жаклин.
– Дуглас, это Зак.
Дуглас затаил дыхание. Этого звонка он ждал с трепетом: от того, что скажет Зак, зависела вся его дальнейшая судьба.
– Все висело на волоске, – сказал Зак. – Сообщение Джорджины звучало впечатляюще, однако, на мой взгляд, исход дела решило выступление Шэрон. Это было просто потрясающе. Знаешь, я пытался отговорить ее приходить на заседание, но она настояла на своем.
– Шэрон? – переспросил Дуглас, не веря собственным ушам. – Она выступала на совете?
– Да, причем впервые в жизни ухитрилась запихнуть свои груди в пиджак и выглядела вполне пристойно, – добавил Зак со смешком. – Она уже подписала заявление, в котором признается, что шпионила за тобой по наущению Карсона.
Дуглас слушал не перебивая.
– А на совет она заявилась без приглашения, в сопровождении Роксанны, которая принесла портативный компьютер, – продолжал Зак. – Жаль, что ты ее не видел, Дуглас, – зрелище было грандиозное: в одной руке сигарета, в другой – дискета. Никого не слушая, она извинилась за вторжение, подключила компьютер к проекционному устройству и провозгласила: «Спектакль начинается». Роксанна погасила свет, и на экране началась демонстрация слайдов, посвященных активам некоей миссис Анджелы Карсон: дом в Дорсете, квартира в Лондоне, акции и так далее. Шэрон пояснила, что миссис Анджела Карсон – мать Эндрю Карсона. Затем на экране появился файл с тем самым доносом на тебя, который получили все члены совета, страница за страницей. В зале воцарилась гробовая тишина. Слышно было только, как Шэрон затягивается сигаретой. Ну а потом она зажгла свет и рассказала о своих отношениях с Карсоном, включая интимные.
– Фантастика! – выдохнул Дуглас.
– Да, зрелище было незабываемое. Шэрон пояснила, что Карсон ее обманул. Принудил установить за тобой слежку под предлогом, что это якобы решение совета директоров. И еще обманул, обещая оставить жену и жениться на ней. Видел бы ты Шэрон в тот момент! Она даже слезу пустила, рассказывая, как мечтала о ребенке.
– А сам Карсон при этом присутствовал?
– Нет, и это меня удивило, – ответил Зак. – Он ведь собирался там быть. Однако по пути в конференц-зал я миновал дверь его кабинета – точнее, твоего кабинета – и увидел, что Шэрон стоит и размахивает перед его носом какой-то дискетой. Не знаю, что она ему говорила, но мерзавец сидел белый как полотно.
– И что дальше? – спросил Дуглас.
– Счастлив сообщить, что теперь ты снова или, если хочешь, по-прежнему являешься генеральным директором группы «Трибюн».
Ответом Заку было молчание.
– Дуглас, ты меня слышишь? Все кончено – ты победил!
Дуглас его не слышал. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и обхватив голову руками. Наконец он поднял трубку и сказал:
– Спасибо, Зак.
– Меня благодарить не за что, Дуглас. Тебя спасли Джорджина и Шэрон. Кстати, нужно выждать несколько месяцев, а затем объявить о назначении Шэрон директором нового развлекательного кабельного канала. Да, и еще одно: совет согласился с твоими рекомендациями и принял решение о назначении Джорджины главным редактором «Трибюн» с подчинением непосредственно тебе.
День похорон выдался необычно теплым и влажным, воздух казался давящим и густым. Было что-то непристойное в этой духоте. В старенькой деревянной церкви яблоку было негде упасть. Друзья, коллеги и знакомые, пришедшие проводить Дэниела Холлоуэя в последний путь, теснились в проходах, жались на дощатом крыльце и нещадно потели. До начала траурной церемонии Дуглас разыскал могилы родителей и возложил на каждую скромный букетик из подснежников и фиалок. Его отец любил выращивать эти цветы в своем садике, а мать рассаживала их вокруг дома в маленьких глиняных горшочках.
Бекки держалась за спиной Дугласа, прижимая к груди крохотного Фредди. Дуглас до сих пор не мог примириться с потерей родителей, вновь и вновь задавая себе вопрос, все ли сделал, чтобы помочь овдовевшему отцу, который, оставшись без жены, очень скоро последовал за ней.
Дуглас почувствовал, что по спине катятся холодные капли пота. Обняв Бекки, он прижал ее к себе. По крайней мере у него остались два самых любимых и близких человека. И еще – дом и работа. Самое главное он сохранил.
Дождавшись Жаклин и ее детей, они прошли в церковь вместе. Во время отпевания Дуглас старался не слушать священника и стоял, не сводя глаз с гроба красного дерева. В горле застрял комок.
Наконец панихида завершилась, и Дуглас с Бекки последовали за Жаклин и детьми к кладбищу. Они молча шли по жаре, в тишине, которую нарушали только всхлипывания маленького Джейми. Он прижимался головой к бедру Жаклин, а Саймон брел с другой стороны, держась за мамину руку.
Когда гроб опустили в могилу и на крышку полетели цветы, Дуглас вдруг подумал о том, что Дэниел совершенно не выносил жары и, вероятно, был бы против похорон в такой душный день.
Когда почти все разошлись, Жаклин подошла к Бекки.
– Вы не можете побыть немного с Джейми и Саймоном? – спросила она. – Я хочу сказать несколько слов Дугласу.
Дуглас и Жаклин остались у еще не зарытой могилы вдвоем.
– Я не хотела с этим спешить, – начала Жаклин, – но все-таки решила, что смысла тянуть с этим нет. Дэниела я потеряла, а дети остались без отца. Я больше не хочу оставаться в Канаде.
Дуглас растерянно посмотрел на нее. Что она имеет в виду?
– Если я могу чем-нибудь помочь, ты только скажи, – попросил он. – Я сделаю все, что в моих силах.
– Дело в том, Дуглас, что мои адвокаты внимательно изучили бумаги Дэниела и обнаружили еще кое-что. Насколько тебе известно, завещания твой брат не оставил. Поэтому все, чем он владел при жизни, теперь принадлежит мне. Я имею в виду дом на Ист-Хит-роуд. Признаться, я страшно удивилась, что у Дэниэла была от меня еще одна тайна. И до сих пор не понимаю, как мог Дэниел, при своем небольшом жалованье, возвести такой особняк. Но теперь благодаря этому мы начнем новую жизнь в Лондоне. Так что потрудись освободить мой дом к концу месяца.
Джорджина сидела на лоджии, потягивая охлажденное шампанское. В теплом вечернем воздухе приятно пахло лавандой и мятой, которые она выращивала в горшочках.
В ногах стоял телефонный аппарат. Только что она разговаривала с Недом и сказала, что еще не готова вернуться в Австралию. Пока.
Все последние дни ее раздирали сомнения. Уж слишком бурно развивались события. Если это была настоящая любовь, то она выдержит испытание временем. Предложенный ей пост был тем самым счастливым шансом, который выпадает только раз в жизни. Слишком много она выстрадала, чтобы от него отказываться.
Вновь и вновь она пыталась решить, что для нее важнее: работа, муж или ребенок.
Все, о чем мечтала Джорджина, вдруг обрушилось на нее сразу. Беда лишь в том, что она вряд ли справится с такой ношей. Придется выбирать. К счастью, выбор за ней.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36