О, он не ушел, он ее каким-то образом обманул и сейчас пошлет за полицией. Значит, очень скоро ей придется увидеть перед собой палача в черном капюшоне.– Роб! – крикнул человек с пистолетом невероятно знакомым голосом, низким и мужественным, с хрипотцой; капитан Монтгомери. От воспоминания сердце ее пропустило удар, но тут в кабинет вошел другой человек, тот, который, как она видела собственными глазами, только что сел в экипаж.– Зажги, пожалуйста, фонарь, Роб. Еще раз предупреждаю, мадам, я вооружен, – сказал, капитан, когда Морган отступила назад, лихорадочно соображая, не удастся ли ей выскользнуть через окно на улицу. Она услышала, как чиркнула спичка; Фонарь вспыхнул, и в темноте возник небольшой ореол света. Внезапно оказалось, что Морган смотрит прямо на капитана Монтгомери и на большой блестящий черный пистолет. Боже милостивый, но ведь он не выстрелит? Точно не выстрелит? Сердце трепетало, как бабочка в руках поймавшего ее мальчишки.– Господи Боже мой, да это женщина! – воскликнул второй.– Да, – отозвался капитан. – Скиньте капюшон, мадам, дайте-ка мы на вас посмотрим. Роб, в твоем кабинете есть еще два фонаря. Будь добр, принеси их сюда, только сначала разожги огонь в печке. Здесь холодно, как в погребе. Мадам, я велел вам снять капюшон.Дрожащими руками Морган откинула капюшон своей накидки и попыталась хотя бы внешне изобразить хладнокровие. А вдруг капитан ее узнает? Вообще-то на ней парик, а с их последней встречи она похудела по меньшей мере на два стоуна. 1 стоун равен 14 фунтам, или 6,34 кг.
Морган стояла не шевелясь и только глазами следила за каждым движением этого ястребиного лица с высокими угловатыми скулами и орлиным носом. Он с любопытством окинул ее взглядом. Морган не могла различить в полутьме его глаз, но она их и так хорошо помнила – глубоко посаженные, с длинными ресницами, светло-карие, от которых дух захватывает.Секунды перетекали в минуты. Судя по выражению лица, Монтгомери ее так и не узнал, и Морган медленно, неслышно вдохнула. Напряжение в мышцах ослабло, однако сердце тронуло сожаление, ведь она-то его очень хорошо помнила. Воображение вернулось в прошлое и нарисовало картину, капитан стоит на палубе корабля, вокруг простирается океан, а белые паруса вздымаются так высоко, что кажется, будто они задевают лазурное небо. Монтгомери широко расставил ноги, приспосабливаясь к качке, и сцепил руки за спиной, его густые волнистые волосы развеваются на ветру. Морган прекрасно помнила его столь редкую улыбку и ямочку на левой щеке, так плохо подходившую к его обычной сдержанности.Однако сегодня лицо у него мрачное и суровое, а вместо ладно скроенной капитанской формы на нем все черное – сюртук, брюки, атласный жилет; все это выбрано, чтобы скрыть в темноте крупную фигуру, сообразила Морган, и сердце снова сжалось.Роб – младше и худощавее капитана, со слегка намасленными волосами и более мягким выражением лица – вернулся с двумя зажженными лампами. Темнота метнулась в углы комнаты, а в середине возникли колеблющиеся тени.– Вы дрожите, – наконец произнес капитан, перекрыв голосом завывания ветра. – Замерзли?– Немного, – ответила она, пытаясь скрыть свой британский акцент – один из тех немногих верных фактов, что были напечатаны в филадельфийских газетах о Грешной Вдове.– Роб, пожалуйста, передвинь мой стул к печке. И будь так добр, закрой ставни.Морган взглянула на окно. Она сломала ставни неделю назад. Похоже, он их заменил. Но почему не запер?Она снова посмотрела на пистолет. Потому что собирался схватить ее, вот почему.– Мадам?Морган подняла глаза. Он изогнул дугой бровь и кивнул на печку:– Не сомневаюсь, что сидеть удобнее, чем стоять.Она повиновалась, но тут в желудке громко и жалобно заурчало, и Морган, не удержавшись, кинула взгляд на банку с конфетами. Пусто, отметила она, и в желудке сосет, потому что тоже пусто.– Возьмите, – доброжелательно произнес капитан, вытаскивая из кармана сюртука серебряную фляжку и небольшой сверток в коричневой бумаге. Дрожащими руками Морган приняла подношение. Она поставила фляжку на стул и развернула сверток. Сандвич! Да еще и с говядиной! Сорвав с рук перчатки, она аккуратно откусила небольшой кусочек. Больше всего ей хотелось запихать сандвич в рот целиком, но капитан стоял рядом, и Морган ела медленно, как полагается приличной леди, какой она когда-то была.Когда она почти доела, капитан произнес:– Во фляжке бренди. Это вас немного согреет.Бренди. Леди не пьют спиртное. Но с другой стороны, леди не убегают прочь от своих убитых мужей и не прячутся в конторах на пристани. Она уже пала так низко, что ниже не бывает, так какая разница, если выпить немного бренди? Взяв фляжку, Морган вытащила пробку, принюхалась и отдернула голову. Роб, сидевший на столе, фыркнул. Не обращая на него внимания, Морган сделала небольшой глоток. Она закашлялась, ощутив резкий вкус бренди, горло словно опалило. О, это просто отвратительно! Но пожар в глотке утих, осталось только мягкое тепло в горле и животе. Ладно, она выпьет еще.– Вам немного лучше? – спросил капитан Монтгомери. Она кивнула:– Да, спасибо. – И тут же, поскольку терпеть не могла откладывать неприятности на потом, робко спросила: – Вы собираетесь вызвать ночной патруль?Капитан удивился:– Патруль? Так вы англичанка!О нет, в Америке не патруль! Полиция! Ну что она за дура?– И почему же, – продолжал капитан, – англичанка ночует в моей конторе семь ночей подряд?– Все гостиницы переполнены, сэр, – ответила Морган. Роб хмыкнул.– Ничего смешного не вижу, – сказал капитан. – Вы попали в серьезные неприятности. Если вы откажетесь сотрудничать со мной, мне придется вызвать полицию. Вам ясно?Вздрогнув, Морган кивнула и сунула в рот последний кусок сандвича.– Значит, отвечайте на вопрос, – сказал он.Морган медлила. На какой-то миг ей захотелось вывалить на этого капитана с мягким взглядом всю свою историю и довериться его милосердию. Но какой мужчина по-настоящему поймет, что такое удел жены? Какой мужчина согласится с ее способом защиты, пусть и вынужденным? Уж конечно, не хозяин морей капитан Монтгомери.– Моя семья перебралась в Америку в поисках лучшей жизни, но так и не нашла ее.Он нахмурился:– Хотя ваш плащ и грязный, он сшит из кашемира и шелка, мадам, платье – из атласа и кружев, а перчатки лайковые и оторочены мехом. Несмотря на теперешние обстоятельства, вы не всегда были нищенкой.Он слишком умен, а она совсем не обучена лгать. «О, мама, какой прок от всех этих лет, проведенных с французскими наставниками?! Почему ты не научила меня быть простушкой?»Глотнув для храбрости бренди, она сообщала:– Я украла одежду.– Украли? – переспросил капитан и посмотрел на нее убийственным взглядом. – Она на вас превосходно сидит.– Я очень тщательно выбираю вещи, которые краду, – ответила Морган.– Отлично! – рявкнул капитан. – Роб, зови полицию.– Нет! – ахнула Морган. – О, пожалуйста, не надо!– Я уверен, что они лучше умеют выяснять правду, чем я.– Простите меня! Пожалуйста, не посылайте за полицией!Роб поерзал и негромко произнес:– Сэр…– Значит, отвечайте на вопрос, мадам. Однако прежде удостойте нас чести узнать ваше имя.– Морган… – Она замолчала и сделала несколько больших глотков бренди, пытаясь вспомнить вымышленное имя, которым пользовалась в «Тремонте», самом шикарном отеле Бостона, том единственном отеле, что принимал, деньги из филадельфийского банка Ричарда. – Браун.Капитан недоверчиво нахмурился:– Продолжайте.Ладно, решительно подумала она и сделала еще один большой глоток бренди, пытаясь предупредить его вопросы. Как можно объяснить шелковое платье на бродяжке? Такой наряд могут себе позволить только обеспеченные люди. Может, у нее есть муж, который с позором выгнал ее из дома? Нет, капитан Монтгомери попытается вернуть ее ему. Значит, любовник! Точно! Бывший когда-то щедрым любовник.– Мои родители не могли нас всех прокормить, поэтому и… мне пришлось искать другие средства к существованию.– Ни одна работающая девушка не может купить такое платье.– Не такие средства, – сказала Морган, содрогаясь от собственной дерзости.Капитан несколько мгновений всматривался в ее глаза, и сердце ее чуть не остановилось, а в сознании закопошилась ужасающая мыслишка. Ей всегда очень нравился капитан Может быть, если предложить ему… Нет, она не может!– Роб…– Нет! – О нет, он ей не поверил. – Только не полицию!Он склонил голову набок:– Нет, мадам. Роб, извини, ты не оставишь нас на несколько минут? Позови пока мой экипаж.Роб вышел, оставив Морган наедине с капитаном Монтгомери и с бренди, которое действовало на уже укоренившиеся в ос сознании неприличные мысли как хорошее удобрение.– Продолжайте, мисс Браун. Или я должен называть вас миссис Браун? Вы вышли замуж, чтобы получить средства к существованию?Она покачала головой.– Разумеется, – небрежно произнес капитан, словно полностью поверил ее рассказу или счел ее отъявленной лгуньей. – Это был один человек или же у вас было несколько любовников?– Только… только один. – Она спрятала все усиливающееся смятение за очередным глотком бренди.– Сколько вам лет?– Двадцать один.– А когда вы встретили этого мужчину? Имя у него есть? – Он резко сменил тон и выстреливал вопросами, словно Морган была матросом из его команды.– Конрад Джоунс.– Джоунс. Сколько вам тогда было лет?– Девятнадцать.– А ваша семья? Где они живут?– В Бостоне.– Мистер Джоунс и их обеспечивает?– Конечно же, нет! – выкрикнула Морган, оскорбившись за своих воображаемых родственников.– Так они тоже нашли себе любовников?– Они работают!– Где?– На фабриках.– На каких фабриках?– Текстильных.– В Бостоне нет текстильных фабрик.– Ну… ну… в Глостере.– Глостер – рыбацкий городишко.– Ну не знаю я, куда они уехали! Какое мне до этого дело? У меня был мистер Смит…– Мистер Джоунс.О нет! Как она могла перепутать?! Похоже, что бренди не только помогло заглушить угрызения совести, но и затуманило мозги. Пытаясь мыслить четко, Морган ляпнула:– Их было так много…– Он был только один.– Ну ладно, я соврала! Я обычная бродяжка.Капитан жестко взглянул на нее и отвернулся.– Я посылаю за полицией.Он шагнул к двери. Перепуганная Морган подскочила и схватила его за сюртук.– Нет! Прошу вас, не надо! Я… я сделаю все, что угодно. Все, что вы захотите, пожалуйста…– Мисс Браун! – воскликнул капитан, сжав ей плечо. – Осторожнее, у меня в руке пистолет!Да какое значение имеет пистолет, если ей грозит виселица? Не обращая внимания на его попытки оттолкнуть ее, Морган подняла руку и погладила капитана по лицу. Он был выше и значительно крупнее светских модников, но Морган он казался невероятно красивым.– Все, что угодно… – прошептала Морган, пытаясь подавить и слезы, и чувство приличия.Жесткие черты его лица смягчились, между бровями появилась складка. Он осторожно опустил пистолет, направив дуло в пол, и отвел руку Морган от своего лица. От прикосновения теплых пальцев по спине Морган пробежали восхитительно непристойные мурашки.– Я не верю, что вы обычная бродяжка, мисс Браун.– Я сделаю все, что угодно, – снова прошептала она и, подняв руку, обняла его за шею. Задрожав от предвкушения. Морган притянула к себе его голову.– Мисс Браун, – мягко произнес он, пытаясь убрать ее руку. – У меня нет ни малейшего желания…– Вот увидите, – прервала Морган и, встав на цыпочки, прильнула к его губам. Как много лет назад учил ее Барт, она высунула язычок и провела им по губам капитана, словно прося впустить ее. Он не отреагировал, и Морган едва не отказалась от своей затеи. Но тут перед ней возник образ виселицы, и Морган снова начала водить языком по губам капитана, пока он со стоном не подчинился. О, у него во рту был привкус перца! Перец и бренди – восхитительное, пьянящее сочетание. Она крепче обняла его за шею. Капитан откликнулся, ею мягкий, влажный язык скользил по ее языку. Ноги под воздействием бренди ослабели. Еще чуть-чуть, и они подогнутся…Капитан резко поднял голову и высвободился из ее объятий. Рука Морган упала. Капитан шепнул:– У вас во рту привкус бренди.Она разглядела в его глазах жаркое желание. Да только что это – ее торжество или позор? Ой, да какое это имеет значение? Морган хотела только одного – снова поцеловать его.– У вас тоже.– И все-таки, – произнес он, сильной рукой усаживая ее обратно на стул, – я вынужден отклонить ваше предложение.О нет, подумала Морган, снова схватив фляжку. И что теперь? Полиция?..– И вы больше не будете пить, – добавил капитан, забирая у нее фляжку.– Мне все еще холодно.– Вы грязная, – мягко сказал он. – И очень голодная. Теперь вы расскажете мне правду, Морган.От того, что он своим низким мужественным голосом назвал ее по имени, у нее в животе все словно перевернулось. Она столько лет была леди, а джентльмены не называют леди по имени.– Он… он меня выгнал.– Кто?– Мой любовник.– О, ради Бога! Еще одна ложь, и я действительно пошлю за полицией.– Я не лгу! – запротестовала она. – Я… я его опозорила. Он рассердился и выставил меня.– Смит или Джоунс?– Ни тот ни другой. Я не имею права называть его фамилию. Он женат, и его благосостояние зависит от семьи жены. Если они узнают обо мне, он погиб.– Уж наверное, вы не думаете, что я завтра же разнесу эту историю по всему городу?– Я понятия не имею, что вы за человек. Может, вы займетесь вымогательством.Капитан Монтгомери поморщился, ясно дав понять, что ни на йоту не верит ее рассказу.– Если он выкинул вас на улицу, какое вам теперь до него дело?– Он может мне отомстить. Я его боюсь. Он… он меня бил.– Понятно, – медленно ответил Уорд, хотя на самом деле ничего не понял, да и не особенно поверил в ее слова. Кроме того, даже несмотря на этот ужасающий парик, что-то в этой женщине казалось ему знакомым. Может быть, он ее с кем-то видел? Нет, если она так боится семьи своего любовника. К тому же ее нельзя назвать невежественной девчонкой с фермы – одним коротким поцелуем она разожгла в нем огонь. Если бы ее мокрая одежда не промочила его сюртук, приведя его в чувство, он бы запросто мог…Нет. Невозможно.– Сэр?– Да?– Я очень голодна.– Я же дал вам сандвич.– И хочу пить.– Бренди вам больше не нужно.– Я грязная, я промокла и устала. Если вы… если вы отвезете меня к себе домой, я вас отблагодарю. Обещаю.Дело не в ее лице, а в ее голосе, слишком низком для женщины и с нотками безудержного веселья, несмотря на совершенно безнадежное положение. Капитан знал, что стоит лишь немного постараться, и это веселье прорвется грудным мелодичным смехом, который завершится забавным звуком, похожим на журчание океанской волны, набегающей на причаливший корабль. Но как он может знать что-то про бродяжку?Уорд вздохнул и нахмурился. И что, черт побери, с ней делать? Похоже, она очень боится полиции, и вряд ли можно ее за это винить. В лучшем случае они потащат ее в тюрьму. В худшем – снова выкинут на улицу. Бедняжка. Все лицо в грязных потеках от высохших слез, а в глазах застыло затравленное выражение уличного кота, который научился выживать.Уорд вздохнул. Он на перепутье между дьяволом и глубоким синим морем, потому что не может сознательно выгнать ее на улицу, но и не может привести ее к себе домой, если хочет соблюсти приличия. Однако сейчас пятый час утра, а он не спал всю ночь. Черт возьми, все было бы куда проще, окажись она мальчишкой!Сознательность победила респектабельность.– Хорошо.– Герман, ты все еще не спишь? – спросил Уорд дворецкого, когда они с Робом ввели сонную мисс Браун в тускло освещенный холл, отделанный панелями красного дерева.– Разумеется, сэр. Я всегда дожидаюсь вашего возвращения.Иной раз хорошо вышколенные слуги превращаются в большое неудобство. Он-то надеялся проскользнуть незаметно.– Это мисс Браун, кузина Роба из Вустера. Она попала в дорожное происшествие и нуждается в помощи. Будь так любезен, подбери для нее спальню где она могла бы помыться и выспаться.В глазах Германа что-то сверкнуло, но он кивнул, взял мисс Браун за грязный локоток и повел наверх. Роб смотрел им вслед. Уорд снял перчатки и стал терпеливо дожидаться тирады, которую Роб, судя по его суровому лицу, готовил всю дорогу домой.– Моя кузина! Боже милостивый, Уорд! – возмутился он, едва Герман скрылся из вида. – Да если моя мать это услышит, она меня просто повесит!– Будет еще хуже, – отозвался Уорд, снимая шляпу и пальто и бросая их на мраморный столик в углу, – если это дойдет до ушей моей бабушки. – Он пересек холл и подошел к двери библиотеки.– Твоя бабушка живет за два штата отсюда! – Роб шел следом. – А моя мать – в соседнем городе! Что тебе вообще взбрело в голову, притащить эту женщину сюда, на Бикон-Хилл?– А что, я должен был отправить ее обратно на улицу? Роб, там холодно! – рассердился Уорд, захлопывая тяжелую библиотечную дверь. В камине гостеприимно потрескивал огонь – спасибо Герману, который заботился о нуждах Уорда раньше, чем тот успевал о них подумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Морган стояла не шевелясь и только глазами следила за каждым движением этого ястребиного лица с высокими угловатыми скулами и орлиным носом. Он с любопытством окинул ее взглядом. Морган не могла различить в полутьме его глаз, но она их и так хорошо помнила – глубоко посаженные, с длинными ресницами, светло-карие, от которых дух захватывает.Секунды перетекали в минуты. Судя по выражению лица, Монтгомери ее так и не узнал, и Морган медленно, неслышно вдохнула. Напряжение в мышцах ослабло, однако сердце тронуло сожаление, ведь она-то его очень хорошо помнила. Воображение вернулось в прошлое и нарисовало картину, капитан стоит на палубе корабля, вокруг простирается океан, а белые паруса вздымаются так высоко, что кажется, будто они задевают лазурное небо. Монтгомери широко расставил ноги, приспосабливаясь к качке, и сцепил руки за спиной, его густые волнистые волосы развеваются на ветру. Морган прекрасно помнила его столь редкую улыбку и ямочку на левой щеке, так плохо подходившую к его обычной сдержанности.Однако сегодня лицо у него мрачное и суровое, а вместо ладно скроенной капитанской формы на нем все черное – сюртук, брюки, атласный жилет; все это выбрано, чтобы скрыть в темноте крупную фигуру, сообразила Морган, и сердце снова сжалось.Роб – младше и худощавее капитана, со слегка намасленными волосами и более мягким выражением лица – вернулся с двумя зажженными лампами. Темнота метнулась в углы комнаты, а в середине возникли колеблющиеся тени.– Вы дрожите, – наконец произнес капитан, перекрыв голосом завывания ветра. – Замерзли?– Немного, – ответила она, пытаясь скрыть свой британский акцент – один из тех немногих верных фактов, что были напечатаны в филадельфийских газетах о Грешной Вдове.– Роб, пожалуйста, передвинь мой стул к печке. И будь так добр, закрой ставни.Морган взглянула на окно. Она сломала ставни неделю назад. Похоже, он их заменил. Но почему не запер?Она снова посмотрела на пистолет. Потому что собирался схватить ее, вот почему.– Мадам?Морган подняла глаза. Он изогнул дугой бровь и кивнул на печку:– Не сомневаюсь, что сидеть удобнее, чем стоять.Она повиновалась, но тут в желудке громко и жалобно заурчало, и Морган, не удержавшись, кинула взгляд на банку с конфетами. Пусто, отметила она, и в желудке сосет, потому что тоже пусто.– Возьмите, – доброжелательно произнес капитан, вытаскивая из кармана сюртука серебряную фляжку и небольшой сверток в коричневой бумаге. Дрожащими руками Морган приняла подношение. Она поставила фляжку на стул и развернула сверток. Сандвич! Да еще и с говядиной! Сорвав с рук перчатки, она аккуратно откусила небольшой кусочек. Больше всего ей хотелось запихать сандвич в рот целиком, но капитан стоял рядом, и Морган ела медленно, как полагается приличной леди, какой она когда-то была.Когда она почти доела, капитан произнес:– Во фляжке бренди. Это вас немного согреет.Бренди. Леди не пьют спиртное. Но с другой стороны, леди не убегают прочь от своих убитых мужей и не прячутся в конторах на пристани. Она уже пала так низко, что ниже не бывает, так какая разница, если выпить немного бренди? Взяв фляжку, Морган вытащила пробку, принюхалась и отдернула голову. Роб, сидевший на столе, фыркнул. Не обращая на него внимания, Морган сделала небольшой глоток. Она закашлялась, ощутив резкий вкус бренди, горло словно опалило. О, это просто отвратительно! Но пожар в глотке утих, осталось только мягкое тепло в горле и животе. Ладно, она выпьет еще.– Вам немного лучше? – спросил капитан Монтгомери. Она кивнула:– Да, спасибо. – И тут же, поскольку терпеть не могла откладывать неприятности на потом, робко спросила: – Вы собираетесь вызвать ночной патруль?Капитан удивился:– Патруль? Так вы англичанка!О нет, в Америке не патруль! Полиция! Ну что она за дура?– И почему же, – продолжал капитан, – англичанка ночует в моей конторе семь ночей подряд?– Все гостиницы переполнены, сэр, – ответила Морган. Роб хмыкнул.– Ничего смешного не вижу, – сказал капитан. – Вы попали в серьезные неприятности. Если вы откажетесь сотрудничать со мной, мне придется вызвать полицию. Вам ясно?Вздрогнув, Морган кивнула и сунула в рот последний кусок сандвича.– Значит, отвечайте на вопрос, – сказал он.Морган медлила. На какой-то миг ей захотелось вывалить на этого капитана с мягким взглядом всю свою историю и довериться его милосердию. Но какой мужчина по-настоящему поймет, что такое удел жены? Какой мужчина согласится с ее способом защиты, пусть и вынужденным? Уж конечно, не хозяин морей капитан Монтгомери.– Моя семья перебралась в Америку в поисках лучшей жизни, но так и не нашла ее.Он нахмурился:– Хотя ваш плащ и грязный, он сшит из кашемира и шелка, мадам, платье – из атласа и кружев, а перчатки лайковые и оторочены мехом. Несмотря на теперешние обстоятельства, вы не всегда были нищенкой.Он слишком умен, а она совсем не обучена лгать. «О, мама, какой прок от всех этих лет, проведенных с французскими наставниками?! Почему ты не научила меня быть простушкой?»Глотнув для храбрости бренди, она сообщала:– Я украла одежду.– Украли? – переспросил капитан и посмотрел на нее убийственным взглядом. – Она на вас превосходно сидит.– Я очень тщательно выбираю вещи, которые краду, – ответила Морган.– Отлично! – рявкнул капитан. – Роб, зови полицию.– Нет! – ахнула Морган. – О, пожалуйста, не надо!– Я уверен, что они лучше умеют выяснять правду, чем я.– Простите меня! Пожалуйста, не посылайте за полицией!Роб поерзал и негромко произнес:– Сэр…– Значит, отвечайте на вопрос, мадам. Однако прежде удостойте нас чести узнать ваше имя.– Морган… – Она замолчала и сделала несколько больших глотков бренди, пытаясь вспомнить вымышленное имя, которым пользовалась в «Тремонте», самом шикарном отеле Бостона, том единственном отеле, что принимал, деньги из филадельфийского банка Ричарда. – Браун.Капитан недоверчиво нахмурился:– Продолжайте.Ладно, решительно подумала она и сделала еще один большой глоток бренди, пытаясь предупредить его вопросы. Как можно объяснить шелковое платье на бродяжке? Такой наряд могут себе позволить только обеспеченные люди. Может, у нее есть муж, который с позором выгнал ее из дома? Нет, капитан Монтгомери попытается вернуть ее ему. Значит, любовник! Точно! Бывший когда-то щедрым любовник.– Мои родители не могли нас всех прокормить, поэтому и… мне пришлось искать другие средства к существованию.– Ни одна работающая девушка не может купить такое платье.– Не такие средства, – сказала Морган, содрогаясь от собственной дерзости.Капитан несколько мгновений всматривался в ее глаза, и сердце ее чуть не остановилось, а в сознании закопошилась ужасающая мыслишка. Ей всегда очень нравился капитан Может быть, если предложить ему… Нет, она не может!– Роб…– Нет! – О нет, он ей не поверил. – Только не полицию!Он склонил голову набок:– Нет, мадам. Роб, извини, ты не оставишь нас на несколько минут? Позови пока мой экипаж.Роб вышел, оставив Морган наедине с капитаном Монтгомери и с бренди, которое действовало на уже укоренившиеся в ос сознании неприличные мысли как хорошее удобрение.– Продолжайте, мисс Браун. Или я должен называть вас миссис Браун? Вы вышли замуж, чтобы получить средства к существованию?Она покачала головой.– Разумеется, – небрежно произнес капитан, словно полностью поверил ее рассказу или счел ее отъявленной лгуньей. – Это был один человек или же у вас было несколько любовников?– Только… только один. – Она спрятала все усиливающееся смятение за очередным глотком бренди.– Сколько вам лет?– Двадцать один.– А когда вы встретили этого мужчину? Имя у него есть? – Он резко сменил тон и выстреливал вопросами, словно Морган была матросом из его команды.– Конрад Джоунс.– Джоунс. Сколько вам тогда было лет?– Девятнадцать.– А ваша семья? Где они живут?– В Бостоне.– Мистер Джоунс и их обеспечивает?– Конечно же, нет! – выкрикнула Морган, оскорбившись за своих воображаемых родственников.– Так они тоже нашли себе любовников?– Они работают!– Где?– На фабриках.– На каких фабриках?– Текстильных.– В Бостоне нет текстильных фабрик.– Ну… ну… в Глостере.– Глостер – рыбацкий городишко.– Ну не знаю я, куда они уехали! Какое мне до этого дело? У меня был мистер Смит…– Мистер Джоунс.О нет! Как она могла перепутать?! Похоже, что бренди не только помогло заглушить угрызения совести, но и затуманило мозги. Пытаясь мыслить четко, Морган ляпнула:– Их было так много…– Он был только один.– Ну ладно, я соврала! Я обычная бродяжка.Капитан жестко взглянул на нее и отвернулся.– Я посылаю за полицией.Он шагнул к двери. Перепуганная Морган подскочила и схватила его за сюртук.– Нет! Прошу вас, не надо! Я… я сделаю все, что угодно. Все, что вы захотите, пожалуйста…– Мисс Браун! – воскликнул капитан, сжав ей плечо. – Осторожнее, у меня в руке пистолет!Да какое значение имеет пистолет, если ей грозит виселица? Не обращая внимания на его попытки оттолкнуть ее, Морган подняла руку и погладила капитана по лицу. Он был выше и значительно крупнее светских модников, но Морган он казался невероятно красивым.– Все, что угодно… – прошептала Морган, пытаясь подавить и слезы, и чувство приличия.Жесткие черты его лица смягчились, между бровями появилась складка. Он осторожно опустил пистолет, направив дуло в пол, и отвел руку Морган от своего лица. От прикосновения теплых пальцев по спине Морган пробежали восхитительно непристойные мурашки.– Я не верю, что вы обычная бродяжка, мисс Браун.– Я сделаю все, что угодно, – снова прошептала она и, подняв руку, обняла его за шею. Задрожав от предвкушения. Морган притянула к себе его голову.– Мисс Браун, – мягко произнес он, пытаясь убрать ее руку. – У меня нет ни малейшего желания…– Вот увидите, – прервала Морган и, встав на цыпочки, прильнула к его губам. Как много лет назад учил ее Барт, она высунула язычок и провела им по губам капитана, словно прося впустить ее. Он не отреагировал, и Морган едва не отказалась от своей затеи. Но тут перед ней возник образ виселицы, и Морган снова начала водить языком по губам капитана, пока он со стоном не подчинился. О, у него во рту был привкус перца! Перец и бренди – восхитительное, пьянящее сочетание. Она крепче обняла его за шею. Капитан откликнулся, ею мягкий, влажный язык скользил по ее языку. Ноги под воздействием бренди ослабели. Еще чуть-чуть, и они подогнутся…Капитан резко поднял голову и высвободился из ее объятий. Рука Морган упала. Капитан шепнул:– У вас во рту привкус бренди.Она разглядела в его глазах жаркое желание. Да только что это – ее торжество или позор? Ой, да какое это имеет значение? Морган хотела только одного – снова поцеловать его.– У вас тоже.– И все-таки, – произнес он, сильной рукой усаживая ее обратно на стул, – я вынужден отклонить ваше предложение.О нет, подумала Морган, снова схватив фляжку. И что теперь? Полиция?..– И вы больше не будете пить, – добавил капитан, забирая у нее фляжку.– Мне все еще холодно.– Вы грязная, – мягко сказал он. – И очень голодная. Теперь вы расскажете мне правду, Морган.От того, что он своим низким мужественным голосом назвал ее по имени, у нее в животе все словно перевернулось. Она столько лет была леди, а джентльмены не называют леди по имени.– Он… он меня выгнал.– Кто?– Мой любовник.– О, ради Бога! Еще одна ложь, и я действительно пошлю за полицией.– Я не лгу! – запротестовала она. – Я… я его опозорила. Он рассердился и выставил меня.– Смит или Джоунс?– Ни тот ни другой. Я не имею права называть его фамилию. Он женат, и его благосостояние зависит от семьи жены. Если они узнают обо мне, он погиб.– Уж наверное, вы не думаете, что я завтра же разнесу эту историю по всему городу?– Я понятия не имею, что вы за человек. Может, вы займетесь вымогательством.Капитан Монтгомери поморщился, ясно дав понять, что ни на йоту не верит ее рассказу.– Если он выкинул вас на улицу, какое вам теперь до него дело?– Он может мне отомстить. Я его боюсь. Он… он меня бил.– Понятно, – медленно ответил Уорд, хотя на самом деле ничего не понял, да и не особенно поверил в ее слова. Кроме того, даже несмотря на этот ужасающий парик, что-то в этой женщине казалось ему знакомым. Может быть, он ее с кем-то видел? Нет, если она так боится семьи своего любовника. К тому же ее нельзя назвать невежественной девчонкой с фермы – одним коротким поцелуем она разожгла в нем огонь. Если бы ее мокрая одежда не промочила его сюртук, приведя его в чувство, он бы запросто мог…Нет. Невозможно.– Сэр?– Да?– Я очень голодна.– Я же дал вам сандвич.– И хочу пить.– Бренди вам больше не нужно.– Я грязная, я промокла и устала. Если вы… если вы отвезете меня к себе домой, я вас отблагодарю. Обещаю.Дело не в ее лице, а в ее голосе, слишком низком для женщины и с нотками безудержного веселья, несмотря на совершенно безнадежное положение. Капитан знал, что стоит лишь немного постараться, и это веселье прорвется грудным мелодичным смехом, который завершится забавным звуком, похожим на журчание океанской волны, набегающей на причаливший корабль. Но как он может знать что-то про бродяжку?Уорд вздохнул и нахмурился. И что, черт побери, с ней делать? Похоже, она очень боится полиции, и вряд ли можно ее за это винить. В лучшем случае они потащат ее в тюрьму. В худшем – снова выкинут на улицу. Бедняжка. Все лицо в грязных потеках от высохших слез, а в глазах застыло затравленное выражение уличного кота, который научился выживать.Уорд вздохнул. Он на перепутье между дьяволом и глубоким синим морем, потому что не может сознательно выгнать ее на улицу, но и не может привести ее к себе домой, если хочет соблюсти приличия. Однако сейчас пятый час утра, а он не спал всю ночь. Черт возьми, все было бы куда проще, окажись она мальчишкой!Сознательность победила респектабельность.– Хорошо.– Герман, ты все еще не спишь? – спросил Уорд дворецкого, когда они с Робом ввели сонную мисс Браун в тускло освещенный холл, отделанный панелями красного дерева.– Разумеется, сэр. Я всегда дожидаюсь вашего возвращения.Иной раз хорошо вышколенные слуги превращаются в большое неудобство. Он-то надеялся проскользнуть незаметно.– Это мисс Браун, кузина Роба из Вустера. Она попала в дорожное происшествие и нуждается в помощи. Будь так любезен, подбери для нее спальню где она могла бы помыться и выспаться.В глазах Германа что-то сверкнуло, но он кивнул, взял мисс Браун за грязный локоток и повел наверх. Роб смотрел им вслед. Уорд снял перчатки и стал терпеливо дожидаться тирады, которую Роб, судя по его суровому лицу, готовил всю дорогу домой.– Моя кузина! Боже милостивый, Уорд! – возмутился он, едва Герман скрылся из вида. – Да если моя мать это услышит, она меня просто повесит!– Будет еще хуже, – отозвался Уорд, снимая шляпу и пальто и бросая их на мраморный столик в углу, – если это дойдет до ушей моей бабушки. – Он пересек холл и подошел к двери библиотеки.– Твоя бабушка живет за два штата отсюда! – Роб шел следом. – А моя мать – в соседнем городе! Что тебе вообще взбрело в голову, притащить эту женщину сюда, на Бикон-Хилл?– А что, я должен был отправить ее обратно на улицу? Роб, там холодно! – рассердился Уорд, захлопывая тяжелую библиотечную дверь. В камине гостеприимно потрескивал огонь – спасибо Герману, который заботился о нуждах Уорда раньше, чем тот успевал о них подумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30