- Что не умею руководить?
Так я за кресло не держусь! Понял?
- Понял, - кивнул Акопов. - Но лучше держитесь. Вы не самый плохой начальник.
- Все! - встал генерал. - Утомил своим хамством, философ. Отдыхай пока. Связи с бандой сдай дознавателю.
- А это вряд ли. Я туда не по вашему приказу внедрялся. Вы и так связи знаете, иначе служба безопасности на меня не вышла бы. Хотите - берите банду. Но без меня.
- Очень надо! - отмахнулся в двери Савостьянов. - Очень надо возиться с какой-то бандой!
Пусть твои дружки еще немного погуляют, пожируют. Они же волки выполняют санитарные функции. Вот когда начнут резать здоровых овец возьмем. А сейчас и без них забот хватает.
Пока Акопов отдыхал, отсыпался в одиночке, Небаба с помощниками трудились словно пчелки.
В эти крещенские дни, когда на Москве стояли сизые морозные сумерки, через подвал старшего дознавателя службы безопасности прошло множество людей, часть из которых потом так и не вынырнула на шумных московских улицах. Будто растворились они, как дым в низком хмуром небе.
Лишь в конце февраля, в самый канун старого праздника Дня Советской Армии, Небаба выдернул Акопова на допрос.
- Условиями содержания удовлетворены? Жалоб нет?
- Жарко в номере, майор! Как в Сухуми в разгар сезона... Авообще премного благодарен. Давно так не отдыхал.
- Вот и славно. Отдохнули - пора за работу.
Повторите все, любезный майор, что вы имели сообщить нашему уважаемому генералу. Не затруднитесь вспомнить? А водочки не желаете для интенсификации мыслительных процессов? Давайте выпивать и закусывать в ходе беседы и в преддверии нашего праздника. Позволю себе, коллега, от всей души вас поздравить! Ваше здоровье...
Акопов занюхал корочкой первую стопку, шматок колбасы на вилку нацепил и прижмурился:
- Можно, дружище, я у тебя насовсем останусь? Готов на любую работу хоть вешать подтаскивать, хоть повешенных оттаскивать.
- Не вешаем мы тут никого, - улыбнулся Небаба. - Не верьте сплетням, Гурген Амаякович. У нас же не гестапо. Вот, паштетику рекомендую. Гусиная печенка от бывших единоутробных братьев по социалистическому лагерю. Хорошо живут, подлецы...
Выпустили Акопова из подвала перед другим старым праздником - Восьмое марта. Небаба подарил дружеский шарж: Акопов на параше. А начальник Управления дал бессрочный отпуск и отправил в личный резерв до особого распоряжения. Теперь отпуск кончился. Хоть и бессрочный.
К Поваровке подъезжали в заряде мокрого снега. По темным стеклам электрички, изломанным искрами дальних огней, поползли вдруг рваные белесые полосы. Что с погодой делается! Ведь уже почки на деревьях распустились. Акопов наглухо застегнул куртку, поднял капюшон и побежал с платформы в поле. Сквозь мокрядь уютно светили крохотные окошки дачного поселка. От трансформатора четвертое строение, вспомнил Акопов. Два этажа с балкончиком. А ключ - на веранде, под половиком.
4
"Функции пассивной защиты от иностранных спецслужб - защита правительственной связи, шифрование, создание специальных помещений на случай войны, охрана границ - выполняли около 92- 93% от общей численности сотрудников КГБ, В разведывательной службе было занято примерно 2% состава КГБ, и примерно 5-7% сотрудников занимались осуществлением контрразведывательной деятельности".
Л. Шебаршин в интервью
"Я знаю, что иностранные разведки
наращивают деятельность против России".
"Независимая газета",
1993, 18 августа.
Идея создания Управления принадлежала Сталину.
Уже после Тегеранской встречи в верхах он понял, что союзники по антигитлеровской коалиции постараются не допустить СССР к дележке послевоенного мирового пирога. Хотя Советский Союз, по мнению вождя, имел на этот пирог право, оплаченное кровью многих миллионов. Фултонская речь Черчилля, а затем война в Индокитае и на Корейском полуострове укрепили Сталина в мысли создать совершенно новую, нетрадиционную разведывательную организацию, с помощью которой можно было бы не только отслеживать положение в стане будущего стратегического противника, но и активно воздействовать на формирование внешней политики враждебных государств, контролировать их экономику, сталкивать лбами на мировом рынке.
Последней каплей, переполнившей чашу, стал оскорбительный для СССР, с точки зрения Сталина, Сан-Францисский мирный договор стран коалиции с Японией, на подписание которого генералиссимус не послал никого. На одном из заседаний Политбюро уже в конце 1951 года Сталин рассуждал:
- Мы имеем огромную армию с бесценным боевым опытом. Но пусть она пока отдыхает. Мы используем опыт армии и будем создавать долговременные огневые точки. Но не на линии нашей обороны, а в глубоком тылу противника. Пусть такая точка сможет выстрелить только один раз... Как учит нас история, нередко от одного удачного выстрела зависит судьба всего сражения.
Члены Политбюро мало что поняли из выступления товарища Сталина, да он и не собирался раз - жевывать. На следующий день Председатель Совета Министров СССР подписал постановление о создании Управления по заграничным общественным исследованиям, подчинив новую структуру себе лично. Неблагозвучная аббревиатура УПЗОИ не прижилась. Осталось скромное безликое Управление. С тех пор каждый Генеральный секретарь ЦК КПСС, входя во власть, обнаруживал в сейфе предшественника это постановление и фамилию здравствующего начальника ведомства.
За сорок лет в кадрах Управления появились программист Пентагона, папский нунций, начальник канцелярии скандинавского премьер-министра, полковник натовской армии, член совета директоров Центробанка одной островной державы, декан крупного европейского университета, владелец издательского концерна, личный пилот африканского президента, шеф полиции английского графства... Впрочем, это были представители редких разновидностей профессиональных и общественных групп. Так сказать, экзоты. Зато депутаты парламентов, владельцы предприятий, журналисты, экономисты, чиновники самых разных государственных служб, которые прошли разведшколу Управления, исчислялись во многих странах тысячами.
Это были талантливые люди, отобранные штучно - долго и тщательно. Они могли бы сделать карьеру на любом поприще, если бы не избрали самую странную профессию в мире - профессию вживания в чуждую социальную и языковую среду. Пять лет они изучали в тонкостях язык страны внедрения, ее историю, культуру, традиции, быт. Пять лет одной из главных дисциплин была психология obщения. После третьего курса аттестационная комиссия решала: готовить ли курсанта дальше по заложенной программе или списывать в спецшколу, которая готовила кадры только для командировок. Отсеивалась примерно треть. Для тех, кто оставался в разведшколе, группа специалистов разрабатывала легенды закрепления в странах пребывания, легенды, учитывающие все психофизические особенности курсантов и специфику предстоящей деятельности.
Пока курсант отрабатывал нюансы произношения, пока запоминал цены на бензин, метро и сигареты, группа по внедрению готовила ему место, добираясь до архивов школьных канцелярии, регистратур поликлиник, церковных книг и полицейских картотек. Курсант разведшколы еще сдавал экзамены, ауже начинал незримо жить там, оставляя вполне зримые следы пребывания во всех общественных и присутственных местах.
Лучше всего смысл работы группы внедрения иллюстрировала сказка о хитром Коте в сапогах.
"Чье это поле? - Маркиза Карабаса. - А чей это замок? - Маркиза Карабаса". После такой подготовки маркиз Карабас в восприятии окружающих казался живее всех живых.
Когда выпускник разведшколы появлялся в стране внедрения, у него уже было прошлое, закрепленное в архивах, справочных и даже памяти "земляков". К его услугам были "железные" документы, каналы связи, банковские счета, работа. Иногда, если требовали интересы дела, у него находились родственники - дядюшки и тетушки, троюродные братья. Для такого глубокого закрепления реконструировали память потенциальных родственников. В группе внедрения еще в середине 50-х годов начали работать специалисты по технологиям гипноза, долгосрочному программированию психики, управлению поведением и состоянием человека.
У того же Савостьянова под Каиром жили "родители", полуграмотные феллахи. Дома у них хранилось несколько фотографий, и на одной из них молодой Савостьянов был снят в обнимку с "друзьями детства", такими же, как и сам он, черноголовыми оборвышами. Если бы эти фотографии кто-то показал соседям, все дружно признали бы среди своих отпрысков шалопая Хассана, наследника дядюшки Рагима и тетушки Сюбейды. Самое интересное, что о Хассане-Савостьянове никто и никогда в деревне не вспоминал, включая и родителей - до тех пор, пока о нем не спрашивали чужие.
Сложная, дорогостоящая и трудоемкая работа группы внедрения позволяла по-настоящему имплантировать людей в общество, где многим предстояло жить до конца своих дней. Они заканчивали на новой родине университеты, обзаводились семьями, пробивались в истеблишмент.
Военной разведкой, промышленным шпионажем и специальными операциями сотрудники Управления не занимались, лишь иногда в этих целях выводя контактирующих с ними работников ГРУ и КГБ на нужные связи. В развитых государствах они были "агентами влияния", в странах "третьего мира" "агентами давления", употребляя деньги, связи, деловой авторитет и власть, чтобы поддерживать в определенном русле течение событий. Они лоббировали законопроекты и госзаказы, покупали землю, предприятия, газеты, министров, парламентариев, голоса избирателей, помня главную заповедь: нет неподкупных людей, а есть только неприемлемые цены.
Если в начале пятидесятых первые агенты работали под постоянным страхом разоблачения, при ограниченных финансовых возможностях, то к середине восьмидесятых за рубежом сложилась мощная, хорошо отлаженная структура, которая пронизывала все государственные институты и имела собственные, весьма прочные позиции в деловом мире, что значительно облегчало проникновение и закрепление все новых и новых агентов.
За сорок лет в некоторых развитых странах потенциального стратегического противника вырос целый слой управленцев. В США, например, в Калифорнии, они даже организовали свой элитарный клуб "Золотой петух", куда принимали только капитанов финансов и промышленности.
Казалось, начала сбываться мечта генералиссимуса о тотальном подчинении изнутри идеологически чуждых обществ. При темпах, с которыми Управление вышло в восьмидесятые годы, потребовалось бы еще 25-30 лет, чтобы поставить вопрос о колхозном строе в Техасе... Но наследники Сталина оказались неспособными постичь всю грандиозность его замыслов.
Уже Хрущев решил пострелять очередями из "долговременных огневых точек в глубоком тылу противника", чтобы решить некоторые сиюминутные задачи. Во время карибского кризиса Управление "вбросило" в окружение Кеннеди добросовестно сработанную дезинформацию о возможностях советских подводных лодок. На этом фоне тайная встреча брата президента Роберта с хрущевским эмиссаром прошла почти дружески. Стороны высказали искреннее сожаление о разрастании скандала вокруг Кубы и пообещали друг другу сделать все, чтобы покончить дело миром. Кеннеди тогда так и не решился начать. И не потому, что рассказ брата о встрече с посланцем Хрущева убедил его в советском миролюбии. Президент помнил об информации, переданной доверенными людьми: русские субмарины бороздят чуть ли не Гудзонов залив...
Конечно, хорошо, что Хрущев не ввязался в серьезную драку из-за своего пылкого кубинского друга. Но после "вбрасывания" два десятка агентов Управления, задействованных в операции, были спешно эвакуированы, потому что дело коснулось стратегических интересов США, и подставлять под удар американских спецслужб остальную сеть было бы по меньшей мере глупо.
Брежнев рассудил, что Управление обладает возможностями добывать не только деликатную политическую информацию, но и валюту. Это при нем Управлению вменили в обязанность "отстегивать" в кассу партии значительный процент от всех финансовых операций и производственных прибылей.
Между собой работники Управления за рубежом называли эти поборы "налогом Ильича", и не из-за Брежнева, а потому, что первый взнос был сделан на проведение столетия со дня рождения Ленина.
Вообще Управление при Брежневе лихорадило.
Созданное генсеком партии как тайное орудие советского имперского давления в капиталистическом мире, Управление при незабвенном Леониде Ильиче нередко вовлекалось в разные сомнительные с точки зрения перспективной стратегии мероприятия, теряло агентуру, явки и позиции, на завоевание которых требовались годы и годы. Оно помогло "освобождаться от неоколониализма" Африке, открывая вместе с КГБ дорогу к власти жуликам и авантюристам, бойко цитирующим Маркса.
Опять же вместе с КГБ поддерживало Управление партизан в Центральной Америке, экстремистов на Ближнем Востоке, финансируя революционеров всех мастей, которые, несмотря на свой незначительный вес, жрали средства, как жрут листву гусеницы.
В конце августа 1968 года Леонид Ильич, отечески насупив брови, лично потребовал усилить роль своего Управления в чехословацких событиях, хотя в стране с территорией меньше Вологодской области и так была задействована половина сотрудников отдела соцстран.
Тогда-то и произошел первый бунт на корабле.
Коллегия Управления - начальник и семь его заместителей - приняли на закрытом совещании меморандум "О гамбургском счете". В соответствии с меморандумом, пользуясь завесой секретности и забывчивостью Брежнева, Управление начало самостоятельно планировать работу в русле долговременных программ. Отдельно было сформировано целое направление под кодовым названием "Потемкино". Здесь ковали показуху специально для дорогого Леонида Ильича.
Ему регулярно сверхсекретно докладывали об очередном запуске американских пилотируемых космических аппаратов - за месяц до событий.
Привыкший к страшной секретности вокруг советских ракет с экипажами, Брежнев и помыслить не мог, что о запуске американских можно прочитать в любой флоридской газете. Бригада сотрудников Управления сидела над подшивками "Бизнес уик" и "Файнэншл тайме", выуживая статистику и динамику промышленного производства США и Великобритании. Отчеты под грифом "Сов. секретно", составленные на основе этих изданий и украшенные цветными диаграммами, Леонид Ильич прятал в личный сейф.
Верхом наглости жителей деревни "Потемкино"
был тщательный план Пентагона, скопированный с буклета, который вручают всем экскурсантам, посещающим высшее военное ведомство. Чтобы не плутали в огромном здании, не лезли в рабочие помещения и не отвлекали служащих вопросами. За этот план Брежнев распорядился наградить орденами и медалями всех "участников операции". Подразделение из "Потемкина", кроме успокоительной туфты, добывало ко дням рождения Леонида Ильича автомобили редких марок, которые генсек по человеческой слабости коллекционировал. Еще оно вносило в фонд "социалистического строительства"
драгоценные камни. Брежнев бибикал за рулем очередного "мерса" или "ройса", пересыпал в горстях алмазы, любуясь игрой света, и был в совершенном восторге.
И все же в годы Леонида Ильича Управление сумело ослабить роль Скандинавии на северном фланге НАТО, не допустить проникновения Китая в экономику Индостана, Аравии и стран средиземноморского бассейна. Управление смогло создать условия для зыбкого длительного равновесия "ни войны, ни мира" на Ближнем Востоке, равновесия, выгодного в конечном счете только Советскому Союзу.
При Брежневе же Управление провело блестящую операцию по снижению эффективности системы защиты американских стратегических ракет.
Правда, честь ее проведения потом присваивали себе и КГБ, и ГРУ, но усомниться в этом заставляют масштабы и, главное, выходы на такие структуры, с которыми в одних случаях не могли работать военные разведчики, в других - сотрудники Комитета госбезопасности...
В СССР был разработан способ, позволяющий вводить в заблуждение американские спутники, которые следили за испытаниями советских ракет. На основе данных спутников Агентство национальной безопасности готовило сводную информацию. Выходило, что радиус действия советских "изделий"
недостаточен, чтобы нанести американским ракетным шахтам невосполнимый ущерб. Да и точность стрельб русских не внушала особой тревоги.
Службы Управления в США всемерно поддерживали это заблуждение АНБ. В Агентстве, например, стало известно, что советская агентура и даже некоторые торговые представители судорожно ищут выходы на разработчиков и производителей средств наведения ракет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36