Дикман приказал
спецгрузовику двигаться по другому маршруту, который проходил возле
Орадура.
Впереди грузовика двигалась штабная машина, а перед ней -
бронетранспортер с отделением вооруженных до зубов солдат. По плану они
должны были прибыть в Беллак через тридцать минут, но местные "маки"
нарушили все расчеты эсэсовцев. Они устроили засаду на пути другой немецкой
колонны, двигавшейся параллельным маршрутом. Когда партизаны увидели, что
фары головного бронетранспортера осветили место, где "маки" прятали оружие,
это было для них полнейшей неожиданностью. Мгновенно изменив план
нападения, они решили атаковать приближающуюся колонну. Молодые, неопытные
бойцы, горя желанием отомстить врагу за долгие годы оккупации, нанесли
неподготовленный, но мощный удар. Партизаны забросали гранатами
бронетранспортер, уничтожив весь его экипаж, кроме одного солдата, которому
удалось спастись бегством. Остальных немцев сразил кинжальный автоматный
огонь шестерки партизан под командованием некоего Рауля.
Но энтузиазм нападавших значительно превосходил их боевое мастерство.
Мощные взрывы, уничтожившие сначала бронетранспортер, а затем штабную
машину с полным боезапасом, подняли в воздух огромное количество осколков и
горящих обломков. От них, а также от беспорядочного ответного огня пятеро
партизан погибли.
Когда стрельба улеглась и дым рассеялся, Рауль оказался единственным из
французов свидетелем происшедшего. На дороге полыхали остовы
бронетранспортера и штабной машины. Грузовик не загорелся, и Рауль швырнул
в него еще одну гранату. После взрыва партизан откинул дымящийся брезент и
заглянул в кузов. Там оказались небольшие деревянные ящики размером с
коробку из-под обуви. Каждый ящик был перевязан тесьмой. Сдвинув автомат
набок, Рауль перерезал ножом тесемку и вскрыл один из ящиков. В нем
оказалось золото. Судя по количеству ящиков, вес груза составлял не менее
полутонны.
Рискуя жизнью, партизан вытащил ящики из грузовика, вырыл неглубокую яму
у дороги, сложил в нее свои трофеи и засыпал землей. Зная, что если немцы
опознают тела погибших партизан, то их семьи будут казнены, он облил трупы
и обломки машины бензином и поджег. Затем Рауль вскочил на свой велосипед и
умчался с места происшествия.
Когда Хайнц Ламмердинг узнал, что вся добыча бесследно исчезла, его
охватило бешенство. Полтонны золота, благодаря которому он намеревался
укрыться от безумия войны и начать новую, обеспеченную жизнь, попало, по
его мнению, в руки французских партизан. Генерал приказал немедленно
прочесать местность в поисках пропавшей добычи, но тут ему сообщили вторую
за этот день скверную новость: майор Кампфе пропал без вести и
предположительно захвачен партизанами.
Кампфе был близким другом генерала, и его исчезновение вызвало у
Ламмердинга новый приступ ярости.
"Пенсионный фонд" исчез
Исчезновение Кампфе и нападение на грузовик с золотом - для всех это
были боевые документы дивизии - послужили предлогом для отсрочки поездки
генерала на фронт. Он не желал вступать в бой, не выяснив дальнейшую судьбу
своего "пенсионного фонда", попавшего в руки этих "грязных крестьян".
Ламмердинг попросил у начальства разрешения разобраться с виновниками
нападения на колонну, и его просьба была удовлетворена.
Согласно послевоенному свидетельству очевидца-телефониста, генерал грубо
отчитал Дикмана за опрометчивое решение отправить машину со столь
малочисленной охраной и посоветовался с ним, как вернуть золото.
Немцы предположили, что партизаны, атаковавшие ночной конвой, были из
населенного пункта Орадур. Не только потому, что эта деревня была ближе
всех к месту засады.
Одному из эсэсовцев, захваченных в плен партизанами, удалось бежать, и
он доложил Дикману, что для допроса его возили в Орадур. Это и
предопределило трагическую судьбу небольшой французской деревни и ее
жителей.
Несущие смерть
Командовать карательной операцией против жителей Орадура был назначен
нацистский головорез капитан Кан, известный своей невиданной жестокостью по
отношению к партизанам и гражданскому населению на Восточном фронте.
Историки считают, однако, что солдаты Кана не собирались учинять
массовой расправы, когда прибыли в деревню; их целью было найти пропавшее
золото. Но жители в один голос утверждали, что им ничего не известно о
золоте, и столь полное единодушие вызвало у карателей подозрение. Они
посчитали это сговором и решили преподать заговорщикам урок.
Расправа, учиненная Каном над Орадуром, была настолько же бессмысленной
и жестокой, как и уничтожение Варшавы, Минска, Киева.
Каратели ворвались в деревню к концу рабочего дня и тут же оцепили ее.
Крестьяне, проработавшие все утро в поле, уже вернулись домой. Их согнали в
церковь и сарай. Эсэсовцы с примкнутыми штыками рыскали по окрестностям в
поисках тех, кому удалось спрятаться. Один из солдат, Хайнц Барт, был
французом по происхождению, но надел эсэсовскую форму.
Теперь, размахивая автоматом, он выкрикивал испуганным жителям: "Сегодня
прольется кровь!"
На глазах у жителей Орадура немцы с помощью гранат и взрывчатки взорвали
все двести пятьдесят четыре дома в деревне.
Пятнадцатилетнему Роже Гофрену чудом удалось спастись.
"Я предложил двоим старшим сестрам спрятаться вместе со мной, - объяснял
мальчик позднее, - но они отказались. Я чувствовал, что боши решили в тот
день уничтожить нас".
Бойня в церкви
Белая ракета, взвившаяся в небо, была для Кана условным сигналом о том,
что жители деревни собраны в церкви.
И началась расправа.
Немощных стариков и инвалидов, которые не могли дойти до места казни,
расстреливали на месте. Те, кто пытался спастись бегством, были скошены
очередями из пулеметов. Патронов для расправы фашисты не жалели.
Загнав в церковь более четырехсот пятидесяти женщин и детей, немцы
подожгли мощные заряды, испускавшие ядовитые клубы черного дыма. Несчастные
люди стали задыхаться. Затем солдаты начали швырять в окна гранаты. Когда
отгремели взрывы, эсэсовцы открыли двери и стали поливать охваченное
пожаром помещение пулеметным огнем. Пламя поглотило тех, кого еще не успели
сразить пули, осколки гранат и обломки рухнувших стен.
Двести мужчин, запертых в сарае, были расстреляны из пулеметов.
Дикман в сопровождении двух представителей местной полиции начал
выбивать показания из подозреваемых в сотрудничестве с партизанами, требуя,
чтобы они указали ему, где спрятано золото.
Эсэсовец на месте расстреливал тех, кто отказывался отвечать.
Жану Дарту, раненному в обе ноги, чудом удалось остаться в живых.
Спаслись еще четверо, в том числе женщина, которая, получив несколько
ранений, все же выпрыгнула из окна церкви, расположенного над алтарем. Она
спряталась в огороде, где ее, чуть живую, и нашли на следующий день.
Отголоски трагедии
Дикман был вне себя от бешенства: расправа началась раньше, чем он успел
основательно допросить жителей об исчезнувшем золоте. Остаток дня эсэсовец
пьянствовал в одном из уцелевших домов на окраине Орадура.
Вечером, когда огонь еще продолжал гулять по руинам, горе-вояка, едва
держась на ногах, явился к генералу Ламмердингу и доложил, что ему не
удалось разыскать пропажу.
Сегодня Орадур - мертвое селение в развалинах, не тронутых с того
злополучного дня.
В маленьком музее, который стал местом поклонения праху безвинных жертв,
выставлены сломанные очки, любовные письма, бутылки с недопитым вином -
нехитрые, но щемящие детали простой сельской жизни, оборванной пулеметными
очередями.
Многие тела так сильно обгорели, что опознать их было невозможно, и их
похоронили в братских могилах там, где они приняли смерть.
Шестьсот сорок два человека погибли из-за награбленного золота, о
котором они ничего не знали.
Английский бизнесмен Робин Макнесс утверждает, что ему известна
дальнейшая судьба пропавшего золота. Он написал книгу "Орадур: бойня и ее
последствия".
Многие ведущие историки, и среди них специалист по французскому
Сопротивлению во время второй мировой войны доктор Фут, считают, что эта
книга содержит достоверный рассказ о событиях в Орадуре.
Макнесс столкнулся с орадурской историей случайно, через много лет после
войны.
В 1982 году англичанин встретился с тем самым Раулем, который, по его
словам, когда-то зарыл золото на месте засады. Теперь бывший партизан
занимался контрабандным вывозом золота из Франции в Швейцарию. Француз
рассказал Макнессу свою историю, изложив подробности засады на дороге и
объяснив, почему немцы выбрали Орадур своей жертвой. Он утверждал, что
историки ошибались, предполагая, что оккупанты сожгли деревню в отместку за
помощь ее жителей партизанам.
Рауль также сообщил, что он забрал спрятанное золото и потратил часть
его, чтобы начать собственное дело. Теперь француз собирался переправить
оставшуюся часть своих сокровищ в один из швейцарских банков.
По словам Макнесса, он согласился помочь Раулю, но сделка сорвалась, так
как англичанина задержали на французской таможне. В его машине нашли
контрабандный груз на сумму двадцать тысяч фунтов стерлингов.
Макнесс был приговорен к двадцати одному месяцу тюрьмы и принять участие
в операции, затеянной Раулем, не смог.
Нераскрытая тайна
После освобождения из тюрьмы Макнесс несколько лет изучал подробности
истории, рассказанной Раулем: "Я не знаю точно, о чем говорили генерал
Ламмердинг и майор Дикман в субботу 10 июня 1944 года, - заключил он, - но
если версия Рауля достоверна, а ничто не убеждает меня в обратном, то мы с
ним являемся единственными живыми свидетелями, посвященными в тайну событий
того ужасного дня.
Видимо, Ламмердинг сообщил Дикману во время их встречи, что ему стало
известно о засаде от солдата, бежавшего с места стычки с партизанами.
Солдатам спецподразделений было строго приказано докладывать о какихлибо
происшествиях только офицерам, имеющим непосредственное отношение к
проводимой операции, то есть майорам Дикману и Кампфе или генералу
Ламмердингу".
Главные действующие лица этой драмы мертвы и при жизни никому не открыли
свою тайну.
Но из рассказанного Макнессом можно сделать определенный вывод, что
жители Орадура пали безвинными жертвами алчного нацистского генерала и его
приспешников.
Впрочем, история с золотом до сих пор остается версией, которую
приходится принимать на веру без каких-либо доказательств. Больше никто не
смог ни подтвердить ее, ни опровергнуть.
Сожженный и расстрелянный Орадур навсегда остался памятником жертвам
фашизма. И сегодня он напоминает людям об опасности коричневой чумы, едва
не поглотившей человечество.
УИЛЬЯМ КЕЛЛЛИ: Трагедия Сонгми
В середине 60-х годов Соединенные Штаты направили необученных
новобранцев сражаться во вьетнамских джунглях. Их методы усмирения не раз
принимали форму безумия. Одной из жертв стала деревня Сонгми.
Америка вступила в войну с Вьетнамом в разгар идеологической борьбы
между двумя системами - капитализмом и коммунизмом. Тысячи молодых
американцев были посланы навстречу гибели в дремучие джунгли, кишащие
змеями. Они проливали свою кровь в местах с непроизносимыми названиями от
рук людей с невыговариваемыми именами. Но, как утверждали их командиры,
доблестные солдаты армии США выполняли свой долг, достойный памяти великих
предков - благородных воинов Паттона, Макартура и Эйзенхауэра. Они не
устраивали ям-ловушек, утыканных заостренными бамбуковыми кольями, не
мучили военнопленных, заставляя их под пытками сознаваться в своих "военных
преступлениях", - судьба многих американцев, попавших в плен. Но все
утверждения о благородной миссии американских войск во Вьетнаме были
похоронены 16 марта 1968 года в крошечной деревушке Сонгми, расположенной
на восточном побережье Южно-Китайского моря.
В этот день рота "Чарли" из состава 11-й пехотной бригады ворвалась в
беззащитную деревню на прибрежной равнине и хладнокровно уничтожила около
пятисот ее жителей - мужчин, женщин и детей. В холодной отрешенности,
перемежавшейся с приступами слепой ярости, каратели в форме американской
армии учинили кровавую расправу над мирным населением вьетнамской деревни.
Эту смертельную оргию можно сравнить по жестокости с варварскими акциями СС
в СССР и Польше во время второй мировой войны. Стариков сбрасывали во рвы и
закалывали штыками, беременным женщинам вспарывали животы, а тех, кто
пытался выбраться из этого ада, швыряли обратно на кучи мертвых тел...
Коллективное безумие, охватившее роту "Чарли", так и осталось загадкой.
Тем более что за это преступление был наказан только лейтенант Уильям
Келли, если три дня пребывания в тюрьме можно считать наказанием. Он был
освобожден после рассмотрения дела президентом США. Множество раз это
кровопролитие обсуждалось с привлечением его непосредственных участников,
представителей тыловых штабов и американской общественности. Более чем
любой другой эпизод той войны, трагедия Сонгми стала символом безумия,
обнажив обстоятельства, при которых обычные, вполне добропорядочные молодые
люди под психологическим прессом войны превращаются в кровожадных варваров.
На полях вокруг Сонгми были жестоко растоптаны традиционные американские
идеалы добра и справедливости.
На землю, заселенную в основном сельскими жителями, пришла беспощадная
война с ее современной технологией уничтожения. Американцы обрушили на них
напалм, фосфорные бомбы, дефолианты и другие чудовищные средства поражения.
И вьетнамцы недоумевали: чем они навлекли на себя такой гнев чужеземцев?
Но Сонгми, да и все другие деревни Вьетнама рассматривались американским
военным командованием как партизанские базы бойцов-вьетконговцев, которые с
помощью крестьян не без успеха противостояли самой мощной державе мира.
Разочарование, вызванное трудностями ведения боевых действий против
невидимой и неуловимой армии Хо Ши Мина, перерастало у американских
военачальников в труднообъяснимую жестокость. Они начали применять тактику
"выжженной земли". Когда рота "Чарли" вступила в Сонгми, семьдесят
процентов деревень в провинции Куангнгай в результате такой политики были
стерты с лица земли, но ведь милосердие никогда и не было обязательным
атрибутом войны.
Вот что тогда говорил по этому поводу один из американских пехотинцев:
"Мы называли их коротышками, узкоглазыми, недоделками, придумывали им
другие презрительные клички. Вьетконговцы для нас не были людьми. Мы
никогда не относились к ним как к людям. Они были для нас чем-то
абстрактным, тварями, которые хотели убить нас, и мы просто убивали их
первыми. Это касалось всех, от малолеток до стариков. Вот что сделал с нами
Вьетнам".
Личный счет убитых врагов
Другой солдат, морской пехотинец Филипп Капуто, говорил, что хотя
приказы уничтожать гражданское население и не были писаны черным по белому,
главнокомандующий американскими войсками во Вьетнаме Уильям Уэстморленд
настойчиво и постоянно требовал от своих солдат убивать как можно больше.
Капуто вспоминает: "Стратегия обескровливания противника, проводимая
генералом Уэстморлендом, здорово влияла на наши действия. Победы и
поражения определялись простым арифметическим подсчетом потерь противника,
индивидуальный успех или неуспех солдат - личным счетом убитых врагов.
Начальство требовало от командиров как можно больше трупов и крови, а те в
свою очередь давили на солдат. Поэтому неудивительно, что у некоторых из
нас выработались презрительное, наплевательское отношение к человеческой
жизни и склонность к убийству".
Рота "Чарли" вступила в Сонгми именно с таким настроением.
Первоначально это подразделение было укомплектовано ста пятьюдесятью
самыми обычными американскими парнями из тех, кому судьба уготовила
кровавый экзамен.
В августе 1967 года, во время боевой подготовки в одном из американских
учебных центров, солдат предупредили, что в любой момент они могут быть
переброшены во Вьетнам. Люди вроде лейтенанта Уильяма Келли, который до
призыва в армию не имел определенной профессии, с удовольствием предвкушали
это событие.
У себя на родине рота "Чарли" снискала репутацию незаурядного
подразделения. Она отлично действовала на учениях в условиях, приближенных
к джунглям, и воинское мастерство личного состава оценивалось весьма
высоко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
спецгрузовику двигаться по другому маршруту, который проходил возле
Орадура.
Впереди грузовика двигалась штабная машина, а перед ней -
бронетранспортер с отделением вооруженных до зубов солдат. По плану они
должны были прибыть в Беллак через тридцать минут, но местные "маки"
нарушили все расчеты эсэсовцев. Они устроили засаду на пути другой немецкой
колонны, двигавшейся параллельным маршрутом. Когда партизаны увидели, что
фары головного бронетранспортера осветили место, где "маки" прятали оружие,
это было для них полнейшей неожиданностью. Мгновенно изменив план
нападения, они решили атаковать приближающуюся колонну. Молодые, неопытные
бойцы, горя желанием отомстить врагу за долгие годы оккупации, нанесли
неподготовленный, но мощный удар. Партизаны забросали гранатами
бронетранспортер, уничтожив весь его экипаж, кроме одного солдата, которому
удалось спастись бегством. Остальных немцев сразил кинжальный автоматный
огонь шестерки партизан под командованием некоего Рауля.
Но энтузиазм нападавших значительно превосходил их боевое мастерство.
Мощные взрывы, уничтожившие сначала бронетранспортер, а затем штабную
машину с полным боезапасом, подняли в воздух огромное количество осколков и
горящих обломков. От них, а также от беспорядочного ответного огня пятеро
партизан погибли.
Когда стрельба улеглась и дым рассеялся, Рауль оказался единственным из
французов свидетелем происшедшего. На дороге полыхали остовы
бронетранспортера и штабной машины. Грузовик не загорелся, и Рауль швырнул
в него еще одну гранату. После взрыва партизан откинул дымящийся брезент и
заглянул в кузов. Там оказались небольшие деревянные ящики размером с
коробку из-под обуви. Каждый ящик был перевязан тесьмой. Сдвинув автомат
набок, Рауль перерезал ножом тесемку и вскрыл один из ящиков. В нем
оказалось золото. Судя по количеству ящиков, вес груза составлял не менее
полутонны.
Рискуя жизнью, партизан вытащил ящики из грузовика, вырыл неглубокую яму
у дороги, сложил в нее свои трофеи и засыпал землей. Зная, что если немцы
опознают тела погибших партизан, то их семьи будут казнены, он облил трупы
и обломки машины бензином и поджег. Затем Рауль вскочил на свой велосипед и
умчался с места происшествия.
Когда Хайнц Ламмердинг узнал, что вся добыча бесследно исчезла, его
охватило бешенство. Полтонны золота, благодаря которому он намеревался
укрыться от безумия войны и начать новую, обеспеченную жизнь, попало, по
его мнению, в руки французских партизан. Генерал приказал немедленно
прочесать местность в поисках пропавшей добычи, но тут ему сообщили вторую
за этот день скверную новость: майор Кампфе пропал без вести и
предположительно захвачен партизанами.
Кампфе был близким другом генерала, и его исчезновение вызвало у
Ламмердинга новый приступ ярости.
"Пенсионный фонд" исчез
Исчезновение Кампфе и нападение на грузовик с золотом - для всех это
были боевые документы дивизии - послужили предлогом для отсрочки поездки
генерала на фронт. Он не желал вступать в бой, не выяснив дальнейшую судьбу
своего "пенсионного фонда", попавшего в руки этих "грязных крестьян".
Ламмердинг попросил у начальства разрешения разобраться с виновниками
нападения на колонну, и его просьба была удовлетворена.
Согласно послевоенному свидетельству очевидца-телефониста, генерал грубо
отчитал Дикмана за опрометчивое решение отправить машину со столь
малочисленной охраной и посоветовался с ним, как вернуть золото.
Немцы предположили, что партизаны, атаковавшие ночной конвой, были из
населенного пункта Орадур. Не только потому, что эта деревня была ближе
всех к месту засады.
Одному из эсэсовцев, захваченных в плен партизанами, удалось бежать, и
он доложил Дикману, что для допроса его возили в Орадур. Это и
предопределило трагическую судьбу небольшой французской деревни и ее
жителей.
Несущие смерть
Командовать карательной операцией против жителей Орадура был назначен
нацистский головорез капитан Кан, известный своей невиданной жестокостью по
отношению к партизанам и гражданскому населению на Восточном фронте.
Историки считают, однако, что солдаты Кана не собирались учинять
массовой расправы, когда прибыли в деревню; их целью было найти пропавшее
золото. Но жители в один голос утверждали, что им ничего не известно о
золоте, и столь полное единодушие вызвало у карателей подозрение. Они
посчитали это сговором и решили преподать заговорщикам урок.
Расправа, учиненная Каном над Орадуром, была настолько же бессмысленной
и жестокой, как и уничтожение Варшавы, Минска, Киева.
Каратели ворвались в деревню к концу рабочего дня и тут же оцепили ее.
Крестьяне, проработавшие все утро в поле, уже вернулись домой. Их согнали в
церковь и сарай. Эсэсовцы с примкнутыми штыками рыскали по окрестностям в
поисках тех, кому удалось спрятаться. Один из солдат, Хайнц Барт, был
французом по происхождению, но надел эсэсовскую форму.
Теперь, размахивая автоматом, он выкрикивал испуганным жителям: "Сегодня
прольется кровь!"
На глазах у жителей Орадура немцы с помощью гранат и взрывчатки взорвали
все двести пятьдесят четыре дома в деревне.
Пятнадцатилетнему Роже Гофрену чудом удалось спастись.
"Я предложил двоим старшим сестрам спрятаться вместе со мной, - объяснял
мальчик позднее, - но они отказались. Я чувствовал, что боши решили в тот
день уничтожить нас".
Бойня в церкви
Белая ракета, взвившаяся в небо, была для Кана условным сигналом о том,
что жители деревни собраны в церкви.
И началась расправа.
Немощных стариков и инвалидов, которые не могли дойти до места казни,
расстреливали на месте. Те, кто пытался спастись бегством, были скошены
очередями из пулеметов. Патронов для расправы фашисты не жалели.
Загнав в церковь более четырехсот пятидесяти женщин и детей, немцы
подожгли мощные заряды, испускавшие ядовитые клубы черного дыма. Несчастные
люди стали задыхаться. Затем солдаты начали швырять в окна гранаты. Когда
отгремели взрывы, эсэсовцы открыли двери и стали поливать охваченное
пожаром помещение пулеметным огнем. Пламя поглотило тех, кого еще не успели
сразить пули, осколки гранат и обломки рухнувших стен.
Двести мужчин, запертых в сарае, были расстреляны из пулеметов.
Дикман в сопровождении двух представителей местной полиции начал
выбивать показания из подозреваемых в сотрудничестве с партизанами, требуя,
чтобы они указали ему, где спрятано золото.
Эсэсовец на месте расстреливал тех, кто отказывался отвечать.
Жану Дарту, раненному в обе ноги, чудом удалось остаться в живых.
Спаслись еще четверо, в том числе женщина, которая, получив несколько
ранений, все же выпрыгнула из окна церкви, расположенного над алтарем. Она
спряталась в огороде, где ее, чуть живую, и нашли на следующий день.
Отголоски трагедии
Дикман был вне себя от бешенства: расправа началась раньше, чем он успел
основательно допросить жителей об исчезнувшем золоте. Остаток дня эсэсовец
пьянствовал в одном из уцелевших домов на окраине Орадура.
Вечером, когда огонь еще продолжал гулять по руинам, горе-вояка, едва
держась на ногах, явился к генералу Ламмердингу и доложил, что ему не
удалось разыскать пропажу.
Сегодня Орадур - мертвое селение в развалинах, не тронутых с того
злополучного дня.
В маленьком музее, который стал местом поклонения праху безвинных жертв,
выставлены сломанные очки, любовные письма, бутылки с недопитым вином -
нехитрые, но щемящие детали простой сельской жизни, оборванной пулеметными
очередями.
Многие тела так сильно обгорели, что опознать их было невозможно, и их
похоронили в братских могилах там, где они приняли смерть.
Шестьсот сорок два человека погибли из-за награбленного золота, о
котором они ничего не знали.
Английский бизнесмен Робин Макнесс утверждает, что ему известна
дальнейшая судьба пропавшего золота. Он написал книгу "Орадур: бойня и ее
последствия".
Многие ведущие историки, и среди них специалист по французскому
Сопротивлению во время второй мировой войны доктор Фут, считают, что эта
книга содержит достоверный рассказ о событиях в Орадуре.
Макнесс столкнулся с орадурской историей случайно, через много лет после
войны.
В 1982 году англичанин встретился с тем самым Раулем, который, по его
словам, когда-то зарыл золото на месте засады. Теперь бывший партизан
занимался контрабандным вывозом золота из Франции в Швейцарию. Француз
рассказал Макнессу свою историю, изложив подробности засады на дороге и
объяснив, почему немцы выбрали Орадур своей жертвой. Он утверждал, что
историки ошибались, предполагая, что оккупанты сожгли деревню в отместку за
помощь ее жителей партизанам.
Рауль также сообщил, что он забрал спрятанное золото и потратил часть
его, чтобы начать собственное дело. Теперь француз собирался переправить
оставшуюся часть своих сокровищ в один из швейцарских банков.
По словам Макнесса, он согласился помочь Раулю, но сделка сорвалась, так
как англичанина задержали на французской таможне. В его машине нашли
контрабандный груз на сумму двадцать тысяч фунтов стерлингов.
Макнесс был приговорен к двадцати одному месяцу тюрьмы и принять участие
в операции, затеянной Раулем, не смог.
Нераскрытая тайна
После освобождения из тюрьмы Макнесс несколько лет изучал подробности
истории, рассказанной Раулем: "Я не знаю точно, о чем говорили генерал
Ламмердинг и майор Дикман в субботу 10 июня 1944 года, - заключил он, - но
если версия Рауля достоверна, а ничто не убеждает меня в обратном, то мы с
ним являемся единственными живыми свидетелями, посвященными в тайну событий
того ужасного дня.
Видимо, Ламмердинг сообщил Дикману во время их встречи, что ему стало
известно о засаде от солдата, бежавшего с места стычки с партизанами.
Солдатам спецподразделений было строго приказано докладывать о какихлибо
происшествиях только офицерам, имеющим непосредственное отношение к
проводимой операции, то есть майорам Дикману и Кампфе или генералу
Ламмердингу".
Главные действующие лица этой драмы мертвы и при жизни никому не открыли
свою тайну.
Но из рассказанного Макнессом можно сделать определенный вывод, что
жители Орадура пали безвинными жертвами алчного нацистского генерала и его
приспешников.
Впрочем, история с золотом до сих пор остается версией, которую
приходится принимать на веру без каких-либо доказательств. Больше никто не
смог ни подтвердить ее, ни опровергнуть.
Сожженный и расстрелянный Орадур навсегда остался памятником жертвам
фашизма. И сегодня он напоминает людям об опасности коричневой чумы, едва
не поглотившей человечество.
УИЛЬЯМ КЕЛЛЛИ: Трагедия Сонгми
В середине 60-х годов Соединенные Штаты направили необученных
новобранцев сражаться во вьетнамских джунглях. Их методы усмирения не раз
принимали форму безумия. Одной из жертв стала деревня Сонгми.
Америка вступила в войну с Вьетнамом в разгар идеологической борьбы
между двумя системами - капитализмом и коммунизмом. Тысячи молодых
американцев были посланы навстречу гибели в дремучие джунгли, кишащие
змеями. Они проливали свою кровь в местах с непроизносимыми названиями от
рук людей с невыговариваемыми именами. Но, как утверждали их командиры,
доблестные солдаты армии США выполняли свой долг, достойный памяти великих
предков - благородных воинов Паттона, Макартура и Эйзенхауэра. Они не
устраивали ям-ловушек, утыканных заостренными бамбуковыми кольями, не
мучили военнопленных, заставляя их под пытками сознаваться в своих "военных
преступлениях", - судьба многих американцев, попавших в плен. Но все
утверждения о благородной миссии американских войск во Вьетнаме были
похоронены 16 марта 1968 года в крошечной деревушке Сонгми, расположенной
на восточном побережье Южно-Китайского моря.
В этот день рота "Чарли" из состава 11-й пехотной бригады ворвалась в
беззащитную деревню на прибрежной равнине и хладнокровно уничтожила около
пятисот ее жителей - мужчин, женщин и детей. В холодной отрешенности,
перемежавшейся с приступами слепой ярости, каратели в форме американской
армии учинили кровавую расправу над мирным населением вьетнамской деревни.
Эту смертельную оргию можно сравнить по жестокости с варварскими акциями СС
в СССР и Польше во время второй мировой войны. Стариков сбрасывали во рвы и
закалывали штыками, беременным женщинам вспарывали животы, а тех, кто
пытался выбраться из этого ада, швыряли обратно на кучи мертвых тел...
Коллективное безумие, охватившее роту "Чарли", так и осталось загадкой.
Тем более что за это преступление был наказан только лейтенант Уильям
Келли, если три дня пребывания в тюрьме можно считать наказанием. Он был
освобожден после рассмотрения дела президентом США. Множество раз это
кровопролитие обсуждалось с привлечением его непосредственных участников,
представителей тыловых штабов и американской общественности. Более чем
любой другой эпизод той войны, трагедия Сонгми стала символом безумия,
обнажив обстоятельства, при которых обычные, вполне добропорядочные молодые
люди под психологическим прессом войны превращаются в кровожадных варваров.
На полях вокруг Сонгми были жестоко растоптаны традиционные американские
идеалы добра и справедливости.
На землю, заселенную в основном сельскими жителями, пришла беспощадная
война с ее современной технологией уничтожения. Американцы обрушили на них
напалм, фосфорные бомбы, дефолианты и другие чудовищные средства поражения.
И вьетнамцы недоумевали: чем они навлекли на себя такой гнев чужеземцев?
Но Сонгми, да и все другие деревни Вьетнама рассматривались американским
военным командованием как партизанские базы бойцов-вьетконговцев, которые с
помощью крестьян не без успеха противостояли самой мощной державе мира.
Разочарование, вызванное трудностями ведения боевых действий против
невидимой и неуловимой армии Хо Ши Мина, перерастало у американских
военачальников в труднообъяснимую жестокость. Они начали применять тактику
"выжженной земли". Когда рота "Чарли" вступила в Сонгми, семьдесят
процентов деревень в провинции Куангнгай в результате такой политики были
стерты с лица земли, но ведь милосердие никогда и не было обязательным
атрибутом войны.
Вот что тогда говорил по этому поводу один из американских пехотинцев:
"Мы называли их коротышками, узкоглазыми, недоделками, придумывали им
другие презрительные клички. Вьетконговцы для нас не были людьми. Мы
никогда не относились к ним как к людям. Они были для нас чем-то
абстрактным, тварями, которые хотели убить нас, и мы просто убивали их
первыми. Это касалось всех, от малолеток до стариков. Вот что сделал с нами
Вьетнам".
Личный счет убитых врагов
Другой солдат, морской пехотинец Филипп Капуто, говорил, что хотя
приказы уничтожать гражданское население и не были писаны черным по белому,
главнокомандующий американскими войсками во Вьетнаме Уильям Уэстморленд
настойчиво и постоянно требовал от своих солдат убивать как можно больше.
Капуто вспоминает: "Стратегия обескровливания противника, проводимая
генералом Уэстморлендом, здорово влияла на наши действия. Победы и
поражения определялись простым арифметическим подсчетом потерь противника,
индивидуальный успех или неуспех солдат - личным счетом убитых врагов.
Начальство требовало от командиров как можно больше трупов и крови, а те в
свою очередь давили на солдат. Поэтому неудивительно, что у некоторых из
нас выработались презрительное, наплевательское отношение к человеческой
жизни и склонность к убийству".
Рота "Чарли" вступила в Сонгми именно с таким настроением.
Первоначально это подразделение было укомплектовано ста пятьюдесятью
самыми обычными американскими парнями из тех, кому судьба уготовила
кровавый экзамен.
В августе 1967 года, во время боевой подготовки в одном из американских
учебных центров, солдат предупредили, что в любой момент они могут быть
переброшены во Вьетнам. Люди вроде лейтенанта Уильяма Келли, который до
призыва в армию не имел определенной профессии, с удовольствием предвкушали
это событие.
У себя на родине рота "Чарли" снискала репутацию незаурядного
подразделения. Она отлично действовала на учениях в условиях, приближенных
к джунглям, и воинское мастерство личного состава оценивалось весьма
высоко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46