Но прорыва силы не было, благодарение богам, и хватит об этом.
Гласта снова закашлялась. Мужчина за ней стоял неподвижно и безучастно, как закутанная в серое статуя. Капюшон был надвинут низко на глаза, полностью затеняя лицо, фигура пряталась в широких складках мантии. Тень, пришедшая в мир живых.
Квадраат непроизвольно поежился, ощущая выступивший между лопатками пот. Хоть и было это совершенно несопоставимо с его статусом, но помощник Гласты пугал мага. Он заставил себя отвести глаза и посмотреть на Риффира.
– Мне не нравится происходящее. Я не уверен, что мы можем полностью доверять нашим информаторам. Вдруг он все же не мертв? Его тело нам достать не удалось, хоть я и пытался.
– Светлейший, это непохоже на тебя: отрицать очевидное. – Гласта снова отерла платком губы. – С чего бы такие сомнения?
– Ра'ота тоже объявили мертвым. Так нет же, как мы видим, он жив и, вероятно, более чем силен, раз бросил вызов нашему доброму другу.
«Добрый друг» поморщился:
– У меня не возникло ощущения силы, когда я получил его вызов.
– А если он настолько силен, что может скрывать свои истинные возможности? – Белый маг задумчиво пожевал губами. – В любом случае, ситуация неприятная. И мне все же кажется, что носителей сил может быть несколько. Раз Свет не вырвался в мир при смерти этого эльфа – быть может, у стихийных сил есть еще кто-то про запас?
Гласта медленно подняла на него глаза:
– Ты опять намекаешь на Арриера?
– Возможно. По нашим сведениям, последнее время ему феноменально везет. Не может это быть просто обычной удачей.
Риффир сухо рассмеялся:
– Может быть все, что угодно. Мы тут сейчас как бабки, гадающие по зеркалу. Много болтовни и мало проку.
Белый маг неприязненно сощурился:
– Не мне тебе напоминать, что проку было бы куда как больше, если бы ты нашел время и силы приструнить свою магичку. Если бы Ксаель действовала согласно нашему плану, ничего этого, – он ткнул толстым пальцем в висящий в воздухе темный диск, – не случилось бы. И мы спокойно могли бы разобраться со всей этой канителью.
Лицо Риффира на мгновение перекосилось от бешенства, заметного даже сквозь морок. Провал с Ферией был для него крайне болезненным. Он был абсолютно уверен в том, что надлежащим образом обработал психику эльфийки, – и такой сокрушительный провал! Ксаель должна была использовать свою природную силу, чтобы заставить по максимуму проявиться способности подозреваемых, после чего заманить их в специально подготовленное для этого здание, оснащенное порталами. По сигналу Главы обеих Лиг могли мгновенно переместиться туда и в строгом соответствии с требованиями Сиринити уничтожить потенциальные сосуды разрушительных стихийных сил.
Но, вместо того чтобы поднять кладбища города, Ксаель зачем-то использовала круг крови и призвала дракона. Его источники утверждали, что она пыталась уничтожить мага повстанцев, но тот в очередной раз оказался сильнее. Последнее, в связи с недавним вызовом, заставляло его нервничать. С другой стороны, С'к'ни'хх Варрант был однозначно указан как потенциальный носитель силы, но его смерть ничего не изменила. Может, и смерть Ра'ота пройдет безболезненно для этого мира? Может, Сиринити в принципе ошибалась – и не так уж и важно уничтожать потенциальных носителей сил с такой осторожностью?
Его нервировал оставшийся на диске светящийся круг на месте третьей фигурки. Вдруг опасения Квадраата имеют под собой реальную основу? Эльф просто исчез, тела его никто не нашел. Да, трупы погибших сжигали, но все же. Он более чем неплохо платил своим шпионам – неужели они не могли вытащить его из костра? Но не вытащили и не принесли ни клочка мертвой плоти. А мага повстанцев тоже официально причислили к мертвым – и что? Он вспомнил трепетавший в его руке маленький черный сгусток тумана. И почему именно сейчас?
Гласта тяжело закашлялась, прерывая его мысли. Тело старой женщины выгнулось в спазме, глаза стали пустыми. Изо рта потекла струйка крови.
– Леди? – На лице Квадраата появилось беспокойство. Он не любил больных. Конечно, его организм защищала магия, но болезни бывают такие разные. – Леди, что с вами?
Глава Ордена Пресвятой Церкви не отвечала. Ноги внезапно отказали ей, и она кулем осела вниз, закатив глаза. Скрюченными пальцами она пыталась вцепиться в стоявшего рядом с ней мужчину, но он неожиданно отступил назад – плавным, скользящим движением.
Риффир зло нахмурился:
– Каких демонов вы тут творите, церковники? Это место – нейтрально, тут запрещено выяснять отношения!
Гласта свернулась на холодном полу, прижимая руки к животу. Кровь темными сгустками выталкивалась из ее полураскрытого рта, пачкая белый мрамор.
– Времена меняются, черный маг. – Голос мужчины в серой мантии был шелестящим, словно шипение змеи. – Времена меняются. Нейтралитет – это всего лишь обман сознания.
Гласта судорожно дернулась еще раз и затихла. Она казалась совсем маленькой в ворохе серой ткани.
Квадраат отошел подальше, следя, чтобы не запачкаться в натекшей на пол крови.
– Зачем нужно было это устраивать тут? Столь театрально?
– Хотел посмотреть на вашу реакцию. – Тень в сером помолчала. – И вынужден сказать, что она меня разочаровала. И еще. Как новый Глава Ордена Пресвятой Церкви я настаиваю на детальном ознакомлении с текстом предсказания. С обоими сохранившимися текстами. – Капюшон качнулся, сопровождая взгляд церковника.
– Это уж слишком! Мы ознакомим вас с текстами, если и когда сочтем нужным.
– Не если и когда, а немедленно и со всеми, господа маги. – От фигуры в сером пошел явно ощутимый холод. – Если, конечно, вы заинтересованы в дальнейшем сотрудничестве с Церковью.
– Ты что, угрожаешь нам? – Черный маг изумленно зашипел.
– Нет. Угрозы вещь бессмысленная. Я только предупреждаю. Но я всегда делаю то, что обещал. Запомни мое имя – Кхенеранн. Потому что забыть его и списать со счетов, как ты привык делать раньше с ненужными людишками, у тебя не получится. Эра милосердия закончилась. – Он кивнул на скрюченное на полу тело Гласты.
Глава 37
Солнце склонялось к закату, окрашивая островерхие крыши в празднично-золотую глазурь. Двери и окна домов были украшены ветками с еще только-только высвободившейся из почек листвой. Над дворцом полоскались в чистом небе белые стяги с гербом Арриера. В воздухе танцевал аромат счастья и веселья. Весь Керхалан, как невеста, принарядился к празднику. Белый Рыцарь устраивал торжества по случаю своей победы.
Керри пнула ногой попавший под ботинок камушек и поежилась. Еще по-весеннему прохладный ветерок забирался ей под рубашку и вызывал мурашки. В своей чистой, но изорванной и не по размеру большой форме, с разболтавшимися повязками на еще не до конца заживших ранах, она чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Впрочем, на самом деле одежда была не виновата. Виноват был Ралернан.
Она помнила тепло и нежность в его серых глазах, пока он держал ее в руках, ожидая прибытия лекаря.
Когда она в следующий раз пришла в сознание, то обнаружила, что лежит в одной из роскошнейших комнат дворца бывшего наместника и у дверей этой комнаты стоит круглосуточная охрана. У постели постоянно дежурили два медикуса, следивших, чтобы она не делала резких движений, вовремя ела и пила необходимые для более быстрого выздоровления препараты. Ни охрана, ни лекари не отвечали ни на один из ее вопросов, кроме касающихся ее собственного самочувствия. Она испугалась и затихла.
А через день к ней зашел Ралернан. Он был ненормально вежлив и общался с ней, как с высокородной леди, – и ненормально же холоден. В глазах его словно возникла какая-то стена, за которую она не могла пробраться, как ни пыталась. Он сказал, что они победили и что все остальное он расскажет ей более подробно, когда она окончательно поправится. Она спросила, может ли она увидеть Л'эрта или Варранта. Он сказал, что сейчас это невозможно, и просил вернуться к данному разговору позже. И исчез на неделю.
Керри не знала, что перед Ралернаном возникла неразрешимая для его моральных устоев дилемма. После «выяснения» ее истинного пола он окончательно запутался в своем отношении к «адъютанту». За последнее время привязанность эльфа к «мальчишке» значительно усилилась. А в тот день, когда Ралернан держал ее истекающее кровью хрупкое тело в своих руках, он впервые понял, что это было нечто большее, чем просто привязанность. Та легкость, что он ощущал, находясь рядом с Керри… Ни с одной эльфийской красавицей ему не было так же хорошо и уютно… В тот день… он понял, что готов отдать все, что у него есть, – лишь бы только еще один раз увидеть ее улыбку и погладить встрепанные рыжие вихры, в которых запуталось солнце.
Но… битва за Керхалан фактически положила конец освободительной войне. Да, конечно, кое-где еще оставались вооруженные группы некшарианцев, не желающих сложить оружие даже после уничтожения (а точнее – исчезновения) Наарона, но эти группы были разобщены и серьезной угрозы уже не представляли. Уничтожение их было делом времени.
И значит… значит, Ралернану как единственному выжившему наследнику династии, правящей до вторжения Некшарии, предстояло занять трон Абадосса. Раньше он ничего не имел против такого варианта развития событий. Раньше… до того, как полюбил Керри. Он категорически не хотел делать ее просто своей любовницей, но сделать женой не мог – аристократия никогда не одобрила бы настолько неравный брак, и жизнь Керри банально оказалась бы в смертельной опасности. Терзаемый желанием и сомнениями, Арриера предпочел временно надеть маску холодного безразличия и разобраться с этим чуть позже.
После второго посещения Арриера охранный караул Керри претерпел изменения: добавили еще двоих стражей. Видимо, Ралернан счел охрану недостаточной. Одним из новых стражей был совсем молодой паренек-эльф, со свежими еще нашивками синих молний на плече. Стоять в охране ему было явно скучно. Керри попыталась понемногу разговорить его – и ей это удалось. Сначала она болтала с ним о нейтральных вещах, об обстановке в городе и о планируемых празднествах, а потом как-то раз ненавязчиво спросила, где же его начальник. И прежде чем его успели прервать другие стражи, паренек проговорился, что Варрант убит.
Что было после этого, Керри помнила плохо. Кажется, она пыталась отчаянно драться с охраной, требуя, чтобы ее немедленно выпустили. Кажется, она кричала, пока не сорвала голос. От резких движений подживающие раны открылись снова и сопровождались тяжелой горячкой. Несколько дней она висела между жизнью и смертью. Больше она ничего не спрашивала. Услышать такое же про Л'эрта она панически боялась и надеялась только на то, что вампира уничтожить практически невозможно.
Прошло почти полтора месяца. Раны от стрел почти зажили, ей разрешали самостоятельно вставать и даже гулять по городу – разумеется, под эскортом охраны. Она ходила, вдыхая весенний воздух, и все не могла поверить, что Варранта больше нет. Что никогда она не сможет прикоснуться к его пахнущей вереском теплой коже, запустить руку в пушистый шелк золотых волос, утонуть в бездонно-голубых глазах. Слез не было, была только боль, свернувшаяся в тугую пружину на самом дне души. Постепенно она привыкла и к этой боли.
В день торжественных празднеств по случаю победы повстанцев ее тоже выпустили, но – строго под охраной. Керри уже устала от своего эскорта и воспользовалась первым же удобным случаем, чтобы улизнуть от них. И сейчас она брела по улицам вечернего города в одиночестве, пиная попавшие под ноги камешки. Ей было грустно и одиноко. И ощущения эти усиливались, когда она то и дело натыкалась на веселые подвыпившие группки отдыхающих и на целующиеся парочки. На очередную парочку она натолкнулась очень не вовремя. Они спрятались в нише старой арки, увитой зеленью. Юбка девушки была задрана выше талии, и Керри имела возможность наблюдать, как рука ее кавалера гладит правильной формы бедра. Незнакомка постанывала и прижималась ближе к своему мужчине.
Под ногой Керри громко хрустнула какая-то ветка. Незнакомка в нише дернулась и повернулась в ее сторону, встречаясь глазами. На лице ее застыли испуг и смущение. Придерживая расстегнутый лиф платья, она метнулась прочь.
– Я… не хотела… мешать… – Извинения прозвучали как-то глупо, но вылетели сами собой.
Из арки вылетел сдерживаемый смешок:
– Честно-честно?
Сердце Керри ухнуло вниз и заколотилось в бешеном темпе. Не может этого быть, не может, не бывает так. Но голос был так знаком!
– Л'эрт? – спросила она почти шепотом. И двинулась вперед, силясь разглядеть лицо в тени.
Он стоял, небрежно опершись о каменную стену. Волосы рассыпались по плечам растрепанным темным облаком, черная рубашка была расстегнута и ярко контрастировала с прозрачно-белой кожей. В ярко-синих глазах танцевали смешинки.
Она радостно завопила:
– Л'эрт! – и прыгнула ему на шею.
Он уже откровенно расхохотался, обнимая ее:
– Да, сегодня женщины меня однозначно любят!
– Я… я боялась, что тебя убили! – Она шмыгнула носом, утыкаясь лицом в холодную кожу его груди. В глазах зачем-то стало мокро.
– Мышонок, ты все перепутала. Меня убили лет так семьсот назад. Слегка поздновато плакать по этому поводу.
– Дурак! – Она попыталась ударить его одной из рук, что обхватывала его шею, но ничего не вышло. – Где ты прятался столько времени?
Л'эрт ласково смотрел на нее. Он мог бы рассказать, как пытался прорваться во дворец, чтобы увидеть ее. Как узнал, что по какой-то безумной случайности Ралернан поместил ее в комнату, защищенную от магического проникновения. Он пробовал заморочить голову ее охране – но Арриера, словно кто-то его предупредил, поставил в охрану людей, не поддающихся – или слабо поддающихся – ментальному контролю. Он хотел помочь ей поскорее вылечить раны, но не мог ничего поделать, не поднимая огромного шума и не подвергая риску гибели ее охранников. Да и зачем ей все это знать?
– В самом-самом темном углу самого-пресамого глубокого ущелья… – замогильным голом прошептал он ей в ухо. От неожиданности она ойкнула и чуть отстранилась. Л'эрт пригладил ее короткие взъерошенные волосы. – Я скучал по тебе, мышонок. – Улыбка у него была теплой и почти человеческой. Медленно-медленно он наклонился и легко поцеловал ее. Керри пискнула и прижалась к нему плотнее, раскрывая губы и пытаясь углубить поцелуй. Л'эрт чуть отодвинулся.
– Я тебя поцарапаю так, – дыхание у него стало неровным, – у меня же клыки…
Она недовольно мотнула головой и притянула его обратно. Теплый язычок раздвинул прохладные губы вампира и проник внутрь.
И, конечно, почти тут же она порезалась. Рот вампира наполнился металлическим вкусом теплой крови. Он застонал. Керри охнула и прервала поцелуй. Оцарапанный язык немного покалывало. Л'эрт дышал тяжело и прерывисто.
– Прости, я… не хотел сделать тебе больно. – В его глазах светилось сожаление, смешанное с восторгом.
Керри глубоко вздохнула. Маленькая боль подействовала на нее, как холодный душ, напоминая об истинной сути вампира. Она уперлась ладошкой в его грудь, отодвигаясь. Нехотя он отпустил ее.
– Фу, как жестоко с твоей стороны. Мне же ходить будет трудно! – шутливо возмутился он.
– Я… я не хотела!
Он сделал круглые глаза:
– Опять не хотела? Ужас какой!
– Я не в том смысле… Просто… – Она никак не могла сформулировать.
Л'эрт пожал плечами:
– Да понял я, понял. Жутко мерзкий труп ну и все там такое по списку. Проклятье, опять я потерял эту бумажку.
Керри ощутила себя очень виноватой:
– Л'эрт… я правда не могу объяснить… Пожалуйста, не сердись!
Он хмыкнул:
– Да я уже привык. Опять же прогресс налицо – раньше меня только обзывали, а теперь сначала целуют, а только потом обзывают. Что не может не радовать.
Керри покраснела. Вампир взъерошил ей волосы и легким касанием щелкнул по носу:
– Все нормально, мышонок. Не переживай.
Она шмыгнула носом, чувствуя себя на редкость глупо.
– Все не так. И эта трава, – она дернула за увивающую арку зелень, – и праздник еще этот дурацкий…
– Почему дурацкий?
– Ну… потому что!
– Ага. Понятно. И чем же тебе так испортил настроение сэр Белый Рыцарь?
Керри изумленно приоткрыла рот:
– А почему ты решил, что…
Вампир фыркнул:
– А кто еще может тебе так испортить настроение, что все вокруг станет «дурацким»?
Керри уставилась на свои ботинки:
– Он разговаривает со мной так, будто с трудом терпит мое присутствие. Словно ему противно! Когда он думал, что я мальчик, он так не делал! – закончила она жалобно.
– А он при этом трезвый? – саркастически уточнил вампир.
– Он как будто старается подчеркнуть свое положение! Словно ему неприятно, что я человек! Такой весь злой и холодный! – Она запнулась и набрала воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Гласта снова закашлялась. Мужчина за ней стоял неподвижно и безучастно, как закутанная в серое статуя. Капюшон был надвинут низко на глаза, полностью затеняя лицо, фигура пряталась в широких складках мантии. Тень, пришедшая в мир живых.
Квадраат непроизвольно поежился, ощущая выступивший между лопатками пот. Хоть и было это совершенно несопоставимо с его статусом, но помощник Гласты пугал мага. Он заставил себя отвести глаза и посмотреть на Риффира.
– Мне не нравится происходящее. Я не уверен, что мы можем полностью доверять нашим информаторам. Вдруг он все же не мертв? Его тело нам достать не удалось, хоть я и пытался.
– Светлейший, это непохоже на тебя: отрицать очевидное. – Гласта снова отерла платком губы. – С чего бы такие сомнения?
– Ра'ота тоже объявили мертвым. Так нет же, как мы видим, он жив и, вероятно, более чем силен, раз бросил вызов нашему доброму другу.
«Добрый друг» поморщился:
– У меня не возникло ощущения силы, когда я получил его вызов.
– А если он настолько силен, что может скрывать свои истинные возможности? – Белый маг задумчиво пожевал губами. – В любом случае, ситуация неприятная. И мне все же кажется, что носителей сил может быть несколько. Раз Свет не вырвался в мир при смерти этого эльфа – быть может, у стихийных сил есть еще кто-то про запас?
Гласта медленно подняла на него глаза:
– Ты опять намекаешь на Арриера?
– Возможно. По нашим сведениям, последнее время ему феноменально везет. Не может это быть просто обычной удачей.
Риффир сухо рассмеялся:
– Может быть все, что угодно. Мы тут сейчас как бабки, гадающие по зеркалу. Много болтовни и мало проку.
Белый маг неприязненно сощурился:
– Не мне тебе напоминать, что проку было бы куда как больше, если бы ты нашел время и силы приструнить свою магичку. Если бы Ксаель действовала согласно нашему плану, ничего этого, – он ткнул толстым пальцем в висящий в воздухе темный диск, – не случилось бы. И мы спокойно могли бы разобраться со всей этой канителью.
Лицо Риффира на мгновение перекосилось от бешенства, заметного даже сквозь морок. Провал с Ферией был для него крайне болезненным. Он был абсолютно уверен в том, что надлежащим образом обработал психику эльфийки, – и такой сокрушительный провал! Ксаель должна была использовать свою природную силу, чтобы заставить по максимуму проявиться способности подозреваемых, после чего заманить их в специально подготовленное для этого здание, оснащенное порталами. По сигналу Главы обеих Лиг могли мгновенно переместиться туда и в строгом соответствии с требованиями Сиринити уничтожить потенциальные сосуды разрушительных стихийных сил.
Но, вместо того чтобы поднять кладбища города, Ксаель зачем-то использовала круг крови и призвала дракона. Его источники утверждали, что она пыталась уничтожить мага повстанцев, но тот в очередной раз оказался сильнее. Последнее, в связи с недавним вызовом, заставляло его нервничать. С другой стороны, С'к'ни'хх Варрант был однозначно указан как потенциальный носитель силы, но его смерть ничего не изменила. Может, и смерть Ра'ота пройдет безболезненно для этого мира? Может, Сиринити в принципе ошибалась – и не так уж и важно уничтожать потенциальных носителей сил с такой осторожностью?
Его нервировал оставшийся на диске светящийся круг на месте третьей фигурки. Вдруг опасения Квадраата имеют под собой реальную основу? Эльф просто исчез, тела его никто не нашел. Да, трупы погибших сжигали, но все же. Он более чем неплохо платил своим шпионам – неужели они не могли вытащить его из костра? Но не вытащили и не принесли ни клочка мертвой плоти. А мага повстанцев тоже официально причислили к мертвым – и что? Он вспомнил трепетавший в его руке маленький черный сгусток тумана. И почему именно сейчас?
Гласта тяжело закашлялась, прерывая его мысли. Тело старой женщины выгнулось в спазме, глаза стали пустыми. Изо рта потекла струйка крови.
– Леди? – На лице Квадраата появилось беспокойство. Он не любил больных. Конечно, его организм защищала магия, но болезни бывают такие разные. – Леди, что с вами?
Глава Ордена Пресвятой Церкви не отвечала. Ноги внезапно отказали ей, и она кулем осела вниз, закатив глаза. Скрюченными пальцами она пыталась вцепиться в стоявшего рядом с ней мужчину, но он неожиданно отступил назад – плавным, скользящим движением.
Риффир зло нахмурился:
– Каких демонов вы тут творите, церковники? Это место – нейтрально, тут запрещено выяснять отношения!
Гласта свернулась на холодном полу, прижимая руки к животу. Кровь темными сгустками выталкивалась из ее полураскрытого рта, пачкая белый мрамор.
– Времена меняются, черный маг. – Голос мужчины в серой мантии был шелестящим, словно шипение змеи. – Времена меняются. Нейтралитет – это всего лишь обман сознания.
Гласта судорожно дернулась еще раз и затихла. Она казалась совсем маленькой в ворохе серой ткани.
Квадраат отошел подальше, следя, чтобы не запачкаться в натекшей на пол крови.
– Зачем нужно было это устраивать тут? Столь театрально?
– Хотел посмотреть на вашу реакцию. – Тень в сером помолчала. – И вынужден сказать, что она меня разочаровала. И еще. Как новый Глава Ордена Пресвятой Церкви я настаиваю на детальном ознакомлении с текстом предсказания. С обоими сохранившимися текстами. – Капюшон качнулся, сопровождая взгляд церковника.
– Это уж слишком! Мы ознакомим вас с текстами, если и когда сочтем нужным.
– Не если и когда, а немедленно и со всеми, господа маги. – От фигуры в сером пошел явно ощутимый холод. – Если, конечно, вы заинтересованы в дальнейшем сотрудничестве с Церковью.
– Ты что, угрожаешь нам? – Черный маг изумленно зашипел.
– Нет. Угрозы вещь бессмысленная. Я только предупреждаю. Но я всегда делаю то, что обещал. Запомни мое имя – Кхенеранн. Потому что забыть его и списать со счетов, как ты привык делать раньше с ненужными людишками, у тебя не получится. Эра милосердия закончилась. – Он кивнул на скрюченное на полу тело Гласты.
Глава 37
Солнце склонялось к закату, окрашивая островерхие крыши в празднично-золотую глазурь. Двери и окна домов были украшены ветками с еще только-только высвободившейся из почек листвой. Над дворцом полоскались в чистом небе белые стяги с гербом Арриера. В воздухе танцевал аромат счастья и веселья. Весь Керхалан, как невеста, принарядился к празднику. Белый Рыцарь устраивал торжества по случаю своей победы.
Керри пнула ногой попавший под ботинок камушек и поежилась. Еще по-весеннему прохладный ветерок забирался ей под рубашку и вызывал мурашки. В своей чистой, но изорванной и не по размеру большой форме, с разболтавшимися повязками на еще не до конца заживших ранах, она чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Впрочем, на самом деле одежда была не виновата. Виноват был Ралернан.
Она помнила тепло и нежность в его серых глазах, пока он держал ее в руках, ожидая прибытия лекаря.
Когда она в следующий раз пришла в сознание, то обнаружила, что лежит в одной из роскошнейших комнат дворца бывшего наместника и у дверей этой комнаты стоит круглосуточная охрана. У постели постоянно дежурили два медикуса, следивших, чтобы она не делала резких движений, вовремя ела и пила необходимые для более быстрого выздоровления препараты. Ни охрана, ни лекари не отвечали ни на один из ее вопросов, кроме касающихся ее собственного самочувствия. Она испугалась и затихла.
А через день к ней зашел Ралернан. Он был ненормально вежлив и общался с ней, как с высокородной леди, – и ненормально же холоден. В глазах его словно возникла какая-то стена, за которую она не могла пробраться, как ни пыталась. Он сказал, что они победили и что все остальное он расскажет ей более подробно, когда она окончательно поправится. Она спросила, может ли она увидеть Л'эрта или Варранта. Он сказал, что сейчас это невозможно, и просил вернуться к данному разговору позже. И исчез на неделю.
Керри не знала, что перед Ралернаном возникла неразрешимая для его моральных устоев дилемма. После «выяснения» ее истинного пола он окончательно запутался в своем отношении к «адъютанту». За последнее время привязанность эльфа к «мальчишке» значительно усилилась. А в тот день, когда Ралернан держал ее истекающее кровью хрупкое тело в своих руках, он впервые понял, что это было нечто большее, чем просто привязанность. Та легкость, что он ощущал, находясь рядом с Керри… Ни с одной эльфийской красавицей ему не было так же хорошо и уютно… В тот день… он понял, что готов отдать все, что у него есть, – лишь бы только еще один раз увидеть ее улыбку и погладить встрепанные рыжие вихры, в которых запуталось солнце.
Но… битва за Керхалан фактически положила конец освободительной войне. Да, конечно, кое-где еще оставались вооруженные группы некшарианцев, не желающих сложить оружие даже после уничтожения (а точнее – исчезновения) Наарона, но эти группы были разобщены и серьезной угрозы уже не представляли. Уничтожение их было делом времени.
И значит… значит, Ралернану как единственному выжившему наследнику династии, правящей до вторжения Некшарии, предстояло занять трон Абадосса. Раньше он ничего не имел против такого варианта развития событий. Раньше… до того, как полюбил Керри. Он категорически не хотел делать ее просто своей любовницей, но сделать женой не мог – аристократия никогда не одобрила бы настолько неравный брак, и жизнь Керри банально оказалась бы в смертельной опасности. Терзаемый желанием и сомнениями, Арриера предпочел временно надеть маску холодного безразличия и разобраться с этим чуть позже.
После второго посещения Арриера охранный караул Керри претерпел изменения: добавили еще двоих стражей. Видимо, Ралернан счел охрану недостаточной. Одним из новых стражей был совсем молодой паренек-эльф, со свежими еще нашивками синих молний на плече. Стоять в охране ему было явно скучно. Керри попыталась понемногу разговорить его – и ей это удалось. Сначала она болтала с ним о нейтральных вещах, об обстановке в городе и о планируемых празднествах, а потом как-то раз ненавязчиво спросила, где же его начальник. И прежде чем его успели прервать другие стражи, паренек проговорился, что Варрант убит.
Что было после этого, Керри помнила плохо. Кажется, она пыталась отчаянно драться с охраной, требуя, чтобы ее немедленно выпустили. Кажется, она кричала, пока не сорвала голос. От резких движений подживающие раны открылись снова и сопровождались тяжелой горячкой. Несколько дней она висела между жизнью и смертью. Больше она ничего не спрашивала. Услышать такое же про Л'эрта она панически боялась и надеялась только на то, что вампира уничтожить практически невозможно.
Прошло почти полтора месяца. Раны от стрел почти зажили, ей разрешали самостоятельно вставать и даже гулять по городу – разумеется, под эскортом охраны. Она ходила, вдыхая весенний воздух, и все не могла поверить, что Варранта больше нет. Что никогда она не сможет прикоснуться к его пахнущей вереском теплой коже, запустить руку в пушистый шелк золотых волос, утонуть в бездонно-голубых глазах. Слез не было, была только боль, свернувшаяся в тугую пружину на самом дне души. Постепенно она привыкла и к этой боли.
В день торжественных празднеств по случаю победы повстанцев ее тоже выпустили, но – строго под охраной. Керри уже устала от своего эскорта и воспользовалась первым же удобным случаем, чтобы улизнуть от них. И сейчас она брела по улицам вечернего города в одиночестве, пиная попавшие под ноги камешки. Ей было грустно и одиноко. И ощущения эти усиливались, когда она то и дело натыкалась на веселые подвыпившие группки отдыхающих и на целующиеся парочки. На очередную парочку она натолкнулась очень не вовремя. Они спрятались в нише старой арки, увитой зеленью. Юбка девушки была задрана выше талии, и Керри имела возможность наблюдать, как рука ее кавалера гладит правильной формы бедра. Незнакомка постанывала и прижималась ближе к своему мужчине.
Под ногой Керри громко хрустнула какая-то ветка. Незнакомка в нише дернулась и повернулась в ее сторону, встречаясь глазами. На лице ее застыли испуг и смущение. Придерживая расстегнутый лиф платья, она метнулась прочь.
– Я… не хотела… мешать… – Извинения прозвучали как-то глупо, но вылетели сами собой.
Из арки вылетел сдерживаемый смешок:
– Честно-честно?
Сердце Керри ухнуло вниз и заколотилось в бешеном темпе. Не может этого быть, не может, не бывает так. Но голос был так знаком!
– Л'эрт? – спросила она почти шепотом. И двинулась вперед, силясь разглядеть лицо в тени.
Он стоял, небрежно опершись о каменную стену. Волосы рассыпались по плечам растрепанным темным облаком, черная рубашка была расстегнута и ярко контрастировала с прозрачно-белой кожей. В ярко-синих глазах танцевали смешинки.
Она радостно завопила:
– Л'эрт! – и прыгнула ему на шею.
Он уже откровенно расхохотался, обнимая ее:
– Да, сегодня женщины меня однозначно любят!
– Я… я боялась, что тебя убили! – Она шмыгнула носом, утыкаясь лицом в холодную кожу его груди. В глазах зачем-то стало мокро.
– Мышонок, ты все перепутала. Меня убили лет так семьсот назад. Слегка поздновато плакать по этому поводу.
– Дурак! – Она попыталась ударить его одной из рук, что обхватывала его шею, но ничего не вышло. – Где ты прятался столько времени?
Л'эрт ласково смотрел на нее. Он мог бы рассказать, как пытался прорваться во дворец, чтобы увидеть ее. Как узнал, что по какой-то безумной случайности Ралернан поместил ее в комнату, защищенную от магического проникновения. Он пробовал заморочить голову ее охране – но Арриера, словно кто-то его предупредил, поставил в охрану людей, не поддающихся – или слабо поддающихся – ментальному контролю. Он хотел помочь ей поскорее вылечить раны, но не мог ничего поделать, не поднимая огромного шума и не подвергая риску гибели ее охранников. Да и зачем ей все это знать?
– В самом-самом темном углу самого-пресамого глубокого ущелья… – замогильным голом прошептал он ей в ухо. От неожиданности она ойкнула и чуть отстранилась. Л'эрт пригладил ее короткие взъерошенные волосы. – Я скучал по тебе, мышонок. – Улыбка у него была теплой и почти человеческой. Медленно-медленно он наклонился и легко поцеловал ее. Керри пискнула и прижалась к нему плотнее, раскрывая губы и пытаясь углубить поцелуй. Л'эрт чуть отодвинулся.
– Я тебя поцарапаю так, – дыхание у него стало неровным, – у меня же клыки…
Она недовольно мотнула головой и притянула его обратно. Теплый язычок раздвинул прохладные губы вампира и проник внутрь.
И, конечно, почти тут же она порезалась. Рот вампира наполнился металлическим вкусом теплой крови. Он застонал. Керри охнула и прервала поцелуй. Оцарапанный язык немного покалывало. Л'эрт дышал тяжело и прерывисто.
– Прости, я… не хотел сделать тебе больно. – В его глазах светилось сожаление, смешанное с восторгом.
Керри глубоко вздохнула. Маленькая боль подействовала на нее, как холодный душ, напоминая об истинной сути вампира. Она уперлась ладошкой в его грудь, отодвигаясь. Нехотя он отпустил ее.
– Фу, как жестоко с твоей стороны. Мне же ходить будет трудно! – шутливо возмутился он.
– Я… я не хотела!
Он сделал круглые глаза:
– Опять не хотела? Ужас какой!
– Я не в том смысле… Просто… – Она никак не могла сформулировать.
Л'эрт пожал плечами:
– Да понял я, понял. Жутко мерзкий труп ну и все там такое по списку. Проклятье, опять я потерял эту бумажку.
Керри ощутила себя очень виноватой:
– Л'эрт… я правда не могу объяснить… Пожалуйста, не сердись!
Он хмыкнул:
– Да я уже привык. Опять же прогресс налицо – раньше меня только обзывали, а теперь сначала целуют, а только потом обзывают. Что не может не радовать.
Керри покраснела. Вампир взъерошил ей волосы и легким касанием щелкнул по носу:
– Все нормально, мышонок. Не переживай.
Она шмыгнула носом, чувствуя себя на редкость глупо.
– Все не так. И эта трава, – она дернула за увивающую арку зелень, – и праздник еще этот дурацкий…
– Почему дурацкий?
– Ну… потому что!
– Ага. Понятно. И чем же тебе так испортил настроение сэр Белый Рыцарь?
Керри изумленно приоткрыла рот:
– А почему ты решил, что…
Вампир фыркнул:
– А кто еще может тебе так испортить настроение, что все вокруг станет «дурацким»?
Керри уставилась на свои ботинки:
– Он разговаривает со мной так, будто с трудом терпит мое присутствие. Словно ему противно! Когда он думал, что я мальчик, он так не делал! – закончила она жалобно.
– А он при этом трезвый? – саркастически уточнил вампир.
– Он как будто старается подчеркнуть свое положение! Словно ему неприятно, что я человек! Такой весь злой и холодный! – Она запнулась и набрала воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44