во
внутренностях пастора при вскрытии был обнаружен цианистый калий, и стало
ясно, кто и почему убил свидетеля.

Последние дни Бухенвальда

Кох, обвиненный еще и в убийстве пастора, был приговорен к смертной
казни. Закрытый трибунал СС заслушал судью Конрада Моргена, который,
получив полномочия от Гиммлера, ездил в Бухенвальд для установления
виновности коменданта в кражах. Он обнаружил свидетельства многочисленных
преступлений обвиняемого. Была найдена крупная сумма денег, спрятанная у
Коха под кроватью, - эти деньги он "реквизировал" у заключенных. Бывший
комендант умолял, чтобы ему дали шанс искупить вину в штрафном батальоне
где-нибудь на Восточном фронте. Эта просьба была отклонена.
Репутация Коха оказалась ниже предела, допускаемого даже нацистской
"моралью". И в холодное апрельское утро 1945 года, буквально за несколько
дней до освобождения лагеря союзными войсками, Карл Кох был расстрелян во
дворе того самого лагеря, где он совсем недавно распоряжался тысячами
человеческих судеб.
Овдовевшая Ильза была виновна в неменьшей степени, чем ее муж. Многие
заключенные считали, что Кох совершал преступления под дьявольским влиянием
своей жены. В глазах же СС вина ее была незначительна. Садистку освободили
из-под стражи.
Тем не менее она не вернулась в Бухенвальд. Незадолго до окончания войны
преступница уже находилась на родительской ферме рядом с Людвигсбергом.
Но ее имя не было забыто теми, кто выжил. Известный американский
радиокомментатор Эдвард Мэрроу потряс слушателей рассказом о том, что он
увидел, когда союзные войска освободили Бухенвальд: "Мы достигли главного
входа. Заключенные сгрудились за колючей проволокой. Едва мы миновали
ворота, как вокруг меня собралась толпа людей, которые пытались дотронуться
до меня. Они были в лохмотьях. Смерть уже дохнула на них, но они улыбались
одними глазами. Когда я добрался до бараков и вошел в один из них, то
услышал слабые аплодисменты узников, уже неспособных подняться с нар. Я
вышел во двор. Один человек на моих глазах упал замертво. Люди представляли
собой скелеты, обтянутые кожей... Дети цеплялись за мои руки и смотрели на
меня как на чудо. Мужчины подходили и пытались заговорить со мной. Здесь
были люди со всей Европы. Многие больные вообще не могли двигаться. Я
спросил о причине смерти упавшего человека. Врач сказал: "Туберкулез,
голод, физическая усталость и полная утрата воли к жизни".
Умоляю поверить в то, что я рассказал о Бухенвальде. Но это только
маленькая часть огромной правды, которую мир будет постигать долгие годы".

Против чего стоит воевать

Генерал Эйзенхауэр приказал, чтобы 80-я дивизия, освобождавшая
Бухенвальд, увидела страшную картину своими глазами. "Они, может быть, не
знали, за что воевали, - заметил он, - но сейчас, по крайней мере, видят,
против чего стоит бороться".
Американцы пытались постигнуть смысл такого массового истребления людей.
Тем, кто принимал в этом активное участие, не пришлось долго оставаться в
тени. В дни, последовавшие за освобождением Бухенвальда, постоянно
всплывали два имени.
После крушения "третьего рейха" Ильза Кох пряталась, зная, что власти
ловят более крупную рыбу в СС и гестапо. Она находилась на свободе до 1947
года, когда правосудие наконец настигло ее.
До суда бывшую нацистку содержали в тюрьме. Сорокалетняя Ильза была
беременна от немецкого солдата. В Мюнхене она предстала перед американским
военным трибуналом, чтобы отвечать за свои преступления.
Несколько недель множество бывших заключенных с горящими гневом глазами
приходили в зал судебного заседания, чтобы рассказать правду о прошлом
Ильзы Кох.
"Кровь более пятидесяти тысяч жертв Бухенвальда на ее руках, - заявил
прокурор, - и тот факт, что эта женщина в данный момент беременна, не
освобождает ее от наказания".
Американский генерал Эмиль Киль зачитал приговор: "Ильзе Кох -
пожизненное заключение".
Попав в тюрьму, Ильза сделала заявление, в котором уверяла, что была
только "слугой" режима. Она отрицала изготовление вещей из человеческой
кожи и утверждала, что была окружена тайными врагами рейха, которые
оговаривали ее, пытаясь отомстить за служебное усердие.
В 1951 году в жизни Ильзы Кох наступил перелом. Генерал Лусиус Клей,
верховный комиссар американской оккупационной зоны в Германии, своим
решением поверг в шок мир по обе стороны Атлантики - как население своей
страны, так и федеративной Республики Германии, возникшей на обломках
поверженного "третьего рейха". Он подарил Ильзе Кох свободу, заявив, что
имеются лишь "несущественные свидетельства" того, что она приказывала
кого-нибудь казнить, а ее причастности к изготовлению поделок из
татуированной кожи нет доказательств.
Когда военная преступница была освобождена, мир отказался поверить в
обоснованность этого решения. Больше всех возмутился вашингтонский адвокат
Уильям Денсон, который был обвинителем на суде, приговорившим Ильзу Кох к
пожизненному заключению. Он говорил от имени миллионов мертвых и живых:
"Это чудовищная ошибка правосудия. Ильза Кох была одной из самых
отъявленных садисток среди нацистских преступников. Невозможно подсчитать
количество людей, желающих свидетельствовать против нее не только потому,
что она была женой коменданта лагеря, но и потому, что это проклятое Богом
существо".
Однако фрау Кох не суждено было насладиться свободой. Как только Ильза
вышла из американской военной тюрьмы в Мюнхене, она была арестована
немецкими властями и снова посажена за решетку.

Возмездие

Фемида новой Германии, стремясь как-то загладить вину за массовые
преступления нацистов, незамедлительно посадила Ильзу Кох на скамью
подсудимых. Баварское министерство юстиции занялось поиском бывших узников
Бухенвальда, добывая новые доказательства, которые позволили бы запереть
военную преступницу в тюремной камере до конца ее дней.
240 свидетелей давали показания в суде. Они рассказывали о злодеяниях
садистов в нацистском лагере смерти. На этот раз Ильзу Кох судили немцы, во
имя которых нацистка, по ее убеждению, верно служила "фатерланду". Военная
преступница вновь была приговорена к пожизненному заключению. Ей было
твердо заявлено, что на этот раз она не сможет рассчитывать на какое-либо
снисхождение.
В 1967 году в письме сыну Уве, которого Ильза родила вскоре после
первого приговора, она с возмущением сетовала на то, что стала "козлом
отпущения" за чьи-то грехи, в то время как многим важным особам удалось
избежать наказания. Однако в этих письмах не было и тени раскаяния.
В тот год 1 сентября в камере баварской тюрьмы она съела свой последний
шницель с салатом, написала прощальное письмо сыну, связала простыни и
повесилась. "Сука Бухенвальда" собственноручно свела счеты с жизнью.
Никому, пожалуй, не пришло бы в голову искать оправдания бухенвальдским
палачам, но один человек решил сделать это в 1971 году. Уве Кохлер, взяв
девичью фамилию матери, попытался в судебном порядке восстановить недоброе
имя Ильзы Кох". Он обратился с прочувствованным письмом в газету "Нью-Йорк
тайме": "Так как пересмотр дела в судах Западной Германии фактически
невозможен, я подумал, что американцы, приговорившие мою мать к
пожизненному заключению, должны знать ее истинную историю".
Уве родился в 1947 году. Своим появлением на свет он обязан случайной
связи Ильзы и бывшего немецкого солдата в Лавдебергской тюрьме. Мальчика
сразу же направили в один из баварских приютов - первый из многих, которые
он пройдет, пока вырастет, оставаясь в полном неведении, кто его родители и
живы ли они.

Никакого снисхождения!

В восемь лет Уве случайно увидел свое свидетельство о рождении с именем
матери и запомнил его. Через одиннадцать лег юноша прочитал в одной газете
заголовок: "Нет снисхождения Ильзе Кох". Назначенный государством опекун
подтвердил, что речь идет о матери Уве.
На Рождество 1966 года он впервые посетил свою мать в Лавдеберге. "Для
меня она не была "сукой Бухенвальда", - говорил Уве. - Я был рад встрече с
матерью". Он продолжал навещать мать вплоть до того момента, когда она
покончила с собой.
Уве говорил: "В разговоре с ней я всегда избегал упоминаний о войне. Она
сама касалась этой темы, отрицала свою вину и говорила, что стала жертвой
вероломства. Я не обсуждал эти вопросы более детально, так как было ясно,
что это для нее болезненно. Я хотел, чтобы она надеялась на то, что после
20 лет тюрьмы ее выпустят. Мне трудно представить себе ее во время войны. Я
не убежден в том, что она была невиновной. Но чувствую, что систему
концентрационных лагерей она приняла подобно многим, кто не умел или не мог
противостоять этому. Она была охвачена истерией времени".
Историки и психиатры нередко возвращаются к "феномену" Ильзы Кох,
погрузившейся в бездну самого тяжкого греха на земле, и сходятся во мнении,
что у этой женщины изначально был целый "букет" дурных наклонностей.
Но историк Чарльз Лич с этим не согласен: "До Карла Коха и после него у
Ильзы не наблюдалось той жестокости, которой она "прославилась" в
Бухенвальде. Ее безумие, если таковое действительно было, вызвано
исключительно связью с этим мужчиной. С его смертью, кажется, колдовские
путы спали. Возможно, если бы они не встретились как поистине дьявольские
партнеры, не случилось бы и того, что произошло".
С этим утверждением, впрочем, трудно согласиться. "Роковые" совпадения
здесь ни при чем. Дело не столько в личных качествах того или иного
нацистского преступника, сколько в преступном, человеконенавистническом
характере самой нацистской системы. То, что произошло с ней и ее
"обслуживающим персоналом", вовсе не было случайностью. Так распорядилась
История.

БРЕЙДИ И ХИНДЛИ: Детоубийцы

Ни один убийца в британской истории не вызывал к себе такого отвращения,
какое вызывали у англичан Иэн Брейди и Майра Хиндли. В своем дьявольском
союзе они хладнокровно пытали и убивали детей. Истинное число их жертв так
и осталось неизвестным.
В свои двадцать семь лет он был обычным клерком на бирже. Но внутренний
мир этого человека был весьма странным. Он идеализировал Гитлера и после
бутылки дешевого немецкого вина погружался в фантасмагорические видения,
сопровождаемые бравурными маршами "третьего рейха". Его партнершу, вне
сомнения, можно было бы назвать "бимбо" - смазливой. Это была
двадцатидвухлетняя крашеная блондинка легкого поведения, которая лелеяла
мечту о "вечной любви". Эта мечта, по ее мнению, воплотилась во встрече с
мужчиной, поразившим ее своим взглядом гипнотизера и вспыльчивым
характером. Иэн и Майра вошли в британскую историю криминалистики как
злодеи, убивавшие детей.
Даже в сегодняшнем полном насилия мире их гнусные действия составляют
особую группу преступлений. Дети, похищенные этой парочкой, умирали
страшной смертью и были захоронены в неизвестных могилах. Но смерть - не
единственное, что эти извращенцы готовили своим жертвам. Детей, которым,
увы, не следовало входить в чужой дом, подвергали насилию, что было
запечатлено на фотографиях, а в одном случае крики с мольбой о пощаде были
даже записаны на магнитофонную ленту. Эта запись, позднее воспроизведенная
на суде, повергла в ужас всех, кому довелось ее услышать.
Иэн Брейди и Майра Хиндли - классический пример преступного партнерства.
Каждый в отдельности был обыкновенным человеком, который мог прожить
столь же обычную жизнь. Составив дьявольский дуэт, они впали в состояние,
которое психоаналитики характеризуют как помешательство. Майра была
единственной девушкой, которую мог поразить такой человек, как Иэн Брейди;
он был для нее "странствующим рыцарем", которому она должна была подарить
душу и тело. Их объединила извращенная склонность к жестокости. Злодеяния
этой преступной парочки потрясли британское общество, на долгие годы
оставив о себе зловещую память.
Тесные отношения между этими людьми завязались на работе. Иэн Брейди
любил смотреть фильмы с детективным сюжетом и увлекался нацистской
философией. Незаконнорожденный, не знавший своего отца мальчик оказался в
трущобах шотландского порта Глазго. Мать Брейди, не имея средств на
содержание ребенка, пристроила маленького сына в добропорядочную семью
Слоунов. Доброта, которую приемные родители дарили несчастному ребенку, не
пошла впрок: он рос холодным и мрачным, принимающим доброту за слабость,
сострадание за глупость. Постепенно, кирпичик за кирпичиком, он возвел
вокруг себя огромную непроницаемую стену и утвердился в превосходстве над
всеми. Угрюмый, нелюдимый подросток на глазах превращался в преступника.
После отбытия срока за кражу со взломом Иэн Брейди как несовершеннолетии
преступник получил возможность избежать тюрьмы для взрослых: судья из
Глазго настаивал, чтобы подросток жил с родителями. Мать к этому времени
переехала в Манчестер с новым мужем, ирландским разнорабочим. Она пыталась
наставил" своего непутевого сына на путь истинный. Но юношеское бунтарство
Иэна уже переросло во что-то более угрожающее.
Он читал нацистские книги, пропитанные ядом антисемитизма, и
пристрастился к спиртному. Временами он находил работу, но тут же терял ее
из-за постоянных запоев.
Наконец ему удалось получить должность клерка в химической компании в
Манчестере. Тогда-то и возник этот преступный союз: 16 января 1961 года Иэн
Брейди познакомился с Майрой Хиндли. Знакомство переросло в нечто
большее...
В дневниках того времени Майра предстает обыкновенной простушкой с
городской окраины, доверявшей бумаге свои надежды и страхи. "Не уверена в
том, что я ему нравлюсь. Говорят, Иэн играет на скачках. Я люблю его все
больше!" И потом: "У него простуда, и я бы очень хотела ухаживать за ним".
Немного дальше следует запись о том, что молодые люди поссорились и Майра
намерена положить Конец их связи.
Но равновесие восстановилось, и в конце концов он стал ее первым
любовником.
С этого момента в их отношения вкрапливаются семена разврата и
вседозволенности. Альбом, в который Брейди вклеивал порнографические
картинки, разбухал, а его сексуальные потребности выходили за рамки обычных
половых сношений. Он фотографировал свою подругу среди цепей, плетей и
других орудий насилия - предметов, без которых не обходятся оргии
садомазохистов. Но и это не надолго возбуждало развратную парочку.
Разгоряченный алкоголем, он втягивал ее в дьявольскую паутину своей
разнузданной фантазии. Он говорил о том, как хорошо иметь
сообщницу-любовницу, чтобы грабить и убивать подобно Бонни и Клайду.
Однако на подобные действия пока не хватало решимости. Их кошмарные
видения рождались под воздействием винных паров. Но пьянство лишь
усугубляло сексуальную несостоятельность молодого любовника и подталкивало
его на поиск новых "острых ощущений". И они вскоре нашлись: было решено
заняться убийством детей.
Никто не знает точно, в какой момент эти люди перешагнули роковую черту
и их фантазии стали реальностью. Решились ли они на это за утренним чаем,
когда автобусы увозили соседей на работу? Или это случилось во время одной
из их поездок на заброшенные болота в окрестностях Манчестера? Ясно лишь
одно: дьявольская парочка начала отсчет своих кровавых преступлений
убийством шестнадцатилетней Полины Рид, которая согласилась зайти в чужой
дом по пути на танцы.
Несколько месяцев спустя они совершили новое злодеяние: изнасиловали и
убили двенадцатилетнего Джона Килбравда, который поехал с ними за город.
Следующей, третьей жертвой стала двенадцатилетняя Кейт Беннет. Лесли Дауни
умерла в возрасте десяти лет и четырех месяцев: незнакомые и внешне
симпатичные молодые люди пригласили ее прокатиться в автомобиле.

Дом убийств

После нескольких случаев таинственного исчезновения детей появились
призывы о помощи, фотографии пропавших были расклеены повсюду в городе и за
его пределами. Но никаких улик, которые указывали бы на виновников этих
несчастий, пока не было. И только жестокое убийство невинного мальчика в
прихожей квартиры, которую снимали сообщники по преступлениям, вывело
полицию на след этих монстров.
Дэвид Смит, женатый на сестре Майры Хицдли Морин, был уже известен
полиции по мелким преступлениям. Однажды утром он позвонил в полицию из
телефонной будки на окраине поселка, где жили Брейди и Хиндли, и сообщил о
совершенном в доме Брейди убийстве. Смит сказал, что жертву - как позднее
установили, семнадцатилетнего Эдварда Эванса - убил Иэн Брейди, чтобы
"поразить воображение" своего дружка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46