Что получится? – Он хитро прищурился и глянул на Евстигнеева.
– Кокос! – воскликнул Евстигнеев. – Честное слово – кокос! Утрем нос селекционерам!
– И вообще… с яблоней можно скрестить рябину. Кому нужна рябина? А вот если яблоки будут расти кистями…
Тут оба друга замолчали, пораженные открывающимися перспективами. В этом блаженном состоянии их и застала Яга Степанидовна. Она вошла как всегда не постучавшись, и Евстигнеев при виде нее от неожиданности едва не сполз со стула.
– Костянтин! Вовремя я тебя застала! У нас ЧП!
– В смысле – частное предприятие? – уточнил Евстигнеев, с трудом преодолевая охватившее его странное обалдение.
– Тьфу на тебя! – воскликнула бабка. – Чаво мирных людей пугаешь? ЧП – это чрезвычайное происшествие, ясно? Погоди-ка… – Тут она посмотрела на Евстигнеева, как доктор на пациента: с нехорошим подозрением. Евстигнеев замер.
– Чаво это вы такие обдолбанные? Али съели не то? Вижу! Вижу яйца старые, сальмонеллезныя! Стало быть, скоро не так запрыгаете!
– Как сальмонеллезные? – испугались друзья. – Не может быть!
– Может… не может… Нат-ко съешьте скорей по пирожку, они у меня противояичные! Я как знала, с собой прихватила. Только уж не спрашивайте с чем.
– Что с чем? – переспросил Костя, лихорадочно прожевывая пирожок.
– С чем пирожки, – пояснила старуха, – а то испугаисси!
– Не испугаемся, – пообещал Евстигнеев.
– Тогда скажу… – Бабка самодовольно потупила взор. – А может, догадаетесь?
– С мясом! – сказал Евстигнеев, облизывая пальцы.
– Правильно! – обрадовалась бабка. – С прусаками печеными в ступе толченными!
– С та… – Костя остановился, переводя дух.
Яга смотрела на него, ласково кивая головой.
– Ра… – еще тише продолжил он.
– Канами! – бодро закончила бабка. – С ними, полезными! Я у печки свод медом смазала, а когда прусаки на сладкое-то полезли да увязли, слегка ее и протопила! Уж как они спеклись, как прожарились! И мне хорошо, и вам спасение. А, вишь, уже и действует!
– В смысле? – обалдело спросил Евстигнеев, с каждым словом выдыхая клубы сизого дыма.
– Ужель сам не видишь? Вон, вся хворь выгорает! Как прет! Кто ж вас такими ядреными яйцами накормил?
– Люська-насос! – простонал Евстигнеев. – Ну я ей покажу!
– Вот уж чего не надо, того не надо, – строго сказала Яга. – Ты-то ей просто покажешь, а ну как ей понравится?
– Да я не в том смысле!
– Да хошь бы и так, – хитро прищурилась бабка, – смысл-то он ведь поворотный!
Наконец, когда хворь окончательно выгорела, Костя открыл окна, чтобы проветрить дом. Едкая гарь неохотно выползала из кухни, норовя залезть под шкафы, спрятаться в углах и за печкой, но Яга прочитала заклинание, и помещение моментально проветрилось.
– Ну вот, а теперь я вас обрадую, – сказала бабка многозначительно, но Евстигнеев, привыкший мыслить конкретно, ее перебил:
– Ближе к делу, товарищ Степанидовна. Что случилось?
«Товарищ Степанидовна» вздрогнула, как от удара током, и неожиданно расцвела:
– Полный кошмар! Как есть ужас! Страхотища!
– Конкретнее, – попросил Костя, чувствуя, что начинает волноваться.
– Да уж куда конкретнее – дракон сбег!
– Какой дракон? – удивился Костя. – Неужели Горыныч?
– Да Горынушка разве дракон? – всплеснула руками бабка. – Он уж давно окультуренный и присмиревший. Непротивленец! Сбег-то кощеевский, тот, что динамо крутит. Старый дурень выпустил его по травке попастись, а сам умотал куда-то. Ну а дракон – в бега! Боюсь, наделает дел, ох наделает!
Косте представился дракон, свободно разгуливающий по селу, и он похолодел.
– А он что? Кусается небось? – спросил Евстигнеев.
Бабка махнула рукой:
– И не говори! Не токмо кусается, а жреть все что ни попадя!
– Так он вроде травоядный, – сказал Костя.
– Знамо что травоядный. Дак ведь если курица подвернется али свинья какая, разве ж он удержится? Столько лет на диете! А тут мясо бегает… Знамо что сожреть!
– А если… – со страхом предположил Костя.
– Сожреть! – энергично закивала бабка. – Потому и прибежала. Ловить оглоеда нужно! Глядишь, всем миром и оприходуем.
– А Кощей где? – возмутился Евстигнеев. – Почему не ловит?
– Говорю же, подался куда-то, – сказала Яга, нетерпеливо пожав плечами. – А потом, ведь если эта скотина почует хозяина, то с перепугу такого натворит!
– Все верно, – сказал Евстигнеев. – Кончать с этим делом надо. Бежим к Шлоссеру! Этого зверя лучше всего искать с воздуха. Пусть летающий «Запорожец» заводит, сверху мы дракона враз накроем!
Эта мысль показалась друзьям настолько очевидной, что они тут же бросились к главному механику.
Шлоссер угрюмо сидел за столом в своем кабинете и ковырял авторучкой в ухе. Вид у него был сосредоточенный и сердитый.
– Ты чего это вытворяешь? – удивился Евстигнеев. – Детство вспомнил, без уха решил остаться?
– Что? – переспросил Семеныч, поднося ладонь к другому уху.
Евстигнеев постучал пальцем по лбу.
– А-а! – обрадовался Шлоссер. – Понял! Погоди.
Он как-то особенно свирепо завертел авторучкой вухе, послышался хруст… Костя невольно зажмурился, а когда раскрыл глаза, Шлоссер уже рассматривал нечто маленькое и черненькое, отдаленно напоминавшее клопа.
Яга Степанидовна ойкнула, Евстигнеев попятился, а Семеныч с победным видом положил предмет на стол и облегченно улыбнулся.
– Вот теперь порядок, – сказал он.
– Какой порядок? – рассердился Евстигнеев. – Что это у тебя за дрянь в ухе?
– Похожа на клопа, – сказал Костя.
– Это и есть клоп, – кивнул Шлоссер, – только электронный. Тут чудная история. Я, понимаешь, с вечера почувствовал, что с ухом что-то не то. Слышно плохо, но временами прорываются какие-то голоса, как в радио! Ну я сразу смекнул, что тут нечисто. Одного понять не могу: кто мне ухитрился в ухо засунуть подслушивающий прибор?
– А! Понял, – сказал Евстигнеев, – за тобой шпионят!
– Еще как, – сказал Семеныч, – если в ухо «клопа» засунули! Умельцы, видать!
– Тут без колдовства не обошлось, – сурово сказала Яга. – Чтобы живому человеку такие страсти в нутро совать!
– Ладно, – отмахнулся Шлоссер, – разберемся. Промышленный шпионаж – это сейчас модно. А эту штуку надо в туалет выбросить, пусть там записывает.
– Точно, – хохотнул Евстигнеев, и тут же посерьезнел. – Мы к тебе по делу. Кощеевский дракон сбежал.
– Ага! – сказал Шлоссер. – Только я – пас. У меня план горит. Вот вам ключи, берите машину и ищите. Да, чуть не забыл. При входе на территорию пароль – «Гаврила».
Костя и Евстигнеев подходили к дому Шлоссера. За ними не спеша семенила Степанидовна. Она все никак не могла взять в толк, что же за штуку вытащил из себя главный механик и не превращается ли он потихоньку в механического мужика? И тут их окликнули:
– Эй, ты!
Костя обернулся. У забора стояли четверо. Один из них, с удивительно длинной жилистой шеей, губами обирал с веток спеющую вишню. Впереди всех стоял толстяк с бритой, странно сморщенной головой.
– Во-первых, попросил бы не тыкать, – сказал Костя, подходя ближе, – вы не в своем зверинце, здесь будьте добры уважать закон и правила!
Высказав эту в общем-то нехитрую мысль, Костя принялся буравить взглядом толстяка.
– Уроки малолеткам в школе читай, – скривился Элик, – а мы чего хотим, то и делаем, вкурил? Ты, гад, еще вчера меня притомил!
Между тем Яга Степанидовна подошла ближе. Она глянула на братков и неожиданно обрадовалась:
– Вот вы где, голубчики! Вас-то мне и надо!
Бабка подняла свой посошок, и бандиты наконец-то обратили на нее внимание. Серый – посерел. Толян и Колян попытались попятиться, но сзади был забор, и они прижались к нему, тщетно стараясь слиться с окружающим ландшафтом.
– Бабуля! – взревел Эдик. – Это же шутка, в натуре! Отвечаю!
Яга наклонилась над Эдиком и угрожающе прошептала:
– А ну говори, волчья сыть, чего тебе здесь надобно?
Эдик увидел склонившуюся над ним страшную клыкастую маску, горящие глаза и крючковатый нос и плавно пошел в отключку.
– Дачники мы, – прохрипел он, напрягая последние силы, – отдыхать приехали… Век свободы не видать!
– Не свободы, а Эллады, – поправила его Яга.
Эдик сглотнул слюну.
– Точняк! – подтвердил он. – Именно этой, как её? Елдады!
– Ох врешь, – усмехнулась Степанидовна, – ну да ничего! Все наружу выйдет! Вы ведь у Маланьи живете?
– Ага, у ней! – кивнул Эдик, и тут, словно в оправдание, он неожиданно пожаловался: – Кормит она плохо! Кушать хочется!
– Тебе давно на диету пора, – сказала Яга, – на тюремную! Пора ведь? – Она требовательно уставилась Эдику в глаза.
Шеф зажмурился и как марионетка закивал головой.
– Много на тебе зла, – произнесла бабка задумчиво, – карма-то вон вся темная, аки ночь глухая! Вижу, придется тебя полечить, ради твоего же блага! Может, исправишься?
– Товарищ Степанидовна, – сказал Евстигнеев, – а давайте я их всех в угол поставлю! – Он взял Эдика за грудки и притянул к себе. – Помнишь, как недавно в углу стоял?
И тут случилось то, чего никто не ожидал, в том числе и сам Эдик. Что есть силы он рванулся, но не вперед, а вбок и въехал коленом Евстигнееву прямо в пах.
– Bay! – взвыл Евстигнеев и согнулся в три погибели.
– Атас! – крикнул Эдик и бросился вдоль по улице. Вслед за ним огромными скачками припустили остальные.
– Ай-яй-яй! – засуетилась Яга. – Ах он негодный! Все достоинство всмятку! А ты не горюй, не горюй! Новые отрастут, ишшо лучше будут!
В ответ Евстигнеев тяжело выдохнул воздух. Степанидовна внимательно посмотрела на него.
– Ишь как убивается, страдалец! А мы на тебя заморозку напустим, оно и пройдет. Чуфырь! – крикнула Яга и взмахнула клюкой. – Криогенус!
И Костя вдруг почувствовал, что от Евстигнеева потянуло холодом, как от ледяной глыбы. Трава вокруг моментально покрылась инеем, а сам Евстигнеев притих, вытаращив глаза и беззвучно раскрыв рот. И почти тут же над его головой, как над полюсом холода, заклубился пар, сгустился в маленькую тучку и пролился редким мелким дождиком. Евстигнеев выпрямился и чихнул.
– Ну что, отлегло, соколик? – заботливо спросила Яга.
– Отлегло! – вздохнул Евстигнеев, постукивал зубами. – Ну и холодина! Так и замерзнуть недолго.
– Неча свое хозяйство разбрасывать перед всякими такими! – сказала Яга. – Смотреть надо в оба! А этими гавриками я займусь! Ох проучу! Хорошо, что они у Маланьи живут!
– Чего ж хорошего-то? – поинтересовался Костя. – По-моему, наоборот. Маланья – человек скрытный, живет на отшибе, бандитам у нее лафа.
– Много ты понимаешь! – фыркнула Яга. – Маланья-то моя внучатая племянница! Они против нее – цыплята! Уж она им, кознодеям, покажет, уж она их, плутов, улестит! Досыта, на всю жизнь накормит!
– Интересные вещи открываются, – пробормотал Костя. – Маланья – ваша племянница, Евстигнеев – Кощею седьмая вода на киселе! Может, и я кому-нибудь родственником прихожусь, а? – Он засмеялся.
– Зря смеёсси! – строго сказала Яга. – К нам чужие не попадают. А если попадают, то не задерживаются. А что касаемо до тебя, соколик, то ты дядьке Матвею, главному лесному чертяке, в десятом колене двоюродный сын! А через дядьку Матвея приходишься родичем и кой-кому похлеще.
Костя обалдел. В его голове на мгновение вспыхнули какие-то странные видения, окружающее на миг представилось чем-то нереальным, странной игрой, выдуманной Великим Мастером.
– Удивился? – довольным голосом произнесла Яга. – Ишшо не так удивисси!
До самого шлоссеровского дома они шли молча. Возле калитки Костя остановился.
– Как там у него пароль? – спросил он. – «Гаврила», кажется? Сим-сим, открой дверь!
– Сгорю, да не отворю! – проскрипел механизм.
– Сим-сим, – рассердился Костя, – хватит валять дурака! У нас срочное дело. Давай открывай! Пароль – Гаврила!
– Ох и достали вы меня со своим Гаврилой! – заскрипел запор. – Ну сколько можно объяснять? Нету хозяина дома! Нету!
– Может, разрыв-травой ее пронять? – зловеще пробормотала Степанидовна. – Вот ведь капризная баба!
– Это не баба, это запор такой, – пояснил Евстигнеев и сам подошел к калитке. – Гаврила! – позвал он.
Через минуту с той стороны забора послышался дробный топот ног, дверь распахнулась, и на пороге возник сияющий Гаврила.
– Я друзей любить всегда! Сахарок принес?
– Да, да! – в рифму ответил Евстигнеев и полез в карман. Механический затвор все еще недовольно ворчал им вслед, а Гаврила уже выкатил «Запорожец», похожий на пушистое облачко.
– Давно за рулем не сидел! – пробормотал Евстигнеев, с опаской усаживаясь в водительское кресло.
– Ешкин кот, – бормотала Яга, устраиваясь сзади, – неужели это помело летает? Чудеса, да и только!
Евстигнеев включил эфироприемник.
– Поднимаемся! – гаркнул он и до упора утопил педаль газа.
«Только не в космос!» – хотел крикнул Костя, но не успел. С головокружительной быстротой земля провалилась вниз, и вокруг них раскинулось беспросветно-черное небо.
– Красотишша-то кака! – восхитилась Степанидовна, таращась в окна. – Смотрит-ко! Кто-то еще на таком же помеле летит!
Она ткнула коготком прямо перед собой. Костя глянул и сомлел. Впереди, чуть левее по курсу, в бархатной пустоте проплывал американский «Шаттл».
– Ты смотри! – восхитился Евстигнеев. – Братья по разуму! Погоди, сейчас поближе подберемся, глянем, что они делают.
Три космонавта сидели за столом и деловито нарезали колбасу. На столике красовалась бутылка с бесцветной жидкостью.
– «Столичная», – по слогам прочел Евстигнеев и ухмыльнулся. – Смотри-ка, на троих! Нашли где соображать!
– А что? – пожал плечами Костя. – Правильно делают! Тишина. Спокойствие. А вообще-то ты увлекся, Евстигнеев! Нам дракона искать надо.
Космонавты, очевидно, что-то почувствовали и уставились на них в иллюминатор. При этом лица у всех троих были такие, словно их застукал за распитием спиртного непосредственный начальник.
И в этот момент Евстигнеев бросил машину вниз. Все облегченно вздохнули.
– Пойдем на бреющем полете, – сказал Евстигнеев, когда под машиной закурчавились калиновские леса. – Даю горизонтальную тягу!
Автомобиль медленно полетел над селом. Все уставились в окна.
– Не видно, – прошептал Костя, – нет его здесь! А может, он на юг подался? В родные края?
– Како юг! – возмутилась бабка. – Вон он, оглоед!
– Это же коза! – засмеялся Костя, глядя, как сравнительно небольшое животное гуляет по совхозному току.
– Разуй глаза! – пробормотала Яга. – Не видишь, три башки?
– Так он же… маленький! – проглотив слюну, выдохнул Костя.
– А тебе здоровенный нужон? – саркастически заметила Яга. – Так здоровенные повывелись все. Экология не та. Измельчали.
Между тем дракон подобрался к зерноуборочной машине и с аппетитом принялся уписывать элитную пшеницу.
– Снижайся! – потребовала бабка. – Ух я ему сейчас задам!
– Правильно! – кивнул Евстигнеев. – Он же экспериментальные образцы жрет! Два в одном называются.
– Это как шампунь? – не понял Костя.
– Два колоса на одном стебле! – сквозь зубы процедил Евстигнеев и посадил «Запорожец» прямо на площадку в двух шагах от дракона.
Все вылезли и уставились на мирно жующее чудовище. Дракон и в самом деле был невелик и очень походил бы на крупную козу, если б не три головы и здоровенные индюшачьи лапы. Народу на току не было. Дракон скосил на друзей огненный глаз и еще быстрее принялся уминать элитное зерно.
– А где бригадир? – возмутился Евстигнеев. – Почему допустил безобразие?
Из ближайших кустов тотчас выглянула чья-то кудлатая голова и обиженно возразила:
– А ты бы не допустил? Иди отгони, если смелый! У него три башки, а у меня одна! С вами вон лесник, пусть усмиряет!
– И усмирю, – мрачно сказал Костя и направился к дракону.
Дракон обернулся, зашипел и показал Косте раздвоенный язык. Костя остановился в нерешительности.
– Ну что, съел? – хмыкнула кудлатая голова. – Ты ближе подойди, увидишь, как он тебя тяпнет!
– Товарищи, – неожиданно обрадовался Евстигнеев, – не надо его отгонять! Он уж давно лопает, скоро нажрется!
– Сомневаюсь, – сухо сказала бабка. – Он ведь в три горла уписывает! Так и будет жрать и раздуваться, жрать и раздуваться. Эх, рыцаря бы сюда!
– Жору? – переспросил Костя. – А что, это идея! Дракон всегда боится либо колдуна, либо рыцаря. Евстигнеев, слетай в сторожку, привези Жору, хоть какая-то польза от него будет!
Евстигнеев лихо поднял «Запорожец» над площадкой и помчался в сторону ласа.
Костя с Ягой остались вдвоем.
– Может, попробуем отогнать? – сказал Костя. – Ты с одной стороны, я – с другой? Дракошечка, хорошенький, кончай жрать зерно, – забормотал он, заходя справа.
Левая голова дракона повернулась, обиженно глянула на Костю и отрицательно качнулась.
– Ах ты, негодный! – воскликнула Яга, заходя слева. – Совсем совести нет! Вот вспучит брюхо, запляшешь!
Теперь отрицательно качнулась правая голова. Центральная же ни на кого не обращала внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Кокос! – воскликнул Евстигнеев. – Честное слово – кокос! Утрем нос селекционерам!
– И вообще… с яблоней можно скрестить рябину. Кому нужна рябина? А вот если яблоки будут расти кистями…
Тут оба друга замолчали, пораженные открывающимися перспективами. В этом блаженном состоянии их и застала Яга Степанидовна. Она вошла как всегда не постучавшись, и Евстигнеев при виде нее от неожиданности едва не сполз со стула.
– Костянтин! Вовремя я тебя застала! У нас ЧП!
– В смысле – частное предприятие? – уточнил Евстигнеев, с трудом преодолевая охватившее его странное обалдение.
– Тьфу на тебя! – воскликнула бабка. – Чаво мирных людей пугаешь? ЧП – это чрезвычайное происшествие, ясно? Погоди-ка… – Тут она посмотрела на Евстигнеева, как доктор на пациента: с нехорошим подозрением. Евстигнеев замер.
– Чаво это вы такие обдолбанные? Али съели не то? Вижу! Вижу яйца старые, сальмонеллезныя! Стало быть, скоро не так запрыгаете!
– Как сальмонеллезные? – испугались друзья. – Не может быть!
– Может… не может… Нат-ко съешьте скорей по пирожку, они у меня противояичные! Я как знала, с собой прихватила. Только уж не спрашивайте с чем.
– Что с чем? – переспросил Костя, лихорадочно прожевывая пирожок.
– С чем пирожки, – пояснила старуха, – а то испугаисси!
– Не испугаемся, – пообещал Евстигнеев.
– Тогда скажу… – Бабка самодовольно потупила взор. – А может, догадаетесь?
– С мясом! – сказал Евстигнеев, облизывая пальцы.
– Правильно! – обрадовалась бабка. – С прусаками печеными в ступе толченными!
– С та… – Костя остановился, переводя дух.
Яга смотрела на него, ласково кивая головой.
– Ра… – еще тише продолжил он.
– Канами! – бодро закончила бабка. – С ними, полезными! Я у печки свод медом смазала, а когда прусаки на сладкое-то полезли да увязли, слегка ее и протопила! Уж как они спеклись, как прожарились! И мне хорошо, и вам спасение. А, вишь, уже и действует!
– В смысле? – обалдело спросил Евстигнеев, с каждым словом выдыхая клубы сизого дыма.
– Ужель сам не видишь? Вон, вся хворь выгорает! Как прет! Кто ж вас такими ядреными яйцами накормил?
– Люська-насос! – простонал Евстигнеев. – Ну я ей покажу!
– Вот уж чего не надо, того не надо, – строго сказала Яга. – Ты-то ей просто покажешь, а ну как ей понравится?
– Да я не в том смысле!
– Да хошь бы и так, – хитро прищурилась бабка, – смысл-то он ведь поворотный!
Наконец, когда хворь окончательно выгорела, Костя открыл окна, чтобы проветрить дом. Едкая гарь неохотно выползала из кухни, норовя залезть под шкафы, спрятаться в углах и за печкой, но Яга прочитала заклинание, и помещение моментально проветрилось.
– Ну вот, а теперь я вас обрадую, – сказала бабка многозначительно, но Евстигнеев, привыкший мыслить конкретно, ее перебил:
– Ближе к делу, товарищ Степанидовна. Что случилось?
«Товарищ Степанидовна» вздрогнула, как от удара током, и неожиданно расцвела:
– Полный кошмар! Как есть ужас! Страхотища!
– Конкретнее, – попросил Костя, чувствуя, что начинает волноваться.
– Да уж куда конкретнее – дракон сбег!
– Какой дракон? – удивился Костя. – Неужели Горыныч?
– Да Горынушка разве дракон? – всплеснула руками бабка. – Он уж давно окультуренный и присмиревший. Непротивленец! Сбег-то кощеевский, тот, что динамо крутит. Старый дурень выпустил его по травке попастись, а сам умотал куда-то. Ну а дракон – в бега! Боюсь, наделает дел, ох наделает!
Косте представился дракон, свободно разгуливающий по селу, и он похолодел.
– А он что? Кусается небось? – спросил Евстигнеев.
Бабка махнула рукой:
– И не говори! Не токмо кусается, а жреть все что ни попадя!
– Так он вроде травоядный, – сказал Костя.
– Знамо что травоядный. Дак ведь если курица подвернется али свинья какая, разве ж он удержится? Столько лет на диете! А тут мясо бегает… Знамо что сожреть!
– А если… – со страхом предположил Костя.
– Сожреть! – энергично закивала бабка. – Потому и прибежала. Ловить оглоеда нужно! Глядишь, всем миром и оприходуем.
– А Кощей где? – возмутился Евстигнеев. – Почему не ловит?
– Говорю же, подался куда-то, – сказала Яга, нетерпеливо пожав плечами. – А потом, ведь если эта скотина почует хозяина, то с перепугу такого натворит!
– Все верно, – сказал Евстигнеев. – Кончать с этим делом надо. Бежим к Шлоссеру! Этого зверя лучше всего искать с воздуха. Пусть летающий «Запорожец» заводит, сверху мы дракона враз накроем!
Эта мысль показалась друзьям настолько очевидной, что они тут же бросились к главному механику.
Шлоссер угрюмо сидел за столом в своем кабинете и ковырял авторучкой в ухе. Вид у него был сосредоточенный и сердитый.
– Ты чего это вытворяешь? – удивился Евстигнеев. – Детство вспомнил, без уха решил остаться?
– Что? – переспросил Семеныч, поднося ладонь к другому уху.
Евстигнеев постучал пальцем по лбу.
– А-а! – обрадовался Шлоссер. – Понял! Погоди.
Он как-то особенно свирепо завертел авторучкой вухе, послышался хруст… Костя невольно зажмурился, а когда раскрыл глаза, Шлоссер уже рассматривал нечто маленькое и черненькое, отдаленно напоминавшее клопа.
Яга Степанидовна ойкнула, Евстигнеев попятился, а Семеныч с победным видом положил предмет на стол и облегченно улыбнулся.
– Вот теперь порядок, – сказал он.
– Какой порядок? – рассердился Евстигнеев. – Что это у тебя за дрянь в ухе?
– Похожа на клопа, – сказал Костя.
– Это и есть клоп, – кивнул Шлоссер, – только электронный. Тут чудная история. Я, понимаешь, с вечера почувствовал, что с ухом что-то не то. Слышно плохо, но временами прорываются какие-то голоса, как в радио! Ну я сразу смекнул, что тут нечисто. Одного понять не могу: кто мне ухитрился в ухо засунуть подслушивающий прибор?
– А! Понял, – сказал Евстигнеев, – за тобой шпионят!
– Еще как, – сказал Семеныч, – если в ухо «клопа» засунули! Умельцы, видать!
– Тут без колдовства не обошлось, – сурово сказала Яга. – Чтобы живому человеку такие страсти в нутро совать!
– Ладно, – отмахнулся Шлоссер, – разберемся. Промышленный шпионаж – это сейчас модно. А эту штуку надо в туалет выбросить, пусть там записывает.
– Точно, – хохотнул Евстигнеев, и тут же посерьезнел. – Мы к тебе по делу. Кощеевский дракон сбежал.
– Ага! – сказал Шлоссер. – Только я – пас. У меня план горит. Вот вам ключи, берите машину и ищите. Да, чуть не забыл. При входе на территорию пароль – «Гаврила».
Костя и Евстигнеев подходили к дому Шлоссера. За ними не спеша семенила Степанидовна. Она все никак не могла взять в толк, что же за штуку вытащил из себя главный механик и не превращается ли он потихоньку в механического мужика? И тут их окликнули:
– Эй, ты!
Костя обернулся. У забора стояли четверо. Один из них, с удивительно длинной жилистой шеей, губами обирал с веток спеющую вишню. Впереди всех стоял толстяк с бритой, странно сморщенной головой.
– Во-первых, попросил бы не тыкать, – сказал Костя, подходя ближе, – вы не в своем зверинце, здесь будьте добры уважать закон и правила!
Высказав эту в общем-то нехитрую мысль, Костя принялся буравить взглядом толстяка.
– Уроки малолеткам в школе читай, – скривился Элик, – а мы чего хотим, то и делаем, вкурил? Ты, гад, еще вчера меня притомил!
Между тем Яга Степанидовна подошла ближе. Она глянула на братков и неожиданно обрадовалась:
– Вот вы где, голубчики! Вас-то мне и надо!
Бабка подняла свой посошок, и бандиты наконец-то обратили на нее внимание. Серый – посерел. Толян и Колян попытались попятиться, но сзади был забор, и они прижались к нему, тщетно стараясь слиться с окружающим ландшафтом.
– Бабуля! – взревел Эдик. – Это же шутка, в натуре! Отвечаю!
Яга наклонилась над Эдиком и угрожающе прошептала:
– А ну говори, волчья сыть, чего тебе здесь надобно?
Эдик увидел склонившуюся над ним страшную клыкастую маску, горящие глаза и крючковатый нос и плавно пошел в отключку.
– Дачники мы, – прохрипел он, напрягая последние силы, – отдыхать приехали… Век свободы не видать!
– Не свободы, а Эллады, – поправила его Яга.
Эдик сглотнул слюну.
– Точняк! – подтвердил он. – Именно этой, как её? Елдады!
– Ох врешь, – усмехнулась Степанидовна, – ну да ничего! Все наружу выйдет! Вы ведь у Маланьи живете?
– Ага, у ней! – кивнул Эдик, и тут, словно в оправдание, он неожиданно пожаловался: – Кормит она плохо! Кушать хочется!
– Тебе давно на диету пора, – сказала Яга, – на тюремную! Пора ведь? – Она требовательно уставилась Эдику в глаза.
Шеф зажмурился и как марионетка закивал головой.
– Много на тебе зла, – произнесла бабка задумчиво, – карма-то вон вся темная, аки ночь глухая! Вижу, придется тебя полечить, ради твоего же блага! Может, исправишься?
– Товарищ Степанидовна, – сказал Евстигнеев, – а давайте я их всех в угол поставлю! – Он взял Эдика за грудки и притянул к себе. – Помнишь, как недавно в углу стоял?
И тут случилось то, чего никто не ожидал, в том числе и сам Эдик. Что есть силы он рванулся, но не вперед, а вбок и въехал коленом Евстигнееву прямо в пах.
– Bay! – взвыл Евстигнеев и согнулся в три погибели.
– Атас! – крикнул Эдик и бросился вдоль по улице. Вслед за ним огромными скачками припустили остальные.
– Ай-яй-яй! – засуетилась Яга. – Ах он негодный! Все достоинство всмятку! А ты не горюй, не горюй! Новые отрастут, ишшо лучше будут!
В ответ Евстигнеев тяжело выдохнул воздух. Степанидовна внимательно посмотрела на него.
– Ишь как убивается, страдалец! А мы на тебя заморозку напустим, оно и пройдет. Чуфырь! – крикнула Яга и взмахнула клюкой. – Криогенус!
И Костя вдруг почувствовал, что от Евстигнеева потянуло холодом, как от ледяной глыбы. Трава вокруг моментально покрылась инеем, а сам Евстигнеев притих, вытаращив глаза и беззвучно раскрыв рот. И почти тут же над его головой, как над полюсом холода, заклубился пар, сгустился в маленькую тучку и пролился редким мелким дождиком. Евстигнеев выпрямился и чихнул.
– Ну что, отлегло, соколик? – заботливо спросила Яга.
– Отлегло! – вздохнул Евстигнеев, постукивал зубами. – Ну и холодина! Так и замерзнуть недолго.
– Неча свое хозяйство разбрасывать перед всякими такими! – сказала Яга. – Смотреть надо в оба! А этими гавриками я займусь! Ох проучу! Хорошо, что они у Маланьи живут!
– Чего ж хорошего-то? – поинтересовался Костя. – По-моему, наоборот. Маланья – человек скрытный, живет на отшибе, бандитам у нее лафа.
– Много ты понимаешь! – фыркнула Яга. – Маланья-то моя внучатая племянница! Они против нее – цыплята! Уж она им, кознодеям, покажет, уж она их, плутов, улестит! Досыта, на всю жизнь накормит!
– Интересные вещи открываются, – пробормотал Костя. – Маланья – ваша племянница, Евстигнеев – Кощею седьмая вода на киселе! Может, и я кому-нибудь родственником прихожусь, а? – Он засмеялся.
– Зря смеёсси! – строго сказала Яга. – К нам чужие не попадают. А если попадают, то не задерживаются. А что касаемо до тебя, соколик, то ты дядьке Матвею, главному лесному чертяке, в десятом колене двоюродный сын! А через дядьку Матвея приходишься родичем и кой-кому похлеще.
Костя обалдел. В его голове на мгновение вспыхнули какие-то странные видения, окружающее на миг представилось чем-то нереальным, странной игрой, выдуманной Великим Мастером.
– Удивился? – довольным голосом произнесла Яга. – Ишшо не так удивисси!
До самого шлоссеровского дома они шли молча. Возле калитки Костя остановился.
– Как там у него пароль? – спросил он. – «Гаврила», кажется? Сим-сим, открой дверь!
– Сгорю, да не отворю! – проскрипел механизм.
– Сим-сим, – рассердился Костя, – хватит валять дурака! У нас срочное дело. Давай открывай! Пароль – Гаврила!
– Ох и достали вы меня со своим Гаврилой! – заскрипел запор. – Ну сколько можно объяснять? Нету хозяина дома! Нету!
– Может, разрыв-травой ее пронять? – зловеще пробормотала Степанидовна. – Вот ведь капризная баба!
– Это не баба, это запор такой, – пояснил Евстигнеев и сам подошел к калитке. – Гаврила! – позвал он.
Через минуту с той стороны забора послышался дробный топот ног, дверь распахнулась, и на пороге возник сияющий Гаврила.
– Я друзей любить всегда! Сахарок принес?
– Да, да! – в рифму ответил Евстигнеев и полез в карман. Механический затвор все еще недовольно ворчал им вслед, а Гаврила уже выкатил «Запорожец», похожий на пушистое облачко.
– Давно за рулем не сидел! – пробормотал Евстигнеев, с опаской усаживаясь в водительское кресло.
– Ешкин кот, – бормотала Яга, устраиваясь сзади, – неужели это помело летает? Чудеса, да и только!
Евстигнеев включил эфироприемник.
– Поднимаемся! – гаркнул он и до упора утопил педаль газа.
«Только не в космос!» – хотел крикнул Костя, но не успел. С головокружительной быстротой земля провалилась вниз, и вокруг них раскинулось беспросветно-черное небо.
– Красотишша-то кака! – восхитилась Степанидовна, таращась в окна. – Смотрит-ко! Кто-то еще на таком же помеле летит!
Она ткнула коготком прямо перед собой. Костя глянул и сомлел. Впереди, чуть левее по курсу, в бархатной пустоте проплывал американский «Шаттл».
– Ты смотри! – восхитился Евстигнеев. – Братья по разуму! Погоди, сейчас поближе подберемся, глянем, что они делают.
Три космонавта сидели за столом и деловито нарезали колбасу. На столике красовалась бутылка с бесцветной жидкостью.
– «Столичная», – по слогам прочел Евстигнеев и ухмыльнулся. – Смотри-ка, на троих! Нашли где соображать!
– А что? – пожал плечами Костя. – Правильно делают! Тишина. Спокойствие. А вообще-то ты увлекся, Евстигнеев! Нам дракона искать надо.
Космонавты, очевидно, что-то почувствовали и уставились на них в иллюминатор. При этом лица у всех троих были такие, словно их застукал за распитием спиртного непосредственный начальник.
И в этот момент Евстигнеев бросил машину вниз. Все облегченно вздохнули.
– Пойдем на бреющем полете, – сказал Евстигнеев, когда под машиной закурчавились калиновские леса. – Даю горизонтальную тягу!
Автомобиль медленно полетел над селом. Все уставились в окна.
– Не видно, – прошептал Костя, – нет его здесь! А может, он на юг подался? В родные края?
– Како юг! – возмутилась бабка. – Вон он, оглоед!
– Это же коза! – засмеялся Костя, глядя, как сравнительно небольшое животное гуляет по совхозному току.
– Разуй глаза! – пробормотала Яга. – Не видишь, три башки?
– Так он же… маленький! – проглотив слюну, выдохнул Костя.
– А тебе здоровенный нужон? – саркастически заметила Яга. – Так здоровенные повывелись все. Экология не та. Измельчали.
Между тем дракон подобрался к зерноуборочной машине и с аппетитом принялся уписывать элитную пшеницу.
– Снижайся! – потребовала бабка. – Ух я ему сейчас задам!
– Правильно! – кивнул Евстигнеев. – Он же экспериментальные образцы жрет! Два в одном называются.
– Это как шампунь? – не понял Костя.
– Два колоса на одном стебле! – сквозь зубы процедил Евстигнеев и посадил «Запорожец» прямо на площадку в двух шагах от дракона.
Все вылезли и уставились на мирно жующее чудовище. Дракон и в самом деле был невелик и очень походил бы на крупную козу, если б не три головы и здоровенные индюшачьи лапы. Народу на току не было. Дракон скосил на друзей огненный глаз и еще быстрее принялся уминать элитное зерно.
– А где бригадир? – возмутился Евстигнеев. – Почему допустил безобразие?
Из ближайших кустов тотчас выглянула чья-то кудлатая голова и обиженно возразила:
– А ты бы не допустил? Иди отгони, если смелый! У него три башки, а у меня одна! С вами вон лесник, пусть усмиряет!
– И усмирю, – мрачно сказал Костя и направился к дракону.
Дракон обернулся, зашипел и показал Косте раздвоенный язык. Костя остановился в нерешительности.
– Ну что, съел? – хмыкнула кудлатая голова. – Ты ближе подойди, увидишь, как он тебя тяпнет!
– Товарищи, – неожиданно обрадовался Евстигнеев, – не надо его отгонять! Он уж давно лопает, скоро нажрется!
– Сомневаюсь, – сухо сказала бабка. – Он ведь в три горла уписывает! Так и будет жрать и раздуваться, жрать и раздуваться. Эх, рыцаря бы сюда!
– Жору? – переспросил Костя. – А что, это идея! Дракон всегда боится либо колдуна, либо рыцаря. Евстигнеев, слетай в сторожку, привези Жору, хоть какая-то польза от него будет!
Евстигнеев лихо поднял «Запорожец» над площадкой и помчался в сторону ласа.
Костя с Ягой остались вдвоем.
– Может, попробуем отогнать? – сказал Костя. – Ты с одной стороны, я – с другой? Дракошечка, хорошенький, кончай жрать зерно, – забормотал он, заходя справа.
Левая голова дракона повернулась, обиженно глянула на Костю и отрицательно качнулась.
– Ах ты, негодный! – воскликнула Яга, заходя слева. – Совсем совести нет! Вот вспучит брюхо, запляшешь!
Теперь отрицательно качнулась правая голова. Центральная же ни на кого не обращала внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29