А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Ей стало даже чуточку смешно, ведь имея счет в банке, дом, хороший автомобиль, она радуется так, будто заработала сейчас миллион долларов. Господи, как меняется шкала ценностей, вздохнула она. Сейчас она была довольна собой, своей подругой Альбертиной, о которой совсем недавно была не такого уж высокого мнения. Все. Теперь она может ездить по Москве и в состоянии узнать все, что ей сейчас нужно узнать.
Уже в метро Анна думала, ну какая же она дура законопослушная – боялась ездить без билетов в городском транспорте, вон даже в метро можно прошмыгнуть без жетона – надо только пристроиться в хвост многочисленных льготников, которые не проходят через турникет. Можно и не пользоваться метро, а ездить наземным транспортом – там вообще никто не проверяет. За эти дни – ни одного контролера. Нет, плохо быть интеллигентной дамой, еще раз вздохнула Анна, а может, это ее жизнь за границей так испортила? Ведь там и в голову не придет спуститься в метро без билета, а уж там это было бы намного проще, ведь нет даже турникетов – проходи и никто на тебя не взглянет. Да и много ли там она пользовалась метро или автобусом?! Вот то-то и оно. И что теперь вспоминать, еще неизвестно доберется ли она до своего дома в Германии. Это уж точно – неизвестно, вслух сказала Анна и вышла на перрон.
…Через час с небольшим она действительно уже знала новый адрес варвариных родителей, их телефон и даже – телефон Максима. А еще через два часа она знала, что похороны подруги назначены на завтра. Это не по-христиански – хоронить на седьмой день, но такие вот обстоятельства. Со вздохом сказала по телефону Анастасия Юрьевна – мать Варвары.
Глава 32
КЛЕМЕНТИЯ, среда, вечер, 24 сентября
Весь вечер Клементия то читала роман, то пила кофе, то подходила к телефону – она волновалась, потому что ждала звонка своего «комиссара», и тревожилась: как там он? Встретил ли на похоронах Анну? Но он не позвонил больше. Значит, все нормально, решила Клементия. Узнаю завтра. Ей страшно интересно было взглянуть на неведомую Анну – она представлялась Клементии красивой, деловой и решительной – полной противоположностью героине из этого романа. Клементия потерла ушибленную теми придурками голову и немного подумала над дневным происшествием – интересно, кому так насолил «комиссар», что этот «кто-то» наслал на него этих – однояйцевых – молодчиков?
Она опять раскрыла книгу.
ПОНЕДЕЛЬНИК
Понедельник. Я назначила себе этот день.
Не глядя, выбросила в корзину деловые бумаги. Очистила рабочий стол. И мне совсем было не интересно, кто будет сидеть за ним. Мне было вообще все безразлично – ведь на столе лежало подписанное директором мое заявление с его припиской красным карандашом «и все-таки, почему вы увольняетесь?» Но я не собиралась никому и ничего объяснять – это ведь мое право.
Однако уволиться все-таки мне не дали – просто перевели в другое место. Сначала я была категорически против, но меня попросили остаться и всего-то на пару месяцев. Хорошо, согласилась я…
В тот период я жила как в перевернутом мире. В моем мире не было суеты и шума. Все в нем было навсегда замершим. Мое состояние – как после тяжелой болезни, когда не совсем вернулся слух, когда язык еще не может произносить слова, когда глаза различают лишь свет и темноту. И я не приближаюсь к В. и не ищу его взгляда. Я живу как в темной скорлупе…
И первым тогда не выдержал он. Он пришел в наш корпус, разыскал мой новый кабинет и улучил момент, когда я находилась в нем одна. Он уселся напротив меня и долго молчал.
– Как красивы твои руки. – Произносит он и гладит мои пальцы. – Раньше ты казалась мне некрасивой, а теперь я нахожу твое лицо благородным и привлекательным.
Его слова падают в пустоту и во мне ничего не происходит – я по-прежнему в скорлупе.
– Я, оказывается, стал скучать по тебе – ты мне самый родной человек.
Я пугаюсь его слов. Ведь моя скорлупа – еще тонка и нежна – она может расколоться. И я опять – обнаженна и уязвима! Нет! Кричу я себе. Нельзя! У меня тонкая кожа – я совсем беззащитна. Моя скорлупа… вот-вот расколется…
Он смотрит на меня ласково – мне нельзя было встречаться с ним взглядом…
Моя скорлупа – у его ног…
Я и сама толком не могла бы объяснить, почему я не ушла тогда из института. Ведь тогда ничего больше не удерживало меня в Москве: разрешалась наконец моя жилищная проблема – тетка звала жить к себе в Ригу, таким образом мне не надо было снимать больше квартиру в Москве. Кроме того, у меня появилась еще одна возможность – поработать в хорошей лаборатории – вне Москвы, на выгодных для меня условиях. Так что, выбор был. Но дело в том, что меня попросил остаться сам директор. Это потом я узнала, что именно по просьбе В. директор и уговаривал меня остаться.
И все-таки, тому, что я осталась, да еще позволила себя уговорить вернуться под руководство В. – почти на старое место, не было объяснения – чувств прежних у меня уже не было… И была я, как выжатый лимон.
Потом было лето. Тихое и спокойное. Мы часто с ним встречались в то лето. Как старые друзья. У нас начали складываться приятельские отношения, по крайней мере, с моей стороны. А уж ревновать я его совсем перестала. Надоело. Пусть женится на ком хочет, тоже мне, подарок, говорила я себе и удивлялась своему спокойствию. Наши дружеские отношения длились почти до Нового года. А после – пути наши все больше и больше расходились. Правда, мне все равно было грустно. Как будто что-то кончалось навсегда. И оказалось, что и плохое, может быть таким дорогим.
Разумеется, я продолжала его любить. Любовь эта была конечно уже совершенно другой, но она все еще существовала. Но мне казалось, что именно я должна принять какое-то мудрое решению, вот только какое?
Я помню, что как только у меня возникала проблема – я не пускала все на самотек, а начинала искать ее решение. В такой период мне казалось, что у меня выдвигается антенна. И чем неразрешимей моя проблема, тем выше становилась эта антенна. И тогда я видела сны. Обыкновенные сны. Сны – это информация из подсознания. Я как бы считывала во сне со своей дискеты те сведения, которые меня интересовали. А может быть, мой ангел-хранитель подсказывал мне: не суетись понапрасну – будет так, как написано на твоей дискете-судьбе и не иначе. И кстати сказать, даже самые мрачные сны всегда успокаивали меня, потому что предупреждали. Именно поэтому удары в моей жизни смягчались, как бы тяжелы они не были. И потому, что растягивались по времени, и потому, что сила этих ударов не становилась такой разрушительной из-за их неожиданности. Благодаря этому я и выживала. И как бы меня не выбрасывали как кошку из окна – я всегда падала на четыре лапы…
Так было и перед его женитьбой – вещие сны…
Сон «Здание». Передо мной красивое величественное здание из стекла и бетона. А я стою в стороне с тревожным чувством: я не могу войти в это здание – оно не имеет входа. Сквозь громадные стекла я со стороны наблюдаю за жизнью его обитателей: они из другого – недоступного мне мира. И я, с любопытством нищего, смотрю на чужую жизнь – красивую, праздную и богатую. Роскошное сооружение со сверкающими огнями хрустальных люстр… Красивые люди из чужого – недоступного мне мира…
Я отвожу взгляд и вижу – это действительно прекрасное сооружение стоит на тонких металлических сваях. Они не особенно прочны – решаю я. Но лишь только подумав об этом, я вдруг с ужасом вижу, как на моих глазах здание рушится – в несколько мгновений. Все… От роскошного здания осталась лишь груда камней.
Как я его тогда расшифровала?
Роскошное здание – это он. В его жизнь мне нет входа. Я всегда только со стороны смогу наблюдать за ней. А рухнувшее здание? Что это? Крушение надежд? Но скорее всего – мне подсказывают, что роскошное здание – это миф, созданный им самим о себе, а на самом деле – это не более, чем груда камней.
Но так как я не до конца приняла это разъяснение, то мне приснился еще один сон. Сон – разъяснение.
Сон «Деньги». На закате я вынуждена сойти с поезда на пригородной станции. Место незнакомое и я с трудом ориентируюсь на нем. Рядом – троллейбусная остановка, но в город попасть я не могу – поздно, да и транспорт уже не ходит. И я знаю, что мне придется искать ночлег в единственном здании, которое стоит у дороги. Здание кажется нежилым – оно полуразрушено, но у меня нет выбора. Потом я долго блуждаю по его лабиринтам, но мне все никак не найти приюта, потому что комнаты не имеют дверей и мне просто страшно остаться здесь на ночь. А боюсь я за свои деньги: их у меня много – целая пачка крупных банкнот. И мои опасения не напрасны, потому что через несколько мгновений здание полностью окружено людьми, которые вооружены. И это – привычная их работа – собирать дань с ночных обитателей этого здания. Я хочу вытащить из пачки денег одну банкноту и положить ее в кошелек в качестве оброка. Остальные деньги я пытаюсь утаить в кулаке. Но деньги жестки, я не могу сжать всю пачку. Несколько раз я пытаюсь вытащить из пачки банкноту, но с ужасом обнаруживаю, что она прозрачна и только чуть-чуть раскрашена красной краской. Одна, другая… пятая. Деньги фальшивы!.. Я лихорадочно пытаюсь отыскать в пачке хоть одну настоящую, я уверена, что она есть, но у меня нет времени на поиски…
Это сон-разъяснение. И я по-своему растолковала его – еще там, во сне.
Закат – мой возраст. Вынужденный ночлег – это мой ограниченный выбор. Фальшивые деньги – это В.
Но и фальшивые деньги дороги мне, ведь в них есть часть настоящих и надо только найти их. Но у меня нет ни времени, ни возможности. У меня просто их сейчас отберут. Навсегда. И нет никого, кто бы защитил меня – я одинока. Сон тогда я не досмотрела.
И уже накануне известия о его женитьбе я увидела еще один сон.
Сон «Поцелуй Иуды». В комнате – за столом заседаний – сижу я и В. Его рука лежит на моем плече – он обнимает меня и целует. Внезапно я поворачиваю голову и вижу своих коллег. Их трое и они смущены тем, что увидели нас вдвоем, да еще целующимися. Только В. не теряет присутствие духа. Он даже не смущен.
Просыпаюсь в дурном предчувствии. До обеда я не могла никак рашифровать этот сон, но после – все стало совершенно ясно.
В то утро В. ходил какой-то возбужденный и старался не смотреть на меня – он просто отводил взгляд, если я оборачивалась. Потом он попросил секретаршу – я уже не была на этой должности – позвать некоторых – особо приближенных – сотрудников и ставит на стол торт. Секретарша вносит чай. Сотрудники – их трое – усаживаются за стол заседаний. Мой злой гений В. просит внимания и сообщает новость – он женился. Сотрудники молчат. Они смущены и все смотрят на меня. В их глазах немой вопрос. Он же не смущается.
Н о в с е з а б ы л и е г о п о з д р а в и т ь!
Я же допиваю свой холодный невкусный чай, встаю и молча ухожу.
Он кричит мне вслед:
– Почему вы уходите?
– Я допила свой чай.
… Я как будто в забытьи… Старый автобус номер тринадцать – не могут снять такой дурацкий номер – скрипит и еле тащится, я смотрю на каменный парапет Дербеневской набережной и проезжаю свою остановку. Когда я, с трудом преодолевая усталость, добираюсь домой, то уже наступает вечер. Я не включаю свет и, не раздеваясь, сажусь в кресло. Рыдаю в голос. А потом засыпаю прямо в кресле и вижу сон.
Сон. «Автобус». Я еду в автобусе. За рулем сидит В. и старается не смотреть на меня. С тяжелой черной сумкой я выхожу на предпоследней остановке, чтобы пересесть на другой маршрут, потому что В. уверил меня, что едет в другую сторону. Я выхожу, но вдруг оказывается, что В. уехал по маршруту, по которому хотела ехать и я. И я понимаю, что меня просто высадили из автобуса.
И уже утром мне становится ясен смысл этого сна. В то утро мы ссоримся и уже окончательно. Он сильно возбужден и кричит на меня. Он вымещает на мне всю злость. Злость за подлость?
– Я не могу с вами работать. Вы меня просто не понимаете.
– Вы правы. – Говорю я и молча иду собирать свои вещи.
М е н я в ы с а д и л и и з а в т о б у с а!
Он выскакивает вслед за мной вне себя от бешенства.
– Зайдите ко мне в кабинет, мне необходимо с вами обстоятельно переговорить. – Жестко говорит он и широко распахивает дверь…
Потом он долго говорил, но я не помню сейчас о чем. Помню только одно – я нужна ему, однако роль моя будет совершенно иная – деловой партнер. У него есть новая идея сотрудничества, есть деньги для его осуществления – большой грант от одного из американских то ли университетов, то ли фондов. Он обещает мне свое участие и сообщает, что не намерен меня бросать, но… главное – дела. Деловая женщина по-прежнему в цене?
Он трогательно заботлив и даже везет меня через всю Москву ко мне домой. Он целует мои руки и заглядывает в мои глаза. Хитер и коварен: так когда-то нагадала я под Рождество, я же – постоянная женщина. Такие были тогда карты. ПОСТОЯННАЯ ЖЕНЩИНА КОВАРНОГО МУЖЧИНЫ?..
Когда-нибудь я напишу книгу с таким названием.
Клементия с негодованием захлопнула книжку со словами «вот гад какой…».
Глава 33
АННА, среда 24 сентября
Еще утром Анна позаботилась о том, чтобы не быть узнанной на кладбище – на всякий случай. Она выкрасила волосы краской, которую купила еще вчера, вымыла и высушила их, а потом принялась перебирать в шкафу что-то подходящее ей по размеру из варвариных вещей. Но так ничего и не найдя, решила идти все в той же куртке, правда, свитерок она все-таки обнаружила более приличный, чем тот, что был на ней еще со времени пожара. Вчера она не решилась что-то купить, ведь неизвестно сколько ей придется жить на эти шестьсот двадцать долларов – она должна быть экономной. У Варвары сроду никаких запасов продуктов не было, разве что соль, да перец душистый… Продукты Анна купила самые дешевые – макароны, бульонные кубики, пачку сливочного масла, три банки тушенки, рис, гречку да чай. Ничего, она не пропадет – были времена и поголоднее, решила Анна, запивая рисовую кашу бульоном, – выкручусь и на этот раз. Она встала из-за стола и взглянула на часы – была уже половина девятого. Ей следует уже позаботиться о цветах для похорон, но еще раньше ей необходимо позвонить Максиму. Она набрала номер, однако к аппарату никто так и не подошел.
… Пока она ехала в метро, ходила по магазинам и по рынку, то думала не о похоронах подруги, а о себе. Она пыталась ответить на несложный вопрос, а разумно ли после всего происшедшего с нею, появляться на кладбище? Так и не ответив на него, она и ступила на дорожку, ведущую к этому мертвому городу – скорби, печали и покоя…
Еще издалека Анна увидела, что опоздала – на свежий могильный холмик уже укладывали венки и цветы. Как жаль, что она не рассчитала время и так задержалась с покупкой цветов, с горечью подумала Анна, даже с подругой не могла по-людски проститься. Она положила свои цветы и отошла в сторону. Народу было много – рядом происходили другие похороны – и она не сразу увидела Анастасию Юрьевну – мать покойной. Та стояла, окруженная плотной толпой соболезнующих – родственников, друзей, коллег, соседей…
Анна стала пробираться сквозь толпу, которая, впрочем, уже поредела и тут она увидела Максима – он стоял далеко от нее – за деревьями, рядом с ним были две женщины – их лиц она не могла разглядеть, а Максима заметила сразу. Она уже подняла руку, чтобы сделать ему знак, но тут кто-то цепко схватил ее за локоть. Анна обернулась, но тут же почувствовала, что ее держат уже и за другой локоть. Она попыталась высвободиться, тогда хватка стала еще крепче.
– Не дергайся, а то ляжешь к своей подруге под бочок. – Сказано это было так ласково, вкрадчиво и тихо, что никто, из проходящих мимо людей, даже не оглянулся. Она еще раз сделала попытку вырваться из держащих ее рук, считая все это неуместной случаю шуткой, но тут в бок ей больно уперлись чем-то твердым. От неожиданности Анна совсем растерялась и стала оглядываться, ища глазами Максима или кого-нибудь из знакомых, но никого не увидела, потому что обзор ей заслонила чья-то широкая спина, затянутая в черную кожу. Холодный пот выступил у нее на висках, а сердце бешено заколотилось. Надо же, сволочи, не зная кому лично она адресует это нелестное послание, руганулась про себя Анна, ну ничего не боятся, прямо на кладбище хватают. Ну не орать же ей? Глупое положение, решила она. И… подчинилась.
Присутствующие на церемонии обоих похорон между тем как-то очень быстро разбрелись – ни возле могил, ни вокруг – уже никого фактически и не было. Максим стоял к ней чуть полубоком и слушал одну из женщин, которая что-то оживленно ему говорила.
Анну молча ткнули в спину, давая понять, что надо идти и она пошла, сначала по направлению к центральному выходу, но ее подтолкнули еще раз и она свернула направо, все еще оглядываясь на Максима, но он все так же стоял, не оборачиваясь на нее.
– Тихо и без выкрутас иди вон к той вишневой машине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29