А? Не всплывают?
С немалым удовлетворением проповедник приметил в толпе множество виноватых лиц.
— Разве не посещают вас плотские мысли о поблескивающих от пота телах, что катаются по пуховым ложам похоти и разврата? — продолжил он. — Да, вы правы, все это отвратительно! И вот что я вам скажу! Вы все — жертвы самых глубочайших и темных своих желаний! Всеми вами бессовестно манипулирует этот досадный и докучливый демон секса!
Все рты потрясенно раскрылись. Брехли Трепп немного расслабил свою позу пораженного ударом молнии и понизил голос до более доверительного тона. Сложив руки у груди, он подался вперед над верхом мраморной кафедры в Уголке Проповедника.
— А скажите, останавливались ли вы когда-нибудь, чтобы задуматься, насколько это опасно? Да-да, чрезвычайно опасно! Один краткий момент отвлечения на разглядывание роскошно сложенного тела, затянутого в кусочки атласа… и кто знает, где все это закончится. Один рассеянный поворот на улицу скверного предзнаменования, сталкивающий вас лицом к лицу с неведомой опасностью… Кто может сказать, нет ли там одного из дюжины разных зловещих существ, что таятся в тени, готовые внести гибельный ужас в вашу жизнь? Да, это правда. Нет у дьявола большей опасности, чем… Нижнее Белье!
Указательный палец проповедника неистово размахивал, указывая в сторону неба, пока он обрушивался на волнующееся море пораженных благоговейным ужасом граждан Аксолотля.
— Да! И риск еще больше возрастает, если это нижнее белье ненадежно закреплено. Подумайте о катастрофах, которые только и ждут, чтобы случиться, когда скверно закрепленная лямка в самый неподходящий момент сползает к чувствительному участку.
Несколько молодых мужчин в аудитории заметно содрогнулись. Трепп мысленно усмехнулся и испустил вздох облегчения. Его информация была верна. Мода на фетишистское нижнее белье по-прежнему набирала обороты. Увидев реакцию аудитории, проповедник понял, что она у него в руках.
— Но не бойтесь, граждане Аксолотля. Я могу спасти вас от зол нижнего белья. Долее не будет эта заблудшая похотливая мыслишка сбивать вас с толка, более не подвергнетесь вы риску предательски сползшей лямки. Обретите полный контроль над вашим будущим и окажитесь в уютных объятиях теплой ворсистой подкладки. За пожертвование всего-навсего в пять с половиной мротов за пару я смогу предоставить вам удовлетворительно-комфортабельную поддержку вот этой вещицы!
Натренированным взмахом руки его высокобесподобие расстегнул две защелки на паре демонстрационных плакатов, расположенных по обе стороны от кафедры. Плакаты театрально раскрылись, заслоняя первоначальные изображения нижнего белья, и обнажили широкий диапазон полноразмерных, готовых к носке нижних рубашек для обоих полов, голубых и розовых.
Брехли Трепп собрался с духом для последнего проповеднического толчка, втыкая в толпу твердые взоры, а также закаленный во многих испытаниях кончик указательного пальца.
— Да! Освободитесь от опасностей шелковых трусов и атласных бюстгальтеров, избавьтесь от зол блудливых лямок и примкните к идущим единственно верным путем. Войдите в вечность свободными от вульгарных побуждений. — Голос проповедника воспарял, щеголяя распевными интонациями, пока он передавал свое последнее сообщение. — Да! Вы будете чувствовать себя такими счастливыми, не имея необходимости обнажаться. Будущее — это радость быть одетыми в Нужное Белье!
Таргаш готов был зааплодировать, а толпа уже раскошеливалась на пожертвования, но тут…
— Да зачем нам все эти шмотки? — вскричал мужчина в тоге у самого края толпы. Иголки кактуса все еще как попало торчали из его воротника.
— Что? Что? — переспросил Трепп.
— Почему мы должны верить в то, о чем ты нам тут толкуешь? — крикнул в ответ мужчина, обретая все больше уверенности.
Пальцы Треппа судорожно вцепились в край кафедры.
— Потому что… потому что это единственно верный путь… Он явно заволновался. Еще никто и никогда не отвечал ему ударом на удар.
— Брось, Трепп. Ты знаешь, что это вранье. За последние два года ты краснобайствовал перед нами уже о доброй сотне разных «единственно верных» путей. Будь мы такими идиотами, чтобы верить каждому твоему слову и всей той чешуе, которую ты еженедельно исторгаешь, мы бы уже пользовались при приготовлении пищи экстрадевственным оливковым маслом «Аллейна», при мытье — истинно-ангельской мыльной стружкой «Дом Эстес», а пили бы мы только бесконечные галлоны боговдохновенного эля «Старый Мальчик». Что же до надежных, как святой Георгий, презервативов…
— Ладно, ладно. Короче, гражданин. В чем суть? — прорычал Трепп из-за мраморного столпа.
— Суть в том, что каждую неделю ты сюда заявляешься, встаешь вон на ту ступеньку и заводишь очередной бред про единственно верный путь к спасению. Одну неделю трендишь про священнопищеварительный шоколадный батончик «Снюхерс», а на другую затягиваешь: «С утра и до ночи, трудящийся, пей / Только божественный кофе „Несклей“». Нельзя ли все же быть более последовательным?
В толпе стал нарастать одобрительный ропот.
— Вот, значит, в чем суть? Быть более последовательным? Я правильно понимаю? — Пытаясь принять вид морального превосходства, проповедник взглянул на кончик своего носа.
— Не совсем, — ухмыльнулся мужчина в манере, от которой у Треппа как-то особенно неприятно зачесалось вокруг шеи. — Суть в том, что ты… просто мошенник!
Толпа неодобрительно зашикала и приготовилась извергнуть поток презрительного улюлюканья.
— Я… я… пути богов порой загадочны, и есть много, очень много дорог, которыми можно пойти, — забормотал Брехли Трепп, бросая взгляд на Таргаша и с извиняющимся видом разводя руками. Ответом ему стал яростный взор без малейшего намека на дружелюбие.
Улюлюканье началось.
— Э-э… нет-нет, послушайте, я просто выполняю свою работу, указывая пути, которые вы вольны выбрать. А теперь я действительно могу предложить вам небольшую скидку на пожертвования в случае массового обращения в Нужное Белье…
Из толпы раздался гневный вскрик, и банка кофе «Несклей» полетела прямиком к высокому лбу проповедника. В последний момент Трепп успел пригнуться и выпрямиться. Вместо кофейных зерен лоб его обильно усеяли соленые капли паники.
— Ну-ну, погодите минутку, давайте не будем так торопиться…
Пузатая банка исчезла в дальнем ряду изгороди из кактусов, угодила в один, особенно сочный, — после чего была со страшной силой катапультирована обратно. Толпа аксолотлианцев буквально кипела, донельзя раздраженная тем, что ее лучшие суеверия были так нагло использованы для гнусной манипуляции.
— Послушайте, этот товар действительно первоклассный, тут все в порядке. Я сам с удовольствием его пью и… — Тут банка «Несклея» треснула Треппа по затылку, отправив митру проповедника лететь дальше в толпу. Его былая аудитория разразилась шумными криками восторга и, словно банка послужила чем-то вроде спускового крючка, начала нажимать вперед.
В этот самый момент его высокобесподобие Брехли Трепп от всей души пожалел о том, что в свое время отказался проходить курс «Избегание надвигающегося бунта», который ему настойчиво предлагала Миссия.
Дружные выкрики «Жулик! Мошенник!» зарождались в задней части толпы. Усики, щупики и корни этой заразы стремительно распространялись по всему Гад-парку.
Трепп нервно попятился. Ладони его вспотели.
— Ладно, ладно. Я вижу, что насчет Нужного Белья вам требуется крепко подумать. Вот что я вам скажу. Первым десяти из вас, кто захочет его носить, я предлагаю бесплатный испытательный срок. Нет-нет, пожалуйста, не все сразу. Такой энтузиазм излишен. Я… я…
Таргаш вздрогнул. А затем он понял, что теперь, может статься, на кону стоят не только объемы его прибыли.
Тревожно взвизгнув, Трепп резко развернулся и бросился бежать к ограде из кактусов. Отвлеченный диким ревом толпы, он едва ощутил уколы шипов, пока перепрыгивал на ту сторону.
Таргаш лишь какое-то мгновение стоял столбом от шока, наблюдая за тем, как буйное сборище устремляется к нему подобно дикой приливной волне гнева. Секунду спустя он уже плотно сидел у Треппа на пятках. Выпрыгнув через прореху в изгороди, коммерсант помчался во весь опор, спасая свою жизнь и надежду сорвать с проповедника семь шкур возмещения. А ведь предполагалось, что этот был самым лучшим!
Клубы пыли летели от пяток Треппа и Таргаша, пока они громыхали по Слоновой улице и нога в ногу заворачивали за угол Заячьего переулка. Толпа струилась сквозь ширящийся пролом в ограде из кактусов и гудящим роем неслась следом за парочкой, гоня ее вперед точно могучий гребень волны — две легких яхточки.
Одна смутная улица за другой мелькали у них под ногами, виляя и поворачивая, пока Трепп и Таргаш неслись к окраине города. Завернув за последний угол, они оказались перед башней из песчаника. Ее массивные ворота из пальмовых бревен были распахнуты. Почти ничего не видя из-за обильных потоков пота с горящих лбов, Трепп и Таргаш проскочили туда. Выбор у них был небольшой — взбесившаяся толпа славно об этом позаботилась.
Со всплеском сутаны и промельком пиджака они пушечными ядрами промчались сквозь приземистую башню с воротами. Где-то в затылках у обоих сидел один и тот же вопрос: как далеко их погонят разгоряченные граждане Аксолотля?
В облаке дикого рева толпа устремилась к башне с воротами, вздымая за собой длинный хвост пыли. Все глаза впивались в убегающую парочку.
Внезапно двое мужчин быстро выкатили из бокового проулка телегу и резко затормозили перед воротами, надежно их перекрывая. Кучер надежно закрепил вожжи и спрыгнул на землю, размахивая руками и громко звоня в колокольчик. Толпа мгновенно узнала характерную фуражку и соответствующую белую форму. Это были сотрудники Службы предвидения несчастных случаев и аварийных ситуаций.
Толпа резко подала назад, отчаянно сбрасывая скорость и со скрежетом тормозя.
— Извините, что испортили вам… гм… забаву, — сказал мужчина в белой форме, — но если бы вы продолжали в том же духе, вышел бы очень скверный несчастный случай.
Все знали о сотрудниках Службы предвидения несчастных случаев и аварийных ситуаций и об их сверхъестественной способности появляться в нужное время, чтобы подложить матрац под упавшего мойщика окон или врубить ручной тормоз у бесхозной телеги, внезапно тронувшейся с места на самом верху крутого спуска. Но очень немногие реально их видели. Почти все, что широкие народные массы о них знали, был их девиз: «Быстрое предвидение лучше долгого лечения».
Толпа беспокойно шаркала ногами, пока два милостионера спасались бегством по узкому деревянному мостику.
— Еще раз прошу прощения, — извинился провидец. — Если бы я позволил вашей ораве прогрохотать по тому мосту, все вы в итоге составили бы весьма скверную кучу на дне расщелины. Древесина гнилая, видите? Подпорки нипочем бы вас всех не выдержали.
Мужчина в тоге гневно протопал вперед, все еще топорщась шипами кактусов.
— Меня, — прорычал он, — хотя бы меня пропустите! Я должен этому мошеннику хорошенько накидать по рогам…
— Извини, приятель, никак нельзя. Слишком рискованно.
— Что-о?
— Твои костяшки. Они будут сущей кашей после того, как ты закончишь с этим парнем. Не говоря уж о том вывихе левого колена, который ты получишь, когда он тебя толкнет. Нет-нет, никак не могу тебя пропустить. Тебе потом на лечение потребуется больше моей месячной зарплаты. А теперь прошу расходиться. Мы должны поспеть к одной маленькой принцессе. Чтобы она свой пальчик некстати веретеном не уколола.
— А если вы вовремя туда не поспеете? — прорычал мужчина в тоге. Иглы кактуса дружно вибрировали, сочувствуя его нарастающему расстройству. — Она что, уснет на сотню лет, пока прекрасный принц ее не…
— Подрасти, приятель, — пренебрежительно отмахнулся провидец. — Она получит столбняк. Веретено ржавое, понимаешь? А теперь давайте, ребята, расходитесь. Быстрее. Я никому не хочу отдавить пальцы на ногах… — с этими словами он вскочил на телегу, его напарник щелкнул вожжами, и они понеслись прочь.
Толпа поохала, поахала и разошлась. Все раздраженно поклялись, что в следующий раз непременно наденут боксерские перчатки и жесткие наколенники.
Уже одолев приличный отрезок вниз по склону горы, Брехли Трепп первым заметил отсутствие погони, в ужасе оглянувшись через плечо. Считанные секунды спустя он задыхающейся грудой рухнул на землю, трогательно дрожа от облегчения.
Таргаш встал, упершись руками в колени, и попытался отдышаться, пока пот продолжал стекать по его лицу.
— Блестяще! — прохрипел он. — Просто блестяще! Весь товар — псу под хвост! И никаких денег!
— Я тут не виноват, — пролепетал Трепп.
— Почему вы не сказали, что каждую неделю туда ходите?
— Ох, лучше не спрашивайте, — откликнулся проповедник между двумя могучими глотками воздуха.
— Ну ладно, раз так, значит так. Конец контракту. Больше вы от меня работы не получите, а как только я вернусь обратно в контору, тут же возбужу против вас судебное дело.
— Нет-нет, вы не можете…
— Очень даже могу. Попробуйте только меня остановить. Я требую полного возмещения за утраченные товары. А теперь отдайте ваш кошелек! — прорычал Таргаш. Угрожающе багровая физиономия немало подкрепляла его слова. — Можете это считать частью возмещения.
Проповедник неподвижно лежал на земле.
— Ну давайте же! — Коммерсант нагнулся и схватил Треппа за сутану. Пальцы его побелели, когда он плотно затянул воротник.
— Прекратите! Вы меня душите…
— Кошелек!
Еле дыша, Брехли Трепп опорожнил свои карманы. Таргаш схватил небольшой мешочек с наличностью и взвесил его на ладони.
— Ладно, сгодится, — прохрипел он. Затем, отступив назад, коммерсант подобрал хорошую палку и со значением ею покачал. — Значит, так, — процедил он. — Я спускаюсь вниз по горе, а вы остаетесь здесь на тот случай, если толпа все-таки решит за нами последовать. Если я хоть краем глаза по дороге вниз вас замечу, вы у меня вот эту штуку испробуете, понятно?
Кончик палки закачался в дюйме от кончика носа Треппа.
Заведующий отделом сбыта Нужного Белья испустил еще один гневный рык, а затем с несчастным видом отправился вниз по склону горы, изрыгая проклятия всякий раз, когда он думал еще о трех сутках передвижения пешедралом и полной тщете всех этих усилий.
Как обычно, «Манна Амброзия» была упакована под завязку. Все места за всеми столами были заняты, и бокалы стремительно опустошались. В шумной атмосфере небесной пиццерии предупредительно порхали официантки.
— Сюда, сюда, любезная, еще кружку моего любимого, уж будь ангелочком, — невнятно пробурчал Алкан, перегибаясь через спинку кресла и протягивая здоровенную кожаную кружку. Официантка недовольно фыркнула и пропорхала к нему по-над дощатым полом, сжимая в руках массивный кувшин.
— Почему ты так упорно употребляешь эту гадость? — опять принялся насмехаться Огдам с соседнего стола на козлах. У него за спиной с голой гипсовой стены на Алкана издевательски скалилась фреска с двумя херувимами. — Это вино куда лучше. И для твоей талии, между прочим.
— У тебя свои предубеждения, — ворчливо отозвался Алкан, когда ангельская официантка плюхнула в его кружку добрый галлон. — Куда тебе деваться? А мне нравится моя талия. Я уже многие годы ее культивирую. Она демонстрирует мою подлинную приверженность самому себе. — Он с довольным видом похлопал себя по обширному брюху и ухмыльнулся. Официантка огладила свой фартук и упорхнула к другому манящему ее едоку.
— Какая жалость, что ты куда меньше внимания уделяешь культивированию верных гуртов своих приверженцев, — усмехнулся Огдам, чей поистине выдающийся нос загибался прямо в кубок с вином.
Сделав длинный глоток, Алкан, божество, ответственное за эли, опять ухмыльнулся.
— А у тебя только эта мысль в мозгах и сидит, верно?
— Эта мысль, мой дорогой Алкан, и у тебя должна всегда сидеть в мозгах, причем на самом почетном месте. Как еще можно надеяться продвинуться по служебной лестнице, если не путем увеличения числа приверженцев? Разве ты не хочешь за Верхним Столом обосноваться? Где еще лучшая чесночная манна и пицца? А резные хрустальные графины? И где еще скатерть раз в месяц меняют? Не говоря уж о самых аппетитных во всем Аррае официанточках. — Огдам бросил испепеляюще-завистливый взгляд на семь божеств за Верхним Столом, отлично зная, что кое у кого из них дела в этом месяце идут неважнецки. Однако в голове у него гудел один-единственный вопрос. Обеспечил ли он достаточно обращенных в его алкогольную тематику, чтобы оказаться там — и уже сегодня есть и пить за Верхним Столом?
Огдам закинул ногу за ногу, когда фигуристая брюнеточка опять вспорхнула к Верхнему Столу и наполнила бокал Блудда лучшим вином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
С немалым удовлетворением проповедник приметил в толпе множество виноватых лиц.
— Разве не посещают вас плотские мысли о поблескивающих от пота телах, что катаются по пуховым ложам похоти и разврата? — продолжил он. — Да, вы правы, все это отвратительно! И вот что я вам скажу! Вы все — жертвы самых глубочайших и темных своих желаний! Всеми вами бессовестно манипулирует этот досадный и докучливый демон секса!
Все рты потрясенно раскрылись. Брехли Трепп немного расслабил свою позу пораженного ударом молнии и понизил голос до более доверительного тона. Сложив руки у груди, он подался вперед над верхом мраморной кафедры в Уголке Проповедника.
— А скажите, останавливались ли вы когда-нибудь, чтобы задуматься, насколько это опасно? Да-да, чрезвычайно опасно! Один краткий момент отвлечения на разглядывание роскошно сложенного тела, затянутого в кусочки атласа… и кто знает, где все это закончится. Один рассеянный поворот на улицу скверного предзнаменования, сталкивающий вас лицом к лицу с неведомой опасностью… Кто может сказать, нет ли там одного из дюжины разных зловещих существ, что таятся в тени, готовые внести гибельный ужас в вашу жизнь? Да, это правда. Нет у дьявола большей опасности, чем… Нижнее Белье!
Указательный палец проповедника неистово размахивал, указывая в сторону неба, пока он обрушивался на волнующееся море пораженных благоговейным ужасом граждан Аксолотля.
— Да! И риск еще больше возрастает, если это нижнее белье ненадежно закреплено. Подумайте о катастрофах, которые только и ждут, чтобы случиться, когда скверно закрепленная лямка в самый неподходящий момент сползает к чувствительному участку.
Несколько молодых мужчин в аудитории заметно содрогнулись. Трепп мысленно усмехнулся и испустил вздох облегчения. Его информация была верна. Мода на фетишистское нижнее белье по-прежнему набирала обороты. Увидев реакцию аудитории, проповедник понял, что она у него в руках.
— Но не бойтесь, граждане Аксолотля. Я могу спасти вас от зол нижнего белья. Долее не будет эта заблудшая похотливая мыслишка сбивать вас с толка, более не подвергнетесь вы риску предательски сползшей лямки. Обретите полный контроль над вашим будущим и окажитесь в уютных объятиях теплой ворсистой подкладки. За пожертвование всего-навсего в пять с половиной мротов за пару я смогу предоставить вам удовлетворительно-комфортабельную поддержку вот этой вещицы!
Натренированным взмахом руки его высокобесподобие расстегнул две защелки на паре демонстрационных плакатов, расположенных по обе стороны от кафедры. Плакаты театрально раскрылись, заслоняя первоначальные изображения нижнего белья, и обнажили широкий диапазон полноразмерных, готовых к носке нижних рубашек для обоих полов, голубых и розовых.
Брехли Трепп собрался с духом для последнего проповеднического толчка, втыкая в толпу твердые взоры, а также закаленный во многих испытаниях кончик указательного пальца.
— Да! Освободитесь от опасностей шелковых трусов и атласных бюстгальтеров, избавьтесь от зол блудливых лямок и примкните к идущим единственно верным путем. Войдите в вечность свободными от вульгарных побуждений. — Голос проповедника воспарял, щеголяя распевными интонациями, пока он передавал свое последнее сообщение. — Да! Вы будете чувствовать себя такими счастливыми, не имея необходимости обнажаться. Будущее — это радость быть одетыми в Нужное Белье!
Таргаш готов был зааплодировать, а толпа уже раскошеливалась на пожертвования, но тут…
— Да зачем нам все эти шмотки? — вскричал мужчина в тоге у самого края толпы. Иголки кактуса все еще как попало торчали из его воротника.
— Что? Что? — переспросил Трепп.
— Почему мы должны верить в то, о чем ты нам тут толкуешь? — крикнул в ответ мужчина, обретая все больше уверенности.
Пальцы Треппа судорожно вцепились в край кафедры.
— Потому что… потому что это единственно верный путь… Он явно заволновался. Еще никто и никогда не отвечал ему ударом на удар.
— Брось, Трепп. Ты знаешь, что это вранье. За последние два года ты краснобайствовал перед нами уже о доброй сотне разных «единственно верных» путей. Будь мы такими идиотами, чтобы верить каждому твоему слову и всей той чешуе, которую ты еженедельно исторгаешь, мы бы уже пользовались при приготовлении пищи экстрадевственным оливковым маслом «Аллейна», при мытье — истинно-ангельской мыльной стружкой «Дом Эстес», а пили бы мы только бесконечные галлоны боговдохновенного эля «Старый Мальчик». Что же до надежных, как святой Георгий, презервативов…
— Ладно, ладно. Короче, гражданин. В чем суть? — прорычал Трепп из-за мраморного столпа.
— Суть в том, что каждую неделю ты сюда заявляешься, встаешь вон на ту ступеньку и заводишь очередной бред про единственно верный путь к спасению. Одну неделю трендишь про священнопищеварительный шоколадный батончик «Снюхерс», а на другую затягиваешь: «С утра и до ночи, трудящийся, пей / Только божественный кофе „Несклей“». Нельзя ли все же быть более последовательным?
В толпе стал нарастать одобрительный ропот.
— Вот, значит, в чем суть? Быть более последовательным? Я правильно понимаю? — Пытаясь принять вид морального превосходства, проповедник взглянул на кончик своего носа.
— Не совсем, — ухмыльнулся мужчина в манере, от которой у Треппа как-то особенно неприятно зачесалось вокруг шеи. — Суть в том, что ты… просто мошенник!
Толпа неодобрительно зашикала и приготовилась извергнуть поток презрительного улюлюканья.
— Я… я… пути богов порой загадочны, и есть много, очень много дорог, которыми можно пойти, — забормотал Брехли Трепп, бросая взгляд на Таргаша и с извиняющимся видом разводя руками. Ответом ему стал яростный взор без малейшего намека на дружелюбие.
Улюлюканье началось.
— Э-э… нет-нет, послушайте, я просто выполняю свою работу, указывая пути, которые вы вольны выбрать. А теперь я действительно могу предложить вам небольшую скидку на пожертвования в случае массового обращения в Нужное Белье…
Из толпы раздался гневный вскрик, и банка кофе «Несклей» полетела прямиком к высокому лбу проповедника. В последний момент Трепп успел пригнуться и выпрямиться. Вместо кофейных зерен лоб его обильно усеяли соленые капли паники.
— Ну-ну, погодите минутку, давайте не будем так торопиться…
Пузатая банка исчезла в дальнем ряду изгороди из кактусов, угодила в один, особенно сочный, — после чего была со страшной силой катапультирована обратно. Толпа аксолотлианцев буквально кипела, донельзя раздраженная тем, что ее лучшие суеверия были так нагло использованы для гнусной манипуляции.
— Послушайте, этот товар действительно первоклассный, тут все в порядке. Я сам с удовольствием его пью и… — Тут банка «Несклея» треснула Треппа по затылку, отправив митру проповедника лететь дальше в толпу. Его былая аудитория разразилась шумными криками восторга и, словно банка послужила чем-то вроде спускового крючка, начала нажимать вперед.
В этот самый момент его высокобесподобие Брехли Трепп от всей души пожалел о том, что в свое время отказался проходить курс «Избегание надвигающегося бунта», который ему настойчиво предлагала Миссия.
Дружные выкрики «Жулик! Мошенник!» зарождались в задней части толпы. Усики, щупики и корни этой заразы стремительно распространялись по всему Гад-парку.
Трепп нервно попятился. Ладони его вспотели.
— Ладно, ладно. Я вижу, что насчет Нужного Белья вам требуется крепко подумать. Вот что я вам скажу. Первым десяти из вас, кто захочет его носить, я предлагаю бесплатный испытательный срок. Нет-нет, пожалуйста, не все сразу. Такой энтузиазм излишен. Я… я…
Таргаш вздрогнул. А затем он понял, что теперь, может статься, на кону стоят не только объемы его прибыли.
Тревожно взвизгнув, Трепп резко развернулся и бросился бежать к ограде из кактусов. Отвлеченный диким ревом толпы, он едва ощутил уколы шипов, пока перепрыгивал на ту сторону.
Таргаш лишь какое-то мгновение стоял столбом от шока, наблюдая за тем, как буйное сборище устремляется к нему подобно дикой приливной волне гнева. Секунду спустя он уже плотно сидел у Треппа на пятках. Выпрыгнув через прореху в изгороди, коммерсант помчался во весь опор, спасая свою жизнь и надежду сорвать с проповедника семь шкур возмещения. А ведь предполагалось, что этот был самым лучшим!
Клубы пыли летели от пяток Треппа и Таргаша, пока они громыхали по Слоновой улице и нога в ногу заворачивали за угол Заячьего переулка. Толпа струилась сквозь ширящийся пролом в ограде из кактусов и гудящим роем неслась следом за парочкой, гоня ее вперед точно могучий гребень волны — две легких яхточки.
Одна смутная улица за другой мелькали у них под ногами, виляя и поворачивая, пока Трепп и Таргаш неслись к окраине города. Завернув за последний угол, они оказались перед башней из песчаника. Ее массивные ворота из пальмовых бревен были распахнуты. Почти ничего не видя из-за обильных потоков пота с горящих лбов, Трепп и Таргаш проскочили туда. Выбор у них был небольшой — взбесившаяся толпа славно об этом позаботилась.
Со всплеском сутаны и промельком пиджака они пушечными ядрами промчались сквозь приземистую башню с воротами. Где-то в затылках у обоих сидел один и тот же вопрос: как далеко их погонят разгоряченные граждане Аксолотля?
В облаке дикого рева толпа устремилась к башне с воротами, вздымая за собой длинный хвост пыли. Все глаза впивались в убегающую парочку.
Внезапно двое мужчин быстро выкатили из бокового проулка телегу и резко затормозили перед воротами, надежно их перекрывая. Кучер надежно закрепил вожжи и спрыгнул на землю, размахивая руками и громко звоня в колокольчик. Толпа мгновенно узнала характерную фуражку и соответствующую белую форму. Это были сотрудники Службы предвидения несчастных случаев и аварийных ситуаций.
Толпа резко подала назад, отчаянно сбрасывая скорость и со скрежетом тормозя.
— Извините, что испортили вам… гм… забаву, — сказал мужчина в белой форме, — но если бы вы продолжали в том же духе, вышел бы очень скверный несчастный случай.
Все знали о сотрудниках Службы предвидения несчастных случаев и аварийных ситуаций и об их сверхъестественной способности появляться в нужное время, чтобы подложить матрац под упавшего мойщика окон или врубить ручной тормоз у бесхозной телеги, внезапно тронувшейся с места на самом верху крутого спуска. Но очень немногие реально их видели. Почти все, что широкие народные массы о них знали, был их девиз: «Быстрое предвидение лучше долгого лечения».
Толпа беспокойно шаркала ногами, пока два милостионера спасались бегством по узкому деревянному мостику.
— Еще раз прошу прощения, — извинился провидец. — Если бы я позволил вашей ораве прогрохотать по тому мосту, все вы в итоге составили бы весьма скверную кучу на дне расщелины. Древесина гнилая, видите? Подпорки нипочем бы вас всех не выдержали.
Мужчина в тоге гневно протопал вперед, все еще топорщась шипами кактусов.
— Меня, — прорычал он, — хотя бы меня пропустите! Я должен этому мошеннику хорошенько накидать по рогам…
— Извини, приятель, никак нельзя. Слишком рискованно.
— Что-о?
— Твои костяшки. Они будут сущей кашей после того, как ты закончишь с этим парнем. Не говоря уж о том вывихе левого колена, который ты получишь, когда он тебя толкнет. Нет-нет, никак не могу тебя пропустить. Тебе потом на лечение потребуется больше моей месячной зарплаты. А теперь прошу расходиться. Мы должны поспеть к одной маленькой принцессе. Чтобы она свой пальчик некстати веретеном не уколола.
— А если вы вовремя туда не поспеете? — прорычал мужчина в тоге. Иглы кактуса дружно вибрировали, сочувствуя его нарастающему расстройству. — Она что, уснет на сотню лет, пока прекрасный принц ее не…
— Подрасти, приятель, — пренебрежительно отмахнулся провидец. — Она получит столбняк. Веретено ржавое, понимаешь? А теперь давайте, ребята, расходитесь. Быстрее. Я никому не хочу отдавить пальцы на ногах… — с этими словами он вскочил на телегу, его напарник щелкнул вожжами, и они понеслись прочь.
Толпа поохала, поахала и разошлась. Все раздраженно поклялись, что в следующий раз непременно наденут боксерские перчатки и жесткие наколенники.
Уже одолев приличный отрезок вниз по склону горы, Брехли Трепп первым заметил отсутствие погони, в ужасе оглянувшись через плечо. Считанные секунды спустя он задыхающейся грудой рухнул на землю, трогательно дрожа от облегчения.
Таргаш встал, упершись руками в колени, и попытался отдышаться, пока пот продолжал стекать по его лицу.
— Блестяще! — прохрипел он. — Просто блестяще! Весь товар — псу под хвост! И никаких денег!
— Я тут не виноват, — пролепетал Трепп.
— Почему вы не сказали, что каждую неделю туда ходите?
— Ох, лучше не спрашивайте, — откликнулся проповедник между двумя могучими глотками воздуха.
— Ну ладно, раз так, значит так. Конец контракту. Больше вы от меня работы не получите, а как только я вернусь обратно в контору, тут же возбужу против вас судебное дело.
— Нет-нет, вы не можете…
— Очень даже могу. Попробуйте только меня остановить. Я требую полного возмещения за утраченные товары. А теперь отдайте ваш кошелек! — прорычал Таргаш. Угрожающе багровая физиономия немало подкрепляла его слова. — Можете это считать частью возмещения.
Проповедник неподвижно лежал на земле.
— Ну давайте же! — Коммерсант нагнулся и схватил Треппа за сутану. Пальцы его побелели, когда он плотно затянул воротник.
— Прекратите! Вы меня душите…
— Кошелек!
Еле дыша, Брехли Трепп опорожнил свои карманы. Таргаш схватил небольшой мешочек с наличностью и взвесил его на ладони.
— Ладно, сгодится, — прохрипел он. Затем, отступив назад, коммерсант подобрал хорошую палку и со значением ею покачал. — Значит, так, — процедил он. — Я спускаюсь вниз по горе, а вы остаетесь здесь на тот случай, если толпа все-таки решит за нами последовать. Если я хоть краем глаза по дороге вниз вас замечу, вы у меня вот эту штуку испробуете, понятно?
Кончик палки закачался в дюйме от кончика носа Треппа.
Заведующий отделом сбыта Нужного Белья испустил еще один гневный рык, а затем с несчастным видом отправился вниз по склону горы, изрыгая проклятия всякий раз, когда он думал еще о трех сутках передвижения пешедралом и полной тщете всех этих усилий.
Как обычно, «Манна Амброзия» была упакована под завязку. Все места за всеми столами были заняты, и бокалы стремительно опустошались. В шумной атмосфере небесной пиццерии предупредительно порхали официантки.
— Сюда, сюда, любезная, еще кружку моего любимого, уж будь ангелочком, — невнятно пробурчал Алкан, перегибаясь через спинку кресла и протягивая здоровенную кожаную кружку. Официантка недовольно фыркнула и пропорхала к нему по-над дощатым полом, сжимая в руках массивный кувшин.
— Почему ты так упорно употребляешь эту гадость? — опять принялся насмехаться Огдам с соседнего стола на козлах. У него за спиной с голой гипсовой стены на Алкана издевательски скалилась фреска с двумя херувимами. — Это вино куда лучше. И для твоей талии, между прочим.
— У тебя свои предубеждения, — ворчливо отозвался Алкан, когда ангельская официантка плюхнула в его кружку добрый галлон. — Куда тебе деваться? А мне нравится моя талия. Я уже многие годы ее культивирую. Она демонстрирует мою подлинную приверженность самому себе. — Он с довольным видом похлопал себя по обширному брюху и ухмыльнулся. Официантка огладила свой фартук и упорхнула к другому манящему ее едоку.
— Какая жалость, что ты куда меньше внимания уделяешь культивированию верных гуртов своих приверженцев, — усмехнулся Огдам, чей поистине выдающийся нос загибался прямо в кубок с вином.
Сделав длинный глоток, Алкан, божество, ответственное за эли, опять ухмыльнулся.
— А у тебя только эта мысль в мозгах и сидит, верно?
— Эта мысль, мой дорогой Алкан, и у тебя должна всегда сидеть в мозгах, причем на самом почетном месте. Как еще можно надеяться продвинуться по служебной лестнице, если не путем увеличения числа приверженцев? Разве ты не хочешь за Верхним Столом обосноваться? Где еще лучшая чесночная манна и пицца? А резные хрустальные графины? И где еще скатерть раз в месяц меняют? Не говоря уж о самых аппетитных во всем Аррае официанточках. — Огдам бросил испепеляюще-завистливый взгляд на семь божеств за Верхним Столом, отлично зная, что кое у кого из них дела в этом месяце идут неважнецки. Однако в голове у него гудел один-единственный вопрос. Обеспечил ли он достаточно обращенных в его алкогольную тематику, чтобы оказаться там — и уже сегодня есть и пить за Верхним Столом?
Огдам закинул ногу за ногу, когда фигуристая брюнеточка опять вспорхнула к Верхнему Столу и наполнила бокал Блудда лучшим вином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40