Разноцветные звезды покачивались и шевелились в чернильной пустоте — так велика была скорость «часов», несущихся сквозь холодные безвоздушные просторы.
«Сны так же реальны и осязаемы, как земля под вашими ногами!»
Но если Титус Кроу сказал так, значит так оно и есть. Разве Герхард Шрах не намекал на это еще в тридцатые годы? Разве не о том же самом упоминали великие мыслители и философы древности? Тайна уже перестала быть тайной, но этого почему-то никто не заметил. Де Мариньи смог вспомнить слова Шраха:
— …Мои собственные сны — они живые и реальные, до такой степени, что я никогда не знаю наверняка, сплю я или бодрствую… Мне не хочется спорить о том, какой из миров — реальный мир или мир грез — имеет большее значение в человеческой жизни. На первый взгляд реальный мир кажется более прочным… Но поразмыслите над тем, что наука говорит нам о структуре атомов так называемых сплошных тел… и с чем вы тогда останетесь?
Убаюканный подобными обрывками мыслей и завороженный захватывающей панорамой бархатных глубин с мириадами светящихся камешков, де Мариньи попросил «часы» увеличить скорость и погрузился в сон, нетерпеливо раскрывший перед ним свои объятья и унесший его в бесконечную даль…
Вне всякого сомнения, сон, радостно вцепившийся в де Мариньи, вовсе не был естественным. Если бы Титус Кроу не рассказывал так часто и так подробно об Элизии — в особенности о скрытом в толще горного ледника зале из жемчуга и хрусталя, о нерушимом убежище Ктханида, Высшего Существа, Старшего Бога — де Мариньи вполне мог счесть себя жертвой отвратительного кошмара, потому что возникшее перед ним существо напоминало ужасную тварь — самого Ктулху! Впрочем, это был не Ктулху, а Ктханид, отличавшийся от своего свинцово-черного зловещего антипода удивительным золотым цветом кожи.
В то время, как тело де Мариньи мчалось сквозь звездную пустоту внутри «часов», разум, или точнее дух, де Мариньи перенесся в зал из хрусталя и жемчуга, который ему так подробно описывал Титус Кроу. Оказалось, Кроу нарисовал почти безупречную картину величественного, но бесконечно чужого дворца, скрытого льдами «полярных» областей Элизии.
В колоссальном зале был высокий, с мощными перекрытиями арочный потолок, пол выложен крупными шестиуголными плитами. Нарядные колонны поддерживали высокие балконы, частично скрытые розоватой дымкой и перламутровым туманом. Повсюду сверкал хрусталь — белый, розовый, ярко-красный — все оттенки, странным образом рассеянные и перемешанные создавали неповторимую игру света на поверхностях. В центральной части сияющего помещения располагалась огромная розовая подушка, на которой покоился большой молочно-белый хрустальный шар. И еще здесь находился сам Ктханид…
Кхтанид — Высшее существо, Старший Бог и, одновременно, близкий родственник Великого Ктулху… Тело его имело поистине чудовищные размеры! Он медленно перемещался — точнее, полз. Его откинутые назад фантастические крылья трепетали от напряжения, а громадная голова осьминога с выступающими лицевыми щупальцами поворачивалась то туда, то сюда, словно в испуге.
И хотя существо это казалось чужим, даже ужасным, все же оно было и величественным! Гигантское создание, сияющее драгоценнными камнями и алмазной пылью, смотрело на мир огромными глазами полными сочувствия, любви и тревоги, которые светились, словно расплавленное золото. Ктханид нервно двигался по залу, то и дело заглядывая в хрустальный шар.
Встретившись взглядом со Старшим Богом де Мариньи понял, что здесь ему нечего бояться. Все это лишь сон, который вскоре растает, как утренний туман. И все страхи исчезнут вместе с ним. А сейчас все выглядело так, словно его, де Мариньи, пригласили предстать перед одним из Старших Богов. Едва эта мысль проснулась в сознании Анри-Лорана, как Высшее Существо повернулось и уставилось на то место, где стоял призрак де Мариньи.
— Анри-Лоран де Мариньи, — зазвучал внутри странно гулкий голос Ктханида. — Человек Земли, это ты? Я вижу тебя, не беспокойся. Ты ответил на мой призыв и это очень хорошо, потому что ты выдержал испытание перед… перед… — неожиданно Бог замолчал.
— Ктханид, — заговорил де Мариньи, не уверенный, правильно ли он обращается к мифическому существу. — Я вижу, что вы… обеспокоены. Почему вы пригласили меня сюда? Что-то случилось с Титусом Кроу?
— Да, и с Титусом, и с Тианией, которую я люблю, как отец. Подойди к хрустальному шару и скажи, что ты в нем видишь.
Де Мариньи последовал за Ктханидом к краю огромной подушки, на которой возлежал огромный хрустальный шар. Под его сверкающей поверхностью клубилась субстанция молочного цвета очень похожая на отражение густых облаков в спокойной воде тихого озера.
— Смотри! — приказал Ктханид и молочные облака начали рассеиваться, открыв весьма неприятную картину…
То, что увидел спящий де Мариньи, наполнило его душу леденящим страхом, хотя он решительно отказывался поверить в увиденное, тем более, что почти ничего не понял. Внутри шара на розовой подушке теперь полыхал багровый огонь. Де Мариньи вгляделся. Четыре огромных факела стояли по углам пьедестала или алтаря, на котором покоилась непонятная масса ядовито-красного цвета, зловещий камень, не меньше трех футов высотой — Похоже, он был живым и пульсировал, отражая резкий свет колеблющегося пламени. Своим цветом и способностью преломлять свет этот камень напоминал рубин, только невероятно крупный. Его охраняли несколько приземистых человекоподобных существ с жуткими широкими ртами. На головах их возвышались странные тюрбаны. За кушаками они носили огромные кривые сабли. Изображение чуть сместилось — теперь неприятные псевдолюди отошли от основания алтаря, и де Мариньи понял, что они решили передохнуть, прервав пытки двух пленников. Несчастные были привязанны к железным крюкам, торчавшим из ступенек пьедестала.
Когда де Мариньи всмотрелся в лица жертв, ужас и боль охватили все его существо. В истерзанном мужчине он узнал своего друга, товарища по бесконечным приключениям, Титуса Кроу. А рядом с ним висела прекрасная, даже в неверном свете факелов, девушка-богиня Тиания, с Элизии. Затем. Пока де Мариньи старался запечатлеть в памяти эту картину во всех подробностях, изображение начало таять и потом исчезло так же неожиданно, как появилось. Молочные облака снова затянули поверхность хрустального шара.
В «часах», по-прежнему летящих в пустоте среди звезд, тело де Мариньи начало дергаться и покрылось потом, переворачиваясь с боку на бок, а в зале из хрусталя и жемчуга его дух повернулся к Ктханиду — Высшему Существу.
— Что это значит? Где Титус Кроу и Тиания? Как такое могло..?
— Подожди!
Ктханид резко повернулся и в его громадных глазах промелькнуло нечто, совсем непохожее на сострадание или любовь. Ктханид был Богом, и де Мариньи почувствовал, что еще немного, и чудовищная энергия, исходящая от него уничтожит этот зал, сомнет его как картонную коробку. Примерно так человек воспринимал жар солнца или ледяные укусы сильного ветра. Но вот возвышающееся над де Мариньи гороподобное тело затрепетало — Ктханид пытался овладеть своими эмоциями.
— Подожди, де Мариньи, — прогудел Бог, но теперь его голос звучал менее напряженно, — я могу все тебе объяснить. Пойми, каждое потерянное мгновение увеличивает опасность… — Затем интонация Ктханида несколько изменилась. — С другой стороны, что можно сделать? Мне придется рассказать тебе многое — потому что ты их единственная надежда на спасение. Ты станешь своеобразным инструментом, моим хитроумным оружием. Однако хватит ли у тебя сил, де Мариньи? И тот ли ты человек, каким представляет тебя Титус Кроу? Ты в самом деле хочешь попасть на Элизию?.. Я люблю эту парочку. Верни их мне, и я с радостью приветствую тебя на Элизии, как сына. Но если ты потерпишь неудачу, — тут он словно пожал плечами, — и ты останешься на земле до конца своих дней — если, конечно, уцелеешь в этих испытаниях!
— Ради Титуса Кроу и Тиании… я готов на все! — горячо ответил де Мариньи. — Я отправлюсь, куда вы мне прикажите.
— Интересно, что в твоем понимании означает «готов на все»? Но это не так важно. Тебя ждет очень долгий и трудный путь. Когда я сообщу тебе все, что могу, ты должен отправиться в дорогу.
— Куда мне лететь?
— На Землю!
— На Землю? — ахнул де Мариньи. — Но…
— Да, на Землю! Ты вернешься на свою родную планету, потому что только оттуда можно без особого риска попасть в измерение, где томятся Титус Кроу и Тиания. — На мгновение Ктханид сделал паузу, затем вновь внимательно посмотрел на де Мариньи. — Очевидно, твой разум склонен к телепатическим экспериментам, иначе я не смог бы вызвать тебя сюда, на Элизию. Но скажи мне, ты часто видишь сны? Ты в состоянии крепко уснуть и увидеть сон?
— Вижу ли я сны? Но зачем, ведь я…
— Твой отец был великим сновидцем.
— Титус Кроу мне говорил то же самое, но… — начал было де Мариньи, но затем осекся — его поразила новая ошеломляющая мысль. — Вы хотите сказать, что Титус Кроу и Тиания…
Ктханид кивнул.
— Да, де Мариньи, они попали в ловушку в Мире Снов. Найти их, освободить и доставить невредимыми на Элизию — вот твое задание. Один человек против всех опасностей Мира Снов, который может превратиться в обитель кошмаров!
2.
— Есть способ, — продолжал Ктханид, — с помощью которого я могу быстро перенести в твой разум все, что я знаю о… нужном тебе месте. Это не слишком приятный поцесс. Ты почувствуешь сильную головную боль — но он совершенно безопасен. Есть, правда, способ многократно ускорить поглощение информации и… Но нет, я боюсь — твой разум еще не готов и ты можешь погибнуть.
— Кроу рассказывал мне, как вы передали ему массу интересных сведений, — отвечал де Мариньи. — Мне кажется, все происходило в этом же зале. Что ж, делайте со мной все, что посчитаете необходимым для спасения Титуса и Тиании.
Ктханид неодобрительно загудел:
— Способности Титуса Кроу невероятно высоки, даже с учетом того, что в его жилах течет кровь Старших Богов. Он впитал знания очень быстро, почти мгновенно, но я не решаюсь проделать подобное с тобой. Не держи на меня обиду, де Мариньи. Я не знаю, на что ты способен, но если ты не выдержишь, некому будет спасать Титуса Кроу и Тианию. В любом случае твое обучение не займет слишком много времени, потому что мои знания о Мире Снов, к сожалению, ограничены. Причина этого тебе вскоре будет ясна. А теперь приблизься ко мне…
Как только сновидец сделал шаг в сторону Ктханида, лицевые щупальца Высшего Существа потянулись к нему, стремясь коснуться призрака де Мариньи.
За мгновение до установления ментального контакта последовало последнее предостережение Ктханида:
— Соберись.
…И немедленно сознание де Мариньи открылось словно некие врата, куда хлынули фантастические видения. Де Мариньи начал впитывать мифы и легенды Мира Снов. И хотя было абсолютно ясно, что Великое Существо знает сравнительно немного об этом измерении, бестелесному землянину показалось, что Старший Бог всеведущ.
Впрочем, и не удивительно — как только разум де Мариньи смог воспринять то, что рассказал ему Бог, путешественник узнал удивительные тайны, доступных прежде только очень одаренным сновидцам, живущим в измерении, материя которого ежеминутно изменялась в соответствии с грезами людей. Перед внутренним взглядом де Мариньи проплывали континенты, холмы и горы, реки и океаны Мира Снов; мелькали сказочные страны, большие и малые города. Он смог даже рассмотреть людей, которые населяли этот мир. С изумлением де Мариньи обнаружил, что некоторые области и города ему знакомы. Теперь в его памяти всплыли приключения, котрые казались забытыми навсегда, потерянными в старых снах.
Неосязаемым, но могучим потоком хлынули знания великого существа в мозг Анри-Лорана де Мариньи. Перед ним внезапно возникла Пещера Пламени, где бородатые, в громадных тиарах жрецы Нашт и Каман-Тхах возносят молитвы и приносят жертвы рогатым богам тягостных грез, обитающим в облаках над Кадатхом. Через мгновение, устремившись в Холодную Пустыню, де Мариньи мельком увидел и сам Кадатх — запретный для людей город торжествующего Зла, местоположение которого скрывалось тщательнее, чем военные тайны земных правительств. Даже Ктханид не знал точно, в какой области пространства-времени лежит Кадатх.
Всего один удар сердца — и призрак де Мариньи шагал по бесконечной лестнице, ведущей к Воротам Глубокого Сна. За ней путешественника поджидал Заколдованный Лес и его скрытные обитатели — зуги. Де Мариньи выслушал наставление о том, что зуги — маленькие, коричневые твари — могут оказаться очень важными в его поисках, поскольку обладают разумом и знают почти все о Мире Снов. Более того, эти удивительные комочки могли переноситься в реальный мир — используя два особых туннеля, где измерение снов и реальность сливались воедино. К счастью, из-за своих сомнительных кулинарных пристрастий зуги обычно не покидали свое измерение.
Затем Заколдованный Лес и его обитатели — живущие в норах зуги — исчезли, а перед де Мариньи предстал блистательный город Селефе в долине Ут-Наргая за Танарианскими горами. И де Мариньи узнал, что в Селефе правит Куранес, в прошлом легендарный сновидец, известный во всех странах Мира Снов, как герой, проникший в звездные бездны и вернувшийся назад целым и невредимым. Глядя с высоты птичьего полета на Селефе, де Мариньи видел сверкающие минареты, роскошные сады, галеры на якорях в голубой гавани и — чуть подальше — гору Аран. Морской ветер раскачивал ветви могучих гинкго, растущих на ее склонах. А у подножья горы блестела бурная река Наракса. Причудливо извиваясь, несла она свои воды к морю, то и дело окатывая холодными брызгами бесчисленные деревянные мостики, перекинутые через нее. На мгновение сверкнули внизу бронзовые городские ворота, за которыми начинались мостовые из оникса — лабиринт улиц и аллей.
Но у де Мариньи было совсем немного драгоценного времени для знакомства с Селефе — едва он успел бросить взгляд на город и окрестности, как его уже понесло дальше, высоко над Церенейским морем, волны которого самым необяснимым образом вздымались до небес. Здесь, среди редких розовых облаков он с беспокойным изумлением увидел Серанниан — город облаков, построенный из розового мрамора на слишком эфемерном — даже для мира грез — берегу. И еще де Мариньи поражался чудесам, которые видел внизу, сквозь разрывы в розовых облаках — холмам, рекам и городам редкой красоты, спящим в ярком солнечном сиянии, рождающем в его душе неописуемый восторг.
И вновь все переменилось — да так быстро, что де Мариньи на мгновение посчитал, что ослеп. Теперь его окружала непроглядная темнота. Он узнал, что страна, раскинувшаяся внизу — ничто иное, как пустынное ледяное плато Ленг. Там на стылой земле стояли редкие деревни с уродливыми домами из необтесанного камня, и багровое пламя сторожевых костров не могло разогнать зловещий мрак этих мест. Затем ледяной ветер, который, казалось, заморозил самую душу путешественника, донес до него грохот странных барабанов, сделанных из костей, и вой отвратительных флейт, а от далеких звуков чудовищного пения де Мариньи стало еще холодней.
Взглянув вниз, он обнаружил, что видит, как некое существо, не человек, корчится на вертеле над одним из таких костров, а вокруг, в багровом сумраке дергаются и прыгают в такт адской музыки, чудовищные фигуры.
Де Мариньи знал, что существо в огне — чем бы оно ни было — ужасно кричит, и радовался тому, что вой ледяного ветра заглушает эти вопли; когда же наконец де Мариньи почувствовал, что его понесло дальше, он вздохнул с облегчением.
Теперь перед ним возникли странные, оплетенные кружевом причудливых лестниц храмы Зака, в которых прятались забытые сны. Где-то здесь до сих пор жили его юношеские грезы… Но не успел де Мариньи насладиться смутными видениями Зака, как почувствовал, что его снова неудержимо тянет вперед, к двум хрустальным скалам, высоким и прекрасным, соединенным вверху в сверкающую арку. Затем де Мариньи оказался над гаванью Сона-Нил, благословенной страны каприза. Но, видимо это место Кхтанид не считал достаточно важным. Путешественник в мгновение ока преодолел Южное море, и перед ним появились Базальтовые Столбы запада.
Легенды Миры Снов говорили, что именно здесь, под толщей воды, у подножия черных колонн, лежала на дне роскошная Катурия, но мудрецы знали, что эти столбы — всего лишь ворота, за которыми начинается чудовищный водопад, низвергающий воды океана в жуткую пустоту лежащую за пределы упорядоченной вселенной. Узнав об этом, де Мариньи подумал, что будь у него время, он нашел бы ответ к этой загадке. Однако неожиданно он снова оказался в Заколдованном Лесу — в самой темной, в самой глухой его части, куда даже понырливые зуги забредают крайне редко… и вскоре де Мариньи понял причину их осторожности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
«Сны так же реальны и осязаемы, как земля под вашими ногами!»
Но если Титус Кроу сказал так, значит так оно и есть. Разве Герхард Шрах не намекал на это еще в тридцатые годы? Разве не о том же самом упоминали великие мыслители и философы древности? Тайна уже перестала быть тайной, но этого почему-то никто не заметил. Де Мариньи смог вспомнить слова Шраха:
— …Мои собственные сны — они живые и реальные, до такой степени, что я никогда не знаю наверняка, сплю я или бодрствую… Мне не хочется спорить о том, какой из миров — реальный мир или мир грез — имеет большее значение в человеческой жизни. На первый взгляд реальный мир кажется более прочным… Но поразмыслите над тем, что наука говорит нам о структуре атомов так называемых сплошных тел… и с чем вы тогда останетесь?
Убаюканный подобными обрывками мыслей и завороженный захватывающей панорамой бархатных глубин с мириадами светящихся камешков, де Мариньи попросил «часы» увеличить скорость и погрузился в сон, нетерпеливо раскрывший перед ним свои объятья и унесший его в бесконечную даль…
Вне всякого сомнения, сон, радостно вцепившийся в де Мариньи, вовсе не был естественным. Если бы Титус Кроу не рассказывал так часто и так подробно об Элизии — в особенности о скрытом в толще горного ледника зале из жемчуга и хрусталя, о нерушимом убежище Ктханида, Высшего Существа, Старшего Бога — де Мариньи вполне мог счесть себя жертвой отвратительного кошмара, потому что возникшее перед ним существо напоминало ужасную тварь — самого Ктулху! Впрочем, это был не Ктулху, а Ктханид, отличавшийся от своего свинцово-черного зловещего антипода удивительным золотым цветом кожи.
В то время, как тело де Мариньи мчалось сквозь звездную пустоту внутри «часов», разум, или точнее дух, де Мариньи перенесся в зал из хрусталя и жемчуга, который ему так подробно описывал Титус Кроу. Оказалось, Кроу нарисовал почти безупречную картину величественного, но бесконечно чужого дворца, скрытого льдами «полярных» областей Элизии.
В колоссальном зале был высокий, с мощными перекрытиями арочный потолок, пол выложен крупными шестиуголными плитами. Нарядные колонны поддерживали высокие балконы, частично скрытые розоватой дымкой и перламутровым туманом. Повсюду сверкал хрусталь — белый, розовый, ярко-красный — все оттенки, странным образом рассеянные и перемешанные создавали неповторимую игру света на поверхностях. В центральной части сияющего помещения располагалась огромная розовая подушка, на которой покоился большой молочно-белый хрустальный шар. И еще здесь находился сам Ктханид…
Кхтанид — Высшее существо, Старший Бог и, одновременно, близкий родственник Великого Ктулху… Тело его имело поистине чудовищные размеры! Он медленно перемещался — точнее, полз. Его откинутые назад фантастические крылья трепетали от напряжения, а громадная голова осьминога с выступающими лицевыми щупальцами поворачивалась то туда, то сюда, словно в испуге.
И хотя существо это казалось чужим, даже ужасным, все же оно было и величественным! Гигантское создание, сияющее драгоценнными камнями и алмазной пылью, смотрело на мир огромными глазами полными сочувствия, любви и тревоги, которые светились, словно расплавленное золото. Ктханид нервно двигался по залу, то и дело заглядывая в хрустальный шар.
Встретившись взглядом со Старшим Богом де Мариньи понял, что здесь ему нечего бояться. Все это лишь сон, который вскоре растает, как утренний туман. И все страхи исчезнут вместе с ним. А сейчас все выглядело так, словно его, де Мариньи, пригласили предстать перед одним из Старших Богов. Едва эта мысль проснулась в сознании Анри-Лорана, как Высшее Существо повернулось и уставилось на то место, где стоял призрак де Мариньи.
— Анри-Лоран де Мариньи, — зазвучал внутри странно гулкий голос Ктханида. — Человек Земли, это ты? Я вижу тебя, не беспокойся. Ты ответил на мой призыв и это очень хорошо, потому что ты выдержал испытание перед… перед… — неожиданно Бог замолчал.
— Ктханид, — заговорил де Мариньи, не уверенный, правильно ли он обращается к мифическому существу. — Я вижу, что вы… обеспокоены. Почему вы пригласили меня сюда? Что-то случилось с Титусом Кроу?
— Да, и с Титусом, и с Тианией, которую я люблю, как отец. Подойди к хрустальному шару и скажи, что ты в нем видишь.
Де Мариньи последовал за Ктханидом к краю огромной подушки, на которой возлежал огромный хрустальный шар. Под его сверкающей поверхностью клубилась субстанция молочного цвета очень похожая на отражение густых облаков в спокойной воде тихого озера.
— Смотри! — приказал Ктханид и молочные облака начали рассеиваться, открыв весьма неприятную картину…
То, что увидел спящий де Мариньи, наполнило его душу леденящим страхом, хотя он решительно отказывался поверить в увиденное, тем более, что почти ничего не понял. Внутри шара на розовой подушке теперь полыхал багровый огонь. Де Мариньи вгляделся. Четыре огромных факела стояли по углам пьедестала или алтаря, на котором покоилась непонятная масса ядовито-красного цвета, зловещий камень, не меньше трех футов высотой — Похоже, он был живым и пульсировал, отражая резкий свет колеблющегося пламени. Своим цветом и способностью преломлять свет этот камень напоминал рубин, только невероятно крупный. Его охраняли несколько приземистых человекоподобных существ с жуткими широкими ртами. На головах их возвышались странные тюрбаны. За кушаками они носили огромные кривые сабли. Изображение чуть сместилось — теперь неприятные псевдолюди отошли от основания алтаря, и де Мариньи понял, что они решили передохнуть, прервав пытки двух пленников. Несчастные были привязанны к железным крюкам, торчавшим из ступенек пьедестала.
Когда де Мариньи всмотрелся в лица жертв, ужас и боль охватили все его существо. В истерзанном мужчине он узнал своего друга, товарища по бесконечным приключениям, Титуса Кроу. А рядом с ним висела прекрасная, даже в неверном свете факелов, девушка-богиня Тиания, с Элизии. Затем. Пока де Мариньи старался запечатлеть в памяти эту картину во всех подробностях, изображение начало таять и потом исчезло так же неожиданно, как появилось. Молочные облака снова затянули поверхность хрустального шара.
В «часах», по-прежнему летящих в пустоте среди звезд, тело де Мариньи начало дергаться и покрылось потом, переворачиваясь с боку на бок, а в зале из хрусталя и жемчуга его дух повернулся к Ктханиду — Высшему Существу.
— Что это значит? Где Титус Кроу и Тиания? Как такое могло..?
— Подожди!
Ктханид резко повернулся и в его громадных глазах промелькнуло нечто, совсем непохожее на сострадание или любовь. Ктханид был Богом, и де Мариньи почувствовал, что еще немного, и чудовищная энергия, исходящая от него уничтожит этот зал, сомнет его как картонную коробку. Примерно так человек воспринимал жар солнца или ледяные укусы сильного ветра. Но вот возвышающееся над де Мариньи гороподобное тело затрепетало — Ктханид пытался овладеть своими эмоциями.
— Подожди, де Мариньи, — прогудел Бог, но теперь его голос звучал менее напряженно, — я могу все тебе объяснить. Пойми, каждое потерянное мгновение увеличивает опасность… — Затем интонация Ктханида несколько изменилась. — С другой стороны, что можно сделать? Мне придется рассказать тебе многое — потому что ты их единственная надежда на спасение. Ты станешь своеобразным инструментом, моим хитроумным оружием. Однако хватит ли у тебя сил, де Мариньи? И тот ли ты человек, каким представляет тебя Титус Кроу? Ты в самом деле хочешь попасть на Элизию?.. Я люблю эту парочку. Верни их мне, и я с радостью приветствую тебя на Элизии, как сына. Но если ты потерпишь неудачу, — тут он словно пожал плечами, — и ты останешься на земле до конца своих дней — если, конечно, уцелеешь в этих испытаниях!
— Ради Титуса Кроу и Тиании… я готов на все! — горячо ответил де Мариньи. — Я отправлюсь, куда вы мне прикажите.
— Интересно, что в твоем понимании означает «готов на все»? Но это не так важно. Тебя ждет очень долгий и трудный путь. Когда я сообщу тебе все, что могу, ты должен отправиться в дорогу.
— Куда мне лететь?
— На Землю!
— На Землю? — ахнул де Мариньи. — Но…
— Да, на Землю! Ты вернешься на свою родную планету, потому что только оттуда можно без особого риска попасть в измерение, где томятся Титус Кроу и Тиания. — На мгновение Ктханид сделал паузу, затем вновь внимательно посмотрел на де Мариньи. — Очевидно, твой разум склонен к телепатическим экспериментам, иначе я не смог бы вызвать тебя сюда, на Элизию. Но скажи мне, ты часто видишь сны? Ты в состоянии крепко уснуть и увидеть сон?
— Вижу ли я сны? Но зачем, ведь я…
— Твой отец был великим сновидцем.
— Титус Кроу мне говорил то же самое, но… — начал было де Мариньи, но затем осекся — его поразила новая ошеломляющая мысль. — Вы хотите сказать, что Титус Кроу и Тиания…
Ктханид кивнул.
— Да, де Мариньи, они попали в ловушку в Мире Снов. Найти их, освободить и доставить невредимыми на Элизию — вот твое задание. Один человек против всех опасностей Мира Снов, который может превратиться в обитель кошмаров!
2.
— Есть способ, — продолжал Ктханид, — с помощью которого я могу быстро перенести в твой разум все, что я знаю о… нужном тебе месте. Это не слишком приятный поцесс. Ты почувствуешь сильную головную боль — но он совершенно безопасен. Есть, правда, способ многократно ускорить поглощение информации и… Но нет, я боюсь — твой разум еще не готов и ты можешь погибнуть.
— Кроу рассказывал мне, как вы передали ему массу интересных сведений, — отвечал де Мариньи. — Мне кажется, все происходило в этом же зале. Что ж, делайте со мной все, что посчитаете необходимым для спасения Титуса и Тиании.
Ктханид неодобрительно загудел:
— Способности Титуса Кроу невероятно высоки, даже с учетом того, что в его жилах течет кровь Старших Богов. Он впитал знания очень быстро, почти мгновенно, но я не решаюсь проделать подобное с тобой. Не держи на меня обиду, де Мариньи. Я не знаю, на что ты способен, но если ты не выдержишь, некому будет спасать Титуса Кроу и Тианию. В любом случае твое обучение не займет слишком много времени, потому что мои знания о Мире Снов, к сожалению, ограничены. Причина этого тебе вскоре будет ясна. А теперь приблизься ко мне…
Как только сновидец сделал шаг в сторону Ктханида, лицевые щупальца Высшего Существа потянулись к нему, стремясь коснуться призрака де Мариньи.
За мгновение до установления ментального контакта последовало последнее предостережение Ктханида:
— Соберись.
…И немедленно сознание де Мариньи открылось словно некие врата, куда хлынули фантастические видения. Де Мариньи начал впитывать мифы и легенды Мира Снов. И хотя было абсолютно ясно, что Великое Существо знает сравнительно немного об этом измерении, бестелесному землянину показалось, что Старший Бог всеведущ.
Впрочем, и не удивительно — как только разум де Мариньи смог воспринять то, что рассказал ему Бог, путешественник узнал удивительные тайны, доступных прежде только очень одаренным сновидцам, живущим в измерении, материя которого ежеминутно изменялась в соответствии с грезами людей. Перед внутренним взглядом де Мариньи проплывали континенты, холмы и горы, реки и океаны Мира Снов; мелькали сказочные страны, большие и малые города. Он смог даже рассмотреть людей, которые населяли этот мир. С изумлением де Мариньи обнаружил, что некоторые области и города ему знакомы. Теперь в его памяти всплыли приключения, котрые казались забытыми навсегда, потерянными в старых снах.
Неосязаемым, но могучим потоком хлынули знания великого существа в мозг Анри-Лорана де Мариньи. Перед ним внезапно возникла Пещера Пламени, где бородатые, в громадных тиарах жрецы Нашт и Каман-Тхах возносят молитвы и приносят жертвы рогатым богам тягостных грез, обитающим в облаках над Кадатхом. Через мгновение, устремившись в Холодную Пустыню, де Мариньи мельком увидел и сам Кадатх — запретный для людей город торжествующего Зла, местоположение которого скрывалось тщательнее, чем военные тайны земных правительств. Даже Ктханид не знал точно, в какой области пространства-времени лежит Кадатх.
Всего один удар сердца — и призрак де Мариньи шагал по бесконечной лестнице, ведущей к Воротам Глубокого Сна. За ней путешественника поджидал Заколдованный Лес и его скрытные обитатели — зуги. Де Мариньи выслушал наставление о том, что зуги — маленькие, коричневые твари — могут оказаться очень важными в его поисках, поскольку обладают разумом и знают почти все о Мире Снов. Более того, эти удивительные комочки могли переноситься в реальный мир — используя два особых туннеля, где измерение снов и реальность сливались воедино. К счастью, из-за своих сомнительных кулинарных пристрастий зуги обычно не покидали свое измерение.
Затем Заколдованный Лес и его обитатели — живущие в норах зуги — исчезли, а перед де Мариньи предстал блистательный город Селефе в долине Ут-Наргая за Танарианскими горами. И де Мариньи узнал, что в Селефе правит Куранес, в прошлом легендарный сновидец, известный во всех странах Мира Снов, как герой, проникший в звездные бездны и вернувшийся назад целым и невредимым. Глядя с высоты птичьего полета на Селефе, де Мариньи видел сверкающие минареты, роскошные сады, галеры на якорях в голубой гавани и — чуть подальше — гору Аран. Морской ветер раскачивал ветви могучих гинкго, растущих на ее склонах. А у подножья горы блестела бурная река Наракса. Причудливо извиваясь, несла она свои воды к морю, то и дело окатывая холодными брызгами бесчисленные деревянные мостики, перекинутые через нее. На мгновение сверкнули внизу бронзовые городские ворота, за которыми начинались мостовые из оникса — лабиринт улиц и аллей.
Но у де Мариньи было совсем немного драгоценного времени для знакомства с Селефе — едва он успел бросить взгляд на город и окрестности, как его уже понесло дальше, высоко над Церенейским морем, волны которого самым необяснимым образом вздымались до небес. Здесь, среди редких розовых облаков он с беспокойным изумлением увидел Серанниан — город облаков, построенный из розового мрамора на слишком эфемерном — даже для мира грез — берегу. И еще де Мариньи поражался чудесам, которые видел внизу, сквозь разрывы в розовых облаках — холмам, рекам и городам редкой красоты, спящим в ярком солнечном сиянии, рождающем в его душе неописуемый восторг.
И вновь все переменилось — да так быстро, что де Мариньи на мгновение посчитал, что ослеп. Теперь его окружала непроглядная темнота. Он узнал, что страна, раскинувшаяся внизу — ничто иное, как пустынное ледяное плато Ленг. Там на стылой земле стояли редкие деревни с уродливыми домами из необтесанного камня, и багровое пламя сторожевых костров не могло разогнать зловещий мрак этих мест. Затем ледяной ветер, который, казалось, заморозил самую душу путешественника, донес до него грохот странных барабанов, сделанных из костей, и вой отвратительных флейт, а от далеких звуков чудовищного пения де Мариньи стало еще холодней.
Взглянув вниз, он обнаружил, что видит, как некое существо, не человек, корчится на вертеле над одним из таких костров, а вокруг, в багровом сумраке дергаются и прыгают в такт адской музыки, чудовищные фигуры.
Де Мариньи знал, что существо в огне — чем бы оно ни было — ужасно кричит, и радовался тому, что вой ледяного ветра заглушает эти вопли; когда же наконец де Мариньи почувствовал, что его понесло дальше, он вздохнул с облегчением.
Теперь перед ним возникли странные, оплетенные кружевом причудливых лестниц храмы Зака, в которых прятались забытые сны. Где-то здесь до сих пор жили его юношеские грезы… Но не успел де Мариньи насладиться смутными видениями Зака, как почувствовал, что его снова неудержимо тянет вперед, к двум хрустальным скалам, высоким и прекрасным, соединенным вверху в сверкающую арку. Затем де Мариньи оказался над гаванью Сона-Нил, благословенной страны каприза. Но, видимо это место Кхтанид не считал достаточно важным. Путешественник в мгновение ока преодолел Южное море, и перед ним появились Базальтовые Столбы запада.
Легенды Миры Снов говорили, что именно здесь, под толщей воды, у подножия черных колонн, лежала на дне роскошная Катурия, но мудрецы знали, что эти столбы — всего лишь ворота, за которыми начинается чудовищный водопад, низвергающий воды океана в жуткую пустоту лежащую за пределы упорядоченной вселенной. Узнав об этом, де Мариньи подумал, что будь у него время, он нашел бы ответ к этой загадке. Однако неожиданно он снова оказался в Заколдованном Лесу — в самой темной, в самой глухой его части, куда даже понырливые зуги забредают крайне редко… и вскоре де Мариньи понял причину их осторожности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18