Я, конечно, не собиралась допускать такое безобразие снова. Я пошла в кладовку со всяким старьем, откопала там старую простыню и расстелила ее на полу в кухне. Таким образом я потом освобожу себя от лишнего мытья. Поневоле становишься предусмотрительным, когда приходится иметь дело с таким карапузом-братцем.Потом я принесла из своей комнаты плакатные краски, капнула их понемногу в несколько блюдец, плеснула туда воды, чтобы развести. Получились отличные яркие цвета: красный, синий, желтый и зеленый. Мама дала мне пачку старой бумаги для принтера, которая ей больше была не нужна.– И помни, что я тебе сказала, – предупредила она меня, выходя из кухни. – Чтобы вся краска осталась на бумаге. А не на стенах.– Вас понял. Будет сделано! – четко отрапортовала я.Потом села с Сэмом на пол и показала ему, как начать. Может быть, у меня нет таких художественных способностей, как у Аманды, но нарисовать забавную клоунскую рожицу я могу. Я сунула палец в желтую краску и нарисовала на бумаге круг.– Это лицо, – объяснила я малышу, сидящему на полу среди блюдец с краской. – А теперь ты дорисуй глаза, рот и все остальное.Казалось, он меня понял. Шлеп! Маленькая ладошка окунулась в красную краску.– Отлично подойдет для рта, – согласилась я. – Вот здесь его и нарисуй.Плюх!– М-м… – протянула я. – Ну что ж, у клоуна может быть и большое красное ухо.Сэм закатился от смеха, размазывая по бумаге волнистые закорючки. Когда один лист заполнился, я убрала его, и он принялся за второй.– Что это? – спросила я, когда он поставил большую зеленую кляксу.– Да дагга! – радостно сообщил Сэм. – Гагнаг!– Понятно, – улыбнулась я. – Гагнаг, говоришь? Ну что ж, это самый лучший гагнаг из всех, что я видела.Я помогла ему превратить это в дерево и пририсовала несколько красных и желтых птичек.– Ноггел, – сказал он. (Во всяком случае это прозвучало как «ноггел».)Он потянулся вперед и шмякнул синей краской, будто приделав птичке синий клюв.– Да ты художник, Сэм! – воскликнула я. – У тебя прекрасно получается!Сэм захохотал и захлопал ладошками, рассыпая вокруг мелкие брызги краски. Я вытерла ему лицо.– Эй, осторожнее, малыш!Не думаю, что он меня понял, потому что он вдруг наклонился вперед и клюнул носом в блюдце, расплескав краску по простыне и тут же завернувшись в нее, прежде чем я успела остановить его.– Ох, Сэм! – ужаснулась я, а он весело загукал в своей ванне из краски. – Ты все перепутал. Я тебе говорила о рисовании пальцами, а не всем телом.Он потянулся ко мне и обмазал краской мой нос. Ему показалось, что это очень смешно. В следующее мгновение он принялся вытирать об себя руки. Потом обсосал свои пальчики и громко срыгнул, размазав красно-зеленые от краски слюни по подбородку.Урок живописи номер один, маленький непоседа: краска на вкус плохая !– Теперь давай приведем тебя в порядок, – сказала я. – А потом нам, пожалуй, придется пройтись шваброй по полу.Лужицы краски начали просачиваться сквозь простыню на пол. Сэм, кажется, был решительно настроен учинить полный разгром, как я ни пыталась его остановить.Я подхватила братца на руки и, посадив его на сушку для посуды возле раковины, принялась вытирать его лицо полотенцем. Он что-то залепетал и жалобно захныкал.– Сам виноват, – сказала я. – Не надо было есть краску, – и не смогла удержаться от смеха.Я уже наполовину отмыла Сэма, когда услышала, что кто-то подходит к кухне. Я решила, что это мама, пришла посмотреть, как у нас дела. Быстрый взгляд на пол подсказал мне, что мама не будет в восторге от наших художеств. Мне не хватило нескольких минут, чтобы убрать мокрую простыню и протереть пол шваброй.– Не входи сюда! – крикнула я. – На пять минут объявляется запретная зона!Но это была не мама. Это была Аманда. Не знаю, откуда она явилась, но разодета она была хоть куда – в белую юбку и ярко-желтую блузку. Ей следовало послушаться меня. Любой другой на ее месте хотя бы посмотрел, в чем дело, прежде чем врываться. Но только не Аманда.Она вбежала на всех парах. Ее ноги поскользнулись на мокрой простыне, и в следующее мгновение она уже сидела на полу, а ее белоснежная юбка была вся заляпана краской.Она недоуменно глядела на разноцветные разводы на своем наряде, словно не веря собственным глазам.– Ты, идиотка! – через мгновение завопила она.– Я же предупреждала, чтобы ты не входила! – крикнула я в ответ.Сэм дернул ножками и закатился от смеха. Должно быть, в тот момент сидящая на полу Аманда показалась ему очень забавной.Аманда поднялась. С нее капала краска.– Моя юбка! – плаксиво вскрикнула она.Я засмеялась. Ладно, я согласна, может, мне и не надо было смеяться, но что прикажете человеку делать, если кто-то на его глазах садится прямо в лужу краски?– Думаешь, это смешно? – заорала Аманда.Да, это и правда было смешно. То есть это была просто умора .– Я покажу тебе! Ты у меня посмеешься! – вопила Аманда, кидаясь на меня и тыча измазанной краской рукой мне в лицо.Я в ответ замахнулась на Аманду тряпкой, которой прежде вытирала Сэма. Краска забрызгала ее волосы.– Ты, крыса! – взвизгнула Аманда.– А что ты так разволновалась? Ты же хотела выкрасить отдельные пряди? Вот ты их и получила! Зеленые и синие! – усмехнулась я.Не знаю, что могло произойти дальше, но первое большое сражение Великой войны сестер было внезапно прервано:– Аманда! Стейси!Это была мама. Она стояла в дверях кухни с широко открытыми глазами, которые, казалось, готовы были выскочить из орбит.– Что у вас тут происходит?! Глава VIОтветный удар – Аманда, ты сама виновата, что перепачкалась, – сказала мама. – Я хочу, чтобы ты извинилась перед Стейси и пообещала, что будешь хорошо к ней относиться всю оставшуюся жизнь. – Ты права, мама, – Аманда выглядела кроткой и послушной. – Я вела себя легкомысленно и эгоистично. Мне следовало быть внимательнее, тогда бы я не испачкалась в краске с ног до головы. Но я могу изменить себя. Это будет нелегко, но я уверена, что с помощью Стейси я смогу стать хорошим человеком и отличной сестрой. И тогда я произнесла: – Конечно же, я помогу тебе, Аманда. И мы больше никогда не будем ссориться .В этот момент Сэм взял нас обеих за руки и сказал :– Наша семья будет самой лучшей во всем городе .
Размечталась, да? Осталось только добавить, как Бенджамин вплыл в комнату на легком пушистом облаке, рассыпая вокруг розовые лепестки.То, что произошло на самом деле, было немного другим.– Уберите это безобразие, – произнесла мама тоном, который, на мой взгляд, демонстрировал отличное владение собой, учитывая ситуацию. Она забрала у меня Сэма. – После этого обе вымоетесь и явитесь в гостиную. Пора нам втроем серьезно поговорить о том, как мы будем жить дальше.Я хорошо знала эту интонацию. Мама говорила нарочито спокойно. Опаснее всего, когда мама сердится, но держится спокойно. Тогда можно сказать наверняка, что надвигается что-то серьезное.Как только мама вышла, Аманда взглянула на меня так, как будто собиралась засунуть в мусорный бак.– Поосторожнее, – предупредила я ее, – а то схлопочешь по своему личику, и Тони Скарфони никогда в жизни на тебя не посмотрит.– Заткнись, Стейси! Захлопни свою пасть, – огрызнулась Аманда.– О, какой остроумный ответ! Аманда, тебе надо быть ведущей на телевидении.– Да? А тебе надо быть в детском саду вместе со своими дурами-подружками.Она повернулась и, стуча каблуками, вышла из кухни. Ее юбка сзади представляла собой одно большое разноцветное пятно. По ногам сбегали длинные цветные потеки.– Ты можешь начать новое направление в моде, – крикнула я ей вслед, – красочно-пятнистый образ!– Отвяжись! – бросила Аманда.Я подбежала к двери.– Эй, Аманда! Обещай, что никогда не изменишься! Я хочу всегда помнить тебя такой!Какая жалость, что под рукой не оказалось фотоаппарата!Через десять минут мы обе стояли в гостиной, дожидаясь, когда спустится мама.Она пришла через несколько минут. Прислонившись спиной к столу, она скрестила руки и посмотрела сначала на Аманду, потом на меня.– Кричать на вас я не собираюсь, – ледяным тоном сказала она.– Это не… – начала было Аманда, но мама взглядом заставила ее замолчать.– Мне все равно, кто из вас что сделал. Насколько я могу судить, вы обе друг друга стоите. Вы что, считаете, у меня без вас мало дел, чтобы еще разбираться с вашими бесконечными ссорами?Я склонила голову. Я понимала, что мама не столько рассержена, сколько расстроена. И это мы расстроили ее. Я ужасно не люблю расстраивать маму. Мама строго смотрела на нас.– Ну? Что мы будем делать?Терпеть не могу, когда взрослые так говорят. Я еще могу вынести, когда на меня кричат, я даже могу смириться с тем, что меня в наказание лишают прогулок или каких-нибудь удовольствий. Но вот когда взрослые просто стоят и ждут, чтобы ты что-нибудь сказал в свое оправдание, это уж слишком, я этого не выношу.– Извини, мне очень жаль… – пробормотала я.Как обычно, первой просить прощения пришлось мне.– Что тебе жаль? – спросила мама.Честно говоря, я и сама толком не знала, о чем мне нужно жалеть. Ведь не о том, что Аманда вся вымазалась в краске? Я тут ни при чем, она сама виновата. Пожалуй, я жалела, что мама вошла именно в тот момент, когда началось самое интересное, но этого я сказать не могла.– Мне жаль, что я устроила этот беспорядок, – выдвинула я возможный вариант. – Но я уже все убрала, – добавила я с надеждой.– А я сожалею, что разозлилась на Стейси, – сказала, в свою очередь, Аманда. – Наверное, на самом деле она была не виновата.Мне ее слова не понравились. Не в характере Аманды признавать свою вину – если, конечно, она что-то не замышляет.– Ладно, – смилостивилась мама. – Это я и хотела услышать.Замечательно! Ай да Аманда! Неужели мама ей поверила? – Я хочу, чтобы в нашем доме отныне были мир и покой, – сказала мама. – Хочу, чтобы вы были друзьями. И чтобы больше никаких перепалок, никаких ссор, поняли?Мы обе кивнули, но, могу спорить, Аманда при этом держала пальцы скрещенными.Аманда уж слишком доброжелательно посмотрела на меня.– Извини, что я разозлилась из-за своего нового костюма, – сказала она нарочито сладким голосом. – И что выбросила твои джинсы в мусорный бак.– Прости, что мерила без спроса твои вещи, я жалею об этом, – настала моя очередь извиняться. (Что поделаешь, когда остальные ведут себя так благоразумно, приходится соответствовать.) – И еще я очень жалею, что краска попала тебе на юбку.Ну вот, подумала я, теперь, наверное, извинений достаточно, даже по мнению мамы.Мама облегченно вздохнула.– А теперь, думаю, вам обеим нужно окончательно отмыться, верно? – улыбнулась она. Вечер прошел до странности тихо. Я не могла точно понять, задумала что-то Аманда или нет. И все еще больше запуталось, когда она позднее зашла ко мне в комнату.– Мама говорит, у тебя ничего нет ко Дню нарядов, – сказала она. – Я подумала, может, ты захочешь надеть что-нибудь мое.Вы смогли бы услышать, как моя челюсть, отвалившись, со стуком упала на пол. Неужели это происходит наяву? Аманда предлагает мне взять что-нибудь из ее одежды? Я на всякий случай проверила, нет ли за окном летающих поросят. Не-а, все как обычно.– Спасибо, – вяло промямлила я.– Нет проблем. – Аманда улыбнулась. – Утром подберем тебе что-нибудь симпатичное. Согласна?– Это было бы здорово, – сказала я, испытывая чувство вины.Я тут сижу с головой, полной ужасных подозрений насчет нее, а она приходит ко мне с таким благородным предложением. Я поговорила об этом с Бенджамином. Точнее, говорила я, а он лишь лежал и мурлыкал. Я достала свой план мщения.– Думаю, теперь он мне больше не нужен, – сказала я, но, подумав, решила оставить его на всякий случай.Я положила листок на свой письменный стол под пресс-папье из горного хрусталя. Оно было сделано в виде лошадиной головы. Под ним я держу свои самые важные бумаги. Потому что иначе они непонятным образом теряются.Невозможно заранее сказать, сколько продлится «фаза доброты» у Аманды.Я, кажется, употребила слово «доброта»? Ха! В скором времени я узнала всю правду об этой доброте. Если точнее, уже на следующий день.Утром я направилась прямиком в комнату Аманды. Я специально встала пораньше, чтобы у меня было достаточно времени выбрать что-нибудь подходящее. И я не просто влетела к ней, а даже вежливо постучала.Я подумала, что она еще спит, потому что ответа не последовало. Я постучала еще раз. Тишина.Открыв дверь, я обнаружила, что спальня пуста. Ванная тоже. Я спустилась вниз. В кухне работало радио, мама кормила Сэма кашей.– А где Аманда? – спросила я.– Ей надо было уйти пораньше, – объяснила мама. – Сказала, что нужно до уроков встретиться с кем-то по поводу своей группы поддержки.– Но она же сказала, что я могу надеть что-нибудь из ее вещей на День нарядов, – пробормотала я. – Она тебе об этом ничего не говорила?Мама покачала головой.Что опять за шуточки? Она же определенно сказала, что утром поможет мне выбрать что-нибудь подходящее.У меня появилось неприятное предчувствие, что меня обвели вокруг пальца, как последнюю дуру.Я снова поднялась наверх и обнаружила, что к двери стенного шкафа Аманды была приколота записка.«Возьми, что захочешь, – прочла я. – Тебе это отлично подойдет». И стрелка, указывающая вниз. На полу под ней лежала куча старых тряпок, которые Аманда, должно быть, притащила из гаража.Так вот, значит, в чем дело! Вот какой был у нее план! Вся ее доброта и щедрость – одно притворство, она вовсе не собиралась ничего мне давать.Я могла бы сама догадаться. Сестры вредные и злые не могут за один день превратиться в добрых. Раньше Аманда никогда не давала мне свои вещи. Надо быть круглой идиоткой, чтобы поверить, что теперь она это сделает.Я попыталась открыть дверцу шкафа, но Аманда все предусмотрела. Шкаф был заперт, и ключ отсутствовал. Я пнула ногой дверцу, но от этого мне легче не стало. Вовсе не шкаф Аманды мне хотелось пнуть!Я вернулась на кухню.– Нашла что-нибудь подходящее? – поинтересовалась мама.Изо всех сил стараясь сдерживаться, я рассказала ей, что случилось.– А ты ничего не перепутала? Она действительно предложила тебе выбрать что-нибудь из одежды? – спросила мама.– Как я могла перепутать? – возмутилась я. – Придется мне идти на День нарядов как пугало огородное!– Во-первых, не кричи на меня, – обиделась мама. – Лучше покорми Сэма.– У меня времени нет, – попробовала отговориться я. – Мне нужно еще найти хоть что-нибудь более или менее приличное.– Ну, пожалуйста, – попросила мама. – Я только на минутку.И я услышала, как она взбежала вверх по лестнице.Я села рядом с высоким стульчиком Сэма и, чтобы отвлечься от неприятностей, ожидающих меня впереди, взяла ложку с пюре и стала играть с ним в космические корабли, которые летят к своей космической станции. Космическая ложка кружила перед носом Сэма. Он следил за ней глазами и вертел головой.– Открыть стыковочные шлюзы! – скомандовала я. – Вжи-и-и-к!Он разинул рот так широко, как только мог, и я закинула туда ложку.– Мне нужно тебя кое о чем предупредить, – сказала я брату. – Никогда не доверяй этой тупице, своей старшей сестре Аманде. Ты меня понял? Она настоящая крыса.Я взяла ложечкой еще немного пюре.– А теперь поработаем над речью, – объявила я. – Ну-ка, скажи: «Аманда – крыса». Нет, не «га-га-ка гы-ка», а «Аманда – крыса». Давай, Сэм, у тебя получится.Вот была бы сенсация, представляете? Если бы первые слова Сэма были не «мама» и «папа», а «Аманда – крыса»!– Чему это ты его пытаешься научить? – послышался голос мамы.Я обернулась. У нее в руках было одно из платьев Аманды. Очень красивое темно-красное бархатное платье.– Тому, что потом ему пригодится в жизни, – ответила я.Она протянула мне платье.– Ну-ка примерь.– Где ты его взяла? – удивилась я.– В шкафу Аманды, – ответила мама. – Раз она сказала, что ты можешь надеть что-нибудь из ее вещей, я считаю, она должна выполнить свое обещание, так ведь?– Но шкаф ведь заперт. – Я все еще не могла прийти в себя.– Запомни раз и навсегда, – сказала она с улыбкой. – Замки для мам – это сущая ерунда, поняла? Давай, Стейси, примерь быстренько. Возможно, придется подогнуть подол.Я нырнула в платье. Не могу вспомнить, когда видела в нем Аманду в последний раз.Удивительно, но платье мне подошло! То есть не тютелька в тютельку, но выглядело вполне прилично. А когда мама завязала на талии широкий пояс и на пару дюймов подогнула подол, стало совсем здорово.– Теперь можешь отправляться на День нарядов, – радостно сообщила мама. – И если Аманда что-нибудь скажет, напомни ей, что сегодня вечером у меня с ней будет разговор.С улыбкой на миллион долларов я пулей вылетела из дома, чтобы успеть на школьный автобус. Теперь я не только классно выглядела, но и сумела обставить свистушку Аманду. Я не могла дождаться, когда она увидит меня в своем платье, и объявить ей: «Мама сказала, что мне можно его надеть. А с тебя она спустит три шкуры, когда ты придешь из школы!» Глава VIIСплошные неприятности Я встретилась с Синди, Пиппой и Ферн в вестибюле школы, где размещался гардероб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Размечталась, да? Осталось только добавить, как Бенджамин вплыл в комнату на легком пушистом облаке, рассыпая вокруг розовые лепестки.То, что произошло на самом деле, было немного другим.– Уберите это безобразие, – произнесла мама тоном, который, на мой взгляд, демонстрировал отличное владение собой, учитывая ситуацию. Она забрала у меня Сэма. – После этого обе вымоетесь и явитесь в гостиную. Пора нам втроем серьезно поговорить о том, как мы будем жить дальше.Я хорошо знала эту интонацию. Мама говорила нарочито спокойно. Опаснее всего, когда мама сердится, но держится спокойно. Тогда можно сказать наверняка, что надвигается что-то серьезное.Как только мама вышла, Аманда взглянула на меня так, как будто собиралась засунуть в мусорный бак.– Поосторожнее, – предупредила я ее, – а то схлопочешь по своему личику, и Тони Скарфони никогда в жизни на тебя не посмотрит.– Заткнись, Стейси! Захлопни свою пасть, – огрызнулась Аманда.– О, какой остроумный ответ! Аманда, тебе надо быть ведущей на телевидении.– Да? А тебе надо быть в детском саду вместе со своими дурами-подружками.Она повернулась и, стуча каблуками, вышла из кухни. Ее юбка сзади представляла собой одно большое разноцветное пятно. По ногам сбегали длинные цветные потеки.– Ты можешь начать новое направление в моде, – крикнула я ей вслед, – красочно-пятнистый образ!– Отвяжись! – бросила Аманда.Я подбежала к двери.– Эй, Аманда! Обещай, что никогда не изменишься! Я хочу всегда помнить тебя такой!Какая жалость, что под рукой не оказалось фотоаппарата!Через десять минут мы обе стояли в гостиной, дожидаясь, когда спустится мама.Она пришла через несколько минут. Прислонившись спиной к столу, она скрестила руки и посмотрела сначала на Аманду, потом на меня.– Кричать на вас я не собираюсь, – ледяным тоном сказала она.– Это не… – начала было Аманда, но мама взглядом заставила ее замолчать.– Мне все равно, кто из вас что сделал. Насколько я могу судить, вы обе друг друга стоите. Вы что, считаете, у меня без вас мало дел, чтобы еще разбираться с вашими бесконечными ссорами?Я склонила голову. Я понимала, что мама не столько рассержена, сколько расстроена. И это мы расстроили ее. Я ужасно не люблю расстраивать маму. Мама строго смотрела на нас.– Ну? Что мы будем делать?Терпеть не могу, когда взрослые так говорят. Я еще могу вынести, когда на меня кричат, я даже могу смириться с тем, что меня в наказание лишают прогулок или каких-нибудь удовольствий. Но вот когда взрослые просто стоят и ждут, чтобы ты что-нибудь сказал в свое оправдание, это уж слишком, я этого не выношу.– Извини, мне очень жаль… – пробормотала я.Как обычно, первой просить прощения пришлось мне.– Что тебе жаль? – спросила мама.Честно говоря, я и сама толком не знала, о чем мне нужно жалеть. Ведь не о том, что Аманда вся вымазалась в краске? Я тут ни при чем, она сама виновата. Пожалуй, я жалела, что мама вошла именно в тот момент, когда началось самое интересное, но этого я сказать не могла.– Мне жаль, что я устроила этот беспорядок, – выдвинула я возможный вариант. – Но я уже все убрала, – добавила я с надеждой.– А я сожалею, что разозлилась на Стейси, – сказала, в свою очередь, Аманда. – Наверное, на самом деле она была не виновата.Мне ее слова не понравились. Не в характере Аманды признавать свою вину – если, конечно, она что-то не замышляет.– Ладно, – смилостивилась мама. – Это я и хотела услышать.Замечательно! Ай да Аманда! Неужели мама ей поверила? – Я хочу, чтобы в нашем доме отныне были мир и покой, – сказала мама. – Хочу, чтобы вы были друзьями. И чтобы больше никаких перепалок, никаких ссор, поняли?Мы обе кивнули, но, могу спорить, Аманда при этом держала пальцы скрещенными.Аманда уж слишком доброжелательно посмотрела на меня.– Извини, что я разозлилась из-за своего нового костюма, – сказала она нарочито сладким голосом. – И что выбросила твои джинсы в мусорный бак.– Прости, что мерила без спроса твои вещи, я жалею об этом, – настала моя очередь извиняться. (Что поделаешь, когда остальные ведут себя так благоразумно, приходится соответствовать.) – И еще я очень жалею, что краска попала тебе на юбку.Ну вот, подумала я, теперь, наверное, извинений достаточно, даже по мнению мамы.Мама облегченно вздохнула.– А теперь, думаю, вам обеим нужно окончательно отмыться, верно? – улыбнулась она. Вечер прошел до странности тихо. Я не могла точно понять, задумала что-то Аманда или нет. И все еще больше запуталось, когда она позднее зашла ко мне в комнату.– Мама говорит, у тебя ничего нет ко Дню нарядов, – сказала она. – Я подумала, может, ты захочешь надеть что-нибудь мое.Вы смогли бы услышать, как моя челюсть, отвалившись, со стуком упала на пол. Неужели это происходит наяву? Аманда предлагает мне взять что-нибудь из ее одежды? Я на всякий случай проверила, нет ли за окном летающих поросят. Не-а, все как обычно.– Спасибо, – вяло промямлила я.– Нет проблем. – Аманда улыбнулась. – Утром подберем тебе что-нибудь симпатичное. Согласна?– Это было бы здорово, – сказала я, испытывая чувство вины.Я тут сижу с головой, полной ужасных подозрений насчет нее, а она приходит ко мне с таким благородным предложением. Я поговорила об этом с Бенджамином. Точнее, говорила я, а он лишь лежал и мурлыкал. Я достала свой план мщения.– Думаю, теперь он мне больше не нужен, – сказала я, но, подумав, решила оставить его на всякий случай.Я положила листок на свой письменный стол под пресс-папье из горного хрусталя. Оно было сделано в виде лошадиной головы. Под ним я держу свои самые важные бумаги. Потому что иначе они непонятным образом теряются.Невозможно заранее сказать, сколько продлится «фаза доброты» у Аманды.Я, кажется, употребила слово «доброта»? Ха! В скором времени я узнала всю правду об этой доброте. Если точнее, уже на следующий день.Утром я направилась прямиком в комнату Аманды. Я специально встала пораньше, чтобы у меня было достаточно времени выбрать что-нибудь подходящее. И я не просто влетела к ней, а даже вежливо постучала.Я подумала, что она еще спит, потому что ответа не последовало. Я постучала еще раз. Тишина.Открыв дверь, я обнаружила, что спальня пуста. Ванная тоже. Я спустилась вниз. В кухне работало радио, мама кормила Сэма кашей.– А где Аманда? – спросила я.– Ей надо было уйти пораньше, – объяснила мама. – Сказала, что нужно до уроков встретиться с кем-то по поводу своей группы поддержки.– Но она же сказала, что я могу надеть что-нибудь из ее вещей на День нарядов, – пробормотала я. – Она тебе об этом ничего не говорила?Мама покачала головой.Что опять за шуточки? Она же определенно сказала, что утром поможет мне выбрать что-нибудь подходящее.У меня появилось неприятное предчувствие, что меня обвели вокруг пальца, как последнюю дуру.Я снова поднялась наверх и обнаружила, что к двери стенного шкафа Аманды была приколота записка.«Возьми, что захочешь, – прочла я. – Тебе это отлично подойдет». И стрелка, указывающая вниз. На полу под ней лежала куча старых тряпок, которые Аманда, должно быть, притащила из гаража.Так вот, значит, в чем дело! Вот какой был у нее план! Вся ее доброта и щедрость – одно притворство, она вовсе не собиралась ничего мне давать.Я могла бы сама догадаться. Сестры вредные и злые не могут за один день превратиться в добрых. Раньше Аманда никогда не давала мне свои вещи. Надо быть круглой идиоткой, чтобы поверить, что теперь она это сделает.Я попыталась открыть дверцу шкафа, но Аманда все предусмотрела. Шкаф был заперт, и ключ отсутствовал. Я пнула ногой дверцу, но от этого мне легче не стало. Вовсе не шкаф Аманды мне хотелось пнуть!Я вернулась на кухню.– Нашла что-нибудь подходящее? – поинтересовалась мама.Изо всех сил стараясь сдерживаться, я рассказала ей, что случилось.– А ты ничего не перепутала? Она действительно предложила тебе выбрать что-нибудь из одежды? – спросила мама.– Как я могла перепутать? – возмутилась я. – Придется мне идти на День нарядов как пугало огородное!– Во-первых, не кричи на меня, – обиделась мама. – Лучше покорми Сэма.– У меня времени нет, – попробовала отговориться я. – Мне нужно еще найти хоть что-нибудь более или менее приличное.– Ну, пожалуйста, – попросила мама. – Я только на минутку.И я услышала, как она взбежала вверх по лестнице.Я села рядом с высоким стульчиком Сэма и, чтобы отвлечься от неприятностей, ожидающих меня впереди, взяла ложку с пюре и стала играть с ним в космические корабли, которые летят к своей космической станции. Космическая ложка кружила перед носом Сэма. Он следил за ней глазами и вертел головой.– Открыть стыковочные шлюзы! – скомандовала я. – Вжи-и-и-к!Он разинул рот так широко, как только мог, и я закинула туда ложку.– Мне нужно тебя кое о чем предупредить, – сказала я брату. – Никогда не доверяй этой тупице, своей старшей сестре Аманде. Ты меня понял? Она настоящая крыса.Я взяла ложечкой еще немного пюре.– А теперь поработаем над речью, – объявила я. – Ну-ка, скажи: «Аманда – крыса». Нет, не «га-га-ка гы-ка», а «Аманда – крыса». Давай, Сэм, у тебя получится.Вот была бы сенсация, представляете? Если бы первые слова Сэма были не «мама» и «папа», а «Аманда – крыса»!– Чему это ты его пытаешься научить? – послышался голос мамы.Я обернулась. У нее в руках было одно из платьев Аманды. Очень красивое темно-красное бархатное платье.– Тому, что потом ему пригодится в жизни, – ответила я.Она протянула мне платье.– Ну-ка примерь.– Где ты его взяла? – удивилась я.– В шкафу Аманды, – ответила мама. – Раз она сказала, что ты можешь надеть что-нибудь из ее вещей, я считаю, она должна выполнить свое обещание, так ведь?– Но шкаф ведь заперт. – Я все еще не могла прийти в себя.– Запомни раз и навсегда, – сказала она с улыбкой. – Замки для мам – это сущая ерунда, поняла? Давай, Стейси, примерь быстренько. Возможно, придется подогнуть подол.Я нырнула в платье. Не могу вспомнить, когда видела в нем Аманду в последний раз.Удивительно, но платье мне подошло! То есть не тютелька в тютельку, но выглядело вполне прилично. А когда мама завязала на талии широкий пояс и на пару дюймов подогнула подол, стало совсем здорово.– Теперь можешь отправляться на День нарядов, – радостно сообщила мама. – И если Аманда что-нибудь скажет, напомни ей, что сегодня вечером у меня с ней будет разговор.С улыбкой на миллион долларов я пулей вылетела из дома, чтобы успеть на школьный автобус. Теперь я не только классно выглядела, но и сумела обставить свистушку Аманду. Я не могла дождаться, когда она увидит меня в своем платье, и объявить ей: «Мама сказала, что мне можно его надеть. А с тебя она спустит три шкуры, когда ты придешь из школы!» Глава VIIСплошные неприятности Я встретилась с Синди, Пиппой и Ферн в вестибюле школы, где размещался гардероб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10