Стены были отделаны полированными плитами, а одна сплошь заставлена книгами в дорогих переплетах. Массивный Т-образный стол, тумбочка с телефонами и огромным вентилятором, пальма в одном углу и компьютер в другом и составляли в основном всю обстановку в кабинете. Все свободные промежутки были уставлены одноформатными креслами темно-бордового цвета, что прекрасно гармонировало с полированной обивкой стен. Меня заинтересовали книги, которыми были сплошь заставлены полки. Я подошел поближе и попытался по корешкам определить их ассортимент и диапазон интересов хозяина кабинета. Здесь в основном была представлена политическая литература. На самом почетном месте красовались многочисленные тома классиков марксизма-ленинизма. Нашлось место и Большой Советской Энциклопедии последнего издания. Педагогическая литература была представлена несколькими томами Макаренко. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, какие книги формировали мировоззрение хозяина кабинета. Несмотря на обилие света, кабинет не выглядел уютным и теплым, чувствовалось, что здесь было рабочее место властного и тщеславного человека. Подтверждал мое предложение образцово-показательный порядок на столе директора. Каждая вещь занимала строго определенное место, не было никаких излишеств, а это верный признак строгости, если не жестокости Козакова. * * * Квартира у Аркадия оказалась двухкомнатной, с большими светлыми окнами, выходящими на южную сторону. Комнаты были хорошо, со вкусом обставлены мебелью, правда, отечественного производства. Чувствовалось, что хозяин любит порядок: каждая вещь занимала отведенное ей место. Все это Ирина Владимировна поняла чуть позже, но первое впечатление ее не обмануло. Аркадий, пригласив ее в квартиру, сразу же повел Ляхову в зал. - Присаживайся и чувствуй себя как дома,- попросил он и жестом указал на диван и стоящее напротив кресло. - Хорошо, спасибо,- согласилась она и послушно опустилась на диван. На какое-то время в комнате воцарило молчание, которое первым нарушил Аркадий. - Ирина, нашу встречу нужно как-то отметить. - И что ты предлагаешь? - Предлагаю сделать небольшой праздник для двоих: выпить по бокалу шампанского, послушать музыку, потанцевать. Как ты на это смотришь? Понимая, что Аркадий движим добрыми побуждениями и не желая его разочаровывать, Ирина Владимировна решила поддержать его инициативу. - Положительно. Праздник так праздник, в нашей жизни так мало светлых и радостных дней. - Я тоже так считаю. Сейчас я включу музыку, и, пока ты ее будешь слушать мне нужно похлопотать на кухне. Аркадий уже направился к музыкальному центру "Интернациональ", стоявшему в нише мебельной стенки. - Подожди, Аркадий,- остановила его Ирина Владимировна,- давай все делать вместе: хлопотать на кухне и слушать музыку. Он остановился, слегка удивленный предложением Ляховой, хотя по лицу его было видно, что оно пришлось ему по душе. - Принимается,- весело отозвался он и, одобрительно улыбнувшись, продолжил:- Будь здесь на правах хозяйки. - С чего начнем?- озорно спросила Ирина Владимировна, поднимаясь с дивана. - С кухни, мадам, с кухни. - Тогда пошли,- шутливо подхватила Ирина Владимировна, беря инициативу в свои руки. Вскоре, весело переговариваясь, они дружно принялись за приготовление закусок и сервировку стола. В холодильнике было все необходимое, и на приготовление импровизированного праздничного стола ушло не более тридцати минут. Аркадий резал хлеб, относил тарелки с закусками в зал, а Ирина занималась приготовлениями и украшениями приготовленных кушаний. Разделение труда произошло само собой, и каждый выполнял свои функции с энтузиазмом и душевным подъемом. Наконец наступил момент, когда все было готово и стол общими усилиями накрыт. Появившийся в дверях Аркадий известил: - Ирина , достаточно хлопот, прошу к столу, а то большая часть нашего праздника пройдет на кухне. - Я сейчас,- отозвалась Ирина Владимировна, снимая с себя ярко расцвеченный фартук, предложенный ей накануне хозяином квартиры. Аккуратно повесив его на крючок, она сполоснула руки под краном и, вытерев их насухо льняным полотенцем, пошла в зал. Аркадий поправлял цветы, которые возвышались в высокой хрустальной вазе, стоявшей в центре стола. - Присаживайтесь вот на этот стульчик,- предложил он, увидев входящую Ляхову. Усадив Ирину Владимировну, он и сам сел на стул, стоявший напротив.- Давайте начнем наш ужин с шампанским,- предложил он и взял в руки слегка запотевшую бутылку. Удалив фольгу, Аркадий ослабил проволочную оплетку, и пробка с легким щелчком выскочила из горлышка. Наполнив хрустальные бокалы игристым вином, он поставил бутылку и поднял свой бокал. - Ирина, давай выпьем за нашу встречу, за то, чтобы наше знакомство было длительным и счастливым. - Давай,- согласилась она. Их бокалы целеустремленно встретились с характерным серебряным звоном, как бы обещая обоим, что все, о чем они мечтали и на что надеялись обязательно сбудется. Они пили шампанское, с любовью и нежностью глядя друг другу в глаза. Они были на пороге счастья, и им казалось, что никто и ничто не в силах повлиять на столь прекрасно складывающиеся отношения. Их неудержимо влекло друг к другу, и они, чувствуя это, сознательно подыгрывали судьбе, чтобы быть вместе. Прохладный ароматный напиток освежающе бодрил души, давая им импульс к взаимному сближению. - Я совсем забыл поставить музыку,- признался Аркадий, оторвавшись от бокала.- Одну минуточку, извиняясь произнес он и поставил бокалы. Встав из-за стола Аркадий, подошел к "Империалу" и включил магнитофон. Мгновенно комнату наполнила ритмичная и немного загадочная музыка французского ансамбля "Спейс". Отрегулировав звук так, чтобы он не мешал разговору, Аркадий вернулся на свое место за столом. Ирина Владимировна, поставив бокал перед собой, неторопливо разворачивала шоколадную конфетку. Он вновь добавил шампанского в бокалы, насколько позволял шипучий напиток. Предварительно спросив разрешения у Ирины Владимировны он закурил и стал расспрашивать ее о студенческом периоде жизни. Ляхова с удовольствием отвечала ему, изредка пригубливая вино из высокого бокала. Аркадий находился в приподнятом настроении и с охотой вспоминал свои студенческие годы. Они учились почти в одно и то же время в родном городе Воронеже, но судьбе было угодно, чтобы они встретились здесь, в Терновке. Музыка звучала призывно, настроение от выпитого шампанского от выпитого шампанского и желанного собеседника было прекрасным. Тонко чувствуя, что беседа постепенно может стать утомительной, Аркадий предложил: - Ирина, давайте потанцуем. Ему хотелось быть к ней поближе, ощущать ее молодое, стройное тело в своих руках. Она поняла это сразу и без слов: об этом красноречиво говорили его удивительные глаза. - С удовольствием,- ответила она и, поставив бокал, грациозно вышла из-за стола. Он поспешил к ней навстречу, может, чуточку быстрее, чем это положено по этикету. Аркадий взял ее за талию и вывел на середину комнаты. Как она была прекрасна! Он смотрел на нее восторженными глазами, не в силах отвести их в сторону. Выпитое вино слегка ударило в голову. Он вел ее в медленном танце, ощущая в своих руках молодое трепетное тело. Чудный аромат духов исходил от нее, возбуждая и очаровывая еще сильнее. Не в силах сдержать нахлынувших на нее чувств, он поцеловал ее белоснежную шею. * * * Прохаживаясь по кабинету, я внимательно осмотрел каждую вещь, которой буквально позавчера еще пользовался погибший директор. На клавишах компьютера лежала пыль, видимо, Козаков им не пользовался, а держал в кабинете для придания большей солидности своей персоне. Для того, чтобы получше узнать, что за личность был директор, мне следовало обязательно побеседовать с секретаршей. "Интересно, как она охарактеризует своего шефа?"- подумалось мне, и я решил действовать. Приоткрыв дверь, я попросил Зою зайти в кабинет. Она, отложив в сторону ручку, которой заполняла кому-то командировочное удостоверение, послушно встала из-за стола. Ступив за порог кабинета, она плотно закрыла за собой дверь и только после этого сказала: - Слушаю вас, Николай Федорович. - Присаживайся, Зоя, мне нужно с тобой побеседовать. Это ничего, что я называю вас по имени и на ты? Девушка опустилась на краешек ближайшего кресла и, улыбнувшись, сказала: - Ко мне все так обращаются, обращайтесь и вы: я уже привыкла. - Тогда я задам тебе несколько вопросов, а ты постарайся чистосердечно на них ответить. - Хорошо,- согласилась девушка, и милая улыбка вновь озарила ее лицо. - Расскажи немного о себе: откуда родом, как давно здесь работаешь, семейное положение и другое. - Сколько я помню, мои родители жили здесь, в поселке Алешковском. Отец работал и работает механизатором в учхозе, а мать - техничкой в общежитии, но последние три года она работает вахтером. Я родилась здесь, мне двадцать пять лет, из них пять лет замужем, сыну - Саше, четыре года, муж работает при кабинете физики. И только последние два года секретарем директора. - Как вы попали на эту последнюю работу? Молодая женщина немного смутилась, а потом сказала: - Очень просто, вызвал меня Михаил Моисеевич и сообщил, что переводит меня в секретари. Если говорить честно, то мне не нравится этот перевод, потому что здесь я на виду и постоянно должна быть на рабочем месте. Работа секретарем очень беспокойная, а на прежнем месте работа поспокойнее и не такая напряженная, но платят соответственно. на прежнем месте я получала ставку, а здесь мне "положили" в полтора раза больше. - Зоя, а почему ушла из секретарей ваша предшественница?- поинтересовался я. - Причину точно не знает никто - ушла и все. Может, с начальством разругалась, а может, работу спокойнее нашла. Здесь до меня трудилась Алла Меклева, она закончила институт, и, видимо, это тоже сыграло роль в перемене места работы. - Где же она трудится сейчас? - А тут у нас неподалеку есть ветеринарно-санитарное отделение, там Алла и работает ветеринарным врачом. - Скажи, Зоя, а как Михаил Моисеевич относился к преподавателям, лаборантам и, в частности, к тебе? - Козаков как директор был человеком строгим и требовательным, хотя наказывать людей и любил и приказы издавал в случаях крайней необходимости. Михаил Моисеевич мог и без приказов и убедить, и заставить подчиненных, все его слушались беспрекословно. если даже я, его секретарь, требовала что-то от имени директора, то никаких отговорок или отказов не было, все его распоряжения исполнялись бесповоротно. - Был ли Михаил Моисеевич справедливым руководителем?- поинтересовался я. - В большинстве случаев он поступал справедливо. - Зоя, а что директору можно что-то делать и с позиции несправедливости? - Но ведь он старался не для себя, а для техникума. Философия, когда какого-то конкретного человека можно было привести в жертву на благо общества, была мне известна, но она давала возможность тому же Козакову распоряжаться фактически судьбой каждого подчиненного человека по своему усмотрению. В принципе, это открывает путь к вольному трактованию законов. Коммунисты за годы Советской власти доказали порочность такой философии, показали всю пагубность ее применения в обществе. Но здесь, в техникуме, судя по словам Зои, все еще продолжалась жизнь по законам авторитарным, если не диктаторским . - А как относился к вам Михаил Моисеевич?- прервал я свои размышления вопросом. Зоя как-то смутилась и, немного подумав, сказала: - Не очень, но хорошо. - Что вы имеете в виду, сказав "не очень"? - Козаков был ко мне требователен как и другим, если не больше. Он хоть и прощал ошибки в работе или неисполнительность, но при этом высказывал такое, что потом надолго отбивало охоту к повторению совершенного. - Зоя, он что, допускал какие-то грубости?- попытался уточнить я. - По отношению ко мне такого не случалось ни разу, но работая здесь мне приходилось быть свидетелем разговоров в которых директор допускал не только грубость, но и оскорбления. - Кто же мог вызвать такой гнев Михаила Моисеевича?- с иронией спросил я. - Я слышала, как Козаков отчитывал коменданта мужского общежития, происходило это и с воспитателями общежитий, да сейчас и не упомнишь. - Неужели он так часто демонстрировал такое грубое отношение к подчиненным? - Но и не так редко, как нам того хотелось, видно было, что Зоя волнуется и говорить правду о директоре может, лишь мобилизовав все свое мужество и волю. - Пытался кто-нибудь остановить зарвавшегося директора? - Никто в открытую не осмеливался перечить ему, каждый сносил оскорбления потому, что держался за работу. Он не терпел, когда его распоряжения не исполняются или выполняются слишком медленно. Михаил Моисеевич умел держать людей в повиновении - нужно отдать этому должное. - Но при таком поведении директора у него наверняка должны быть враги? - Может, и было, но кто заглянет в душу человеку, а внешне, на словах, никто несмел показать своего недовольства Козаковым. Сделай любой преподаватель или лаборант жест неприязни в адрес директора - и ему несдобровать, это уж точно. Михаил Моисеевич был человеком мстительным и злопамятным, все в коллективе это знали и старались с ним не связываться. Если он устраивал комуто разнос, то нельзя было не то что перечить, а даже оправдываться. По негласным правилам, сложившимся в коллективе, виновный имел право во всем раскаяться и обещать, что подобный поступок никогда больше не повторится. Совсем по-другому дело обстояло с тем, кто осмеливался перечить или оправдываться да еще , не дай Бог, в присутствии посторонних. Суровое наказание последует незамедлительно, но одним наказанием Козаков, как правило, не ограничивался. - Что же еще ожидало "ослушников"?- поинтересовался я. - Директор "склонял" этого преподавателя на всех собраниях и совещаниях с отрицательной стороны, и это продолжалось не один месяц. Если тот молча сносил издевательства директора или принародно каялся в своих грехах, Михаил Моисеевич оставлял его в покое, а спустя какое-то время приближал к себе, доверяя новую должность или поощряя другим способом. - Кто из преподавателей "сделал" таким образом себе карьеру? - Их несколько: заместитель директора по производственному обучению Евгений Митрофанович Боголепов, заместитель директора по воспитательной работе Гринев Семен Иванович. Это только за то время, что я работаю секретарем, а наверняка подобное случалось и до меня. В дверь негромко постучали, что прервало наш разговор. Появившийся в дверях мужчина, извинившись, попросил Зою выйти на одну минуточку. Секретарша встала и вопросительно взглянула на меня. Мне ничего не оставалось, как отпустить ее. * * * По поведению Аркадия она понимала и чувствовала, что он влюблен в нее и не в силах сдержать нахлынувших чувств. Ирина Владимировна не отстранилась от нежных поцелуев в шею, а наоборот, как бы случайно повернулась к нему лицом, подставив чувственные, алые, как спелая вишня, губы. На мгновение их взгляды встретились, и этого оказалось достаточно, чтобы понять внутренне состояние каждого из них. - Я люблю тебя, Ирина,- сказал он вполголоса, глядя в ее бездонные восторженные глаза. Ирина Владимировна уже готова была произнести те же заветные слова, ее прекрасные губы дрогнули, но Аркадий не дал ей сделать этого, поймав их в нежном поцелуе. От удовольствия она закрыла глаза и обвила руками молодого человека. Аркадий тоже обнял ее и крепко прижал к своей груди. Не обращая внимания на музыку они непроизвольно остановились, не в силах оторваться друг от друга. После каждого страстного поцелуя он говорил, что она ему нравится, что он любит ее и надеется на взаимность. - Я люблю тебя, Ирина,- уже в который раз повторял, Аркадий.- А ты? - задал он сокровенный и мучивший его вопрос. - С той первой нашей встречи я только и думаю о тебе,- призналась Ирина Владимировна. - Неужели это так! Неужели это правда! Я так счастлив это слышать от тебя!- воскликнул Аркадий и стал целовать ее в губы, щеки, глаза. Так и стояли они посреди комнаты целиком отдавшись светлому чувству возникшему между ними. Когда эйфория любовного признания прошла и Аркадий убедился, что девушка отвечает ему взаимностью, он предложил: - Такое событие бывает в жизни только один раз и не отметить его нельзя. Предлагаю выпить за нас с тобой по бокалу шампанского. Ты согласна? - Да,- чуть слышно сказала она, и ее алые губки вновь оказались в критической близости от него. Они манили, притягивали его, и Аркадий, не удержавшись вновь, припал к ним в долгом страстном поцелуе. Близость красивой молодой женщины, ее податливые губы, тонкий запах духов, исходивший от нее, опьянял его сильнее вина. С трудом сдерживая внутреннее возбуждение, он наконец оторвался от обворожительных губ Ирины Владимировны и предложил: -Пойдем к столу. - Пошли,- как то по домашнему спокойно ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59