– Вот как, – вымолвила она после небольшой паузы. – Значит, в вас наконец-то проснулась совесть?
Стюарт резко вскинул голову, и его синие глаза полыхнули сдержанным гневом, как бывало в иные минуты у Реда. Но он так же быстро взял себя в руки.
– Совесть? – переспросил он, взволнованно подергивая поводья. – Да если хотите знать, миледи, моя совесть в этом случае чиста, как алмаз! Уж если кого она и должна мучить, так это моего братца, этого упрямого осла! И не смотрите на меня с таким удивлением, я еще не сошел с ума.
– Но как же… – растерянно начала Виктория, но Филдинг нетерпеливым жестом оборвал ее возражения.
– Вы считаете, что я такой бессердечный негодяй? – воскликнул он, все более горячась. – Купаюсь в роскоши, разбрасываю направо и налево отцовское богатство, в то время как мой брат вынужден пробивать себе дорогу тяжким трудом? До чего же легко мы все выносим приговор другим людям! Вы же ничего не знаете о наших отношениях с Редом, леди Джемисон, а уже осудили меня.
– Тогда расскажите мне об этом, лорд Филдинг.
– Хорошо. – Он посмотрел в сторону остальных. – Только сперва нужно решить, что делать с убитыми и ранеными бандитами. Не можем же мы оставить их вот так валяться на дороге!
Кивнув, Виктория направила лошадь к своим товарищам. Оказалось, что в результате перестрелки каторжники понесли довольно значительные потери. Четверо из них были убиты наповал, еще двое – ранены. Генри Эштон, один из начальников охраны на шахтах, сразу опознал этих людей, и, как только с перевязками было покончено, немедленно приступил к допросу.
Результат беседы с пленными членами шайки ошеломил Викторию. Все оказалось гораздо серьезнее, чем она могла предположить. Выяснилось, что сбежавшие вовсе не были неорганизованной безоружной толпой. У них имелся предводитель, и это был отнюдь не Рыжий Саймон, как была уверена Виктория до сегодняшнего дня. Человека, организовавшего побег каторжников с рудников, звали сэром Адамом. А после того, как пленные подробно описали своего главаря, последние сомнения Виктории рассеялись – предводителем бандитской шайки являлся ее хороший знакомый и давний враг Реда – Адам Колтмен.
Ему принадлежала одна из брошенных голландцами ферм, откуда он и совершал свои разбойничьи вылазки. Два раза банда Колтмена нападала на отряд Шарпа, но, как уверяли пленные каторжники, оба столкновения закончились ничем. Однако куда подевались Ред и его люди после второй стычки с бандитами, оставалось неясным. Напасть же на группу мирных всадников Колтмен решил для того, чтобы завладеть лошадьми и оружием, которого в банде не хватало. Что он намеревался делать с людьми, пленные каторжники не знали, но можно было предположить, что никого из спутников Филдинга не собирались оставлять в живых. Вряд ли Колтмен решился бы отпустить свидетелей своего очередного преступления.
Теперь Виктория поняла, почему мужчина в одежде джентльмена, организовавший засаду, показался ей странно знакомым. Однако в те минуты дальность расстояния и густые заросли помешали ей как следует рассмотреть его. Да и могла ли она хоть на миг предположить, что благородный английский джентльмен станет заниматься разбоем на больших дорогах? Что побудило его встать на этот преступный путь? Вспомнив ту нежданную встречу у водопада, Виктория напрягла память и попыталась припомнить в малейших подробностях весь свой разговор с Колтмеыом. И тут же в сильнейшей досаде хлопнула себя по лбу.
– О боже, Генри, какой же я оказалась растяпой! – с мучительным стоном воскликнула она. – Ведь этот негодяй еще тогда, при нашей последней встрече, обмолвился, что в Риверсайде скоро произойдут страшные события. Но я, как последняя глупая ворона, не придала должного значения его словам. А потом мне пришлось спасать Сэма от мерзавца Саймона, и я совсем забыла об этом.
– Святая дева, да о чем вы таком говорите, мадам? – недоуменно пробормотал Генри. – Разве вы встречались с этим человеком после приезда в Риверсайд? Как, где…
– Что, черт возьми, здесь вообще происходит? – нетерпеливо перебил Филдинг. – Леди Джемисон, не будете ли вы так любезны, чтобы, наконец, рассказать нам все по порядку? Право, в последние полчаса я только и делаю, что диву даюсь!
Вопрос был задан вполне резонно, и Виктория быстро и обстоятельно обрисовала Стюарту и его спутникам сложившуюся ситуацию. К ее огромному облегчению, раздумывали они недолго. Решение объединиться с отрядом Виктории и без промедления броситься вдогонку за бандой Колтмена было принято в считанные минуты. Способ избавиться от обременительной поклажи тоже нашелся легко – ее оставили в полуразрушенном доме, где отряд Виктории провел сегодняшнюю ночь. А пленных каторжников решили прихватить с собой, дабы они указывали дорогу в логово главаря. Последним Виктория пообещала простить побег, если они будут способствовать поимке Колтмена.
Отдавая очередное распоряжение своим людям и спутникам Филдинга, Виктория заметила, что Стюарт посматривает на нее с удивленной, чуть насмешливой улыбкой. Это задело ее, и, когда отряд, наконец, выступил в путь, она подъехала к молодому человеку и тихо, с легким вызовом сказала:
– Я вижу, лорд Филдинг, что вы не осознаете всей сложности нашего положения. Судя по вашей усмешке, вы считаете все происходящее не более чем забавной игрой.
– Ради бога, не сердитесь на меня, дорогая невестка, – ответил он, примирительно тронув ее за руку. – Я просто еще не могу привыкнуть к вашему новому образу. Когда я видел вас на лондонских балах, вы казались такой хрупкой, такой чувствительной и беззащитной леди…
– Так благодарите же бога, милорд, что на самом деле я оказалась совсем другой! – процедила Виктория, сверкнув в его сторону глазами. – Иначе кормить бы вам сейчас крокодилов в прибрежных зарослях Демерары.
Лицо Стюарта вмиг стало серьезным.
– Это правда, – сказал он. – Мы все действительно могли сегодня погибнуть, если бы не помощь ваших людей. И, поверьте, я никогда не забуду этого, дорогая невестка.
– Не называйте меня так я вовсе не ваша невестка! Видите ли, лорд Филдинг, мы с Редом не являемся мужем и женой, – пояснила Виктория, заметив его недоуменный взгляд. – Но все здесь думают иначе, и сейчас не время разубеждать их.
Стюарт удивленно покачал головой, осмысливая эту неожиданную новость.
– Вот как… – протянул он, глядя на Викторию с некоторым сочувствием, причину которого она поняла не сразу. – Простите, леди Джемисон, я этого не знал. Мне казалось, что Ред не способен поступить дурно с доверившейся ему девушкой.
– О чем это вы, граф?
Филдинг чуть заметно покраснел.
– Я неприятно удивлен, что Ред не женился на вас…
Поняв наконец, о чем он говорит, Виктория громко расхохоталась, окончательно смутив своего собеседника.
– Так вот что вы подумали о наших отношениях! – воскликнула она, перестав смеяться. – До чего же все мужчины самоуверенны! С чего вы взяли, милорд, что это Ред не женился на мне? Напротив: это я отказалась выйти за него. И не смотрите на меня так, будто я сошла с ума! Дело в том, что ваш любезный братец… – И она кратко поведала ему историю своего похищения.
Реакция Стюарта, однако, оказалась совсем не такой, как ожидала Виктория. Когда его первоначальное удивление прошло, он вдруг надменно вскинул голову и посмотрел на девушку так, будто она оскорбила его в лучших чувствах.
– Простите меня, миледи, но я не могу осудить брата за этот поступок, – сказал он с легкой прохладцей. – А вот ваше поведение только подтверждает мое убеждение в том, что все женщины – легкомысленны, непостоянны и склонны к совершению нелогичных поступков. Судите сами – сначала вы подставляете под удар свою репутацию, защищая Реда на маскараде у Лестера, а потом отказываетесь выходить за него замуж! Право же, я не вижу никакой логики в ваших действиях.
Упоминание об инциденте в игорной комнате всколыхнуло в душе Виктории давнюю обиду на Филдинга, и она гневно воскликнула:
– А как расценивать ваше поведение по отношению к родному брату?! Боже, да меня до сих пор трясет от негодования, когда я вспоминаю, как отвратительно вы вели себя тогда в доме Лестера! Как вы могли так поступить с Редом, милорд? Те пятьдесят тысяч фунтов, что были поставлены на кон в финале игры, наверняка составляли все его состояние. Вы могли оставить его нищим, в то время как для вас, при вашем богатстве, эта потеря не являлась столь уж значительной.
– Черт возьми, да как же еще я мог заставить его пойти со мной на мировую?! – с неожиданной горячностью воскликнул Стюарт. – Клянусь вам памятью моих покойных родителей: если бы Ред проиграл в тот вечер все свои деньги, я на другое утро пришел бы к нему и предложил их обратно. Я так надеялся, что это поможет нам помириться, но этот проходимец снова провел меня!
Виктория удивленно покачала головой. Ей с трудом верилось в то, что говорил Филдинг, но, похоже, все это было чистой правдой. Иначе Стюарта Филдинга просто не было бы сейчас здесь, рядом с ней.
– А вы не боялись, что Ред мог до утра пустить себе пулю в лоб? – спросила она, невольно содрогнувшись от этого чудовищного предположения.
Стюарт посмотрел на нее со снисходительной усмешкой, снова напомнив ей Реда.
– Ред никогда не совершил бы такой глупости, – убежденно сказал он, – потому что не относится к числу малодушных слабаков. Проклятье! – воскликнул Филдинг с прорвавшейся досадой. – Я всегда так хотел быть похожим на него – такого сдержанного, уверенного в себе, бесконечно обаятельного. А он отталкивал меня, словно какую-нибудь назойливую муху.
– Но почему?!
Стюарт тяжко вздохнул.
– Это все из-за нашего отца. Вы будете удивлены, миледи, но именно отец когда-то и познакомил нас с Редом. Это было лет девять назад, я помню, что мне тогда только исполнилось пятнадцать и Ред подарил мне Феба, породистого арабского скакуна. Не знаю уж, откуда у него нашлись деньги на такой дорогой подарок, но в те дни подобные вопросы не приходили мне в голову. Конечно же, я сразу полюбил Реда – я так мечтал иметь брата или сестру, но моя мать была болезненной женщиной и рано умерла. Ред тоже был одинок: он только что лишился матери и стоял на пороге взрослой жизни, не зная, в какую сферу деятельности направить свою энергию. Наша дружба продолжалась где-то около двух лет. Ред научил меня фехтовать, стрелять без промаха с тридцати шагов и распознавать все уловки карточных шулеров…
Филдинг смущенно взглянул на Викторию, опасаясь, что она вспомнит, как он когда-то необоснованно обвинил Реда в мошенничестве.
– А потом Ред рассорился с отцом, и тот запретил мне с ним общаться. Я слышал их последний разговор, хотя и не все из него мог тогда понять. Но отчетливо помню, что отец предлагал Реду деньги, довольно значительную сумму, а тот отказывался их взять. Он сказал, что воспользуется предложенной помощью только в том случае, если отец публично признает его своим сыном.
«Я не прошу, чтобы вы отдали мне титул, полагающийся старшему сыну – пусть он останется у Стюарта, ему это нужнее, чем мне, – говорил он в тот день. – Но имейте же мужество признать меня своим ребенком перед всем обществом. Если нет, то и говорить не о чем. Я уже сказал вам однажды, милорд: все или ничего, на меньшее я не согласен. Помощи от постороннего человека я не приму».
– А что было потом? Вы встречались с Редом в дальнейшем? – нетерпеливо спросила Виктория, когда Стюарт, погрузившись в воспоминания, на время замолчал.
– Да. После того, как я вернулся в Лондон, отучившись три года в Кембридже. Но это были лишь случайные встречи, где-нибудь в загородном парке или на балу. Дело в том, что я боялся нарушить запрет отца, а Ред не любил кому-то навязываться.
– Я это знаю, – с грустной улыбкой подтвердила Виктория.
– Когда отец умер, я попытался снова сблизиться с Редом. Результат получился самый неожиданный – мы рассорились в пух и прах. Причина все та же. Я настойчиво хотел поделиться с Редом своим наследством, а он отказался что-то взять. Сказал: мол, раз, отец ничего ему не оставил, то и у меня он ничего не возьмет. Я тогда сильно вспылил, наговорил ему всяких неприятных вещей. С тех пор мы вот уже почти три года ведем себя как заклятые враги. По крайней мере, внешне все обстоит именно так.
– А на самом деле каждый переживает из-за разрыва. Боже, какие же вы, мужчины, все-таки глупцы! Но Ред действительно очень упрям, – согласилась Виктория, вспомнив, с каким отчаянным упорством он добивается ее любви. – И все же, мне кажется, я понимаю его, – прибавила она задумчиво. – Он очень гордый, как, наверное, и все Филдинги. А положение незаконнорожденного и необходимость постоянно доказывать свою значимость еще больше обострили в нем эту черту характера.
Стюарт пристально посмотрел на девушку.
– Похоже, вы неплохо знаете Реда, Виктория. Обещайте, что уговорите его помириться со мной!
– Обещаю, Стюарт. – Виктория улыбнулась, заметив, что они как-то непринужденно перешли к простой форме обращения. Но ее глаза тут же вспыхнули тревогой, стоило ей вспомнить, куда и зачем они едут, и что Ред находится в опасности. – Только бы нам найти его, только бы с ним ничего не случилось, – пробормотала она упавшим от волнения голосом.
Твердая ладонь Филдинга в успокаивающем движении легла на ее руку.
– Мы найдем его, Виктория, – заверил он с ободряющей улыбкой. – Обязательно найдем. Ведь не спроста же мы встретились на этой дороге и вышли целыми и невредимыми из стычки с бандитами!
Виктория надеялась, что они достигнут убежища Колтмена довольно скоро, однако все оказалось не так просто. Где-то в середине дня путь им преградил неширокий, но довольно глубокий ручей. Возле него торчали остатки деревянного моста, без сомнения, совсем недавно разрушенного убегающими от погони каторжниками. Перейти ручей в этом месте оказалось невозможным. Пришлось искать брод, что заняло почти весь остаток дня: местность вокруг водоема была сильно заболоченной и кишела кайманами, от которых испуганно шарахались лошади.
За этот день Виктория не раз порадовалась, что Стюарт Филдинг оказался не из пугливых. По крайней мере, он-то не боялся кайманов, которые в этой местности были слишком малых размеров, чтобы напасть на человека. И вообще с ним было легко и надежно. Только сейчас Виктория поняла, что затея отправиться на поиски отряда Реда, имея с собой лишь четырех спутников, один из которых был подростком, являлась крайне необдуманной. Сейчас ей было страшно представить, что могло произойти, если бы Колтмен и его головорезы выследили ее отряд и напали из засады. Им просто повезло, что они встретили Филдинга с десятью сопровождающими. Если бы еще повстречать и Реда с его людьми! Тогда им, наверное, не составило бы труда справиться с плохо вооруженными беглецами. Но, увы, где сейчас Шарп и что с ним, никто из спутников Виктории знать не мог.
Солнце уже садилось за горизонт, когда отряд достиг заброшенной кофейной плантации. Выбрав самое сухое место среди зарослей одичавших кустарников, Стюарт остановил лошадь и посмотрел на своих притихших и измученных дорогой спутников, а затем на Викторию.
– Думаю, нам следует здесь заночевать, – сказал он. – Крайне неразумно продолжать путь в кромешной темноте. Даже если мы и доберемся до логова мерзавца Колтмена, то не сможем атаковать его.
– Скорее уж сами напоремся на дозор, – веско заметил Генри. – Так что не будем рисковать.
Виктория согласно кивнула, прикрыв усталые глаза. Этот долгий, наполненный событиями день вымотал ее до основания, и ей стоило больших усилий скрывать свое состояние от остальных. Она с горечью призналась себе, что не рассчитала своих сил, отправившись в это трудное и опасное предприятие. Привыкнув совершать ежедневные верховые прогулки, она надеялась, что так же легко сможет вынести путешествие на дальнее расстояние. Но сейчас физическое состояние ее организма говорило совсем о другом. Страшно болели натруженные за два дня мышцы спины. Голова раскалывалась от духоты. Вдобавок ко всему, к концу этого дня в ее животе начала ясно ощущаться какая-то тупая, ноющая боль.
Эта боль заставила Викторию вспомнить о ребенке, и на какое-то время ей сделалось тоскливо и страшно. Но что она могла сделать? Рассказать о своем положении Стюарту? Немного поразмыслив, Виктория отвергла эту мысль. Филдинг ничем не сможет ей помочь, это известие лишь прибавит ему беспокойства. Ведь он даже не сможет отправить ее домой, выделив провожатых: они слишком далеко углубились в джунгли, враг где-то рядом, и разделять отряд было бы верхом неосторожности. Выход оставался один – делать вид, что все обстоит нормально, и попытаться как-нибудь отвлечься от мучивших тревог.
При виде еды Виктории снова стало дурно. Пришлось сослаться на отсутствие аппетита и ограничиться травяным чаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37