Молодой человек между тем с аппетитом принялся расправляться с жареной колбасой, и ей ничего не оставалось, как последовать его примеру. Какое-то время внимание обоих было сосредоточено на еде, но потом Аркадий положил вилку на тарелку и, с улыбкой посмотрев на Ирину, спросил: - Все-таки спиртное возбуждает аппетит? - Да, мой личный врач оказался прав,- отозвалась она и подняла на него свои неотразимые глаза. - Коли так, то я осмелюсь предложить еще по одной рюмочке,- произнес Козаков и вновь наполнил рюмки до краев. - А не будет ли передозировки?- шутливо спросила она и, озорно улыбнувшись добавила:- А не злоупотребляет ли мой личный доктор моим доверием? - Ну что ты, Ирина, при таком обилии пищи передозировки быть не может, можешь мне поверить. - Хорошо, Аркадий, я целиком полагаюсь на твой профессионализм,- произнесла Ляхова и подняла на уровень своих обворожительных глаз. Аркадий поднял свою, и рюмки встретились с легким мелодичным звоном. Выпив, они, весело переговариваясь, принялись за закуски. Перед чаем предложил выпить еще по рюмке. Ирина Владимировна, стараясь, не обидеть его, вежливо отказалась. Козаков, не устояв перед соблазном, выпил еще одну рюмку наливки за здоровье свой возлюбленной. Когда с ужином, растянувшимся на целый час, было покончено, оба дружно принялись убирать со стола. Аркадий занялся привычным мытьем посуды, а Ирина убирала оставшиеся продукты в холодильник. Они слаженно выполняли унылую работу, каждый втайне желая побыстрее оказаться в объятиях друг друга. В считанные минуты в кухонном хозяйстве был наведен порядок, и они наконец могли быть предоставлены сами себе. - Ну, вот и все,- подвела итог их совместных стараний Ирина Владимировна. - Спасибо тебе, Ирина,- поблагодарил ее Аркадий и, обняв, поцеловал в столь прельстительные и манящие губки. Поцелуй получился долгим, он с жадностью наслаждался трепетными и податливыми губами любимой женщины. - Пойдем в зал,- предложил он, с трудом сдерживаясь от охватившего его желания. - Пойдем,- согласилась она. Аркадий пропустил ее в дверь и сам пошел следом, не снимая руки с плеча Ляховой. Она хотела сесть в кресло и даже предложила: - Может, посмотрим телевизор? Но Аркадий обнял ее и, поцеловав, сказал: - Ирина, я очень соскучился по тебе. Завтра нам предстоит поездка в Воронеж, и было бы неплохо выспаться перед этим. Ирина Владимировна понимала его нетерпение и поэтому решила не противиться его стремлению поскорее уединиться с ней в спальне. - Пожалуй, ты прав, пойдем отдыхать. Ей и самой хотелось побыстрее попасть в жаркие объятия любимого человека, хотелось по-женски ощутить его ласки. В спальне Аркадий выпустил из рук Ляхову и, отвернувшись к ней спиной, стал раздеваться. Ирина воспользовалась предоставленной возможностью и, быстро сбросив одежду, осталась в одних трусиках и бюстгальтере. Еще мгновение - и она проворно забралась под одеяло. Почти одновременно, но только с другой стороны под одеяло проник Аркадий. Ирина Владимировна в одно мгновение оказалась в его объятиях. Он неистово и страстно целовал ее, и она, не удержавшись, ответила ему взаимностью. Рука Аркадия, дрожа от нетерпения, скользнула на высокую грудь Ляховой, которая была прекрасно упакована в плотно облегающий бюстгальтер. Встретив неожиданное препятствие, ладонь на мгновение остановилась, и Аркадий спросил: - Ира, ты почему не сняла его? Он будет мешать нашим любовным утехам. - Я просто не успела,- сдерживая дыхание тихо ответила Ирина Владимировна, все еще удерживая любимого в объятиях. - Я тебе помогу его снять,- предложил Аркадий. - Как хочешь,- согласилась она и слегка приподнялась, чтобы он смог расстегнуть застежку. Аркадий не приминул тотчас воспользоваться предоставленной ему возможностью. Нетерпеливыми, а потому и неловкими руками он освободил Ирину Владимировну от предпоследней принадлежностию женского туалета. Нежно поглаживая и одновременно массируя тугие мячики он попеременно целовал вызывающие соски. Ей были приятны ласки требовательных рук Аркадия, более того, каждый поцелуй восторгом отзывался в ее сердце, щемяще будоража ее томное воображение. Откинув голову назад, Ирина Владимировна с трудом сдерживалась, боясь вскрикнуть от восторженного умиления. Аркадий в ласках был неистов. Наконец его рука, явно желавшая большего, скользнула вниз живота любимой женщины, наткнувшись на тонкие шелковистые трусики, она на мгновение остановилась, как бы обдумывая свои последующие действия. После секундного замешательства она проникла под резинку, и Ляхова, слегка выгнувшись, развела ноги, предвкушая проказы его пальцев в эрогенной зоне. Аркадий тотчас воспользовался предоставленной возможностью, покрыв в знак благодарности чувственные груди девушки новой серией страстных поцелуев. Этот порыв не оставил Ирину Владимировну безучастной, и она, обхватив руками голову Аркадия, с нежностью прижала ее к груди в тот момент, когда его губы едва касались соска. Этим движением она невольно стимулировала его на более активные действия. Их обоюдное стремление соединиться становилось неотвратимым, и единственным препятствием на этом пути оставались уже никому не нужные шелковистые трусики. Не сговариваясь, оба приложили максимум стараний, чтобы как можно быстрее избавится от них. Их совместного терпения хватило только на то, чтобы освободить одну ногу Ирины Владимировны. Они торопились навстречу друг другу, и не было в тот момент силы, способной удержать их на расстоянии. Дальнейшие ласки становились назойливо бессмысленными, а желание любить и быть любимым целиком захватило их трепетные души. Гонимые неуемным желанием, они соединились с первой попытки. Наконец-то они могли без остатка отдаться чувственному наслаждению. В меру своих способностей, каждый из них старался приблизить прекрасный миг сладостного состояния. Ирину Владимировну, что называется, понесло и она уже не сдерживала легких постанываний, которые непроизвольно слетали с ее прекрасных губ в такт энергичным толчками Аркадия. Она была прекрасна, все в ней волновало Козакова: и белоснежные упруги груди, которые она придерживала длинными красивыми пальцами, и полуоткрытый чувственный рот, издававший волнующие душу звуки, и милое лицо обрамленное пышными шелковистыми волосами. От избытка охвативших ее чувств она уже негромко вскрикивала, не успевая телом реагировать навстречу глубоко проникающему в нее Аркадию. Желание помочь партнеру заставило ее широко развести ноги и, подняв их вверх, обхватить разгоряченного мужчину. Никто из двоих не обращал внимание на ставшие ненужными шелковистые трусики, которые каким-то чудом удерживались на пальчиках левой ноги Ирины Владимировны, теперь чутко реагирующей на неистовые и восхитительные толчки Аркадия. Приблизился и наконец настал тот момент, ради которого они оба так щедро потратили взаимопроникающие усилия. Почти одновременно им покорилась вершина любовного счастья. В оргазме Ирина несколько опередила Аркадия. Она на мгновение замерла от восторга ощущений и, уже не контролируя себя, застонала, и ее гибкие пальцы с силой сдавили свои собственные груди. Ее состояние эхом отозвалось в сердце Аркадия, и он несколькими энергичными движениями успешно финишировал вслед за любимой. В порыве внеземных чувств Ляхова обвила любимого руками и сжала ногами так, что он целиком оказался в ее объятиях, напрочь лишенный возможности пошевелиться. Только полураскрытые чувственные губы манили его, словно магнит, и он последним усилием реализовал свое желание, поймав их в страстном поцелуе. В этот момент они представляли собой единое целое, и казалось, нет в мире силы, способной разорвать это волнующее и страстное состояние молодых людей в эти сладостные минуты, но именно в подобные моменты и зарождается новая жизнь. * * * Последний вопрос словно наотмашь ударил Риву Самуиловну по лицу. Она отшатнулась, глаза ее недобро сузились, щеки и нос в одно мгновение побледнели, и она стала похожа на больного со смертельным диагнозом, Вячеслав Федорович не ожидал такой реакции вдовы на свой вопрос. Он приготовился к самому худшему, полагая, что она, впав в истерику может грубо накричать и даже оскорбить его. Сконцентрировав волю Рива Самуиловна заговорила. Ее лицо было все таким же бледным, глаза стали узкими, словно лезвия, каждое слово она выговаривала с устрашающим придыханием. - Как вы смеете подобным образом говорить о моем муже?!- возмутилась она. - Я ничего не утверждаю,- как можно спокойнее произнес Найденов,- я только задал вам вопрос. И попрошу вас ответить на него, отбросив эмоции, как можно обстоятельнее. - А вы меня поймите правильно. У меня нет ни малейшего желания оскорблять вас лично или память о вашем погибшем муже. Я преследую совершенно иные цели, мне нужно не только поймать преступника, но и изобличить его. Второе гораздо труднее и ответственнее первого. Вот, чтобы справиться с этой непростой задачей, мне и приходится иногда задавать столь неприятные вопросы, а короче говоря копаться в грязном белье. Но должен вас предупредить сразу о ваших правах. Я не могу принудить или заставить вас отвечать на вопросы интимного характера или давать свидетельские показания против своего мужа. Ваше право не отвечать на эти вопросы или отвечать на них мне, но прошу вас говорить только правду. Думаю, что это в ваших интересах. Рива Самуиловна, ведь вы хотите, чтобы преступник, убивший вашего мужа, понес заслуженное наказание? - Да, я хочу, чтобы убийца понес суровое наказание, и поэтому готова чистосердечно отвечать на ваши даже самые каверзные вопросы. Теперь то, что касается интимной связи Михаила Моисеевича с химичкой Алехиной. Лично мне достоверно ничего не известно. Я всегда доверяла своему мужу, но все мужчины не без греха, возможно и у него были какие-то увлечения. Как и для любой жены и женщины|, мне не безразлично сексуальное поведение мужа. Но я никогда никому, даже ему, не показывала, что я ревную. Из работников техникума, жильцов нашего поселка, мне никогда и никто не сказал ничего об аморальном поведении моего супруга. Люди, то ли боялись мне говорить об этом, то ли не хотели лишний раз травмировать мое сердце, а возможно, им просто было нечего сказать мне, потому что Михаил Моисеевич был порядочным человеком и не волочился за чужими юбками. Так или иначе, но я всегда верила Михаилу Моисеевичу при жизни, и теперь, после его смерти, я не позволю никому порочить его честное имя. - Мне понятна ваша позиция,- прервал ее монолог Найденов. - Вам что-нибудь не нравится?- спросила Рива Самуиловна. - Нет, скорее наоборот, ваше отношение к покойному супругу заслуживает всяческой похвалы. Вновь эти слова следователя, вовремя сказанные, сняли возникшее напряжение в разговоре. - Что вас еще интересует?- спросила Рива Самуиловна, как бы демонстрируя свое расположение к Найденову. - Давайте сменим тему разговора. Мне как человеку, а не как следователю, интересно, чем занимался Михаил Моисеевич в свободное от работы время? Было ли у него, выражаясь модным языком, какое-нибудь хобби? - У моего мужа было не так уж много свободного времени, но, тем не менее, у Михаила Моисеевича была страсть к земле. Сам он родился и вырос в сельской местности, и ему не по наслышке хорошо знаком нелегкий труд земледельца. Даже более того, он к нему привык и поэтому с удовольствием занимался выращиванием овощей, цветов как на приусадебном участке, так и в теплице. Кроме того, муж часто помогал мне готовить на кухне. Он любил сладко поесть, но не брезговал черновой работой по приготовлению и оформлению блюд. - А были ли у вашего супруга чисто мужские увлечения, такие, как хоккей, футбол, охота?перебил ее Найденов, пытаясь таким образом приблизиться к интересующей его теме охотничьего оружия. - Мой муж любил играть в шахматы и даже имел первый разряд, сам с удовольствием играл в волейбол, любил смотреть игру в футбол, хоккей. Я считаю, что Михаил Моисеевич был всесторонне развитым человеком и ему не был чужд спорт в наиболее распространенных видах. - Он что и охотником был заядлым?- капитан явно форсировал события. За все это время с Ривой Самуиловной он не выяснил для себя ни одного интересного факта и стал уже терять надежду. Не так эта вдовушка была проста, как могло показаться на первый взгляд. Даже если она что-то знала о проделках своего муженька, то не собиралась выкладывать всю подноготную семейной жизни кому бы то ни было, в том числе и следователю. Вдова только внешне казалась простушкой, а на самом деле эта женщина, словно матерая волчица, из последних сил защищала своего мужа, а значит, и честь своей семьи. Найденов был уверен, что ей наверняка известны все пассии Михаила Моисеевича, с которым он на стороне удовлетворял свои сексуальные прихоти. - Нет, охота для него не была страстным увлечением. Скорее всего, это была обязательная необходимость. - Поясните, я не вполне понимаю вас?- попросил ее капитан. - А что тут понимать? На охоту выезжает все районное начальство, да и из области частенько высокопоставленные гости наезжали. Там они общаются, выпивают, бахвалятся, заводят знакомства, решают многие проблемы. Быть в кругу высокопоставленных чиновников не только престижно, но и просто необходимо. Вот и приходилось Михаилу Моисеевичу, чтобы выглядеть соответственно, тратить деньги на экипировку, оружие и прочее. Все это в конце концов оправдывалось, но мне не нравились подобные отлучки мужа, да и сам он с неохотой отправлялся на подобные мероприятия. - А где Михаил Моисеевич хранил оружие и свои охотничьи доспехи? - Оружие он хранил в специальном сейфе, который стоит в его кабинете. - А можно посмотреть на него? - Конечно, все оружие у супруга зарегистрировано, он всегда был в этом отношении щепетилен. Если вас заинтересовал сейф, который стоит в его кабинете, то прошу пройти в кабинет и посмотреть. С этими словами Рива Самуиловна поднялась с дивана. Сделав Найденову приглашающий жест рукой, она направилась в кабинет своего покойного мужа. Капитану ничего не оставалось, как последовать следом. Кабинет представлял собой большую комнату, одну стену которой полностью занимали стеллажи, сплошь уставленные книгами. Огромный двухтумбовый стол темного дерева, два кресла, журнальный столик и несколько стульев. В углу стоял сейф высотой в человеческий рост. Он то и интересовал Найденова в первую очередь. Рива Самуиловна, опустившись в одно из кресел, с интересом наблюдала за капитаном своими маленькими глазками. Приблизившись к металлическому монстру, он не только осмотрел сейф со всех сторон, но, словно не доверяя собственным очам, несколько раз потрогал его руками. Это было надежное изделие для хранения оружия, денег и ценных бумаг. Имеющийся у Вячеслава Федоровича опыт и только что произведенный осмотр говорили о том, что сейф изготовлен где-то в тридцатые годы и весит не менее ста пятидесяти килограммов, имеет хорошо подогнанную дверь с двойным запорным устройством, работающим от одного ключа. Рива Самуиловна за все время осмотра не проронила ни одного слова, хотя с нескрываемым интересом наблюдала за действиями начальника следственного отдела. Удовлетворив свое любопытство, Найденов обратился к жене директора. - Рива Самуиловна, а где хранится ключ от этого сейфа? - Михаил Моисеевич постоянно держал его в верхнем правом ящике своего письменного стола. - Кто еще из членов вашей семьи знал об этом? - У нас в семье не было особых секретов друг от друга. Хозяином этого сейфа был Михаил Моисеевич, и, даже зная, где хранятся ключи, вряд ли кто-нибудь из членов семьи посмел без разрешения открыть его. - Значит, и другие домочадцы знали, где хранится ключ от сейфа? - Я не могу полностью утверждать, но и не могу отрицать и такую возможность. - Скажите, кто последний раз открывал этот сейф? - Честное слово, после всего пережитого я затрудняюсь утверждать что-либо, но, думаю, что никто, кроме самого Михаила Моисеевича, в него не лазил. А вы что, думаете кто-то, кроме мужа, открыл сейф? У вас есть доказательства на этот счет или только одни догадки? - Думать можно все, что угодно, а нам нужны точно установленные факты. Я и нахожусь здесь для того, чтобы убедиться в том, что оружие вашим мужем хранилось правильно и к нему был полностью устранен доступ посторонних лиц. - Пожалуйста, смотрите, ищите - все в вашем распоряжении,- развела руками вдова убитого директора. - Спасибо за помощь, я обязательно воспользуюсь вашим добрым расположением к следствию. Скажите, а сейчас ключ находится, как всегда, на прежнем месте? - Думаю, как всегда - в ящике стола. А я сейчас посмотрю. - Убедитесь пожалуйста,- следователь как бы подбодрил своей просьбой вдову. Она встала из кресла, обошла двухтумбовый стол и, открыв правый верхний ящик стола, воскликнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59