— Кто же это будет?
Публика затаила дыхание.
Разумеется, настоящий ответ ровным счетом ничего не значил. Блинни уже знал результат. Он его неделями планировал. С тех самых пор, как положил свой похотливый глаз на ложбинку меж грудей роскошной мисс Меса.
Пока часть аудитории синела и багровела, конферансье открыл конверт, вынул ответ и прижал его к своей колотящейся груди. Затем он быстро оглянулся через плечо, уточняя для себя ответы девушек. Негоже было бы сейчас напортачить. После стольких трудов и усилий.
— Если на этой карточке значится буква «В», я присоединюсь к прекрасной Нибели, которая будет играть в «Расставь свои знаки». А если буква «А», это будет Взупна, — пренебрежительно добавил Плутт. — Итак, ответ… — Он оторвал карточку от груди, и ему в глаза укоризненно глянула буква «А».
— Ответ… ответ — «В»! — объявил Блинни Плутт, смял карточку, сунул ее поглубже во внутренний карман своей тоги и торжественно прошел по сцене, чтобы ухватить Нибель Месу за талию и провальсировать с ней под сопровождение главной темы всего шоу.
— Мои поздравления, Нибель Меса! — объявил конферансье несколькими минутами позже, когда он снова нашел светлую точку в центре сцены и довел публику до предельно лихорадочного гула. — Итак, ты прошла в финал игрового шоу «Сам себе пророк!» — Затем Плутт неохотно повернулся и обратился к проигравшей: — Впрочем, и ты, Взупна Гой, не уходишь с пустыми руками. Наше сегодняшнее шоу было спонсировано замечательными людьми из компании «Божественная чистка». И благодаря им ты уйдешь с годовым запасом патентованного, не оставляющего царапин Суперочистителя магических кристаллов с кондиционером для рук. Пожалуйста, удостойте ее аплодисментов, ведь она была… настоящей противницей!
Мгновение спустя Взупна Гой была утянута со сцены мерцающей ассистенткой — чтобы следующие несколько недель тщетно пытаться прикинуть, что именно ей делать с годовым запасом патентованного, не оставляющего царапин Суперочистителя магических кристаллов с кондиционером для рук.
Сцена развернулась, зеркала и линзы приняли другой угол, и Блинни Плутт вместе с роскошной мисс Меса снова вошли туда на мощной волне беспорядочных аплодисментов. Нибель надувала губки и беспрерывно прихорашивалась, изображая пылкую любовь к аудитории. Следовало заметить, что на роль стыдливо-застенчивой девушки она годилась примерно так же, как средняя черепаха — на роль идеального аэронавта.
— Итак, дамы и господа Аксолотля, вот она, финалистка этого года и победительница игрового шоу «Сам себе пророк!» — ее соблазнительная пышность Нибель Меса. Аплодисменты, аплодисменты.
Только одна пара рук не присоединилась к энергичному хлопанью в ладоши, и принадлежала она Взупне Гой. Проигравшая девушка стояла за кулисами, глухо рыча.
Реакция публики была такой, что Блинни едва смог с ней управиться. Толпа просто взбесилась. Однако невесть как за следующие несколько минут, издавая успокоительные вопли, он постепенно угомонил аксолотлианцев до менее бурного неистовства зрительского наслаждения.
В конце концов, когда конферансье убедился, что все будут способны снова его слышать, он, похотливо истекая слюной, повернулся к Нибели и объявил:
— Еще раз мои поздравления! Ты победила. Каковы твои ощущения?
— Ах-х! Я в полном восторге!
— Итак, должны ли мы узнать, какой золотой приз тебя ожидает?
Нибель с энтузиазмом кивнула светлыми локонами, и Блинни ощутил определенное шевеление в некоторых своих органах.
— Ну что ж… тогда давай сыграем в «Расставь свои ноги… тьфу, то есть знаки». Подойди сюда, пожалуйста. — И, плотно обернув дрожащую руку вокруг ее двухфутовой талии , Плутт ловко проскользнул по сцене, оказываясь лицом к обширному набору карт, обращенных рубашкой вверх на разноцветной стене.
— Итак, Нибель, я уверен, ты уже знаешь, как играть в «Расставь свои знаки». Однако для тех, из чьей памяти это выскользнуло…
Тут он повернулся к публике и взмахнул рукой.
— Стыд и срам! — заорала толпа в ответ, как она всегда это делала.
— я им это напомню. Нибель, дорогая моя, тебе позволено выбрать четыре карты и вынуть их из этих держателей. Далее ты должна так их расположить, чтобы из них явствовало самое лучшее и счастливейшее из будущих, будь то финансовое, туристское или даже супружеское! Ты понимаешь? Скажи: «Да, Блин!»
— Да, Блин, — снова кивнула Нибель. — Я это сделаю.
— Конечно! — выкрикнула в ответ прекрасно выдрессированная аудитория. — Она это сделает!
— Очень хорошо, тогда делай свой выбор, радость моя. Здесь твой шанс понежиться в объятиях роскоши. Желаю удачи!
— Я… я возьму третью из верхнего ряда, вторую из третьего, а две остальные из четвертого, — томно надувая губки, объявила Нибель. В короне вспыхивающих блесток мерцающая ассистентка выхватила указанные карты из держателей, резко развернулась и разложила их рубашками вверх на столе в центре сцены.
А затем, впервые за целый день, весь амфитеатр погрузился в тревожную тишину. Все присутствующие наблюдали, как Нибель Меса пробивала себе дорогу сквозь ряды полных надежд конкурсанток в игровом шоу «Сам себе пророк!», постепенно обретая уверенность и оказываясь при каждом новом своем появлении облаченной во все более красочную и короткую тунику. Теперь уже было сомнительно, имеет ли туника, которой Нибель в данный момент щеголяла, достаточно материи, чтобы остановить даже самое небольшое кровотечение. Мужчины обожали Нибель за ее еще более очевидные принадлежности, а женщины ценили за то, что у нее хватает духу так перед ними красоваться. Все хотели для Нибели только самого лучшего. И в том числе — Блинни Плутт.
Громко стуча каблуками, Нибель Меса прогрохотала к столику с четырьмя картами, которые она выбрала.
— Итак, давайте посмотрим, что у нас теперь на «Столе Блинни», — объявил конферансье и перевернул первую из четырехфутовых в вышину карт.
Там оказался изображен единственный необъятный букет цветов. Толпа еще пуще заерзала на сиденьях. На второй карте изображалась открытая повозка, которую тянули три пары могучих козерогов. Толпа понимающе охнула.
— А третья? — Блинни опытным жестом перевернул карту, где демонстрировалась единственная голубая подвязка. Мужчины в публике издали подобающе похотливые возгласы. — И наконец… — С четвертой карты в поле зрения публики впрыгнули две буквы: «Б» и «П». Рокотки слухов тут же разнеслись по храму.
— А теперь, мисс Нибель Меса, победительница игрового шоу «Сам себе пророк!», для тебя настала пора выбрать… — Оркестр снова забарабанил кулаками по краю сцены, а огни были притушены до единственного пятнышка, сосредоточенного на Нибели и Блинни. — Теперь, как тебе известно, у тебя будет десять секунд, чтобы отвергнуть одно из этих предсказаний и расположить остальные в том порядке, который, как тебе кажется, более предпочтителен для твоей судьбы. Ты понимаешь?
— Да… я понимаю, — прошептала девушка. Общее напряжение наконец-то проняло даже ее.
— Конечно, она понимает! — выкрикнул один из тех немногих стойких зрителей, которые не были захвачены всей остротой момента. Через десять секунд Нибель Меса должна будет выбрать свое будущее. Весь последний год бесчисленных появлений на игровом шоу вел к этим нескольким последним мгновениям.
— Ты готова? Скажи: «Да, Блин!»
— Да, Блин! — нервно кивнула Нибель.
— Очень хорошо, твое время пойдет, как только публика начнет считать. Желаю удачи. Десять! …Девять…
Нибель подскочила к столу и встала там в полном смятении, лишенная даже малейшего намека на смысл символов.
— …Восемь… Семь…
Девушка разом ухватила две карты, покачала ими и снова их уронила.
— …Шесть… Пять…
Она схватила букет цветов и нахмурилась.
— …Четыре… Три…
Нибель бросила цветы, схватила повозку.
— …Два…
В последний момент она отбросила повозку и случайным образом расположила на столе три остальные карты.
— …Один… Стоп! — Ухватив Нибель за изящные запястья, Блинни Плутт аж задрожал. Прежде чем его ладони вспотели, он почел за лучшее отпустить девушку.
— Итак, ты отвергла повозку с открытым верхом и упряжкой из козерогов. Туристический это знак или… брачный? Неужели ты только что отвергла наилучший из романтических транспортов Аксолотля, готовый умчать тебя на свадьбу года в качестве главной звезды? Нет! Ты отбросила полностью оплаченное трехдневное путешествие по всему ведомому миру! — Толпа застонала, соболезнуя. Нибель упустила шанс вплотную увидеть гору и взглянуть на темную сторону следующей. Ах какая жалость!
— Но что ты выбрала и в каком порядке? Как ты «Расставила свои знаки»? Итак, у нас здесь имеется огромный букет цветов, которые собраны так, чтобы их было удобно нести и… возможно, бросать? — Некоторые из более пожилых и романтически настроенных дам ахнули. — Подвязка, многозначительно голубая, одна из триады знаков, а другие, возможно, не менее старые и привычные?
Нибель прижала ладонь ко рту и негромко пискнула.
— Да, — с широким жестом объявил Блинни. — Некоторые из вас уже догадались. Так оно и есть. Итак, Нибель Меса, ты собираешься огласить имя человека, за которого ты намерена выйти замуж. А игровое шоу «Сам себе пророк!» все это оплатит. Ах, это так неожиданно. Что за сказочная концовка!
Плутт дрожал от страха и похоти. Пока что все шло как нельзя лучше. Теперь последний толчок.
— Но кто этот счастливчик? Вот эти две буквы содержат в себе ответ. Кто может скрываться под инициалами «БП»? — театрально размышлял Блинни. Затем он бросил страстный взор на Нибель и со значением ей подмигнул.
Девушка, уставившись перед собой, размышляла.
— «БП»? А это точно не «ПБ»?
— НЕТ! — возопил Блинни. — Гм… э-э… нет. Это явно кто-то, чье имя начинается на букву «Б». — Он вспыхнул радостной ухмылкой и опять подмигнул.
Тут глаза Нибели расширились, ее взгляд сфокусировался, а из горла вылетел какой-то сдавленный звук.
— Я знаю, что это означает, — прошептала она, глазея на Плутта в новом свете, подавленная нежданностью ситуации. Карты это сказали, и здесь, прямо перед публикой, все обнажилось.
Указательный палец девушки внезапно выпрямился и указал на конферансье.
— Блинни Плутт!
Именно эти два слова он отчаянно жаждал услышать.
— Я? — Виртуозный доильщик всевозможных аудиторий, Блинни отступил на шаг, повернулся к толпе и потянул ее за все доступные соски. — Я? — Изображая потрясение, конферансье схватил себя за грудки.
— Какой невероятный сюрприз! — драматически завопил он затем. — Но карты так сказали, — добавил Плутт, прежде чем кто-либо, а меньше всех внезапно пораженная страхом перед публикой Нибель смог ему возразить. — Так ты выйдешь за меня замуж? Скажи: «Да, Блин!»
— Да, Блин… — прошептала девушка, и весь амфитеатр буквально взорвался слезами и аплодисментами.
С похотливой ухмылкой Блинни Плутт подскочил к Нибели и ухватил ее за талию, увлекая девушку в левую часть сцены и направляясь к своей гримерке.
По праву причитавшуюся ему взятку помощник режиссера вполне мог получить немного позже.
Багровая молния промелькнула через небо над Мортрополисом в самом конце огненной бури, поджигая клубы хтонических дымоуглеродов, что поднимались от двигателей инфернального сгорания, установленных на паромах. Где-то переключился клапан, перегретый пар устремился по милям трубопроводов, и возвещавшая о конце очередной смены сирена заглушила все остальные звуки.
Мгновения спустя должен был начаться час пик. Улицам Мортрополиса снова предстояло ломиться от толп несчастных душ, вышвырнутых из одного места мучения и направляющихся для очередных восьми часов нестерпимого страдания куда-то еще.
Для обитателей подземного царства Уадда день был вполне обычный.
Точно таким же он был и для беспризорных сдельщиков.
— Итак, все знают, что нам предполагается делать? — задал вопрос высокий худой мужчина с козлиной бородкой. Из-под руки у него торчала небрежно засунутая туда скрипка.
— Да знаем, знаем, Бешмет. Ты уже и так нам все уши об этом прожужжал, — отозвалась предельно истощенная на вид фигура с кривоватой ухмылкой на физиономии.
— Послушай, Фауст, я просто хочу позаботиться о том, чтобы все вышло тип-топ, — рявкнул Бешмет. — Ведь именно мне предстоит всех отвлекать. Все глаза будут на мне сосредоточены. Если что-то пойдет не так…
— Да, мой милый, но ведь тебе все это нравится. Опасность, погоня, поклоняющаяся аудитория, — прохрипела Шпирс, помахивая ресницами. — Между прочим, часть тяжести я смогла бы снять с тебя небольшим вокальным сопровождением.
Глаза Бешмета тут же тревожно расширились. Вокальное сопровождение. Ну уж нет! С таким же успехом Шпирс могла бы назвать это пением. Потуги ее глотки на музицирование заставляли поскребывание ножом по краю тарелки казаться положительно благозвучным.
— Нет-нет, никакого пения, — выдохнул скрипач.
— Тогда вини только самого себя, радость моя, раз ты не позволяешь и мне немного отвлечь их внимание, — продолжила Шпирс. — А ведь я бы их по-настоящему отвлекла, знаешь это? Ладно, если ты не позволяешь мне петь, я могла бы… — Она покачала своей далекой от непривлекательности фигурой и надула губки. — Они бы от меня просто глаз отвести не смогли…
Рядом в тени жалкая фигура в рясе монаха Синнианского аббатства закатила глаза и что-то недовольно проворчала.
— Да они по-прежнему не могут, — прорычал Бешмет. — Ты только на них посмотри! — Вся группа сдельщиков стояла, трогательно высунув языки и пуская слюни.
К своему немалому негодованию, монах Синнианского аббатства зарделся и вынужден был быстро переключить свои мысли на дохлых псов и холодный душ.
— Ах, разве они не лапочки? — закулдыкала Шпирс.
Очень трогательно, — неодобрительно проворчал Бешмет. — Ладно, ребята, давайте с этим заканчивать. Вперед! — Раздраженно вскинув скрипку под подбородок, он атаковал их уши быстрым всплеском глиссандического крещендо из «Эротической симфонии в ре-миноре» композитора Шнютке.
— Ох-х. Сделай хоть перерывчик! — рявкнул Фауст, нервно подергиваясь. — Проклятый зуд! Я от котенка в кипятке слышал куда лучшую мелодию!
— Поистине музыкальная поэзия! — восхищенно объявил еще один член компании. Он зарделся и опустил глаза, а затем вдруг сложил на груди руки. — Поиграй еще немного, дорогой Бешмет!
Фауст покачал головой.
— Проклятье, я и забыл, что ты написал эту лабуду. О чем ты думал, когда продал за нее свою душу?
— Эх, дикарь ты, Фауст. Эти четыре такта на девять восьмых — самая технически сложная аппликатура за всю историю игры на скрипке! Если бы ты хоть что-нибудь знал о постмодернистских неоклассических работах, ты бы оценил это по достоинству, — в хорошо отрепетированной манере отбился от критики скрипач.
— Будь уверен, я и так все это по достоинству оценил, — проворчал Фауст. — Да, скажу тебе, эти четыре такта могут всю серу из ушей вычистить. Какого дьявола ты не загнал свою душу за что-нибудь более достойное?
— То есть как ты? — парировал Шнютке?
— Я заключил куда лучшую сделку, чем ты, приятель. Если взять выбор между написанием визгливой лабудятины и проведением двадцати четырех лет в самых лучших наслаждениях, какие только может выдержать тело, я знаю, что бы я предпочел. — Фауст ухмыльнулся в своей обычной излишне сладострастной манере.
— Мое имя прославлено по всем Тальпийским горам. Причем прославлено как принадлежащее общепризнанному гению во всех окрестных королевствах. А ты так же широко известен?
— О да, — ухмыльнулся Фауст. — Мое имя встречается в большем числе регулярно читаемых книжек, чем когда-либо будет упоминаться твое.
— Что-что?
— Я был на первой странице всех черных записных книжечек у прекрасных дам. Когда им хотелось славно провести время, они первым делом всегда звали меня!
Глаза Шпирс вспыхнули.
— Я продал свою душу ради искусства! — заявил Шнютке.
— А я за свою получил кучу забавы, — парировал Фауст.
Каждый из так называемых сдельщиков оказался в Уадде в целом по одной и той же причине. Всем им так отчаянно чего-то недоставало или им так срочно требовался какой-то навык, какой-то талант, что они поддались финальному искушению. Они трижды прошептали свои величайшие желания, адресуясь к местному демону, — и оказались здесь. Проданные, бесприютные, мучимые. Они считались нелегальными уаддскими иммигрантами. Пострадавшими от собственных необоримых желаний.
Вернее, все, за исключением жалкого монаха в тени. Он был одурачен одной роковой ночью в безмолвной часовне святого Маразма Регулярно Забываемого — и теперь застрял здесь. Его обрабатывали той же просмоленной щеткой, что и всех остальных, постоянно преследовали девятифутовые ментагоны — за бродяжничество и недозволенную организацию представлений на улицах Мортрополиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40