- Твой Алексей не от мира сего, - заливаясь слезами, сказала Рита Таисии. - Он удивительный человек, я думала, такие остались только на страницах романов наших писателей-идеалистов. И мой Марк о нем говорил, что первый раз встретил нормального в этой сдвинувшейся стране. Он ведь сильно переживал, Марк, что после сидения в чеченских горах его объявили чуть ли не предателем Родины. И говорил. что если бы тогда, в Чечне ему попался бы такой следователь, как твой Алексей, а не придурок, который таскал его на допросы и шил измену, вся его судьба повернулась бы по иному.
Рита бесконечно могла говорить о Марке, она не примирилась с мыслью, что его уже нет, он - на кладбище...
Генрих Иосифович предупредил Алексея, что судебная машина ехала-ехала и наконец добралась до них - через три дня будет рассматриваться в суде иск Алексея и Алевтины по наследству, оставленному покойными Ставровым и Брагиным.
- Да я и забыл уже про это, - удивился Алексей. - На кой ляд мне это наследство?
- Вы не хотите выполнить волю Оленьки? - очень удивился Генрих Иосифович. - А вы не подумали о том, что ей это тоже таки было не очень нужно? Но она, даже чувствуя опасность, решилась на крайние шаги. Почему?
- Не воспитывайте меня, Генрих Иосифович, - примирительно проговорил Алексей.
- Нет, я вам должен сказать... Вы наверное решили, что у меня нет других забот, кроме вашего похоронного бизнеса? Так они у меня, слава Богу, есть. Но я обещал... Оля не хотела оставлять дело своего отца и его друга Брагина в грязных руках. И ещё она не желала, чтобы обворовывали живых и тревожили вечный сон мертвых. У нас с вами, - чуть ли не патетически воскликнул юрист, - разные религии, но, мой молодой друг, и православные, и иудеи, и мусульмане едины в своем отношении к покойным. Они таки все по-разному представляют смерть, хоронят своих мертвых тоже все по своим канонам, но все они требуют уважения к мертвым и их памяти. И мне это очень понятно...
Юрист произнес маленькую речь, что было ему, обычно очень сдержанному человеку, не очень свойственно.
- Хорошо, вы меня убедили, Генрих Иосифович. Что от меня требуется?
- Придти на судебное разбирательство в качестве наследника уже Ольги Тихоновны Ставровой и доверенного лица Алевтины Артемьевны Брагиной. А говорить буду я - вы мне за это платите...
Но суд в назначенное время не состоялся - не явился Благасов, не было и его адвоката. Судья перенесла заседание на новый срок и велела поставить об этом Игоря Владимировича в известность под расписку.
Неожиданно Алексею позвонила Виолетта Петровна. Она явно нервничала.
- Алексей Георгиевич, зачем ты затеял этот суд? Ты все равно его проиграешь, а неприятностей наживешь воз и маленькую тележку.
- Ты о чем, Виолетта Петровна? - вроде бы удивился Алексей.
- Я тебя не понимаю,.. - напористо продолжала Виолетта. - Ты мне казался таким благородным! Игорь Владимирович так расстроился, что уже вторые сутки не объявляется ни дома, ни на даче...
- Но куда он мог исчезнуть?
- Не знаю... У него и раньше бывало, что в сложные периоды своей жизни он отправлялся в родной городок поклониться могилам родителей...
Алексею говорить с Виолеттой Петровной было сложно: в памяти, в дальних её закоулках остались воспоминания о странной и чудной ночи, когда они были близки. Пусть произошло это случайно, в уже отдаленные времена, но... Так уж он был устроен, Алексей: мог забыть имя женщины, с которой был близок, но помнил запах её волос, изгибы тела, слова, вырвавшиеся в неконтролируемые рассудком минуты.
- Откажись от своего заявления, или как это там называется, в суд, потребовала Виолетта.
- Нет. Мне вообще кажется странным, что звонишь ты, а не господин Благасов. - Алексей положил трубку телефона.
Виолетта звонила из машины по мобильному, за рулем сидел Герман Михайлович Бредихин и ехали они к ней на дачу.
- Ни в какую, - сказала Виолетта Бредихину.
- Что же, он сам себе подписал приговор, этот придурок, - хмуро откликнулся Бредихин.
Дрогнувшим голосом Виолетта спросила:
- Что с Благасовым?
- Забудь.
Бредихин достал из кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги:
- Вот подписанное Благасовым и заверенное в нотариальной конторе завещание на твое имя. Обрати внимание, дата месячной давности. Запомни её. Все запомни: дату, название нотариальной конторы, её адрес, фамилию, имя отчество нотариуса...
- Господи, Герман, ты меня пугаешь! - у Виолетты путались мысли, она сжалась на своем сиденье в жалкий комочек.
- Выше головку, девушка! - Бредихин делал вид, что напряженно всматривается в набегавшее под машину шоссе. - Ты не одна, я с тобой. Вскоре мы сможем расписаться.
- Ты не передумаешь? - спросила, цепляясь за его обещание, как утопающий за соломинку, Виолетта.
- Мы с тобой теперь навечно связаны, - без эмоций сказал Бредихин.
- Останови машину и обними меня, согрей, - попросила Виолетта. - Мне холодно и страшно.
- Обойдешься. - Бредихин даже не глянул на нее.
Несколько дней назад Виолетта Петровна рассказала ему о чемоданчике с золотом секты хлыстунов.
- И ты так долго об этом молчала? - удивился Бредихин.
- Я хотела убедиться, что мы любим друг друга и только после этого все тебе сказать, - объяснила Виолетта.
- Убедилась?
- Да, родной. Ты мой лучший мужчина, - Виолетта хотела польстить Герману Михайловичу, но тот съязвил:
- У тебя есть с кем сравнивать. Небось, полноценная рота наберется.
Виолетта решила не обижаться:
- Опыт - ценное достояние женщины. И ты умелым мне достался.
- Поговорили... - улыбнулся Бредихин. И требовательно спросил: - Где спрятан чемоданчик?
- Не знаю. Где-нибудь на даче. Квартиру я всю уже перевернула. А на даче его можно зарыть под любой куст.
- Найдем, - уверенно сказал Бредихин.
Он решил, что будет действовать без Мамая, самостоятельно - с какой такой стати делиться? Самовлюбленный, с жестокими причудами Рэм Спиридонович угнетал и подавлял его.
Подручные Бредихина схватили Благасова, когда тот выходил со "своего" кладбища. Произошло это просто. Парень, переодетый в форму охранного агентства "Харона", встретил Благасова у выхода и сообщил:
- Приехала Виолетта Петровна...
- Чего ей понадобилось? - удивился Благасов.
- Не знаю. Она просила вас подойти к машине.
Машина Виолетты действительно стояла крайней на стоянке с открытой задней дверью. Благасов приблизился к ней, наклонился и тут его сильно толкнули в спину, потянули за руки, дверь захлопнулась, машина с места взяла большую скорость.
Благасова привезли в глухой лесок в сотне километров от Москвы. Он узнал Бредихина, которого как-то мельком видел у Волчихина.
- Вы - Бредихин, - сказал Игорь Владимирович. - Но зачем, почему со мной так? Ведь мы всегда ладили...
Бредихин промолчал. Это была проверенная тактика: молчать, нагнетать тревогу, заставлять в ужасе ждать, что последует дальше.
- Сколько вам нужно, чтобы вы меня отпустили? - спросил Благасов.
Первая его мысль была о том, что его захватили в заложники и потребуют выкуп.
"Какой дурак все-таки, - подумал равнодушно Бредихин. - Стал бы я ему показывать себя, если бы предполагал отпустить с миром, но без баксов".
Он снова ничего не сказал. Приехали по лесной дороге на уютную полянку, в центре которой была вырыта глубокая яма.
- Это твоя могила, похоронщик, - Бредихин указал на яму. - Будешь лежать здесь, а не на своем уютном кладбище.
Благасов содрогнулся в ужасе. Ему стало страшно даже не при мысли о смерти, а от того, что его не похоронят по-человечески, а закопают в лесу среди всякой нечисти и по ночам к его могиле будет собираться-слетаться всякая гадость.
- Что я должен сделать? - дрожащим голосом спросил он.
- Да ничего особенного. У нас с тобой всего две проблемы. Первая очень простая. Подпиши завещание на имя своей любимой супруги.
- Но она и так все получит... после моей смерти. Пусть только подождет немного...
- Не обязательно. Ты по закону имеешь право лишить её наследства и оставить все кому-то другому, допустим, новой бляди с Тверской. Поэтому давай-ка, господин похоронных дел мастер, подписывай...
Благасов подписал завещание, и Бредихин проверил, не дрогнула ли у него рука, даже сверил подпись с другой на каком-то документе. Все было в порядке.
- Где чемодан с казной хлыстунов? - резко спросил он.
Только теперь Благасов понял, зачем его схватили, и какую роковую для себя ошибку он совершил когда-то, разболтав сучке Виолетте про золото сектантов.
- Я все это придумал! - завопил он. - Клянусь, это выдумал для того, чтобы понравиться Виолетте!
- Привязывайте его к березе, - распорядился Бредихин. Два парня, между которыми в машине сидел Благасов, пока его доставляли сюда, заранее приготовленным электрическим кабелем прикрутили его к дереву.
Во рту у Благасова пересохло, тело оцепенело, сердце от страха забилось, зачастило так сильно, что, казалось, сейчас выскочит из грудной клетки.
- Тащите хворост, - командовал Бредихин. - Сейчас заставим его все вспомнить... Ты понял, сволота, что мы с тобой сейчас проделаем?
- Не надо... Не надо... Я...
Голова Благасова упала, провисла, он вскрикнул, хотел руками схватиться за грудь, чтобы удержать сердце, не дать ему вылететь на волю, но руки были крепко привязаны к дереву. Игорь Владимирович захрипел, дернулся и затих.
- Готов, - сумрачно с казал один из парней. - От страха...
Бредихин курил очень редко, но сейчас сунул сигарету в зубы, затянулся, стал хладнокровно прикидывать - главное в такие ситуациях не потерять голову. Золото он все равно найдет, даже если придется дачу перевернуть вверх дном.
- Отвязывайте его и обыщите, - распорядился Бредихин своим боевикам. Очистите все карманы. Баксы возьмите себе, поделите, а документы и другие бумажки сожжем.
Он ещё подумал:
- Труп - в багажник. Выбросим где-нибудь по пути на обочину. Несколько дней будут устанавливать, кто это и откуда взялся...
Один из охранников предложил:
- Проще поджарить его - чтобы обгорел до неузнаваемости - и оставить здесь.
- Не дело говоришь, - Бредихин не терпел, когда подчиненные ему люди начинают рассуждать. - Неровен час, забредет на огонек какой-нибудь идиот грибник или охотник.
Вариант с полным исчезновением Благаова его не устраивал. Игорь Владимирович в таком случае считался бы пропавшим без вести. И должно было бы пройти немало месяцев, кажется, два года, прежде чем Виолетта Петровна обрела бы через суд свободу и наследство. А так... Виолетта заявит в милицию об исчезновении мужа, опознает труп, подобранный Бог знает где, и пожалуйста, дорогая Виолетта, вперед, к новому мужу и фирме "Харон"...
...Так Игорь Владимирович Благасов, философ, знаток ритуальных обрядов всех времен и народов, удачливый похоронный предприниматель, в муках переселился в царство мертвых, в котором при жизни мнил себя "императором"...
Карты в масть
"Я буду умным и хитрым, аки змий", - решил Алексей.
Он удобно устроился в салоне первого класса рейса на Анталию, в вожделенные для русских места моря, солнца, турецкой экзотики и свободных нравов. В кармане у него не было ни записной книжки, ни каких либо иных бумажек - только авиабилет, туда и обратно, зарубежные паспорта, в рекордно короткие сроки "устроенные" Никитой Астраханом, и тугая пачка баксов с соответствующими справками. А в голове - два адреса, две фамилии, и наставления Штыря.
В соседнем кресле удобно устроилась его самая первая жена Татьяна Танюха, как он её называл, когда они только познакомились и она его всячески обхаживала.
Стюардесса осторожно катила по проходу громоздкое сооружение, заставленное бутылками и бутылочками, пачками и блоками сигарет, шоколадом, печеньем, соками, икрой, янтарем, неизменными матрешками и ювелирными изделиями в стиле a la russe.
Алексей дал знак, авиакоробейница остановилась и он предложил Татьяне:
- Выбери что-нибудь нам выпить, а себе на память.
- Что-нибудь или что хочу? - деловито осведомилась Татьяна. Выглядела она отлично - дорожный костюмчик, тщательно уложенная прическа, солнцезащитные модные очки, сдвинутые на волосы. Татьяна мало изменилась с тех пор, как они разошлись: миниатюрная шатенка, гибкая, с аппетитными выпуклостями на положенных местах.
- Возьми все, что тебе понравится, - сказал Алексей. - Мне выпить коньяк и сок...
- У нас на доллары и лиры, - осторожно сказала девушка в кокетливой пилоточке и белой блузке с расстегнутыми верхними пуговичками.
- Да, да, - откликнулся Алексей. - вам как лучше - баксы или эти турецкие бумажки?
- Баксы, конечно, - оживилась девица.
Татьяна выбрала на двести пятьдесят шесть долларов.
Девушка, аккуратно расставляя на столиках коньяк, вино для Татьяны, соки и шоколад, а остальные покупки укладывая в фирменный пакет, мимоходом спросила Алексея:
- Вы москвич? Мне кажется, я вас видела по телевизору.
- Может быть, - нейтрально ответил Алексей.
Этим рейсом летали в Анталию знаменитости и просто богатые люди. "Челноки" со своими "верблюдами", то есть носильщиками, пользовались чартерными рейсами - забитыми до отказа людьми, сумками и тюками.
- Сейчас отдам сдачу, - сказала девушка, когда Алексей протянул ей три сотенных купюры. Она упорхнула, через минуту принесла доллары с листиком из блокнота. Татьяна занималась своими покупками, и девушка бросила многозначительный взгляд на покупателя, то есть Алексея. Он увидел на листке номер московского телефона и имя - Тамара.
- Это вам, - он протянул ей пять долларов.
- О-о-о! - в глазах у авиадевушки зажглись обещающие искорки.
- Ты знаешь, сколько ей дал? - осуждающе спросила Татьяна.
- Какую-то мелочь...
- Пять долларов или сто тридцать пять рублей!
- Для чаевых - нормальный процент от общей суммы покупок...
Татьяна ещё не определилась, как себя вести с бывшим мужем. В Москве они виделись лишь набегу, когда Никита взял на себя хлопоты о паспортах. а Татьяна - об авиабилетах...
...Какое-то время назад Алексею позвонил Юрий Игоревич Штырев и сообщил:
- К нашему берегу кое-что приплыло. Надо бы побазарить.
Юрий Игоревич очень старался быть респектабельным, но в его речь постоянно вплетались словечки, приводившие порою в недоумение деловых партнеров. Зоны оставляют следы-зарубки на всю оставшуюся жизнь.
Они встретились, как и в предыдущий раз, на бензозаправке, и Юрий Игоревич сообщил:
- Тот, кто тебя интересует, постоянно живет в Анталии. Для вида работает в охране пляжа пятизвездочного отеля, в котором развлекается вся эта шелупень из России.
Юрий Игоревич новых русских не уважал, считал их проходимцами и жуликами.
- Живет под своей фамилией - Анатолий Хренов, но с чужой биографией. Могу сказать, что это корешок Волка по прежней работе в КГБ - опер, обучен убивать. Остался в Турции во время командировки, несколько лет назад. Пытался нарисовать себя политическим, но туркам такой Хренов - сошка, был неинтересен и они послали его на хрен, - чуть приметно улыбнулся Штырь. Вот он и нашел себе занятие - вроде бы работает охранником, а выполняет... крутые поручения.
- Откуда вам это известно? - изумился Алексей. - Полиция-милиция, Интерпол в тупике, а вы...
- Закрой фонтан, молодой, - доброжелательно посоветовал Штырь, но глянул на Алексея так, что у того отпала охота задавать вопросы.
Штырь поинтересовался:
- Полетишь?
- Обязательно.
- А как отнесется к этому Андрей Иванович?
- Поймет. Он настоящий мужик.
- Хорошо, что тестя уважаешь. Родня, тем более такая близкая, это святое.
Юрий Игоревич делал вид, что напряженно размышляет, но Алексей понимал, что тот решил все заранее.
Штырь стал давать профессиональные советы:
- Турпутевку в Анталию не бери - тебе это не надо. Не тащи с собой через две границы ствол или что-нибудь подобное. Вообще, протряси свой чемодан или сумку, что возьмешь, чтобы ничего недозволенного. У тебя там друзья или просто знакомые имеются?
- Нет.
- Это хорошо. Лучше, чтобы никто не встречал. Остановишься в том отеле, где пристроился Хренов, хоть и дорого. К тем, у кого есть баксы, у них отношение особое. Не жмись, но и не шикуй...
Алексею было странно слушать такие советы, и он немного обидчиво сказал Юрию Игоревичу:
- Да ладно вам, я же не недоумок какой. Кое где бывал за рубежами, кое что повидал.
Штырь поучающе изрек:
- Самоуверенность - она, молодой, многих сгубила. Ты вот, к примеру, кем хочешь там, в Турции, писаться, на границе, в отеле?
- Туристом, кем же еще...
- Вот и дурак. Ты - журналист, понял? И везде говори, что ты журналист, работаешь в газете, близкой к полиции, то бишь нашей родной милиции... Там журналистов уважают, но держатся от них подальше...
- Да откуда вы все это знаете? - удивился Алексей.
- Откуда, откуда... Ты думаешь, что весь мой мир - это зона?
- Я не хотел вас обидеть, - смутился Алексей.
- Проехали... Можешь придумать правдоподобную сказочку, зачем в Анталию намылился?
Алексей улыбнулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39