– Что-нибудь такое, что пускает мыльные пузыри с верхушки.
– Боже, Чандра! – Феликс опустил голову на руки.
Я видела, что и он, и остальные считают, что мне не справиться с этой маленькой гермафродиткой. Смехотворно, хотя это означает, что я хорошо выполняю работу казаться Оливией.
Хантер извлек из ножен – вернее, развернул – свой собственный кондуит и отдал мне. Это был двенадцатифутовый хлыст из прочной черной кожи, усаженный острыми шипами.
Сердце мое начало колотиться. Спокойно, девушка.
– Что еще ты знаешь об их использовании?
Я взяла хлыст в руки, внимательно его разглядывая, и на этот раз гордость заставила меня немного раскрыться.
– Если тебя ударил кондуит врата, ты умрешь, хоть ты и сверхчеловек. Но если используешь кондуит против его владельца, против его товарища, ты не только убьешь его, но и кое-что у него заберешь. Часть его силы, поток энергии. Он умрет, а у тебя появится возможность двенадцать часов ходить никем не замеченным. Никто не сможет найти тебя: ни человек, ни Тень, ни Свет. Словно ты не существуешь.
Хантер протянул руку. Я посмотрела на нее, возвращая кондуит. Можно очень многое сказать о человеке, изучив его руки. Руки Хантера загорелые и элегантные, несмотря на мозоли на ладонях.
– Батч? – спросил он, сворачивая хлыст.
Я кивнула.
– И каково это было? Я взглянула на Ванессу.
– Я чувствовала себя невидимой. Неуязвимой.
Все притихли.
– Никто до сих пор не делал этого. Не использовал кондуит против его Теневого партнера. Это могучая магия.
– И соответствует легенде… – заметил Феликс, глядя на Хантера.
– Да бросьте! – выкрикнула Чандра. – Эта? Эта кремовая лесбиянка – Кайрос? Тот самый необыкновенный индивид, от которого зависит судьба всех нас? Очнитесь!
Но все молчали, и она сложила руки на груди.
– Кто-нибудь из вас слышал, что я рассказала о Текле?
– А ты слышала, как я сказал: если ты опять все это начнешь, будешь объясняться с Уорреном? – заявил Майках. – Ты знаешь, что он думает… о ней.
Он махнул в мою сторону, и впервые я увидела в его взгляде какую-то тень. Я резко выпрямилась: для меня было неприятным сюрпризом то, что Майках сам может в меня не верить.
– Уоррен там был! Он был свидетелем того, как Текла ее обвинила! ….. вызывающе сказала Чандра. – Она ведь это сделала? Назвала тебя предателем?
– И твое восприятие не могло тебя подвести, Чандра?
– Заткнись, Феликс.
– Заткнись, Феликс, – передразнил он.
Но я перестала обращать на них внимание. В комнате потемнело, и я почувствовала какое-то движение, словно шевельнулась сама земля. По зеркальным стенам пробежали разводы, психоделические волны превратили помещение в любовный шалаш. «Любовный шалаш Чарльза Мэнсона», – подумала я, содрогнувшись, когда волна оникса прокатилась по мне.
– Это комната настроений, – ответила на мой непроизнесенный вопрос Ванесса. – Она реагирует на эмоции. Когда мы тренируемся, она следит за схваткой, определяя победителя. Видишь вот эти круги?
Я видела их. Среди разноцветных вспышек света, прыгавших по матам, выделялись два овала, расположенных диаметрально противоположно по отношению друг к другу.
– Подойди к одному, – попросила Ванесса.
Я двинулась вперед, обнаружив, что пол слегка пружинит – совсем не так, как в обычном тренировочном зале. Но риска подвернуть ногу не было. Пол словно приподнимался, поддерживая мои движения. Когда я подошла к первому кругу, стены и пол неожиданно потеряли цвет, многоцветие сменилось абсолютной чернотой, и я словно оказалась в центре Вселенной. «Вот зачем губчатый пол», – поняла я. Если бы не его покрытие, я бы совершенно потеряла ощущение равновесия. Но вот загорелись огоньки, звезды усеяли небо, и среди них плыл наклонный крест со стрелой на одном конце.
– Ха! Глиф Стрельца, – усмехнулся Феликс, глядя прямо на Чандру. – Никогда раньше такого не видел.
– Да иди ты… – ответила она, но его слова как будто лишили ее паруса ветра. – Ты не видела глиф. Не видела его.
– Хватит! – Я отступила от круга, и Вселенная поблекла, а потом умерла. Вновь появились зеркальные стены пирамиды, ослепив меня, но только на мгновение. – Как я могу быть предателем? Я только что оказалась здесь. Всего несколько недель назад я вообще представления не имела о Зодиаке и отряде… верно, Майках? И я ничего не знала о Страйкере.
– Неважно, – настаивала на своем Чандра, не дав возможности Майкаху ответить. – Текла медиум, и. она воспринимает душевную суть… или воспринимала. Она чувствует, что ты собираешься делать. Знает это еще до того, как ты сделаешь.
– Значит, она там предсказывала будущее? Что я предам вас всех? – Я осмотрелась в ожидании реакции. Никто не сказал «да», но никто не произнес и «нет». Я раздраженно покачала головой. – Зачем это мне? Мне это ничего не даст.
– Зато даст твоему отцу.
– Ты имеешь в виду существо, которое пыталось меня убить? – выкрикнула я, поворачиваясь к Чандре. – То, что напало на меня через Теклу? – Я фыркнула. – Я, я работаю на него!
– Я тебе верю, – заявил Феликс, подходя ко мне. – Нам известно, что Кайрос должна одновременно принадлежать Свету и Тени. Это было предсказано. И вот теперь мы это лицезреем. К тому же Уоррен считает, что твое место здесь.
«Считал», – сухо подумала я. Но не стала говорить этого Феликсу. Приятно иметь кого-нибудь на своей стороне.
– Жаль, конечно, но не имеет значения, во что веришь ты или что считает Уоррен, – заметила Чандра, и по потолку пронеслась сине-зеленая искра. Она пролетела над нашими головами, и ее зелень казалось газообразной и недоброжелательной в тусклом свете. – Надо голосовать.
– Голосовать?
Это было все, что ей понадобилось, чтобы обрести уверенность. Чандра задрала квадратный подбородок и подбоченилась.
– Вот именно. Ты не выросла в Зодиаке и ничему не научилась в свои первые два жизненных цикла. Действия или бездействие твоей матери не дали тебе такой возможности и привели к нарушению равновесия. Так поступает бродячий агент.
– Она дочь Зои Стрельца! – гневно воскликнула Ванесса.
– Да, а каково твое происхождение, Чандра? Пьяные жалобы после неудач не в счет!
У меня поднялись брови; я ожидала нового «Иди ты, Феликс!», но Чандра просто стиснула зубы – очевидно, такие издевки она слышала и раньше – и по-прежнему считала своей главной целью меня. Я терпела, пока она не вторглось в мое личное пространство.
– Я только говорю, – сказала она, поворачивая голову так, чтобы смотреть мне прямо в глаза, – что Кайрос должна уметь отслеживать восход и закат луны, не сверяясь с картой.
– Кто-нибудь такой же прекрасный, как ты?
Весь кислород из зала словно ушел в общий удивленный издох. По стенам заклубились тучи, серые на сером фоне, пока потолок весь не затянулся ими, стены стали не видны, пол скрылся в тумане. Действительно комната настроений.
– Я сейчас…
– Ударишь меня. Да, знаю. И что потом? Заберешься на дерево и будешь колотить себя в грудь? Как страшно! У тебя нет никаких доказательств.
Мне казалось, что у меня есть время подготовиться и отразить удар. Но, очевидно, я еще не обладала скоростью супергероя. Чандра действовала быстро и жестко – влепила ладонью по щеке, расцарапав ее ногтями. Моя голова дернулась, и я отшатнулась. Поднесла руку к лицу. На щеке горели кровавые борозды, рука оказалась в крови.
– Ты меня расцарапала.
– Ничего, все зарастет, – с ухмылкой проронила она.
Несколько мгновений я стояла, прижав руку к щеке и ничего не делая. Потом разрыдалась. Громкие крокодиловы слезы с широко раскрытым ртом. Одним полузакрытым глазом я видела, как Чандра опустила руки и с насмешливым выражением лица начала поворачиваться к остальным. Вероятно, никогда раньше не видела супергероя в слезах.
Хантер еще не успел закончить предупреждающий окрик, как я ногой ударила Чандру в грудь. Я отклонилась, вложив всю силу инерции в движение бедер, и Чандра пролетела через весь мат, ударилась о противоположную степу, и ее череп с громким треском поцеловался со своим отражением. Грета сказала, что Чандре понадобится время, чтобы справиться с горем, вызванным моим появлением, но я решила, что небольшая встряска тоже ей поможет.
Я потрогала рукой щеку. Чандра права. Царапины исчезли еще до того, как она рухнула на пол. Я двинулась к пей, но дорогу мне преградил Хантер.
– Любишь грязные приемы, Стрелец? – спросил он, снова оттесняя меня в круг. На стене снова вспыхнул глиф Стрельца… но тут и сам Хантер вступил в круг. С вершины пирамиды спустился гигантский глиф в виде изогнутых рогов, сходящихся внизу в виде буквы «V». Он мгновенно разбился на множество маленьких рогов, которые затмили знак Стрельца.
Определенно не из списка союзников.
– Я пользуюсь подручным оружием, – сказала я и на этот раз не стала пятиться, когда он приблизился ко мне.
Глаза его сузились, превратившись в щелки.
– Хочешь испробовать его на полноправном знаке?
Посмотрим… обычная уличная драка вместо эмоциональный игры «он сказал – она сказала»? Мне даже подумать об этом нельзя.
Мелькнула моя ладонь, но он был готов к этому и повернулся так, что я сломала бы руку, если бы вовремя не изменила направление движения. Я сделала сальто в воздухе, опустилась на ноги и нанесла ему удар сбоку, удар снизу, удар коленом, обманный удар – он все это встречал и парировал.
Мы разъединились и принялись кружить: я тяжело дышала, Хантер как будто совсем не дышал. Комната снова превратилась в калейдоскоп: эмоции зрителей смешивались с двумя глифами, и все это сверкало в небе, как светляки. Я воспользовалась возможностью успокоиться и решила испробовать другую тактику. Глубоко вдохнув, я набросила линию энергии на тело противника, как учил меня Уоррен, – невидимое лассо между его намерениями и моими. Ни одна эмоция не пробежала по невидимой веревке. Если бы у меня были закрыты глаза, я бы вообще не определила, что он в комнате. Впечатляет.
Он точно знал, что я делаю, и улыбнулся, сверкнув белыми зубами.
– Определила мой талант?
– Петь не в такт йодли, стоя ногой на груде горящего угля?
Изображение на стенах соответствовало духу поединка, ночное небо над головой снова стало чистым и безоблачным.
– Очень близко, – заметил он и сделал выпад. Он был гибок и проворен, как горный лев, и так же целеустремлен.
Я давно поняла, что лучше, безопасней сражаться с искусным воином, чем с уличным хулиганом. Меньше возможностей получить случайное повреждение, хотя, конечно, гораздо более вероятно преднамеренное. Но именно для этого и существует мастерство самообороны. Я отклонилась, выбросив вперед ногу. Наши икры столкнулись с громким треском. Сознание своей способности излечиваться сделало меня менее расчетливой, чем обычно, поэтому я мгновенно развернулась, оставаясь рядом с ним, и ударила его по левой щеке, когда он поворачивался ко мне.
Зрители ахнули, по стенам замелькали стрелы, и мы снова разъединились. На этот раз отступил он. Напряжение волнами исходило от него, окутывая меня пахнущей медью лептой, привязывая к нему, пока я остаюсь его целью.
Теперь он не сдерживался. Он действительно хотел одолеть меня. Часть меня была в восторге от этого смертоносного танца, возможности проверить себя в схватке с новым сильным противником. Я боец, это во мне не изменилось. Асаф всегда говорил, что больше всего возбуждает первая встреча с новым противником, это состояние самое восхитительное и самое опасное, и Асаф был прав. Я купалась в адреналине Хантера. И плыла в собственном.
Однако другая часть меня удивлялась тому, что я могла найти этого мужчину привлекательным. Он смотрел на меня как Аякс: быстрая оценка состояния моего тела, конечностей – хищник, который ищет в стаде самого слабого, старого или неопытного. Хантер был именно гаков – терпелив и абсолютно безжалостен в ожидании возможности ударить.
И он разворачивал свой хлыст. На стенах неожиданно осталось только изображение гигантского рога, ни следа знаков Стрельца.
– Это нечестно, – сказала я, тяжело дыша. Он знает, что у меня нет своего кондуита.
Он безжалостно улыбнулся и взмахнул хлыстом, искусно работая запястьем.: – Используй подручное оружие.
Осел!
Мне даже не нужно было смотреть на стены, чтобы понять, что у меня неприятности. Тело мужчины против тела женщины – это одно дело: я еще могла воспользоваться внезапностью. Но это слишком похоже на мое столкновение с Аяксом; стычка, в которой преимущество на одной стороне, схватка пугающая и полная неведомых рисков. По коже пробежали волны тревоги и, к моему раздражению, вышли через поры.
Я пятилась к центру мата, чтобы получить свободу маневра, оказаться подальше от хлыста; я заметила, что никто за меня не вступился. Никаких «Хватит» или «Оставь ее в покое». Даже Майках ничего не сказал, и это причинило мне боль. Если у меня и были раньше какие-то сомнения относительно моего места среди этих людей, сейчас я получила четкий ответ. Хантер преследовал меня, а остальные просто наблюдали.
– Ты боишься, – заметил он, поднимая руку.
– Черт! – Я подпрыгнула, острый кончик хлыста коснулся моего каблука. Приземлившись, я осмотрелась в поисках какого-нибудь укрытия и нашла только щиток на руки. Тем не менее я схватила его, надела и, когда Хантер взмахнул хлыстом, сумела вовремя подставить под удар, так что хлыст лишь скользнул по руке.
В следующий раз хлыст обернулся и вокруг щитка, и вокруг руки, а, разворачиваясь, задел плечо. Я вскрикнула, почувствовав, как шин глубоко вонзился в плоть, напряглась и подтянула к себе Хантера, удивив его этим движением. Дернула другой рукой и сократила расстояние между нами. Я понятия не имела, что собираюсь делать дальше. Знала только, что чем дальше я от него, тем он опасней.
– Смотрите! Ее глиф светится! – воскликнул Феликс, указывая. Я чувствовала жжение на груди, но не отрывала взгляда от Хантера. В его глазах мелькнуло удивление, и тут же вернулась бесстрастная маска. Рука его дрогнула, затем опустилась. Стены неожиданно очистились, всех ослепила белизна. Хантер отскочил от меня.
Я выдернула шипы из тела, прежде чем смогла о чем-то подумать, и ощутила запах своей свободно текущей крови. – Это должно происходить только при встрече с настоящим врагом, – низким, полным подозрений голосом заявил Хантер.
– В таком случае, может, ты захочешь убрать хлыст, – холодно ответила я. Я отбросила колючий конец, и Хантер принялся сворачивать свое оружие. Я потерла руку и отошла в сторону, чувствуя себя болезненно уязвимой.
– Как ты это делаешь? – осведомился Феликс, глядя мне на грудь.
– Это Тень, вы все видели? Она не может ее контролировать.
– Заткнись, Чандра, ты в этом виновата. ….. – Ванесса бросила на нее жесткий взгляд и обратилась к Хантеру: – И ты. Ты хотел испытать нового Стрельца, когда услышал, что она убила Батча… что тебе никак не удавалось сделать. А чего ты ожидал, когда так набросился на нее?
Хантер застыл, как камень; он даже не мигнул.
– Я излагал свою точку зрения.
«Да, – подумала я, растирая руку. – Буквально точку», Но «неожиданно мне стало понятно, почему никто не встал на мою защиту. Почему хлыст должен был обжечь мою кожу, чтобы пошла кровь. Они должны были убедиться, что это возможно.
– Я получила твою точку. – Только Хантер смотрел мне в глаза, и это хорошо: я сосредоточилась на нем. – Уоррен говорит мне, что я эта… Кайрос, что мой потенциал выше, чем у обычных звездных знаков, что я сильнее всех вас из-за того, кто мой отец. И вы все решили сами в этом разобраться. Но для этого не нужно было стегать меня хлыстом, знаете ли. Просто нужно было спросить.
И, хотя они об этом не просили, я слегка раскрылась и дала им почувствовать, что чувствовала сама в стычке с Батчем. Показала, что и темная сторона лунного света способна окутывать душу. Как великолепно перестать думать о том, кто прав, и думать только о том, чего ты хочешь. Как месть серой горит в каждой поре, а ненависть словно язва в желудке. И как смерть с каждым мгновением все приближается, и ярость становится пожирающей все раковой опухолью. «Им нужно это увидеть, – решила я, – потому что нужно понять разницу». Я позволила им ощутить все это, потом снова вобрала в себя.
– Довольны? – поинтересовалась я. – Испугались? – Я повернулась к Чандре, приблизилась к ее лицу, вторглась в ее пространство. – Или все еще хочешь голосовать?
Чандра отшатнулась, стиснув челюсти, остальные все переминались с ноги на ногу, не глядя на меня и почти не смотря друг на друга. Я рассмеялась и подумала, что, если им нужно кого-то опасаться, долго искать не придется.
Поэтому я снова обратилась к Хантеру, натолкнувшись на его пустые глаза:
– Мог бы сделать кое-что получше. – Получше чего?
С помощью той же силы, которой я пробила дыры в жизни рабочих-строителей, я ополчилась на него:
– Если не хочешь, чтобы сторона Тени узнала о ней – о топ, которую ты любишь и ценишь выше всего в жизни, тебе нужно контролировать свое отчаяние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45