И снова подумала, какие страдания скрываются под его внешним спокойствием. Это неестественное самообладание больше никогда не обманет ее.Он отвернулся от окна, которое выходило на озеро, за спиной герцога заходящее солнце золотило гладкую поверхность воды.– Верити.– Ваша светлость.По этикету ей следовало сделать реверанс. Она пренебрегла им. Бунтарский дух немного подкреплял ее таявшую самоуверенность. Похититель не заслуживал проявления почтительности к его титулу.Она не знала, как вести себя с ним. Ее обычное сердитое упорство казалось неуместным после ночи, проведенной в его объятиях.Как бы ей хотелось никогда не слышать этих ужасных криков. Теперь, когда она стала свидетелем его душевной агонии, было невозможно обращаться с герцогом Кайлмором как с бесчеловечным чудовищем.– Хэмиш говорит, что ты занялась садоводством, – сказал он, словно поддерживая обычный разговор.Она с подозрением взглянула на него из-под опущенных ресниц. Не сказал ли ему мистер Маклиш и о ее просьбе о помощи?Кайлмор сел напротив и разлил вино. В охотничьем доме были большие запасы всего необходимого для роскошной жизни. Впервые Верити задумалась над тем, как сюда доставлялись такие вещи. Конечно, не по опасной дороге через горы. Должен существовать и другой путь. Возможно, через озеро.– В положении пленницы особенно нечем заняться, – сказала она, хотя уже давно отказалась от надежды пробудить в нем чувство вины.– Я попросил его помочь тебе завтра. – Он развернул салфетку и положил ее на колени.– Вас беспокоит, что я сделаю подкоп, если вы не приставите ко мне сторожа? – ядовито спросила Верити.Любезность Кайлмора заставляла ее нервничать. Она бы предпочла открытую недвусмысленную стычку. Он поднял бокал и с небрежней грацией откинулся на спинку стула.Верити старалась проявлять враждебность. Острый язык был прикрытием все растущей слабости, которую она всеми силами хотела удушить.– Или, может быть, вы боитесь, что я ударю вас сзади лопатой, если вы рискнете оставить садовые инструменты недалеко от меня?Он положил ложку.– Верити, выбирай, – тихо сказал он. – Мы едим, беседуем и проводим вечер, пытаясь вести себя как цивилизованные люди. Или мы займемся любовью. Выбирай.Кайлмор увидел, как широко раскрылись ее необыкновенные серые глаза. Ничто не могло повергнуть в шок Сорайю. Но Верити не была закалена той жизнью, которую когда-то вела.Черт, он должен перестать думать о ней как о двух разных женщинах. Во время путешествия в долину он быстро догадался, что в своих мыслях она делила себя на разные личности. Сорайю – всем известную куртизанку. И Верити – женщину, сохранившую, как ни странно, своего рода невинность, даже после всех распутных забав, которые он творил с ее телом.В последние дни у Кайлмора было время остаться наедине с собой, на свежем воздухе задуматься о своей пленнице.Должно быть, он совсем сошел с ума от ослепившей его похоти, иначе сразу бы понял, что она верит в то, что добродетельная вдова намного ближе ее истинной натуре, чем блестящая дама полусвета.Он похитил ее, чтобы вернуть свою очаровательную любовницу, чтобы заставить ее расплатиться за свое предательство. Теперь все дело заключалось в том, что, желая найти Сорайю в Верити, он одновременно желал найти Верити в Сорайе.Бог знает зачем. Сорайя давала ему все, чего только мог желать здравомыслящий мужчина. Была услужливой. Искушенной. И никаких эмоциональных бурь, доставлявших неудобства.В то время как Верити…«Посмотри правде в лицо, Кайлмор, – с упреком говорил он себе. – Верити нежная и во многом уязвимая, такой Сорайя не была. Она благородна, честна и сладка, как персик, тающий в твоем рту. Верити прогоняет твои кошмары. Верити приносит тебе покой».Он желал их обеих.Прошлой ночью она уступила страсти, охватившей его. Но даже в пылу страсти он не мог не заметить ее ответного желания. Ему всего лишь надо соблазнить ее, еще раз довести до такого же податливого состояния. Тогда он докажет ей преимущества положения герцогини Кайлмор.Преимущества?Ему стало и грустно, и смешно. Какие преимущества даст ей брак с ним?Беспокойный, погруженный в самоуничтожение муж, который всю жизнь прожил в созданном им самим аду?Века страданий, безумия, наркомании в его крови?Будущее светской парии?Союз с отвратительным грубияном, носящим титул Кайлморов, опозорит женщину, которую он теперь узнал, что бы ни думали люди об этом браке.Он увидел грациозно склоненную шею Верити. На фоне малинового платья с высоким воротником в елизаветинском стиле, обрамлявшим зачесанные вверх волосы, ее лицо было бледным и печальным, как изображение на мраморном памятнике.Весь вечер Верити была подавлена. Он привык слышать от нее колкости в ответ на все свои слова. Он рассчитывал, что ее острые насмешки помогут ему сдержать желание приласкать ее. Но сегодня в ее насмешках звучало почти отчаяние, как будто она заставляла себя отвечать ему язвительно и резко.– Так как же? – переспросил он.– Как пожелает ваша светлость, – равнодушно ответила она и, взяв ложку, принялась есть суп.Он сдержал порыв утащить ее наверх и осуществить свою жестокую угрозу – сделать все, чтобы вывести ее из этого отчаяния. В этот вечер Верити была холодна, и от этого отсутствия теплоты Кайлмору стало холодно, он почувствовал одиночество.Кайлмор подождал окончания обеда и только тогда задал вопросы, по-настоящему интересовавшие его, причем ни один из них нельзя было назвать вежливыми.Он расположился на диване перед камином с бокалом портвейна в руке. Ее бокал с вином остался нетронутым. Она почти ничего не ела из блюд, прекрасно приготовленных Кейт.Черт бы его побрал, он заботится о девчонке, как какая-нибудь нянька. Куда девался злобный герцог Кайлмор? Со все возраставшим беспокойством он напоминал себе, что целью его приезда в долину была месть обманщице-любовнице.И вот теперь, через три месяца после ее побега, выяснилось, как мало он о ней знал. Он изучил каждый дюйм ее восхитительного тела, но не имел представления о том, где она выросла. Ему необходимо было узнать, что происходит в ее голове. Это любопытство пробудилось в нем прошлой ночью.Прошлой ночью, когда она настойчиво повторяла, что ненавидит его. А затем оберегала от ночных кошмаров.– Ты никогда не рассказывала мне, что привело тебя к такой жизни, – сказал он как бы между прочим.На мгновение на ее лице промелькнуло выражение затравленного зверька.– Я уверена, что каждая шлюха рассказывает одну и ту же историю, – не глядя на него, язвительно ответила она. – Не вижу необходимости докучать вашей светлости подробностями.Как быстро заговорила она о себе как о шлюхе. Но если какая-нибудь дама полусвета сумела не опуститься до канавы, то это была Сорайя.– Доставь мне удовольствие, – тихо попросил он, глядя на игру света на белой коже в глубоком квадратном декольте ее платья.Его вопрос несколько оживил ее. Она подняла голову и посмотрела на него с обычным яростным вызовом.– Это входит в мое наказание – раскрывать свои грехи ради вашего удовольствия?– Исповедь полезна для души, – миролюбиво сказал он. – Почему бы не рассказать? Я прерву, когда история станет скучной.Она встала, на ее лице застыло презрение. Ему следовало бы догадаться, что она никогда не выдаст своих секретов просто так.– Нет.Сорайя никогда не говорила «нет», а Верити казалось, не знала другого слова. Он схватил ее за руку, не давая уйти.– Я хочу узнать, Верити, – заверил он.Верити выдернула руку.– Год назад вы купили мое тело, но не мою душу, ваша светлость.И она величественно, как настоящая герцогиня, вышла из комнаты. Глава 13 Кайлмор вошел в комнату Верити полный решимости доказать им обоим, что он по-прежнему остается ее бессердечным любовником.Оставшись один в гостиной, герцог после некоторых размышлений решил, что сыт по горло обсуждениями воображаемого различия Сорайи и Верити. В Уитби он совершенно точно знал, чего хочет от своей любовницы. Она должна понять, что ее место в его постели. А когда поймет это, то останется там, покорной, изобретательной, доступной в любое время.Ему так хотелось вернуться к достижению этой простой цели.После того как Верити гордо покинула гостиную, Кайлмор не удивился, найдя ее сидевшей у окна и готовой к борьбе. Она не сменила свое роскошное платье, надетое к обеду. Прекрасное лицо выражало упрямую непокорность.Может быть, то, что он не обращал на нее внимания в это утро, навело ее на мысль о возможности уговорить его отказаться от планов мести.Глупа же она, если поверила в это. Кайлмор был разгорячен и испытывал вожделение к единственной женщине, способной удовлетворить его.– Ваша светлость, – произнесла она, не вставая с места и не проявляя никакой радости от его появления.– Раздевайся и ложись в эту проклятую постель, – тихо приказал он с порога.Знакомое выражение недовольства сменило минутную слабость, которую, казалось, герцог заметил в ее глазах.– Я вижу, ваша светлость не располагает временем, – резко сказала она. – Почему бы мне не поднять юбки и не прислониться к стене? Таким образом, это дело займет у вас не более пяти минут.– Не груби мне, Верити. – Он сорвал шейный платок и, швырнув его на пол, шагнул к ней. – Тебе не понравится то, к чему это приведет.– Мне уже это не нравится, – холодно ответила она.В эту минуту он без труда узнал в ней Сорайю. Только Сорайя никогда не отказывала ему.Он бросил на нее уничтожающий взгляд, мгновенно приводивший к повиновению любого, за исключением этой хрупкой пленницы.– Лгунья. Тебе вчера очень даже понравилось. Я только не могу понять, зачем ты исполняешь этот сложный менуэт перед тем, как мы оба получаем то, чего хотим.– Я не хочу вас, – ровным голосом сказала она. – Вы всегда путаете мои действия по необходимости с тем, что бы я ни делала, следуя своим наклонностям, если бы была свободной.– Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. В душе ты чувственное создание, моя дорогая. Что и сделало тебя великой куртизанкой. Ты оживаешь от моего прикосновения. Всегда.Она смотрела на него ледяным взглядом. Он сел на кровать и протянул к ней ногу.– Помоги мне снять сапоги.Она встала, ее глаза засверкали от ярости.– Снимайте сами.Он пожал плечами и взялся за сапог.– Как хочешь.Он взглянул в ее сторону, она стояла гордая и застывшая, как статуя. Надо признать, что по осанке с ней не могла сравниться ни одна леди. Где она научилась этим величественным манерам? Наступит день, когда она ему расскажет об этом, пообещал он себе.– Знаешь, ты понапрасну теряешь время, – заметил он, оставив любопытство до лучших времен. – Что бы ты ни говорила, ты не выведешь меня из себя, и я не уйду в гневе.Удивительно, по ее пухлым губам пробежала презрительная улыбка.– Я видела вашу светлость и в более уравновешенном состоянии духа.– Есть и другие способы выразить дурное настроение, чем приступ упрямства, – вкрадчиво сказал он и с удовольствием увидел, как ее недолгая уверенность сменилась тревогой.Он не преминул воспользоваться своим неожиданным преимуществом.– Я просил тебя снять одежду.– По-моему, не было никакой просьбы, – возразила она.Он отшвырнул в сторону сапоги, и они с громким стуком ударились об пол. Кайлмор был аккуратным человеком. Это качество он старательно воспитывал в себе как часть самообладания. Но сейчас герцог хотел, чтобы она видела, что все в этом доме принадлежит ему, включая и ее, и что он обращается со своей собственностью как ему заблагорассудится. Он уверенно направился к ней. Верити невольно отступила на шаг, но, набравшись храбрости, снова застыла.Напрасная храбрость. Лучше бы ей бежать отсюда без оглядки. Но она уже пыталась это сделать прошлой ночью, и это лишь отсрочило ее неизбежное поражение.Кайлмору был известен каждый потайной уголок в имении. Когда у его отца наступал приступ безумия, жизнь Кайлмора зависела от умения исчезать. Он часто пользовался прогалиной в кустарнике, потому что она была близко от дома.Верити вздернула подбородок и гневно взглянула на герцога.– Кайлмор, не делайте этого.Он с облегчением заметил, что в ее словах было скорее требование, чем просьба. Ему нравилось, когда она вела себя как дерзкая любовница. Когда она грустила, он чувствовал себя самым отвратительным червем из всех ползавших по земле.Боже, он снова делит. Это была одна женщина, а не две.– Мольбы бесполезны, и ты это знаешь, – спокойно сказал он.– А разве вы не принуждаете меня? Какое в этом может быть удовлетворение?Он рассмеялся и ответил с иронией:– Не так уж ты наивна. Мы оба знаем, что дело не в удовлетворении. Я могу даже сказать, что твое упорство возбуждает меня. Сорайя всегда была так… податлива.Что-то похожее на стыд вспыхнуло в ее серых глазах, но, к ее чести, Верити не дрогнула.– Значит, если я без возражений раздвину ноги, вы откажетесь от этой игры?Разве это была игра? В этот момент, казалось, решался вопрос жизни и смерти.Но Кайлмор всегда был рабом своего желания обладать ею. Невероятно, но это обладание лишь делало его цепи еще тяжелее.– Давай попробуем и посмотрим, хочешь?– Будьте вы прокляты, – сказала она тихим дрожащим голосом, сжимая руки в кулаки.Она вырвалась, взметнув малиновые юбки.Он схватил ее за плечо, чувствуя в ней гибкую силу, и повернул лицом к себе. Верити не была слабой. Но она должна понять, что он всегда будет сильнее.– О нет. Сегодня я не буду гоняться за тобой по кустам, моя дорогая, – медленно произнес он. – Мы оставим это развлечение для другого случая.– Я вам не игрушка, – возразила она.– Недавно, когда ты лежала подо мной, я начал в этом сомневаться, – грубо сказал он.Она резко втянула воздух, что могло бы послужить ему предупреждением. Затем подняла руку и с силой ударила его по лицу.Пощечина громко прозвучала в неожиданно наступившей тишине. Верити с рыданием выдохнула и стала отчаянно вырываться из его рук. Лицо Кайлмора горело, он грубо встряхнул ее.– Ты пожалеешь об этом, – сквозь зубы процедил он.– Я жалею, что встретила вас! – не сдержавшись, выкрикнула она.– Ты не одинока в этом чувстве.– Тогда почему вы не отпустите меня? Покончите с этим злом, пока оно не погубило нас обоих.Он чувствовал, как коварная улыбка расплывается по его лицу.– Ты знаешь почему. – Он запустил пальцы в густую массу ее черных волос, собранную в замысловатый узел. – Вот поэтому.Не обращая внимания на ее сопротивление, он откинул назад ее голову и прижался к губам. На какую-то долю секунды ее губы сжались, отвергая его. Но затем она ответила на его яростный поцелуй таким же яростным поцелуем, она целовала его чувственно и жадно.Со страстью.Он не выпускал из рук ее волосы, пока они тяжелой волной не упали на ее спину, он не отрывался от ее губ, требуя чтобы она сдалась, и она была не в силах ему отказать. Этот отчаянный, несчастный поцелуй напомнил ей о собственных желаниях, скрывавшихся за непокорным видом. Желаниях, не слишком отличавшихся от желаний Кайлмора.Тяжело дыша, он поднял голову, все еще ощущая ее терпкий и сладкий вкус на своем языке. Он искал каких-нибудь признаков того, что ее воля и желание наконец совпали. Но если ее губы припухли и были влажны от его поцелуев, то глаза пылали гневом.– Сдавайся, Верити, – хрипло попросил он, его гордость превращалась в пыль.– Никогда, – упорствовала она.И вдруг притянула его к себе, ожидая еще одного поцелуя. Их губы в каком-то поединке то соединялись, то разъединялись, пока снова не слились в поцелуе, на этот раз, казалось, на целую вечность.Такого поцелуя Кайлмору еще никогда не приходилось испытывать. В нем были и страсть, и гнев, и страдание, и бесконечная битва за превосходство.И наслаждение. Наслаждение настолько опьяняющее, что у него закружилась голова.Обняв тонкую талию, он склонил голову и прижался губами к шее Верити. Он чувствовал, как под его губами бешено бьется ее пульс. В этом биении был неослабевающий ритм, который притягивал герцога, как притягивал его отца губительный опиум.Кайлмор ощущал каждый ее судорожный вдох. Это ощущение было невыносимо интимным, как будто Верити жила только его поцелуями. Жар ее дыхания кружил ему голову, соблазнял. Кайлмор чувствовал, как растет ее возбуждение, и у него, как у первобытного человека, раздувались ноздри.Ее пальцы судорожно хватались за волосы на его груди, касались его соска. Верити прижималась к герцогу всем своим гибким телом, облаченным в шелковое платье, как будто хотела проникнуть под его кожу. Его возбуждение переходило все границы самообладания.Наконец-то он преодолел эту внешнюю Верити, вероятно, добравшись до скрывавшейся под нею Сорайи, хотя Сорайя никогда бы не пала жертвой такого неукротимого желания. Женщина в его объятиях почти уже не владела собой.Если б он мог преодолеть это «почти».Он неловко засмеялся, повернул ее и толкнул на кровать. Опускаясь на матрац, Верити приглушенно вскрикнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32