Счастливо залаяли псы.
Восторженно заржали лошади.
Длинный полотняный лозунг "Долой тяпства!" c трепетом
заколыхался на ветру.
Репортеры, выпятив животы, побежали к трибуне. Десятки
фотоаппаратов нацелились на правительство. Вспыхнул магний.
Товарищ Сталин, а также тт. Ворошилов, Орджоникидзе,
Калинин, Киров, Куйбышев и другие официальные лица начали
обходить ряды участников пробега. Андрей Тихонович намеренно
подвел правительство к прилежаевской команде и мигнул товарищу
Гурию. Администратор выступил вперед и представил самому вождю
"гордость Прилежаевского конного завода". Сталин со знанием
дела разглядел металлическую пластинку на затылочном ремне
лошади. На пластинке было выгравировано: "Черный Вихрь".
Рулевые советского государства уставились на Черного Вихря.
Сильный жеребец c крепкими округлыми мышцами, гибкими
суставами, напряженными сухожилиями выглядел по-королевски
пышно. Он стоял над Иосифом Виссарионовичем, опустив свою
большую голову, и подозрительно косился на него глазами. Вождь
ему не нравился. Сталин потребовал морковку. Ему дали. Сталин
начал кормить ею Черного Вихря, одновременно гладя его по щеке.
Затем вождь что-то шепнул ему на ухо, Черный Вихрь вздрогнул и
дернул головой. Вождь сделал шаг, похлопал коня по гнедому
крупу и молвил проникновенным голосом:
- Волшебная лошадь! Как вы считаете, товарищ Киров?
- Да, лошадь хоть куда! - согласился c вождем один из
любимцев партии.
- Прямо социалистический алмаз! - выпорхнуло из уст
всесоюзного старосты.
"Фантастический скакун!" - подумал Клим Ворошилов.
- Ему три года, товарищ Сталин! - дергая щекой,
задушевно воскликнул Ляшко. - На моих глазах вырос. Мы
возлагаем на него большие надежды.
- Большие надежды возлагаете... - размеренно повторил
вождь. - А не тот ли это жеребец, которому все газеты
предсказывают победу?
- Это жеребец чистых кровей, - ворвался в разговор
администратор Гурий. - Вы c ним поосторожней, товарищ Сталин,
он у нас раздражительный.
- А вы кто такой? - нахмурил брови вождь.
- Это наш администратор Исидор Кириллович Гурий, -
доложил Андрей Тихонович.
Вождь вгляделся в лицо товарища Гурия. Лицо ему
понравилось.
- Чистых кровей, говорите, эта лошадка?..
- Чистых, товарищ Сталин! - голосом наибольшей звучности
откликнулся администратор.
- Это хорошо, что чистых! - улыбнулся, как на портретах,
вождь. - Я безоговорочно восхищен Черным Вихрем!
- Он к вам тоже привязался, товарищ Сталин! - радостно
воскликнул администратор.
Иосиф Виссарионович извлек из кармана трубку, набил
табаком "Герцеговина-Флор", закурил и обвел свою свиту лукавым
взглядом.
- А кто руководитель этой команды? - спросил он после
некоторого молчания.
- Так вот Гурий и есть руководитель! - музыкально
мурлыкнул товарищ Ляшко.
Вождь повернулся к администратору, затянулся, выпустил изо
рта дым, слегка взмахнул трубкой и тихо спросил:
- Значит, Черный Вихрь пойдет под вашим личным
руководством?
- Да, товарищ Сталин! - так же тихо ответил
администратор.
- А кто наездник? - не унимался вождь.
- Ким Родионов, товарищ Сталин! - быстро сообщил
администратор.
- Так за кем же будет победа, товарищ Гурий?
- Победа будет за нами, товарищ Сталин! - со всей
патриотической ответственностью заявил Исидор Кириллович.
"Как хорошо сказал, шельмец! - подумал вождь. - Надо
запомнить". И запомнил.
- Удачи вам, товарищ Гурий! Возвращайтесь c победой!..
Начинайте, товарищи!
Администратор щелкнул пальцами. Ким Родионов заносчиво
подошел к Черному Вихрю вплотную, надменно протянул ему левую
руку, правой схватил за ремешок и ловко сел на коня. Затем он
крутанулся и двинулся по дорожке на стартовое поле пробега.
Повсюду загудело.
От трибуны группами прорывались репортеры - все хотели
видеть вождей и лошадей c близкого расстояния.
Репродуктор рычал-надрывался:
- Товарищи! Отойдите за пределы досягаемости задних
копыт!
Но тут раздалась команда приготовиться. Дали старт. Лошади
c поразительной быстротой понеслись от бушующей трибуны на
запад. Их неудержимо влекло в Париж.
Глава XXXII В ДЕШЕВОМ ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ РАЮ
Таксомотор перевалил через мост и тихо пополз по
набережным Сены. Справа плыл "кораблик" Сите со знаменитой
Парижской Богоматерью. Всюду, куда ни глянь, царило
великолепие! Кружилась голова и захватывало дух.
Гвардейцы кардинала... Именем короля!.. Один за всех и все
за одного!.. Либертэ, эгалитэ, фратернитэ... Дерни за
веревочку, дитя мое, дверь и откроется!.. Государство - это я!
А ля гэр ком, а ля гэр... После нас хоть потоп!.. Вставай,
проклятьем заклейменный!..
В голове Остапа Бендера пронеслась вся великая история
Франции.
Он попросил шофера остановить недалеко от бульвара Распай.
На другом берегу Сены по-прежнему стоял Лувр. Остап полюбовался
несомненно дорогим спортивным автомобилем, ослепительно
сверкающим никелированным корпусом, и направился к
гостеприимной террасе кафе "Одинокий журавль". Под длинным
полотняным тентом стояли столики. Остап миновал столики, вошел
в кафе, остановился у зеркала, поправил галстук c маленькими
подковками, смахнул пылинку c черного люстринового пиджака и
направился в зал. Тут было шумно и тесно. C крохотной сцены под
фортепианный аккомпанемент ровно лилась заунывная тягучая
песня:
В вечерних ресторанах, в парижских балаганах
В дешевом электрическом раю,
Всю ночь ломая руки от ярости и муки,
Я людям что-то жалобно пою...
Напудренным гарсонам приходилось перекрикивать стук
тарелок и разноязычные голоса посетителей. Остап щелкнул
пальцами, подозвал одного из гарсонов и выдавил из своего горла
несколько французских слов:
- Я ищу Джона, Джона Кервуда.
Гарсон подбородком указал на столик неподалеку от
невысокой стойки, около которой теснились три американца в
коричневых парусиновых брюках и русский полковник c седыми
подусниками. За столиком в небрежной позе сидел знакомый Остапа
по московскому ипподрому. Он пил кофе со сливками и медленно
откусывал сандвич c красной икрой.
- Итак, вы приехали! - Остап пожал Джону руку. -
Здравствуйте, мистер Кервуд.
- Здраствуйте, мой дорогой русский друг!
- Вот уж, действительно, в яблочко. Я теперь, на самом
деле, дорогой!
- Вам что-нибудь заказать?.. Месье! - Джон щелкнул
пальцами. - Чашку кофе, коньяк и caviar rouge!
Остап закурил.
- Вы предпочитаете красную икру черной, господин Кервуд?
Посмеялись.
- Из вашей телеграммы я, черт возьми, ничего не понял, -
немного погодя, сказал Джон. - Вы сообщили "срочно". К чему
такая спешка?
Остап начал деловито.
- Во вторник советские участники Межконпроба отправляются
на родину. У нас c вами - три дня.
- Три дня?
- Именно. Три дня и десять часов.
- Плохо понимаю.
- Джон, вы хотите...
- Можете не продолжать, мистер Бендер. Да, хочу! Опять
гениальная комбинация?
- Вы в курсе последних событий?
- Каких событий? - c веселым удивлением спросил Джон.
Великий комбинатор проницательно улыбнулся.
- Об этом самом пробеге, мистер Джон.
Остап бросил на стол утренний выпуск "Сиффле". На первой
странице было помещено сообщение о Межконпробе
"Ростов-Дон-Париж"; в нем, в частности, говорилось: "Русские
умеют не только делать революции, но и организовывать
международные увеселительные предприятия! Блестящая победа
советских наездников. Второе место разделили наездники
Великобритании и Франции. Третье..."
- Так вот, - цокнул языком Остап, - первое, что хочу
вам сообщить, так называемый Межконпроб "РДП" затеяла не страна
идиотов. Смех сказать. Заварил кашу один из ее представителей.
- Как?! Вы?! Неужели это возможно?!
- Как говорят американцы, а почему бы и нет! В совковском
ристалище все возможно.
Кервуд задорно улыбнулся.
- Я вами восхищаюсь!
- Голь, господин Джон, как известно, хитра на выдумки. -
Остап многообещающе подмигнул. - Это была не комбинация, а
обыкновенное бегство.
- Вас разыскивало "гепеу"? - тоже подмигнув, спросил
Джон. - Как же вы перешли границу?
- Я фигура неприкасаемая. Сам вождь пожелал мне удачи...
но это все лирика. Мы теряем время.
- Я вас слушаю.
Остап докурил папиросу и положил окурок в пепельницу.
- Джон, - тихо сказал он, вынимая из внутреннего кармана
пиджака листок бумаги. - Мне нужен покупатель. Ознакомьтесь
вот c этим. Это копия...
Глаза Джона забегали по бумаге.
- Черный Вихрь?! Он продается?
- Я хочу проститься c советскими околотками последней
комбинацией.
- Отличная родословная! На миллиона три потянет без
всяких напрягов.
- Нужно запросить больше.
- Мой куш?
- Куша не будет. Фифти-фифти.
- Я опять повторюсь, я вами восхищаюсь!
- Давайте без лирики. Comme il faut, как говорят
французы.
- Вы мне можете все это оставить?
- Разумеется. Когда вы выезжаете в Лондон?
- Только завтра...
- Никаких "завтра"! Выезжайте немедленно.
- Маленький ньюанс. Эта лошадь будет украдена?
- Вы хотите сказать, не пахнет ли это дело парижской
тюрьмой Санте? Нет, не пахнет! Все будет оформлено по всей
форме - адвокат, юрист, все дела. Вот адрес моей гостиницы...
- У вас телефон в номере есть?
- Никаких телефонов. Как вернетесь из Лондона, немедленно
приходите в гостиницу. У портье спросите администратора Гурия.
- Гурия?.. Хорошо.
- Я вас провожу. Это ваш авто сияет на улице?
Джон кивнул.
- Итак, в путь.
Они вышли из кафе. Лакей в смокинге, галстучке-фокстрот и
брюках c узким черным лампасом проворно открыл дверцы авто и
после того как компаньоны сели, встал в лакейскую позу, поднес
руку в лимонной перчатке к фетровому шляпсу и
наиобольстительнейшим образом попрощался.
На улицах уже зажглись фонари, но на тротуарах еще кишела
толпа, пошел мелкий дождь, в лужах задрожали огни рекламы,
парижское небо стало серым, похожим на грязный потолок.
Сплошным студенистым потоком c грохотом двигались по шоссе
разномарочные авто. Вдали возвышалась Эйфелева башня,
увенчанная трехцветным флагом. Компаньоны доехали до моста
Сен-Мишель и уперлись в клубок машин и автобусов.
- Сворачивайте, - скомандовал Остап. - Пробка -
апендицит цивилизации. Терпеть ненавижу.
На выезде из города полицейские проверяли документы.
- У вас паспорт в порядке? - на всякий случай спросил
Джон.
- В самом полном, - поспешно ответил Остап.
- Они здесь не церемонятся.
Автомобиль Джона пропустили, не проверяя.
- Что значит класс машины! - усмехнулся Джон, включая
четвертую передачу.
- Джон, если все будет о`кей, а в этом я не сомневаюсь,
мне будут нужны документы, такие документы, которые смогут меня
сделать полноправным гражданином, скажем, Великобритании.
- Сложно, но можно.
- А что если это поставить в условие нашему покупателю?
- Хотите стать бароном?
- А почему бы и нет! Почему бы мне не нанять расторопного
слугу c телеграфным блокнотом? Думаю, вы согласитесь c тем, что
барон Бендер - это звучит.
- Сделаем.
- Знаете чего мне сейчас хочется? Поскорее отправиться на
яхту и открыть одну-две бутылки лучшего шампанского. Пора бы
отметить свой триумф!
- У вас уже есть яхта?
- Образно, мистер Кервуд, образно! Но все это не за
горами.
- А как же Бразилия?
- По завершении комбинации!
- Вы все-таки...
- Увлеченность Рио канула в Лету еще в Немешаевске. Там в
России. Теперь мне ясно, что в Париже сосредоточено все, что
есть величайшего в мире... Нет, просто смерить глазами. Нужно
же узнать, куда стремился советский паломник-пилигрим.
Авто пересек северную границу города и по шоссе,
асфальтированному до гладкости паркета, направился в сторону
аэропорта, проплыл через какую-то деревушку и, наконец, выехал
на гудронированную дорогу, ведущую в Орли.
Простившись c Джоном, великий комбинатор взял такси и как
раз в то время, когда Кервуд пересекал Ла Манш, возвратился в
Париж. Он остановил таксомотор недалеко от своей гостиницы и
пошел по улице Нотр-Дам-де-Лорет и, дойдя до угла Дуэ, зашел в
бистро.
- Кофе c двойным ромом, - монотонно сказал он,
усаживаясь за один из свободных столиков.
За стойкой сидело четверо посетителей. Было уже поздно. За
окном между площадями Бланш и Пигаль под неусыпным взором
базилики Сакре-Кер горели огни Монмартра, притягивая редких
прохожих в кабаре и ночные дансинги. Прикончив кофе, Остап
расплатился, купил пачку "Camel", две бутылки кубинского рома и
вышел на улицу. Тротуарные плиты были несколько мокрыми от
дождя. Остап спустился по улице Пигаль в сторону улицы Бланш,
поднялся к площади Клише. Через пять минут он был в гостинице.
Был первый час ночи. До отъезда советской команды
оставалось трое суток. Остап прошел по коридору и как бы
случайно остановился у номера Ляшко. Андрей Тихонович спал: был
слышен храп. Остап попробовал приоткрыть дверь, она поддалась.
Он легко вошел в номер и, поставив на трюмо бутылку, быстро
вышел. То же самое он проделал в номере Кима Родионова. "Для
чего я им презентовал этот чертов перебродивший сок? - думал
Бендер. - Я не знаю, как прокрутить эту комбинацию? Может,
проще снять двух девчонок на Пигаль? Нет, не будем поступью
великана занимать мост. Не купится. Париж Парижем, а система в
него въелась по самые кости. Значит, остается только этот,
последний, вариант. Сегодня я купил золотистый ром, завтра надо
будет приобрести французского нотариуса!" C этими думами
великий комбинатор поднялся по лестнице, покосился на рыхлого c
рыжеватой бородой коридорного, вошел в свой номер и, не
раздеваясь, плюхнулся на кровать.
Под утро его разбудил телефонный звонок. Дежурный сообщил,
что внизу какой-то человек требует "администратор Гурий". Остап
быстро спустился. В вестибюле на зеленом диванчике сидел Джон.
Под глазами у него были черные мешки. Видимо, компаньон Бендера
не спал всю ночь.
- Май дарлинг, на вас нет лица!
Джон сразу перешел к делу.
- Покупатель готов.
- Конгениально.
- А у вас все готово?
- Сейчас только утро. К вечеру, мой друг, к вечеру. Как
говорят французы, все дело в шляпе. Где вас найти? Или нет. Вам
не хочется выпить старого доброго лимонада перед ланчем? Нет?
Тогда отправляйтесь в мой номер и хорошенько проспитесь.
Вечером будет небольшая пьянка.
- Sorry?
- Little party... Drink... Ясно?
- О, ясно!
- До вечера. Вот вам ключи. Если кто будет вами
интересоваться, представьтесь французским коммунистом, так
сказать, мы c вами воевали в гражданскую.
- Кем представиться?
- Позже...
Бендер вышел из гостиницы. Взглядом он приказал швейцару
поймать такси. Швейцар засуетился и зовуще взмахнул рукой:
подъехала "альфа-ромео". Швейцар добродушно открыл дверцу.
Остап влез на заднее сиденье.
- Скажи мне, любезный, - обратился он к водителю, -
сколько в Париже нотариальных контор?
- Нотариальных? Вы хотите сказать, адвокатских? Очень
много, месье, очень много.
- Мне нужна самая обыкновенная, средненькая контора.
Толстый c багровыми щечками водитель несколько секунд
подумал, завел мотор, дернул скоростной рычаг и повел машину в
сторону Монмартра. Через двадцать минут он остановился недалеко
от бульвара Ришар-Ленуар и, указав пальцем на вывеску
"Адвокатская контора Жан Оноре", прикрякнул так:
- Если "Оноре" вас не устроит, поедем на бульвар
Сен-Мишель, там между клубом "Пижон" и букинистическим
магазином находится конторка "Фернан Жентон", похуже, чем эта,
но весьма недурная.
- Хорошо, я скоро.
Водитель доверчиво кивнул, откинулся на спинку сиденья и
принял выжидательную позицию.
По левую руку простиралась глубокая улица, по правую -
прохладная, c мыльным запахом станция метро, рядом c метро -
старушка, торгующая орешками какаут, прямо - живописная аллея!
Стекла домов уже начали по-дневному светлеть, служащие шумной
толпой входили в огромное здание Муниципального банка. Великий
комбинатор пересек аллею, подошел к двухэтажному дому, углы
которого были украшены деревянными изображениями апельсиновых
деревьев c аккуратно нарезанными ветвями, поднялся по
ступенькам на крыльцо и нажал кнопку звонка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34