Тоже делаем и мы.
Однажды я выскочил из-за гор и нарвался на пару "Ф". Они тут же
выпустили ракеты и пошли на разворот. Боже, какой я делал вираж. Морду
перекосило от напряжения. Ракеты проскочили мимо меня, у них радиус
разворота больше и я мог выиграть какое-то время, что бы оторваться от них.
Самое интересное то, что я увидел перед собой хвосты удирающих "Ф". Даю
форсаж и резко ухожу под них к лесу в надежде что ракеты, идущие за мной,
может быть зацепятся при развороте за деревья. К моему удивлению ракеты
исчезли. Впереди отчаянно петляли американцы. Наконец, закачался парашют и
где-то далеко вспышка взрыва показала, что ракета, потеряв на мгновение
меня, поймали в свои инфракрасные датчики американца и сбила его
Кто-то стучал тревожно в окно. Я проснулся, темнота не позволила мне
увидеть человека за стеклом.
- Кто там?
- Гриша, открой это я, Люся.
Я открыл дверь.
- Не зажигай свет. Не надо. Гриша, там кто-то у твоего самолета.
- А часовой?
- Он спит.
Я схватил пистолет и помчался с Люсей к аэродрому. Около моего самолета
привычной фигуры часового не было. При чуть проступавшем рассвете, я заметил
под крылом у пушки копошащийся силуэт.
- Стой, стрелять буду, - крикнул я и взвел курок.
Фигура припала к земле и тут же вспышка выстрела мелькнула у колеса. За
моей спиной охнула Люся. Я два раза выстрелил. Темный силуэт отделился от
самолета и побежал. Я расстрелял всю обойму в мелькающую тень.
- Люся, ты где? - обернулся я.
Стон раздался на земле.
- Люся, ты ранена?
Я нащупал Люсино тело.
- Гриша спаси меня, - хрипела Люся.
Я схватил ее в охапку и побежал к домикам городка. Вспыхнули
прожектора, ко мне бежали люди.
Врач вышел из двери и вытащив сигарету из кармана брюк, наконец сказал:
- Жить будет.
- Мне можно зайти, доктор?
- Через два часа. Она отойдет от эфира.
- Капитан Синицин, капитан Синицин. Вас просят придти в штаб.
Запыхавшийся молодой летчик, стоял передо мной.
У штабного домика стояли несколько офицеров и заглядывали в окна. Я
вошел в знакомый кабинет полковника. Он сидел за своим столом и окостеневшим
взглядом смотрел на меня.
- Товар...
- Полковник мертв, - раздался голос у двери. Замполит нервно теребил
пачку "Беломора". - Он пришел сюда уже истекающий кровью. Вы его ранили,
там, у самолета.
- Что? Неужели это он?
- Ничего не трогайте. Сейчас приедет майор. Посидите там, на улице.
- Значит вас разбудила Люся?
- Да, товарищ майор.
- Я уже был у нее и многое встало на свои места. Она была любовницей
полковника и знала, как он ненавидит вас. Еще тогда, когда в первый раз Люся
отвергла его и ушла к вам, он замыслил против вас недоброе. Он портил
вооружение вашего самолета в надежде, что вас, безоружного, собьют и тогда
Люся вернется к нему.
- Но он бы мог испортить двигатель?
- Мог бы. Но рассуждал примерно так. Когда летчика сбили, к нему и
полку претензий нет, а когда авария самолета - это комиссия и черт знает,
чем все кончится.
- Но он же знал, что вы копаете это дело?
- Знал. Но он не думал, что ты вернешься после того как тебя сбили.
Люся вернулась к нему, но и ты вернулся и начались для него новые
неприятности. Пришлось опять, чтобы удержать Люсю, делать тебе пакости.
- Что будет с Люсей, со мной?
- Тебя будут судить, а Люся... Люся будет свидетель по твоему делу.
- Как судить?
- Да так. Ты убил офицера. Своего офицера.
- Но он же пытался убить меня?
- Да, это так, но это дело будет разбирать суд. Мы с тобой в другой
стране и никто из вьетнамцев не должен думать, что у нас нет законности. Мы
для них должны быть примером во всем.
- Значит, ты меня арестуешь?
- Естественно, и сейчас. Завтра мы поедем в Хайфон и отправим тебя на
родину.
- Степан Степанович, разреши попрощаться с Люсей.
- Хорошо. Иди, даю двадцать минут.
- Люся, ты как?
- Ничего. Врач сказал, что пуля задела легкое. А как у тебя дела?
- Меня отправляют на родину. Там будут разбирать мое дело.
- Я во всем виновата, Гриша. Еще тогда, в первый раз, когда ваш особист
меня допрашивал насчет самолета, я догадывалась, что это мог сделать Олег,
из-за меня. Как он тебе завидовал и как он боялся неба.
- Ладно Люся, все прошло. Ты поправляйся, я вернусь.
- Навряд ли. Чувствует мое сердце, что ты не вернешься. Прощай, Гриша.
- Пока, Люся.
Я поцеловал ее в губы.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
Во Владивостоке меня судил суд и... присудил пять лет тюрьмы. Прокурор
представил дело так, что это любовный роман и на почве ревности я прибил
полковника. Особенно, он сыграл на показаниях Люси, где она честно
рассказала все. Мне не дали много потому, что я оказался отличным летчиком и
правительство Вьетнама просило смягчить мне наказание.
В тюрьме я просидел месяц и меня навестил незнакомый мне генерал
авиации. Он долго расспрашивал, как я летал, интересовался деталями боев,
особенно, когда я удирал от ракет и под конец разговора предложил участие в
эксперименте.
- Мне скосят тогда количество лет в тюрьме?- спросил я его.
- Думаю, что да. После эксперимента вас сразу же выпустят из тюрьмы.
- А летать после этого позволят?
- Вот это я не могу сказать.
- А что за эксперимент? Это связано с риском для жизни?
- Связано. Вы можете погибнуть. Суть эксперимента я сейчас вам сказать
не могу.
- Ладно, товарищ генерал. Я согласен. Не гнить же мне в тюрьме пять
лет. Вдруг все будет хорошо. Ведь я счастливчик.
При этом я три раза сплюнул через левое плечо. Генерал усмехнулся.
- Ну, и договорились.
Через неделю меня посадили в тюремный вагон и погнали через всю матушку
Россию на Запад.
Вроде меня из под стражи освободили, вроде и нет. Охраны нет, запирают
на ночь в комнате на ключ, если из здания в здание перейти дают
сопровождающего, а так целый день свободен. Пока сдаю анализы и отдыхаю.
Однажды утром, когда я валялся в кровати, в комнату вошла молодая
симпатичная женщина в белом халате, с шапочкой на голове и черной папкой под
мышкой.
- Здравствуйте, Григорий Павлович. Меня звать Алла Владимировна. Я буду
заниматься с вами медицинскими исследованиями. Вернее подготавливать вас к
выполнению программы.
- Очень приятно, Алла Владимировна. Но в чем суть программы, вы мне
можете сказать?
- Нет. Прежде чем приступить к программе, вы должны пройти целую серию
медицинских исследований. Если вы провалитесь, то увы, вам придется нас
забыть и речи о какой-то программе быть не может.
Она раскрыла папку на столе, подвинула стул, села и, вытащив ручку,
приготовилась писать.
- Вы одевайтесь, не обращайте на меня внимание. Я пока перепишу ваши
данные в формуляр, а потом, когда вы будете готовы, задам несколько
вопросов.
Я оделся, побрился и сел напротив Аллы Владимировны.
- Я готов.
- Хорошо.
Она подняла голову. У нее очень красивые глаза, такие шальные с
искоркой. Мне такие женщины очень нравились.
- Ведь вы, летчик, правда?
Я кивнул головой.
- Вы испытывали перегрузки в воздухе?
- Да.
- А сколько "Ж"?
- Откуда же я знаю.
- Какой у вас самолет был?
- МИГ-19.
- Когда вы испытывали перегрузки?
- Когда удирал от ракет.
- Как удирали?
Ее глаза с удивлением и интересом остановились на мне.
- Просто, они управляемые и неслись за мной, чтобы сбить меня.
- Что МИГ летит быстрее ракет?
- Нет, но на МИГе нужно сделать крутой вираж, то есть наименьший радиус
поворота. Ракеты противника имеют больший радиус поворота и мы выигрывали за
счет этого во времени.
- Ну и как? Спастись удавалось?
- Удавалось, но не всем. Меня даже сбили раз.
- Как же, такой опытный летчик и вдруг?
- Высоты не было. Даже развернуться не мог, а когда пошел набирать
высоту, она меня и поймала.
- А за что вас посадили?
- За ревность.
- Что???
- Суд установил, что был любовный треугольник и я из ревности убил
своего соперника.
- А вы считаете, что не так?
- Нет. Тот мерзавец хотел меня подставить американцам, за что и
поплатился.
- Пока на сегодня нам хватит. Вот программа исследований, которую я для
вас разработала. С сегодняшнего дня - жесткий режим по этой программе.
- Хорошо, Алла Владимировна.
Что они только со мной не вытворяли. Гоняли на искусственных беговых
дорожках, мотали в центрифуге, держали в барокамере, а крови столько выпили,
что если бы не обильная еда, давно бы богу душу отдал.
Алла Владимировна обладала сатанинским характером. Мне казалось, она
спала под дверью моей комнаты. Уходила ровно в одиннадцать часов вечера и
ровно в шесть тридцать утра стояла, как ни в чем не бывало, у моей койки.
Даже заспанной черточки лица, или, не дай бог, нарушения макияжа на ее лице,
я не замечал.
- Вчера вы были молодец, Григорий Павлович. Все ваши анализы очень мне
нравятся, судя по всему вы прошли первый раунд испытаний. Сегодня будет
комиссия, она должна дать заключение, что с вами будет дальше.
- А что будет дальше с вами? Разве вы не будите дальше курировать меня?
- Не знаю. Но честно говоря, я бы хотела продолжать работать с вами.
- У вас есть дети?
- Есть и даже двое. Есть и муж.
- Почему же вы посвящали все время мне, а не дому?
- Это моя работа. Мне приказали быстро подготовить вас, что я и
сделала. После сегодняшней комиссии, наверно, все будет легче.
Комиссия решила, что я годен для второго этапа работы. Алла
Владимировна передала свои функции пожилому мужчине.
Марат Александрович абсолютно не следил за мной в течении дня. Ему было
наплевать, где я шатаюсь, что я делаю, но время от девяти утра до
восемнадцати было его. Здесь он запихивал в меня все премудрости тренажеров,
заставлял учить десятки инструкций.
Однажды у тренажера появился полноватый человек.
- Так это и есть тот знаменитый капитан?
- Да, - сказал Марат Александрович.
- Ну и как он?
- Ничего. Башка у него варит.
- Мне он нужен готовым, через неделю.
- Сделаем.
- Через три дня приду проверять.
Я уже понял, что меня готовят для испытания необычного высотного
корабля. На лишние вопросы мне не отвечали, а то что нужно вбивали в голову
надежно.
Днем пришла группа молодых летчиков. До меня их не допустили и они в
отдалении с любопытством разглядывали меня.
Марат Александрович их начал выталкивать из зала.
- Давайте, давайте. У вас это еще впереди. Первыми же выпускают
комикадзе.
Через три дня пришла комиссия, человек десять с полноватым во главе.
Тут было три генерала, среди которых я увидел и того, что меня завербовал.
Несколько гражданских усиленно меня допрашивали, больше интересуясь моей
психологической подготовкой, и лишь изредка, чему меня учили.
Когда допросы закончились, полноватый поинтересовался, есть ли у меня
какие-нибудь вопросы или предложения. Я, глядя на генерала, спросил.
- Так после испытаний меня отпустят на волю?
Полноватый щуря на меня глаза, протянул.
- Нет.
- Но как же так. Вы же мне обещали?
- Обещали, выпустим, но не сейчас. Нужно проверить твой организм после
полетов.
- Юрий Макарович, - обратился он к одному из членов комиссии, -
постарайтесь ограничить контакты капитана с посторонними людьми. Перед
запуском, сделайте невозможное. Капитан должен незаметно попасть в кабину
корабля и никто не должен об этом догадаться.
- Хорошо, Андрей Павлович.
- А теперь, что скажут члены комиссии?
Андрей Павлович оглядел всех сидящих в комнате.
- А чего говорить-то, - засопел толстый генерал. - Ракета есть. Зек
есть. Если опять ракета не взорвется, пусть летит.
Все дружно заговорили о предстоящем полете.
- Значит решили, - подвел итог Андрей Павлович. - Через два дня пуск.
Меня под усиленной охраной, в специальном самолете отправили в
Казахстан. Была зима. В гостинице было холодновато, но здесь меня опять
окружила свора врачей, которой нужны были для диссертаций дополнительные
анализы.
На следующий день, утром, на меня натянули скафандр и, отлично
покормив, посадили в крытую машину. Мы подъехали к лифту на стартовой
позиции. На меня ни кто не обращал внимание. Двое сопровождающих подняли
меня на лифте на верх, втиснули через люк в капсулу ракеты и притянули
ремнями к креслу. После выползли и задраили люк.
Два часа я сидел в этой ловушке и посылал в задницу всех, кто
спрашивал, как я себя чувствую. Наконец, мне сказали, что началась
двадцатиминутная готовность, но мне было все равно.
Самый противный момент, это начальный подъем ракеты, а потом ничего.
Меня попросили поднять шторку иллюминатора и посмотреть, что там видно.
- Облака, еще облака. Во здорово, да это земля в миниатюре.
- Что, что? - стонал динамик.
- Вижу Японию. Черт, сколько льдов.
В этот момент связь прервалась, но минут через десять, какой-то другой
голос сказал.
- Привет капитан. Ты меня слышишь?
- Кто это?
- Промежуточная станция, корабль "Академик Павлов". Что там снаружи
капитан?
- Ночь. Ночь над Америкой.
- Скоро тебя посадят капитан.
- Давно пора.
Когда я опять появился над Союзом, то удивился почему не стал
спускаться.
- Эй, вы там, в чем дело?
- Ты меня слышишь, капитан?- раздался голос Андрей Павловича.
- Да.
- У нас неполадки, а системе автоматизации.
После этого раздалась глухая ругань, видно Андрей Павлович оторвался от
микрофона и говорил присутствующим.
- Говорил вам ослы, нужно делать было ручную систему управления.
- Но это же уголовник, - возразил кто-то ему. - Он мог сделать
непредсказуемые вещи и очутиться в любой стране.
- Сами вы идиоты, не могли додуматься до блокировки этой системы.
- Капитан, - опять донесся четкий Андрей Павловича, - на следующем
витке что-нибудь сделаем. Полетай немного, посмотри на землю.
Я пролетел еще один виток и вдруг почувствовал, как корабль дернулся.
- Закрой шторку капитан, - раздался незнакомый голос, - и приготовься к
спуску.
Меня понесло куда-то, легкое давление подсказало, что мчусь с приличной
скоростью. Прошло некоторое время и вдруг рывок, я как повис в воздухе.
Страшный толчок обрушился на капсулу. Я чуть не вырвался из ремней.
Потом произошел удар и все затихло. Кажется все, приехали.
Долго выпутывался из ремней и наконец освободившись, добрался до
рычагов люка.
Когда люк съехал в сторону, снежный вихрь ворвался внутрь капсулы. С
трудом перевалил через люк и провалился в глубокий снег. Кругом был снег,
бесконечное море снега. Снег в воздухе, снег на земле.
Ветер доносит звуки двигателя машины. Я задвинул люк на капсуле и с
трудом, ломая целину снега, двинул на звук.
Я стукнулся лбом о выступающие бревна строения. Идя по стенке добрался
до ступенек крыльца. Дверь была открыта и я вошел в дом. В сенях отряхнул
руками снег с костюма и вошел в горницу. У залепленного снегом окна сидели
две женщины и с удивлением смотрели на меня.
- Вы кто? - спросила одна.
- Летчик. Я приземлился на парашюте, недалеко от сюда.
- У вас что, авария?
- Да.
- Наверно, нужно ваше командование предупредить, что вы здесь.
- Нужно.
- Вы погодите, я сейчас.
Молодая женщина подбежала к вешалке и стала одеваться.
- Колька, сейчас двигатель прогревает на вездеходе, поедет в Саклу.
Пусть там передаст, что вы здесь.
Она убежала, а я выпив из ведра воды, сел на лавочку и задремал.
Вернулась молодая и женщины стали мне что-то говорить, но я все больше и
больше проваливался в глубокий сон.
Проснулся я от толчков, было светло, в окошко пробивались лучи солнца.
Около меня стоял военный и теребил за плечо.
- Собирайтесь, товарищ...
- Капитан.
- Товарищ капитан, - сказал он с облегчением. - Машина пришла.
Я ничего не спрашивая, встал и не простившись с женщинами, вышел на
улицу.
Солнце, отражаясь нестерпимым блеском в кристалликах снега, слепило
глаза. На улице стоял бронетранспортер с прицепленным с сзади на трос
газиком.
- Сюда, - сказал военный и показал на газик.
Мы поехали за бронетранспортером среди глыб вывороченного снега.
- Кто вы? - задал вопрос, сидящий напротив меня, полковник.
- Капитан Синицин.
- Из какой части?
- Не знаю.
- Как так? - он даже подскочил на месте.
- Так. Меня запустили на ракете, а потом сбросили неизвестно где.
Полковника понесло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155