Глядя, как Мэтью падает на землю и хватается руками то за грудь, то за горло, Грейс чувствовала, что у нее из-под ног уходит почва. Человек, которого она любила, чуть ли не умирал у нее на глазах.
Вулфрам тихо заскулил.
– Стоять, Вулфрам, – скомандовала она.
Собака не двинулась с места, но ее тело била дрожь. Вулфрам с тоской смотрел на своего хозяина. С тоской и ужасом, как показалось Грейс. Она и сама пребывала примерно в таком же состоянии.
– Помогите! – кричал, задыхаясь, Мэтью. Даже с того места, где стояла Грейс, было видно, каким бескровным сделалось его лицо, как судорожно он пытался втянуть в легкие воздух. – Помогите ради Бога!
– Вот дерьмо! – крикнул с досадой Монкс, таращась на своего хозяина. – Файли, его светлость, кажется, собрался отдать концы!
Все четверо мужчин бросились к Мэтью, окружили и стали беспомощно вокруг него суетиться, не зная, за что хвататься и что предпринять.
Грейс была потрясена, не в силах хладнокровно смотреть на извивающееся на земле тело. Ведь он решил пройти через это еще раз ради нее. Она должна сделать то, что он хотел. Нельзя допустить, чтобы мучения Мэтью оказались напрасной жертвой. Лучшее, что она может для него сделать, это убежать отсюда. Здесь она ничем не может помочь, только разделить бремя его страданий и одиночество.
– Идем, Вулфрам. Вперед.
Собака тихо и жалобно взвизгнула и подалась в ту сторону, где на земле лежал Мэтью. Грейс потянула веревку, но и это не помогло.
– Вулфрам! – повторила Грейс с интонацией Мэтью и снова потянула за веревку. Окруженный охранниками и кучером, Мэтью продолжал кричать, стонать и кататься по земле. Каждый его вскрик болью отдавался в груди Грейс.
Вулфрам громко залаял и выбежал из кустов на открытую площадку. Грейс едва удержалась, чтобы не окликнуть его. Но нет, она не сделает этого, она не должна обнаружить себя. Если они увидят ее здесь, то игра будет проиграна, даже не начавшись. Ее сердце тяжело заухало в груди. Побег начинался с того, что оказался на грани провала.
Вулфрам подбежал к Мэтью и принялся энергично облизывать его лицо. Файли и Монкс попытались было оттащить пса от маркиза, но сильное животное не собиралось так просто сдавать свои позиции. Воцарился полный хаос.
Грейс прижала свой узелок к груди и, прошептав коротенькую молитву за здравие Мэтью, глубоко вздохнула.
«Сейчас, Грейс, прямо сейчас».
Подобрав юбки внезапно онемевшими пальцами, она выбежала из кустов на открытую площадку перед воротами. От охватившего ее ужаса она ничего не видела перед собой, кроме большого темного сарая с распахнутой дверью, от которого падала густая тень. Грейс нырнула в эту тень и присела на корточки.
От страха она с трудом дышала, и голова пошла кругом. Видел ли кто-нибудь ее, когда она бежала по двору? Кажется, нет. Все были заняты Мэтью. Монкс продолжал громко ругаться, Файли пытался оттащить от Мэтью Вулфрама, кучер стоял на коленях перед маркизом и расстегивал на нем сюртук. Четвертый мужчина, приехавший с повозкой, влажной грязноватой на вид тряпкой протирал Мэтью лицо.
«Прощай, моя любовь, – прошептала мысленно Грейс. – Обязательно дождись моего возвращения».
Теперь ей ничего не оставалось, как выйти наружу. Путь к свободе был открыт. Очень медленно она поднялась и шагнула к воротам.
И сразу же лицом к лицу столкнулась с миссис Файли.
Глава 23
Грейс в ужасе отшатнулась и тихо вскрикнула. Дрожащими руками она подняла узелок и прижала его к груди, словно пыталась защититься от миссис Файли.
Господи, как же глупо! Почему она не проследила, куда направилась эта женщина?
– Пожалуйста… – умоляюще пролепетала Грейс, сразу вспомнив, что кухарка глухая.
Несколько мгновений Грейс смотрела в выцветшие карие глаза этой некрасивой пожилой женщины. Лицо миссис Файли было безжалостно изрезано морщинами и хранило совершенно непроницаемое выражение. В руках она держала ворох постельного белья.
Голова у Грейс начала кружиться сильнее от нехватки воздуха. В ушах зашумело. Казалось, еще мгновение, и она потеряет сознание. Нетрудно представить себе, что сделают Монкс и Файли, когда найдут ее.
Миссис Файли по-прежнему хранила молчание. Тонкие бескровные губы, рот, словно прорезанный одним взмахом ножа, расходящиеся веером ото рта морщины.
Может, в лице кухарки Грейс нашла союзницу? Впрочем, эта женщина никогда не показывала своего отношения к Грейс. Казалось, она просто не замечала гостьи своего хозяина. С какой стати она стала бы рисковать сейчас?
Женщина едва заметно кивнула в сторону сарая. Грейс нахмурилась, ничего не понимая.
И снова кивок.
Грейс посмотрела на повозку. Она уже была пустой, лишь в одном углу лежал пук соломы, которой перекладывали хрупкие вещи для перевозки.
Миссис Файли пожала плечами, словно говоря, что ничем больше помочь не может. Бросив ворох белья в повозку, она отправилась в сарай еще за одной кипой. Миссис Файли всегда ходила так, будто показывала всем, что проиграла схватку с жизнью.
Грейс снова посмотрела на повозку. Похоже, миссис Файли догадывалась о том, что они с Мэтью планировали.
Ее взгляд остановился на куче белья. Можно спрятаться под этим ворохом и так доехать до деревни. Грейс торопливо забралась вместе со своим узелком под простыни, на каждой из которых имелась монограмма Мэтью. Это было белье с его кровати. И тут же Грейс почувствовала тот запах, который витал вокруг них с Мэтью, когда они занимались любовью. Это был запах ее любви, хотя теперь к нему примешивался и более прозаический запах пыли и еще чего-то кисловатого.
У Грейс свело от боли желудок, когда к повозке снова подошла миссис Файли и высыпала ей на голову и плечи еще один ворох белья. Разумеется, на лошадях она сможет уехать отсюда и быстрее, и дальше. Когда Файли и Монкс хватятся ее, она будет уже далеко. Если только, конечно, никому не придет в голову проверить повозку, перед тем как она выедет за пределы поместья.
Грейс старалась дышать как можно тише, а ее сердце при этом стучало так, словно отбивало барабанную дробь. Снова пришла миссис Файли и бросила еще белья.
Что стало с Мэтью? Господи, лишь бы только с ним все обошлось. В щели между досками к Грейс проходил воздух, доносившиеся до нее звуки были приглушены. По-прежнему кричал и ругался Монкс. В какой-то момент его голос превратился в неуверенное кудахтанье, а потом снова послышались злобные вопли. Обычная самоуверенность изменила Монксу, он явно был растерян и не знал, что делать. Где-то чуть подальше монотонно бубнил Файли.
– Его лучше отнести в дом, – донесся до Грейс низкий незнакомый голос с сомерсетским акцентом.
– Да, – сказал Монкс, – давайте отнесем его в дом. – Потом уже громче: – Женщина! А ну шевели быстрее своей задницей. Файли, хватай за ноги.
– Сейчас, сейчас, – забурчал Файли. – Видно, совсем ему плохо. Никогда не видел его светлость таким. Даже когда он был еще молодым парнем.
– Хватит молотить всякую ерунду, – рявкнул Монкс. – Что эта чертова старушенция делает? Женщина!
– Ты что, забыл? Она же ничего не слышит.
– А, глупая корова… Иди и приведи сюда эту грымзу.
Грейс сжалась в комок. Уверенный в том, что его жена находится сейчас в сарае, Файл и направился прямо к открытой двери, около которой стояла повозка. В это мгновение на голову Грейс снова посыпалось белье.
Что, если количество белья, а груда была уже просто гигантской, вызовет у Файли подозрение? Если он решит пошарить в ней руками?
– Монкс хочет, чтобы ты к нему подошла, Мэгги. – Файли выговаривал каждое слово старательно и медленно, чтобы жена по движению его губ смогла прочесть то, что он говорил.
Только однажды она находилась так близко от Файли. Это было тогда в лесу, когда он пытался ее изнасиловать. И сейчас, услышав этот грубый голос совсем рядом, Грейс почувствовала тошноту. Она снова начала задыхаться и тут же прикрыла рот руками, чтобы случайно не издать какой-нибудь звук. Если он только опустит руку в эту кучу, то тут же дотронется до нее. На этот раз Мэтью не удастся ее спасти.
– Да, я иду, – проговорила миссис Файли ровным скрипучим голосом. Грейс впервые услышала, как эта женщина разговаривала. – Но сначала вот только брошу еще стопку простыней.
Грейс обхватила себя руками, чтобы успокоиться и перестать дрожать, напрягла мышцы до боли.
Наконец через пару минут, которые тянулись бесконечно, Файли и его жена ушли. Только теперь она могла позволить себе вздохнуть. Головокружение сделалось меньше, и тошнота прошла. Осторожно она распрямила руки, покалывание в затекших мышцах постепенно проходило.
Как ей хотелось бросить один-единственный взгляд на Мэтью, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Но рисковать было нельзя. Ее сердце выстукивало безумную молитву, смысл которой сводился лишь к одному – пусть Мэтью выживет и дождется ее.
– Ну что? Наша помощь вам больше не нужна? – спросил незнакомый голос. Видимо, это был кучер или второй мужчина, сопровождавший повозку. – Клячи не могут слишком долго стоять на солнце.
– Нет, вы нам уже ничем не поможете, – сказал Монкс. – Так что теперь до следующей недели.
– Ну, тогда мы отчаливаем. Все покидали?
– Сейчас, еще немного белья. Его светлость мог бы поспать еще на этих простынях. Клянусь, он бы и не заметил, что они несвежие.
– А мне показалось, что он не слишком-то похож на сумасшедшего, – снова послышался незнакомый голос. – Хотя, конечно, здоровьем не пышет.
– Он точно нездоров, – проговорил второй незнакомый мужчина.
– Ты что, в доктора записался, Бэнкс? – бросил Монкс. – Я тут каждый день, и мне получше вашего известно, что у него не так, а что так. Давайте отчаливайте. Лорд Джон платит вам хорошие деньги не за то, что вы тут лясы точите.
Грейс снова сжалась в комок, услышав, что к повозке подошли двое мужчин. Станут они проверять белье? Надо было ей, конечно, идти пешком, как они и договаривались с Мэтью. Но сейчас уже ничего сделать нельзя. Оставалось лишь терпеливо ждать.
Вскоре стало понятно, что двое мужчин уселись на козлах рядом. Повозка качнулась, пришла в движение и медленно, как будто нехотя, покатилась, подскакивая на кочках.
Господи, она выбралась из этой тюрьмы. Но скоро она вернется сюда за Мэтью. И обязательно освободит его.
– Мне, парень, нужно отлить. Давай остановимся, – прокряхтел тот, что постарше.
Грейс, впавшая в странное состояние сна наяву, сразу же напряглась и приготовилась в случае чего бежать. Из поместья они выехали довольно давно, и это была уже не первая их остановка. Стоило лошадям остановиться, как мужчины сразу же накидывались на сидр – его тошнотворные испарения долетали даже до Грейс. Хорошо, что лошади знали дорогу и могли спокойно обходиться без кучера, который становился все пьянее с каждой милей, – везли туда, куда надо.
– Тпру, – послышался голос мужчины, что был помоложе.
Повозка остановилась, мужчины спрыгнули на землю, и через мгновение их шаги стали отдаляться от Грейс.
Может быть, сейчас и выскочить из повозки? Осторожно она проделала дырку в куче белья и стала смотреть в нее. Кучер с помощником стояли спинами к повозке, а лицами к деревьям. Грейс облегченно вздохнула. Хорошо, что их не было видно за лошадиными мордами.
Взяв узел дрожащими руками, Грейс переползла к дальнему краю повозки. Задержав дыхание, она выскочила на дорогу и, пригнувшись, спряталась за повозкой.
Деревья росли вдоль дороги с двух сторон, хотя, конечно, эту узкую колею трудно было назвать дорогой. Но ведь выбор лорда Джона пал именно на это поместье только по причине его изолированности от внешнего мира. Дядя не мог допустить, чтобы к главным воротам тюрьмы, в которой он запер своего племянника, вела широкая и удобная дорога.
Послышался звук струй, ударяющихся о землю. Грейс решила, что именно сейчас ей нужно бежать, пока эти двое были так поглощены своим занятием. Она метнулась к деревьям у противоположной стороны дороги и быстро легла за большой острый камень, покрытый густым мхом. Ее ноги, долго находившиеся в неудобном положении, теперь неприятно ныли, но Грейс не обращала на это внимания.
Мужчина, который был постарше, похлопал молодого по спине.
– Смотри-ка, не Монкс там скачет? Чертов негодяй…
– Да уж, всем негодяям негодяй, – буркнул не слишком разговорчивый молодой парень. Он бросил взгляд на дорогу и принялся застегивать брюки. Теперь Грейс могла рассмотреть этих двоих. Без сомнения, это были отец и сын. – Ну а разговаривает он – вообще страсть, одна ругань.
Теперь и Грейс услышала цокот копыт по дороге. Господи, значит, там уже знают, что она сбежала. С какой еще стати Монкс помчался бы догонять повозку? Слава Богу, этим двоим понадобилось по нужде. Если бы не это, ее судьба была бы решена. От этой мысли у нее по спине пробежал холодок.
Вся земля в лесу уже была покрыта густой травой и недавно распустившимися весенними цветами. Оставалось лишь надеяться, что ее не заметят на фоне этого разноцветья. Ее пальцы с такой силой впились в камень, что побелели костяшки.
– Вы не видели никакой девушки? – уже издалека закричал Монкс.
Старший мужчина с задумчивым видом поскреб свой небритый подбородок.
– Девушку? Нет, Монкс, ни девушки, ни женщины нам по дороге не попадались. Эта ж дорога идет только в одно место, в поместье. С какой стати тут ходить девушкам? Чего они тут забыли?
– А, чертовы идиоты, мозгов как у курицы! – Монкс пришпорил свою лошадь и подъехал ближе к повозке. Соскочив на землю, он принялся яростно рыться в белье, потом стал скидывать его на землю.
– Эй-эй, мистер Монкс, полегче! – запротестовал отец. – Вам придется все потом подобрать и уложить в повозку.
– Заткни свою глотку, кусок дерьма. – Монкс снова вскочил на лошадь, ударил шпорами ей в бока, натянул поводья. Животное попятилось назад и едва не сбило кучера с его сыном. Испугавшись, лошадь заржала и принялась пританцовывать на месте. Отец с сыном в ужасе отшатнулись. – Если увидите девушку, хватайте ее и держите, а мне пришлете записку. Ее легко узнать – такая сладенькая сучка с черными волосами и круглыми сиськами. Говорит как леди, а ходит как потаскуха. Если найдете ее, обещаю вознаграждение.
Сын хмыкнул и принялся крутить пальцами прядь волос. Монкс же в это время развернул лошадь и помчался назад к поместью, поднимая над дорогой клубы пыли.
Чем тише становился цокот копыт, тем легче становилось Грейс на сердце. Еще чуть-чуть, и ее нашли бы, она побывала сейчас на самом краю пропасти. Если бы мужчины не, пили сидр…
Монкс ничего не сказал о Мэтью. Был ли ее любимый жив?
Нет, он не мог умереть, кричало ее сердце.
– У этого Монкса что-то не в порядке с головой. Откуда тут взяться девушке? – насмешливо фыркнув, сказал отец. Вместе с сыном они подошли к повозке и стали обратно укладывать в нее белье.
– Да уж, – буркнул в подтверждение слов отца сын.
– Да мы вообще никогда не видели на этой дороге ни одного человека. А чтобы женщина… О вознаграждении можно и не мечтать. – Он натянул поводья. – Но! Пошли, милые.
Погромыхивая и покачиваясь, повозка поехала дальше. Грейс вздохнула. Воздух наполнил ее легкие, и головокружение постепенно начало проходить. А что, если Монксу вздумается искать ее в лесу?
Но ведь он не знает, что она уехала на повозке. А пойти она могла в любом направлении. Она торжествующе улыбнулась. Монкс скорее всего просто сильно испугался. Вероятно, сильнее, чем она. Как он сообщит лорду Джону, что один из его пленников исчез?
Именно поэтому Монкс и пребывал в такой ярости.
Или, может, он был в ярости потому, что второй его пленник умер? Ей даже не хотелось об этом думать. Но Грейс не сомневалась – она обязательно почувствовала бы, если бы Мэтью не было в живых.
Поняв, что Монкс уже не вернется, Грейс поднялась с земли. В лесу пели птицы; пробираясь сквозь листву, солнце золотило траву и цветы, все дышало радостью, свободой и надеждой. Повозка с бельем давно исчезла.
Достав из узелка бутылку с водой, Грейс с жадностью припала к горлышку. До наступления ночи ей нужно добраться до людей. В толпе затеряться легко, а здесь ее видно издалека. Монкс мог вернуться в любое время.
Грейс быстро зашагала по узкой пыльной дороге в ту сторону, куда поехала повозка.
Глава 24
Очень медленно Мэтью открыл глаза. Казалось, веки налились свинцом. Но стоило посмотреть на свет, как в его глазах появлялась нестерпимая резь. Пришлось снова опустить веки.
Мэтью знал, где теперь он находится. Как он и предполагал, его прикрутили к столу на веранде. Солнце зализало сад, пол и стол, на котором он лежал, – скорее всего сейчас уже полдень.
Прежде чем снова провалиться в полуобморочное состояние, он бросил взгляд на пол и увидел рядом со столом ботинки Файли. Мгновенно в его тело снова вернулось ощущение боли и жжения, он помнил, как его хватали грубые руки, как вокруг него шумели голоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33