Это был нешуточный поединок, и она решила выйти из него победителем.
Сигнал об окончании поединка подал звонок телефона. Джуно с облегчением повернулась в его сторону и не сразу осознала, что чего-то не хватает. Она с тревогой посмотрела на клетку с Пуаро, кочую Джей, как оказалось, накрыл подарочным перуанским балахоном.
– Я не нашел ничего другого – такого же большого, чтоб хватило накрыть клетку, – извинился он.
На полпути к телефону она остановилась, предчувствуя, кто это звонит.
– Джуно, киска, это Джон, – после тирады автоответчика раздался густой маслянистый голос с йоркширским акцентом. – Ты слышишь меня, Джуно? Похоже, нет, – после длинной паузы отчетливо заиграла музыка, и на этом фоне послышалось, как Джон закуривает и затягивается сигаретой. – Знаешь, я не уверен, что этот янки тебе передал – кто он вообще-то такой? – но я тебе уже звонил. Я хотел поздравить тебя с днем рождения, киска. Я подумал, может, ты еще не легла, – и может, даже не прочь приехать ко мне. У меня есть для тебя подарочек. Приезжай, и он будет твой. Позвони мне, – и в комнате раздались гудки.
Джуно по-прежнему стояла на полпути между диваном и телефоном, ее сердце очутилось подозрительно близко к дыхательному горлу. Если бы Джея не было в комнате, она бы сняла трубку. Сегодня ночью, один-единственный раз, она предприняла бы эту поездку на такси в Клапам. Она бы залезла в их старую постель так же привычно, как немолодая актриса залезает в костюм перед поднятием занавеса. Она бы занялась любовью с Джоном – о, как ужасна была бы эта любовь, тусклая, наверняка пропитанная пивом, и все-таки, несмотря ни на что, приносящая наслаждение – наслаждение почувствовать себя желанной. А затем она подождала бы, когда он заснет. И, услышав его глубокое, с сонным причмокиванием, дыхание, она уткнулась бы лицом в его теплое плечо, как ребенок в уютное одеяло, и погрузилась бы на несколько часов в драгоценное ощущение безопасности, пока утро с его беспощадной трезвостью не напомнило бы ей, какая же она идиотка.
Сегодня ночью, будь Джуно одна, она бы обязательно сделала это. Вместо того чтобы вести тут поединок с незнакомцем, который не только раздражает ее, но и внушает страх. И все же подложечной ямкой она ощущала, что все еще здесь потому, что этот незнакомец сексуально притягивает ее, как магнит. А вот о Джоне ничего подобного уже сказать нельзя.
– Как тебе Триона? – спросила она с деланным интересом, поворачиваясь к Джею. Она решила вернуть ситуацию в нормальное русло.
– Шон ее очень точно описал.
– Как же он ее описал?
– Сказал, что описать ее невозможно. Джуно улыбнулась и кивнула:
– Да, это именно о ней.
Она вышла на кухню за выпивкой. Налив водки и глядя на нее, она вздохнула:
– Что ж, поживем немного. – Наблюдая за пузырьком воздуха на поверхности стакана, она вспомнила слова, произнесенные Лулу этим вечером: «Действуй в нужном направлении, детка».
Одним махом она опрокинула содержимое стакана и вновь наполнила его, перед тем как вернуться в гостиную.
Дальше события развивались спонтанно. На полпути к дивану Джуно ощутила в себе готовность к импровизациям и всплескам остроумия, так как водка, двигаясь по пищеводу, сметала все преграды.
– С тобой все в порядке? – с тревогой спросил Джей, наблюдая за ее упорными попытками глотать и дышать в одно и то же время.
– Не то слово, – ответила она и закашлялась. Глазами она обследовала местность в поисках подходящей позиции, чтобы начать «действовать в нужном направлении».
Джей по-прежнему занимал большую часть дивана, глядя на нее снизу вверх, не мигая и не отводя глаз. Джуно вдруг почувствовала себя невероятно одинокой и беззащитной.
– Я думаю, мне пора помыться, – неожиданно заявила она и сама удивилась, почему именно эти слова пришли ей в голову. Она ведь уже принимала ванну этим вечером. Она чувствовала себя как Бланш Дюбуа из «Трамвая „Желание"», когда та пытается ускользнуть от сексуального гиганта Стэнли.
Джей посмотрел на нее слегка удивленно, но от комментариев воздержался. Она быстрым шагом направилась в ванную, чтобы открыть кран.
Опустившись на пол и прижимаясь лбом к прохладной эмали, она пробормотала:
– Боже, ну отошли его спать, ну пожалуйста. – Она вылила водку в пенящуюся воду.
Собравшись с силами, она вылила туда же полбутылки успокоительной пены для ванн и прильнула к зеркалу, чтобы обозреть, пока стекло не запотело, результаты воздействия этого сокрушительного вечера. Местами проблемы, конечно, были, но в целом она выглядела куда лучше, чем ожидала. Она сбросила одежду и надела старый махровый халат Шона, висевший на двери, на его крючке. Жаль, что она не заметила его раньше, когда принимала ванну в первый раз. Он был восхитительно мягкий и пушистый.
Закрыв кран, она вернулась в гостиную. Джей по-прежнему сидел на диване с «Чирз!» в руках и с благоговением разглядывал фото Белль Винтер, как мусульманин суры в Коране.
– А тебе идет, – подняв глаза, он заметил купальный халат.
– Скажи это Шону, – Джуно вынула сигареты из кармана своего пиджака, висевшего на спинке дивана. – Он считает, что в этом наряде я похожа на обитателя психушки из «Пролетая над гнездом кукушки».
– Я купил его на прошлой неделе, – спокойно сказал Джей. – Мой старый халат поистрепался.
Она приоткрыла рот, словно пытаясь проглотить его слова, чтобы переварить их.
– Так это твой наряд?
– Ну да, наверное, это и есть то, что вы, англичане, называете нарядом. Я никогда не понимал смысла этого выражения, но сейчас наконец-то уловил, – впервые за все это время он улыбнулся.
Эффект оказался настолько потрясающим, что Джуно с трудом устояла на ногах. Его лицо было как далекая и маняще прекрасная долина, которая вдруг, на миг, покажется более доступной и еще более прекрасной, когда ее внезапно озарит солнечный луч. Джуно захотелось побежать, раскинув руки, словно аэроплан.
Собрав волю в кулак, она постаралась сосредоточиться.
– Прости, но я думала, что это заряд Шона, то есть, я хочу сказать, наряд Шона. – Она хотела оставаться холодной, но в этой невероятной улыбке было что-то поджигающее. Короче, она боялась вот-вот взорваться.
– Триона сказала, что ты очень много даешь компании, – сказал он, откинув волосы со лба. – Я подумал, что речь идет о каких-то инвестициях.
Джуно понятия не имела, почему она сказала то, что сказала. Точно так же, как понятия не имела, почему чуть раньше она заявила, что ей пора помыться. Но в обоих случаях она пожалела о сказанном, едва только слова сорвались с ее губ вместе с горячим дыханием и замешательством:
– Ага. Обожаю все делать в компании. И принимать ванну тоже. Пойдем нырнем, если ты не против?
Она подумала, что он или растеряется, или рассердится, или пошлет ее к черту. В конце концов, если он уже немного попривык к ее юмору, то может принять это за шутку. Но он даже не шелохнулся, его глаза неотрывно смотрели на нее.
– Ты делаешь пас в мою сторону? – наконец спросил он, прижимая подбородок к плечу этим своим настороженным, щемяще сексуальным движением, из-за которого у нее живот сводило от желания.
Еще никогда в жизни Джуно не чувствовала себя такой погибшей и несчастной. Она была абсолютно уверена, что сейчас он таким же спокойным и холодным тоном объяснит ей, что не находит ее сексуально привлекательной. Конечно же, не он первый не находит. Но она так сейчас нуждалась хоть в каком-то самоутверждении, пусть жалком, примитивном и временном. Ей важно было доказать самой себе, что она еще может, несмотря ни на что, нравиться. И ей нужна была причина, чтобы сегодня ночью не брать такси и не ехать в Клапам.
– Да. Я делаю пас в твою сторону.
Он не шелохнулся. Он не отвел глаз. Джуно подумала, что она уже второй раз за вечер совершает дикую ошибку.
– Не люблю напарываться на затычку, – проговорил он.
Решив, что затычкой на нью-йоркском жаргоне называют назойливую тетку, которая пристает к мужчинам с целью потрахаться, Джуно понимающе кивнула и попятилась назад.
– На редкость затруднительное положение, не правда ли? Прошу прощения… Как это говорят… попытка девушке не пытка. Ну что ж… Пожалуй, я пошла к черту.
– Пожалуйста, не убегай опять, Джуно. – Он быстрым плавным движением поднялся с дивана и подошел к ней. – Я как-нибудь справлюсь с затычкой.
– Ты… с чем ты справишься? – Она растерянно помедлила, готовая в любую секунду ретироваться.
– С пробкой. – Джей коснулся подушечкой длинного, разъеденного химикатами пальца ее разгоряченной щеки, и она чуть не умерла на месте. – Я справлюсь с пробкой.
Джуно пошатнулась. Надо же, от прикосновения пальца. Происшедшее с ней превращение было таким внезапным, как ожог от клейма на коже. Отныне она не подчиняется Джону. Она подчиняется чему-то куда более властному – собственному сексуальному инстинкту. Как мальчишка-хулиган без ключа зажигания замыкает провода для запуска чужой машины, так Джей одним прикосновением запустил ее. А ведь у Джона ключ был столько лет – и он не сумел высечь искру. Импульс был такой силы, что кровь стучала в ушах, как барабанная дробь. Ей ничего другого не оставалось, как самой нажать на акселератор.
Мало что соображая, она приподнялась на цыпочки и прижала свои губы к его губам, таким пленительным, виолончельно-изогнутым. Ей показалось, что она окунулась в растопленный шоколад, так тепло и нежно приоткрылись его губы навстречу. Она не могла остановиться. Чем дольше она пила, тем больше он давал, тем слаще становился вкус. Наконец, задержав дыхание, чтоб не захлебнуться от наслаждения, она восхищенно рассмеялась и выдохнула: «Приступим к погружению!»
ГЛАВА 7
Ванную комнату освещали две оплывшие свечи. Они мерцали на шкафчике с лекарствами, и Джуно ничуть не тревожилась – а что, если она выглядит не очень-то соблазнительно, плескаясь в воде, как розовый гиппопотамчик. Она ощущала себя женщиной с картины Дега и была в полном восторге. Проглоченная водка поджигала ее изнутри, а блуждающие прикосновения Джея – снаружи, превращая ее плоть в расплавленную лаву. Он на удивление нежно и терпеливо исследовал ее влажное тело своими длинными пальцами с загрубевшими от фотореактивов подушечками.
Сейчас, уже оказавшись с ним в одной ванне, Джуно чувствовала себя куда более уверенно и лучше управляла собой. Истерическое возбуждение быстро опадало, как пена вокруг их теплых и блестящих тел.
– Мне нравится, – пробормотала она, благосклонно взирая на то, как он положил ее лодыжку себе на плечо и провел мочалкой по ее бедру. Вдруг что-то острое коснулось ее икры, она даже вздрогнула. Джуно разглядела у него на шее кожаный ремешок, с которого свисал кулон, по форме напоминавший акулий зуб.
– Он настоящий? – Джуно постаралась дотянуться, но ее зад заскользил по дну, и она чуть не ушла под воду.
– Конечно, – он нежно опустил ее лодыжку снова в воду. – Это волчий зуб.
– Волчий? Bay… Он что-нибудь означает? – Джуно пришла в восхищение, мгновенно представив себе, как Джей живет вместе с настоящими американскими индейцами, принявшими его в свое племя, и за общепризнанную храбрость получает имя Волчий Клык.
– В каком смысле? – Он приподнял голову. – Я не подрабатываю стоматологом в зоопарке, если тебя это интересует.
– Нет, я подумала, может быть, это ритуальный амулет.
Джей удивленно изогнул губы:
– Я купил его у уличного торговца на Ист-Сайде. Это украшение, Джуно.
– Вот как, – она почувствовала себя немножко идиоткой, с такими-то вопросами. Тут ей припомнились ее собственные подозрения и болтовня Трионы за обедом.
– Что ты делаешь, Джуно? – чуть погодя спросил он.
Она рассматривала странный серебристый шрам круглой формы у него под коленом и ответила:
– Ищу следы от пуль.
– С чего бы это? – он взглянул недоуменно.
– Просто так. Мне пришло в голову, что у тебя могут быть следы от пуль, вот и все, – она небрежно пожала плечами.
Он ничего не сказал, только протянул теплую мыльную руку и провел по ее щеке, склонив голову набок и сосредоточенно изучая ее лицо своими глазами цвета светлого ячменя. Его большой палец с невероятной нежностью огибал все впадинки и выступы ее лица. Это было чертовски романтично. Джуно пришла в какой-то экстаз от того, что они были вместе, в джакузи. Она не понимала, как еще вода вокруг нее не закипела.
Когда он наконец отвел взгляд, она закрыла глаза и на несколько секунд провалилась в забытье, прежде чем снова вспомнила про шрам.
– Так это один из них? – она протянула руку и потрогала пальцем участок мягкой серебристой кожи под его коленом.
– Один из каких? – он вздохнул, с трудом сдерживая раздражение, его настроение, судя по всему, мгновенно испортилось.
– След от пули?
Он отвел глаза в сторону раковины.
– Да, – наконец сказал он ровным голосом.
– Bay! – Джуно посмотрела на него с благоговением. – А где ты его получил? А у тебя есть еще?
Он продолжал сузившимися глазами смотреть на раковину, на щеке начал подергиваться желвак.
– Да. У меня есть еще, – он произнес медленно, с металлом в голосе. – Но я не провожу экскурсий по этим местам.
Джуно хотела было подлизаться к нему, чтобы он показал все шрамы и все про них рассказал, но настороженно-оборонительное выражение его лица остановило ее. У нее вдруг закралось сомнение: а может быть, эта совместная ванна не такая уж блестящая затея. Как если бы она хотела поплавать с дельфином, а оказалась в одном бассейне с акулой. Ей вдруг захотелось уплыть из соображений безопасности.
Словно догадавшись, что встревожил ее, Джей медленно провел пальцем от ее лодыжки наверх, к паху, наклонив голову, чтобы проследить за этим движением.
– Ты чертовки много болтаешь, – он посмотрел на нее почти робко.
Пока Джей мыл ей ноги, она спокойно лежала на спине, но сейчас резко встала и повернулась, подняв в ванне целую бурю и выплеснув воду на пол.
– Что ты делаешь? – Джей в тревоге отклонился, пытаясь увернуться от накатывающей волны.
– Хочу, чтобы ты потер мне спинку, – Джуно снова опустилась в воду и потянулась за огромной потешной губкой в форме ладони – подарок Лидии на прошлое Рождество.
– Обязательно, – Джей охватил ногами ее талию и начал сцеловывать ожерелье из ароматных пузырьков, образовавшееся вокруг ее шеи. Теперь волчий зуб касался ее позвоночника. В то же время его руки скользнули вперед, и, обхватив ее груди, он удивленно взвесил их на ладонях:
– У тебя грандиозные сиськи.
– Да, меня можно доить, – пробормотала она, пробираясь пальцами сквозь пену к мягким волоскам на его ногах. Они были такого же золотистого цвета, как и волосы на голове, а намокнув, приобретали каштановый отлив, словно жженая карамель.
– Что? – он, казалось, вообще не воспринимал ее шуток: либо решил на них не реагировать, либо не понимал.
– Сегодня был мой день рождения, – вздохнула Джуно, пониже наклонив голову, так как он тер губкой ее плечи.
– Ты мне ничего не сказала об этом, – губка с бульканьем опустилась под воду – Джей сжал ее, выпуская воздух.
– А чем тут хвастаться?
– Сколько тебе исполнилось? – Он провел губкой по ложбинке на ее спине.
Джуно под водой скрестила пальцы на руке. Двадцать пять, – она почувствовала, как краска бросилась ей в лицо, и, чтобы скрыть смущение, наклонила голову пониже и подвинулась к нему поближе:
– Пожалуйста, продолжай.
– Мне нравится эта штучка у тебя на спине, – он провел губкой вдоль ложбинки. – У большинства женщин тут торчат позвонки, как шишки.
Я вообще та еще штучка, – Джуно сжала пальцы у него на ногах.
– Да уж, это я заметил.
Они еще долго лежали в ванне, так что кожа у них на пальцах сморщилась, а на теле уже скрипела, хоть и была покрыта сладкой испариной предвкушения.
– Вода остыла, – сказал Джей. – Чуть теплая, как ваше английское пиво.
– И тоже без пены, – в тон ему ответила Джуно, подхватив шутку.
Снимая полотенце, она почувствовала острый приступ смущения, и вновь волна сомнения прокатилась у нее в душе, словно отражение волны, поднявшейся в ванне, когда она вставала.
Джей по-прежнему лежал в воде, глядя на нее прищуренными блестящими глазами. Совсем как у волка: бледно-золотые, чужие и опасные, – подумала Джуно. Недаром же ему нравится носить этот зуб на шее. Он волк в волчьей шкуре. Несмотря на розоватый цвет разогретой кожи, в его удлиненном теле было что-то не только притягательное, но и пугающее. Кроме традиционной кельтской татуировки на правой руке, на плече была вытатуирована маленькая сосулька: казалось, что неаккуратный рисунок синего цвета с неровными краями выполнен при помощи обычного ножа и чернил.
Она обмоталась полотенцем и сделала шаг назад:
– Пойдем в постель?
Джей оставался в воде, желтые глаза не мигая смотрели на нее:
– В твою или в мою?
Она хотела шутки ради сказать «в общую», но передумала. Вместо этого, заметив краем глаза в запотевшем зеркале свое распаренное лицо и растрепанные волосы, она произнесла, совершенно упав духом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Сигнал об окончании поединка подал звонок телефона. Джуно с облегчением повернулась в его сторону и не сразу осознала, что чего-то не хватает. Она с тревогой посмотрела на клетку с Пуаро, кочую Джей, как оказалось, накрыл подарочным перуанским балахоном.
– Я не нашел ничего другого – такого же большого, чтоб хватило накрыть клетку, – извинился он.
На полпути к телефону она остановилась, предчувствуя, кто это звонит.
– Джуно, киска, это Джон, – после тирады автоответчика раздался густой маслянистый голос с йоркширским акцентом. – Ты слышишь меня, Джуно? Похоже, нет, – после длинной паузы отчетливо заиграла музыка, и на этом фоне послышалось, как Джон закуривает и затягивается сигаретой. – Знаешь, я не уверен, что этот янки тебе передал – кто он вообще-то такой? – но я тебе уже звонил. Я хотел поздравить тебя с днем рождения, киска. Я подумал, может, ты еще не легла, – и может, даже не прочь приехать ко мне. У меня есть для тебя подарочек. Приезжай, и он будет твой. Позвони мне, – и в комнате раздались гудки.
Джуно по-прежнему стояла на полпути между диваном и телефоном, ее сердце очутилось подозрительно близко к дыхательному горлу. Если бы Джея не было в комнате, она бы сняла трубку. Сегодня ночью, один-единственный раз, она предприняла бы эту поездку на такси в Клапам. Она бы залезла в их старую постель так же привычно, как немолодая актриса залезает в костюм перед поднятием занавеса. Она бы занялась любовью с Джоном – о, как ужасна была бы эта любовь, тусклая, наверняка пропитанная пивом, и все-таки, несмотря ни на что, приносящая наслаждение – наслаждение почувствовать себя желанной. А затем она подождала бы, когда он заснет. И, услышав его глубокое, с сонным причмокиванием, дыхание, она уткнулась бы лицом в его теплое плечо, как ребенок в уютное одеяло, и погрузилась бы на несколько часов в драгоценное ощущение безопасности, пока утро с его беспощадной трезвостью не напомнило бы ей, какая же она идиотка.
Сегодня ночью, будь Джуно одна, она бы обязательно сделала это. Вместо того чтобы вести тут поединок с незнакомцем, который не только раздражает ее, но и внушает страх. И все же подложечной ямкой она ощущала, что все еще здесь потому, что этот незнакомец сексуально притягивает ее, как магнит. А вот о Джоне ничего подобного уже сказать нельзя.
– Как тебе Триона? – спросила она с деланным интересом, поворачиваясь к Джею. Она решила вернуть ситуацию в нормальное русло.
– Шон ее очень точно описал.
– Как же он ее описал?
– Сказал, что описать ее невозможно. Джуно улыбнулась и кивнула:
– Да, это именно о ней.
Она вышла на кухню за выпивкой. Налив водки и глядя на нее, она вздохнула:
– Что ж, поживем немного. – Наблюдая за пузырьком воздуха на поверхности стакана, она вспомнила слова, произнесенные Лулу этим вечером: «Действуй в нужном направлении, детка».
Одним махом она опрокинула содержимое стакана и вновь наполнила его, перед тем как вернуться в гостиную.
Дальше события развивались спонтанно. На полпути к дивану Джуно ощутила в себе готовность к импровизациям и всплескам остроумия, так как водка, двигаясь по пищеводу, сметала все преграды.
– С тобой все в порядке? – с тревогой спросил Джей, наблюдая за ее упорными попытками глотать и дышать в одно и то же время.
– Не то слово, – ответила она и закашлялась. Глазами она обследовала местность в поисках подходящей позиции, чтобы начать «действовать в нужном направлении».
Джей по-прежнему занимал большую часть дивана, глядя на нее снизу вверх, не мигая и не отводя глаз. Джуно вдруг почувствовала себя невероятно одинокой и беззащитной.
– Я думаю, мне пора помыться, – неожиданно заявила она и сама удивилась, почему именно эти слова пришли ей в голову. Она ведь уже принимала ванну этим вечером. Она чувствовала себя как Бланш Дюбуа из «Трамвая „Желание"», когда та пытается ускользнуть от сексуального гиганта Стэнли.
Джей посмотрел на нее слегка удивленно, но от комментариев воздержался. Она быстрым шагом направилась в ванную, чтобы открыть кран.
Опустившись на пол и прижимаясь лбом к прохладной эмали, она пробормотала:
– Боже, ну отошли его спать, ну пожалуйста. – Она вылила водку в пенящуюся воду.
Собравшись с силами, она вылила туда же полбутылки успокоительной пены для ванн и прильнула к зеркалу, чтобы обозреть, пока стекло не запотело, результаты воздействия этого сокрушительного вечера. Местами проблемы, конечно, были, но в целом она выглядела куда лучше, чем ожидала. Она сбросила одежду и надела старый махровый халат Шона, висевший на двери, на его крючке. Жаль, что она не заметила его раньше, когда принимала ванну в первый раз. Он был восхитительно мягкий и пушистый.
Закрыв кран, она вернулась в гостиную. Джей по-прежнему сидел на диване с «Чирз!» в руках и с благоговением разглядывал фото Белль Винтер, как мусульманин суры в Коране.
– А тебе идет, – подняв глаза, он заметил купальный халат.
– Скажи это Шону, – Джуно вынула сигареты из кармана своего пиджака, висевшего на спинке дивана. – Он считает, что в этом наряде я похожа на обитателя психушки из «Пролетая над гнездом кукушки».
– Я купил его на прошлой неделе, – спокойно сказал Джей. – Мой старый халат поистрепался.
Она приоткрыла рот, словно пытаясь проглотить его слова, чтобы переварить их.
– Так это твой наряд?
– Ну да, наверное, это и есть то, что вы, англичане, называете нарядом. Я никогда не понимал смысла этого выражения, но сейчас наконец-то уловил, – впервые за все это время он улыбнулся.
Эффект оказался настолько потрясающим, что Джуно с трудом устояла на ногах. Его лицо было как далекая и маняще прекрасная долина, которая вдруг, на миг, покажется более доступной и еще более прекрасной, когда ее внезапно озарит солнечный луч. Джуно захотелось побежать, раскинув руки, словно аэроплан.
Собрав волю в кулак, она постаралась сосредоточиться.
– Прости, но я думала, что это заряд Шона, то есть, я хочу сказать, наряд Шона. – Она хотела оставаться холодной, но в этой невероятной улыбке было что-то поджигающее. Короче, она боялась вот-вот взорваться.
– Триона сказала, что ты очень много даешь компании, – сказал он, откинув волосы со лба. – Я подумал, что речь идет о каких-то инвестициях.
Джуно понятия не имела, почему она сказала то, что сказала. Точно так же, как понятия не имела, почему чуть раньше она заявила, что ей пора помыться. Но в обоих случаях она пожалела о сказанном, едва только слова сорвались с ее губ вместе с горячим дыханием и замешательством:
– Ага. Обожаю все делать в компании. И принимать ванну тоже. Пойдем нырнем, если ты не против?
Она подумала, что он или растеряется, или рассердится, или пошлет ее к черту. В конце концов, если он уже немного попривык к ее юмору, то может принять это за шутку. Но он даже не шелохнулся, его глаза неотрывно смотрели на нее.
– Ты делаешь пас в мою сторону? – наконец спросил он, прижимая подбородок к плечу этим своим настороженным, щемяще сексуальным движением, из-за которого у нее живот сводило от желания.
Еще никогда в жизни Джуно не чувствовала себя такой погибшей и несчастной. Она была абсолютно уверена, что сейчас он таким же спокойным и холодным тоном объяснит ей, что не находит ее сексуально привлекательной. Конечно же, не он первый не находит. Но она так сейчас нуждалась хоть в каком-то самоутверждении, пусть жалком, примитивном и временном. Ей важно было доказать самой себе, что она еще может, несмотря ни на что, нравиться. И ей нужна была причина, чтобы сегодня ночью не брать такси и не ехать в Клапам.
– Да. Я делаю пас в твою сторону.
Он не шелохнулся. Он не отвел глаз. Джуно подумала, что она уже второй раз за вечер совершает дикую ошибку.
– Не люблю напарываться на затычку, – проговорил он.
Решив, что затычкой на нью-йоркском жаргоне называют назойливую тетку, которая пристает к мужчинам с целью потрахаться, Джуно понимающе кивнула и попятилась назад.
– На редкость затруднительное положение, не правда ли? Прошу прощения… Как это говорят… попытка девушке не пытка. Ну что ж… Пожалуй, я пошла к черту.
– Пожалуйста, не убегай опять, Джуно. – Он быстрым плавным движением поднялся с дивана и подошел к ней. – Я как-нибудь справлюсь с затычкой.
– Ты… с чем ты справишься? – Она растерянно помедлила, готовая в любую секунду ретироваться.
– С пробкой. – Джей коснулся подушечкой длинного, разъеденного химикатами пальца ее разгоряченной щеки, и она чуть не умерла на месте. – Я справлюсь с пробкой.
Джуно пошатнулась. Надо же, от прикосновения пальца. Происшедшее с ней превращение было таким внезапным, как ожог от клейма на коже. Отныне она не подчиняется Джону. Она подчиняется чему-то куда более властному – собственному сексуальному инстинкту. Как мальчишка-хулиган без ключа зажигания замыкает провода для запуска чужой машины, так Джей одним прикосновением запустил ее. А ведь у Джона ключ был столько лет – и он не сумел высечь искру. Импульс был такой силы, что кровь стучала в ушах, как барабанная дробь. Ей ничего другого не оставалось, как самой нажать на акселератор.
Мало что соображая, она приподнялась на цыпочки и прижала свои губы к его губам, таким пленительным, виолончельно-изогнутым. Ей показалось, что она окунулась в растопленный шоколад, так тепло и нежно приоткрылись его губы навстречу. Она не могла остановиться. Чем дольше она пила, тем больше он давал, тем слаще становился вкус. Наконец, задержав дыхание, чтоб не захлебнуться от наслаждения, она восхищенно рассмеялась и выдохнула: «Приступим к погружению!»
ГЛАВА 7
Ванную комнату освещали две оплывшие свечи. Они мерцали на шкафчике с лекарствами, и Джуно ничуть не тревожилась – а что, если она выглядит не очень-то соблазнительно, плескаясь в воде, как розовый гиппопотамчик. Она ощущала себя женщиной с картины Дега и была в полном восторге. Проглоченная водка поджигала ее изнутри, а блуждающие прикосновения Джея – снаружи, превращая ее плоть в расплавленную лаву. Он на удивление нежно и терпеливо исследовал ее влажное тело своими длинными пальцами с загрубевшими от фотореактивов подушечками.
Сейчас, уже оказавшись с ним в одной ванне, Джуно чувствовала себя куда более уверенно и лучше управляла собой. Истерическое возбуждение быстро опадало, как пена вокруг их теплых и блестящих тел.
– Мне нравится, – пробормотала она, благосклонно взирая на то, как он положил ее лодыжку себе на плечо и провел мочалкой по ее бедру. Вдруг что-то острое коснулось ее икры, она даже вздрогнула. Джуно разглядела у него на шее кожаный ремешок, с которого свисал кулон, по форме напоминавший акулий зуб.
– Он настоящий? – Джуно постаралась дотянуться, но ее зад заскользил по дну, и она чуть не ушла под воду.
– Конечно, – он нежно опустил ее лодыжку снова в воду. – Это волчий зуб.
– Волчий? Bay… Он что-нибудь означает? – Джуно пришла в восхищение, мгновенно представив себе, как Джей живет вместе с настоящими американскими индейцами, принявшими его в свое племя, и за общепризнанную храбрость получает имя Волчий Клык.
– В каком смысле? – Он приподнял голову. – Я не подрабатываю стоматологом в зоопарке, если тебя это интересует.
– Нет, я подумала, может быть, это ритуальный амулет.
Джей удивленно изогнул губы:
– Я купил его у уличного торговца на Ист-Сайде. Это украшение, Джуно.
– Вот как, – она почувствовала себя немножко идиоткой, с такими-то вопросами. Тут ей припомнились ее собственные подозрения и болтовня Трионы за обедом.
– Что ты делаешь, Джуно? – чуть погодя спросил он.
Она рассматривала странный серебристый шрам круглой формы у него под коленом и ответила:
– Ищу следы от пуль.
– С чего бы это? – он взглянул недоуменно.
– Просто так. Мне пришло в голову, что у тебя могут быть следы от пуль, вот и все, – она небрежно пожала плечами.
Он ничего не сказал, только протянул теплую мыльную руку и провел по ее щеке, склонив голову набок и сосредоточенно изучая ее лицо своими глазами цвета светлого ячменя. Его большой палец с невероятной нежностью огибал все впадинки и выступы ее лица. Это было чертовски романтично. Джуно пришла в какой-то экстаз от того, что они были вместе, в джакузи. Она не понимала, как еще вода вокруг нее не закипела.
Когда он наконец отвел взгляд, она закрыла глаза и на несколько секунд провалилась в забытье, прежде чем снова вспомнила про шрам.
– Так это один из них? – она протянула руку и потрогала пальцем участок мягкой серебристой кожи под его коленом.
– Один из каких? – он вздохнул, с трудом сдерживая раздражение, его настроение, судя по всему, мгновенно испортилось.
– След от пули?
Он отвел глаза в сторону раковины.
– Да, – наконец сказал он ровным голосом.
– Bay! – Джуно посмотрела на него с благоговением. – А где ты его получил? А у тебя есть еще?
Он продолжал сузившимися глазами смотреть на раковину, на щеке начал подергиваться желвак.
– Да. У меня есть еще, – он произнес медленно, с металлом в голосе. – Но я не провожу экскурсий по этим местам.
Джуно хотела было подлизаться к нему, чтобы он показал все шрамы и все про них рассказал, но настороженно-оборонительное выражение его лица остановило ее. У нее вдруг закралось сомнение: а может быть, эта совместная ванна не такая уж блестящая затея. Как если бы она хотела поплавать с дельфином, а оказалась в одном бассейне с акулой. Ей вдруг захотелось уплыть из соображений безопасности.
Словно догадавшись, что встревожил ее, Джей медленно провел пальцем от ее лодыжки наверх, к паху, наклонив голову, чтобы проследить за этим движением.
– Ты чертовки много болтаешь, – он посмотрел на нее почти робко.
Пока Джей мыл ей ноги, она спокойно лежала на спине, но сейчас резко встала и повернулась, подняв в ванне целую бурю и выплеснув воду на пол.
– Что ты делаешь? – Джей в тревоге отклонился, пытаясь увернуться от накатывающей волны.
– Хочу, чтобы ты потер мне спинку, – Джуно снова опустилась в воду и потянулась за огромной потешной губкой в форме ладони – подарок Лидии на прошлое Рождество.
– Обязательно, – Джей охватил ногами ее талию и начал сцеловывать ожерелье из ароматных пузырьков, образовавшееся вокруг ее шеи. Теперь волчий зуб касался ее позвоночника. В то же время его руки скользнули вперед, и, обхватив ее груди, он удивленно взвесил их на ладонях:
– У тебя грандиозные сиськи.
– Да, меня можно доить, – пробормотала она, пробираясь пальцами сквозь пену к мягким волоскам на его ногах. Они были такого же золотистого цвета, как и волосы на голове, а намокнув, приобретали каштановый отлив, словно жженая карамель.
– Что? – он, казалось, вообще не воспринимал ее шуток: либо решил на них не реагировать, либо не понимал.
– Сегодня был мой день рождения, – вздохнула Джуно, пониже наклонив голову, так как он тер губкой ее плечи.
– Ты мне ничего не сказала об этом, – губка с бульканьем опустилась под воду – Джей сжал ее, выпуская воздух.
– А чем тут хвастаться?
– Сколько тебе исполнилось? – Он провел губкой по ложбинке на ее спине.
Джуно под водой скрестила пальцы на руке. Двадцать пять, – она почувствовала, как краска бросилась ей в лицо, и, чтобы скрыть смущение, наклонила голову пониже и подвинулась к нему поближе:
– Пожалуйста, продолжай.
– Мне нравится эта штучка у тебя на спине, – он провел губкой вдоль ложбинки. – У большинства женщин тут торчат позвонки, как шишки.
Я вообще та еще штучка, – Джуно сжала пальцы у него на ногах.
– Да уж, это я заметил.
Они еще долго лежали в ванне, так что кожа у них на пальцах сморщилась, а на теле уже скрипела, хоть и была покрыта сладкой испариной предвкушения.
– Вода остыла, – сказал Джей. – Чуть теплая, как ваше английское пиво.
– И тоже без пены, – в тон ему ответила Джуно, подхватив шутку.
Снимая полотенце, она почувствовала острый приступ смущения, и вновь волна сомнения прокатилась у нее в душе, словно отражение волны, поднявшейся в ванне, когда она вставала.
Джей по-прежнему лежал в воде, глядя на нее прищуренными блестящими глазами. Совсем как у волка: бледно-золотые, чужие и опасные, – подумала Джуно. Недаром же ему нравится носить этот зуб на шее. Он волк в волчьей шкуре. Несмотря на розоватый цвет разогретой кожи, в его удлиненном теле было что-то не только притягательное, но и пугающее. Кроме традиционной кельтской татуировки на правой руке, на плече была вытатуирована маленькая сосулька: казалось, что неаккуратный рисунок синего цвета с неровными краями выполнен при помощи обычного ножа и чернил.
Она обмоталась полотенцем и сделала шаг назад:
– Пойдем в постель?
Джей оставался в воде, желтые глаза не мигая смотрели на нее:
– В твою или в мою?
Она хотела шутки ради сказать «в общую», но передумала. Вместо этого, заметив краем глаза в запотевшем зеркале свое распаренное лицо и растрепанные волосы, она произнесла, совершенно упав духом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51