Это сразу поднимет авторитет наших изданий. После победы лейбористов мы увидели, что нашему среднему читателю отнюдь не безразлично, что творится в мире. А это должно сработать. И видеодокументы мы получили просто потрясающие. Могу показать.
Она нажала кнопку на пульте дистанционного управления, включила видеомагнитофон и уселась рядом с Дугласом. Сначала на экране появилась девочка-подросток, голова которой была повязана окровавленным бинтом. Огромные глаза казались совершенно безжизненными, как и младенец, крохотное тельце которого девочка прижимала к груди. Особенно ужасало то, что лица девочки и младенца были почти сплошь покрыты страшными черными мухами. Затем следовали кадры, отснятые в полевом госпитале: прямо на полу, на каких-то грязных тряпках, в беспорядке лежали дети. Голос комментатора за кадром взволнованно понял: из сорока детишек эту ночь переживут считанные единицы. Многие из них умрут от голода. Затем камера показала сцены массовых захоронений, когда трупы в рваном тряпье беспорядочно сваливали друг на друга - в попытке приостановить эпидемию, разразившуюся в одном из лагерей беженцев.
- Мы хотим сделать телерекламу с этим воззванием, - сказала Бекки. - В агентстве "Маклейрдс" уже согласились использовать эти видеоматериалы, перемежая их сценками, на которых счастливо резвятся британские малыши. А завершить эту рекламу мы собираемся примерно таким лозунгом: ""Трибьюн" это не безразлично, а - вам?"
- Да, замысел впечатляет, - промолвила Джорджина. - Вы это сами придумали, Дуглас.
- Нет, - ответил Дуглас, качая головой. - Идея принадлежит Энди Карсону.
По возвращении Джорджины в свой офис, её встретил Майк. Одного взгляда на его сияющую физиономию было достаточно, чтобы понять: новости Майк принес замечательные.
Подмигнув Джорджине, он протянул ей большой белый конверт и сказал:
- Вот, полюбуйся.
Джорджина раскрыла конверт и достала из него дюжину цветных фотографий крупного формата. На первой из них незнакомая блондинка запирала дверцу автомобиля, принадлежащего Шарон, перед парадным дома Карсона. На заднем плане маячило черное такси. На следующем снимке та же блондинка в умопомрачительно коротком платье звонила в дверь Карсона. А вот уже к ней присоединился сам Карсон, и оба они усаживались в такси. На следующих снимках было похоже, что парочка, расположившись в такси, предается любви. Это подтверждали и приложенные к отчету показания водителя.
- Фантастика! - вскричала Джорджина, расплываясь до ушей. Она спрятала фотографии и отчет в конверт, убрала конверт в атташе-кейс, заперла кейс и взяла Майка под руку.
- По этому случаю стоит выпить, - сказала она и, громко смеясь, они покинули офис.
По пути Джорджина приостановилась.
- Спасибо, Майк, - с чувством сказала она.
- За что? - изумился тот. - Я и сам был рад-радешенек прищучить эту гадину.
- Я тебе очень благодарна, Майк. Через несколько дней я улетаю в Австралию, но прежде должна ещё кое-что сделать. С Шарон можно разговаривать только на языке силы, и я собираюсь немного испортить ей настроение с помощью улик, которые ты раздобыл. Последнее, о чем я тебя прошу: сохрани, пожалуйста, оригиналы всех этих фотографий и отчетов в каком-нибудь надежном месте. Если со мной что-нибудь случится, ты должен пустить их в ход.
- Едва ли, увидев это, Шарон начнет строить тебе козни, - заметил Майк, хохотнув.
- Чтобы дискредитировать меня, она не остановится ни перед чем, сказала Джорджина. - Особенно - сейчас. Провал с Джеком Эджертоном ей, конечно, забудется нескоро, но недооценивать Шарон Хэтч ни в коем случае нельзя. Ты уж, в мое отсутствие, проследи, чтобы она нам не слишком нагадила.
- Да, ещё кое-что забыл, - сказал Майк. - Помнишь нашу встречу с Майрой Прескотт в "Последнем шансе"?
- Еще бы! - Джорджина слегка поморщилась; воспоминания были не из приятных.
- Она пыталась завязать дружбу с Шарон, но та её отшила.
- Да, Шарон не из тех, кто подставит свое плечо, чтобы Майра на нем поплакала, - рассудила Джорджина.
- А теперь она обхаживает Эндрю Карсона. Но это ещё не все. Я проверил сведения насчет этой сиротки, Тани. Помнишь, Майра собиралась её удочерить?
- Да, конечно, румынская девочка с больным сердцем. Или - почками.
- Ну так вот... - Майк выждал театральную паузу. - Таня умерла через месяц после публикации той самой статьи. Умерла от пневмонии - сердце и почки у неё были здоровые. И в архивах нет ни одной записи о том, чтобы кто-то, включая Майру Прескотт, пытался удочерить эту девочку.
- Как, ты хочешь сказать, что она все это время вешала нам лапшу на уши? - воскликнула Джорджина, уязвленная до глубины души. - Господи, просто поверить не могу, что люди способны на такое.
- И тем не менее, это так, Джорджи. А заодно вспомни: я предупреждал, чтобы ты ей не доверяла.
- Я ей с самого начала не доверяла. Шестое чувство предостерегало меня насчет Майры, как только я её увидела. Но эта история... Просто возмутительно.
- Я говорил с редактором, под началом которого она когда-то работала, и он сказал, что её прозвали Золотой рыбкой.
- Из-за её пучеглазости, что ли? - спросила, не удержавшись, Джорджина.
- Нет, считается, что у золотых рыбок мозг настолько крохотный, что память сохраняется не больше пары секунд. Они врезаются в стенку аквариума, а потом, развернувшись, снова бьются об неё лбом, уже успев напрочь позабыть про её существование.
- Жуть, - Джорджина покачала головой. - Ладно, Бог ей судья.
С тех пор, как Джорджина позвонила ей и предложила вечерком после работы встретиться, посидеть где-нибудь и поболтать, Шарон просто места себе не находила. Ее недоумению не было предела. Что могла замыслить её соперница?
Дура ты стоеросовая, думала Шарон, вытаскивая портативный магнитофон. От меня и вне стен нашего здания не скроешься. Убедившись, что кассета и батарейки вставлены, она привычно засунула магнитофон в сумочку.
Джорджина, сидя в такси, которое везло её к месту встречи с Шарон, обдумывала последний разговор с Майком, состоявшийся перед самым её уходом с работы.
- Не забудь, что ваш разговор она запишет на магнитофон, - наставлял её Майк. - Так что и ты его тоже запиши. Ни в коем случае не признавайся, что установила за ней слежку, скажи, что конверт с компроматом доставили в твой офис. Ничего лишнего не говори. Сразу переходи к делу и сворачивай разговор как можно быстрее.
К "Говарду" обе женщины подъехали практически одновременно, и устроились за угловым столом, в отдалении от посторонних ушей. Заказали напитки, но едва их пригубили. Темно-серый костюм Джорджины великолепно смотрелся напротив ядовито-зеленого костюма Шарон с низко вырезанной оранжевой блузкой. Разглядывая соперницу, Джорджина невольно подумала, что такому бюсту позавидовала бы и Памела Андерсон. Что ж, Шарон не зря выставляла его напоказ.
- Если хочешь, можешь выложить свой магнитофон на стол, - предложила Джорджина. - Или он у тебя и в сумочке работает?
Густо накрашенные ресницы Шарон невинно заморгали.
- Не понимаю, о чем ты, - с притворным изумлением воскликнула она, прижимая к груди сумочку.
Джорджина закурила сама и предложила сигарету Шарон.
- Спасибо, моя дорогая, - отказалась Шарон. - У меня свои. - И, вынув пачку "мальборо", в свою очередь, закурила.
- Да, очень глупо с моей стороны, - сказала Джорджина, наморщив нос. Совсем из головы вылетело, что ты теперь сигары предпочитаешь. Толстые такие. - Она выразительно развела пальцы в стороны.
В ответ Шарон обожгла её взглядом, в котором за злобой явственно укрывался страх. Так, по крайней мере, показалось Джорджине.
- Давай сразу перейдем к делу, - предложила она.
- Да, насчет твоего отпуска, - сказала Шарон, пропуская её слова мимо ушей. - Надеюсь, в Австралии твое здоровье пойдет на поправку, и по возвращении тебе будет лучше.
- Нет, Шарон, я хотела поговорить о слежке, которую, по твоему наущению, за мной ведут последние несколько месяцев.
- Не понимаю, о чем ты говоришь, - отрезала Шарон, пожимая плечами. Похоже, слухи, которые про тебя распускают, не лишены оснований. У тебя и правда мания преследования, не говоря уж о букете других заболеваний.
- Шарон, давай не будем терять времени зря, - твердо сказала Джорджина. - Сейчас я тебе кое-что покажу. - Она вынула из сумки объемистую папку и протянула через стол своей сопернице.
Шарон раскрыла папку и принялась перебирать цветные фотографии.
- Понятно, Пит Феретти - педераст, - насмешливо сказала она. - Ну и что? Похождения Джорджа Майкла, по-моему, давно никого не удивляют. Это ни для кого не новость, дорогуша. Если ты считаешь, что этим можешь мне насолить, то ты ещё большая простофиля, чем я думала.
- Это только разминка, - с улыбкой ответила Джорджина. - Самое интересное следует дальше, дорогуша.
- Ах ты, сука гребаная... Ах ты, блядь! - вдруг забормотала Шарон.
- Ага, - догадалась Джорджина. - Ты дошла до собственных фотографий в полуодетом, а затем и почти в раздетом виде, когда ты трахаешься с женатым и весьма уважаемым мужчиной. Да? Карсон, по-моему, не очень фотогеничен. Впрочем, некоторые твои снимки тоже не идеальные. С сигарой, например. Ты сама придумала такую заковыристую позу, или Моника Левински тебе подсказала? - Шарон метнула на неё испепеляющий взгляд. Краска залила ей не только лицо и шею, но даже грудь. - Ты ещё не все видела, Шарон, неумолимо продолжила Джорджина. - Дальше ещё интереснее будет.
На следующих фотографиях Шарон в одеянии уличной шлюхи вылезала из машины, звонила Карсону, усаживалась с ним в такси и, совершенно очевидно, предавалась с ним самому разнузданному сексу. Довершали разгром показания таксиста, который детально описал, чем занималась парочка, а также - кто и сколько потом ему заплатил.
- Чего ты добиваешься? - процедила Шарон.
- Прекрати красть мои материалы, не вмешивайся в мои дела и не приставай к моим людям. Я не хочу пускать эти сведения в ход, но непременно воспользуюсь ими, если ты не угомонишься. И я вовсе не шучу, Шарон, поверь мне. То, что ты держишь в руках - только копии. Можешь оставить их себе. Оригиналы, а также копии в нескольких экземпляров хранятся в надежных местах, и если со мной что-нибудь случится, мои доверенные люди немедленно разошлют их по всем британским газетам.
- Дура, эти снимки никто и никогда не напечатает! - огрызнулась Шарон.
- Согласна, - кивнула Джорджина. - Но они будут достаточно веским основанием для публикации разоблачительных материалов про главного редактора крупной газеты, которая завидовала Монике Левински, а потому вступила в аналогичную связь с исполнительным директором крупной компании. Все прекрасно поймут, о ком идет речь. Над тобой будет смеяться вся Англия. Более того, фотографии лягут на стол каждого из членов Совета директоров "Трибьюн". Не мне напоминать тебе, Шарон, какие там собрались моралисты. Либо ты, либо Карсон будут вынуждены подать в отставку, а пример Клинтона говорит о том, что в таких случаях первой со сцены сходит женщина.
- Ты не посмеешь, сволочь! - прошипела Шарон. - Тебя саму уволят за то, что ты за мной слежку устроила.
- Я? - в голосе Джорджины звучало неподдельное изумление. - Боже упаси, Шарон. Фотографии в конверте подкинули в мой офис. Я и понятия не имею, откуда они. Ты же не станешь отрицать, Шарон, что врагов у тебя хоть пруд пруди.
Дожидаться ответа Джорджина не стала. Застегнула пиджак, потушила сигарету и вынула из сумочки небольшой продолговатый сверток.
- Маленький сувенир для тебя и для твоего любовника, - сказала она и встала из-за стола.
Оставшись одна, Шарон заказала себе второй бокал шампанского, но тут же, передумав, попросила принести целую бутылку. И лишь затем медленно развернула черный атлас. Внутри оказалась огромная гаванская сигара.
Почему, черт побери, именно на меня все это дерьмо льется? - подумала Шарон. В первое мгновение её так и подмывало позвонить Карсону и предупредить о том, что их разоблачили, но, по здравому размышлению, она решила, что делать этого не стоит. С какой стати? На звонки её Карсон после поездки в такси отвечать перестал, и вообще вел себя так, словно напрочь позабыл о её существовании.
Если он её бросил, что Шарон все более и более подозревала, то почему бы ей ни попытаться заключить союз с Джорджиной и Дугласом? Ведь, без поддержки Карсона, рассчитывать ей больше было не на кого.
С другой стороны, при желании, она ещё могла спасти Дугласа Холлоуэя. Хотя - и Шарон мстительно улыбнулась - затея была довольно рискованная.
Шарон подозвала официанта. По её просьбе, он отрезал кончик сигары и услужливо щелкнул зажигалкой. Шарон с наслаждением затянулась.
Полет до Сиднея, даже в бизнес-классе, продолжался, казалось, целую вечность. Джорджина поначалу намеревалась вести себя разумно: пить только воду, есть в умеренных количествах, больше ходить по проходам. Однако стоило стюардессе перед взлетом предложить ей шампанское, как вся решимость Джорджины улетучилась.
Вытащив из атташе-кейса документацию, посвященную "Вест Газеттир", она с головой погрузилась в работу. Да, дело было выгодное: доходы от рекламы рекой лились. По крайней мере, на бумаге. Штаты, правда, раздуты, по последним меркам "Трибьюн", но жалованье сотрудников - весьма скромное. Что ж, весьма привлекательная сделка, решила Джорджина.
Порывшись в кейсе, чтобы достать досье основных акционеров, она наткнулась на незнакомый красный конверт. Надписан он был почерком Белинды.
Распечатав конверт, Джорджина увидела большой лист бумаги.
"Милая моя, Джорджина!
Любимая, больно,
любимая, больно!
Все это не бой,
а какая-то бойня.
Неужто мы оба
испиты,
испеты?
Куда я и с кем я?
Куда ты и с кем ты?
Сначала ты мстила.
Тебе это льстило.
И мстил я ответно
за то, что ты мстила. и мстила ты снова,
и кто-то, проклятый, дыша леденящею смертной прохладой, глядел,
наслаждаясь, с улыбкой змеиной на замкнутый круг этой мести взаимной.
Но стану твердить
и не будет иного - что ты невиновна,
ни в чем не виновна.
Но стану кричать я повсюду, повсюду,
Что ты неподсудна,
ни в чем не подсудна.
Тебя я во всем
осеню в твои беды и лягу мостом
через все твои бездны...
Евг. Евтушенко.
Прощай, любимая!
Навеки твоя,
Белинда."
Джорджина зажмурилась; глаза её увлажнились.
Нет, не так она хотела расстаться с Белиндой, однако теперь, похоже, все мосты были сожжены. Чем более она удалялась от Лондона, тем прибывала уверенность: да, так будет лучше для них обеих. Да, она любила Белинду, но - недостаточно. Не та это была любовь. Теперь наконец она это твердо поняла.
И, осознав это, вздохнула с облегчением.
С восемнадцатого этажа отеля "Сидней Риджент" открывался завораживающе прекрасный вид. Слева - знаменитый Сиднейский мост, справа - не менее знаменитый оперный театр, лазурно-синяя гавань, испещренная сотнями яхт, паромов и катеров. Джорджина ещё раз позвонила в свою лондонскую квартиру, но вновь наткнулась на автоответчик. И опять оставила ему сообщение, не будучи уверенной, что Белинда его услышит.
Первая её встреча состоялась за обедом в "Мосмане", одном из лучших сиднейских ресторанов морской кухни, который располагался над Мосманской бухтой.
- Изумительный вид, - сказала Джорджина сидевшему от неё справа Уолтеру Хирну, главному управляющему банка "Зенникл", одного из главных акционеров "Вест Газеттир". Вторым её собеседником был Питер Грэхем, исполнительный директор банка "Ко-Оп Корп", которому также принадлежала значительная доля акций. Эта встреча носила неофициальный характер стороны только прощупывали почву, проверяя серьезность намерений друг друга.
- Вам, наверное, рассказывали про историю "Вест", - сказал Хирн. - Это наиболее прибыльная газета во всем Южном полушарии. Выходит шесть раз в неделю, кроме воскресенья, и это единственная газета, издающая в нашем штате. Прежде бывали у неё конкуренты, но все они продержались недолго. Так что, положа руку на сердце, разговор о продаже мы готовы вести лишь в том случае, если ваши предложения покажутся нам исключительно привлекательными.
В таком ключе беседа протекала и дальше; ни одна из сторон карт пока не раскрывала.
- Есть один вопрос, который очень нас волнует, - сказал Грэхем. - Мы многими десятилетиями создавали свой имидж - банка, который печется о согражданах. И мы гордимся тем, что не инвестируем средства в компании или даже целые страны, в которых эксплуатируют людей, или загрязняют окружающую среду.
Грэхем снова подлил Джорджине вина. Выглядел он немного смущенным, однако продолжил:
- Ознакомившись с досье по "Трибьюн", я поэтому хотел бы заручиться вашими гарантиями по поводу того, что вы не станете увольнять наших работников, наподобие того сокращения штатов, которое учинили в своих газетах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37