Стол этот был футов двадцать в длину, а в дальнем конце — странное дело! имел восемнадцатидюймовую стенку.
Подув на костлявые ладони и опершись бедрами об стол, Мабыть, почти без всей той церемонности, которую Корман от него ожидал, резко швырнул три рунных кубика катиться по всей длине стола.
Они лишь раз подпрыгнули, ударились о заднюю стенку и остановились посреди выжидательной тишины, нарушаемой только непрестанным подсасыванием дряхлым капитаном своей вставной челюсти.
Мабыть прошаркал к дальнему концу и вгляделся в руны, особенно шумно подсасывая челюсть, пока обдумывал значение этих рун.
— Самое благоприятное, говорите?
Корман кивнул.
— Гм… и как можно скорее?
— Да, нам нужно как можно сильнее сохранить все это событие в общественном сознании и начать продавать билеты, как только…
— Счастливый исход для счастливой парочки?
— Да, гм-м… думаю, да?
Мабыть хмыкнул, схватил рунные кубики и сунул их обратно в карман.
— Вторник на следующей неделе, — пропыхтел он, шаркая назад к своему креслу.
— Что? — воскликнул Корман. — Так скоро?
— Вы же хотели скоро. Сами сказали. Вбежали сюда без всякого объявления, как будто вам кто-то перец в задницу вставил. Я помню времена, когда молодые люди всегда стучали в дверь. Вторник на следующей неделе — и точка!
Тут в голове у Кормана возникло целое полчище проблем. Одежда… подарки… списки гостей… гм-м… костюмы…
Список рос. Паника начала угрожающе нависать над плечами продюсера. Тогда он резко развернулся и во весь дух бросился бежать из Главного муниципального зала предсказаний, на лету промахивая добрых пять шагов, прежде чем ему снова удавалось достичь соприкосновения с землей.
Вот в чем проблема с современной молодежью, — проворчал капитан Мабыть, буквально обтекая меланхолией. — Торопливость. Не могут дождаться, пока все толком не будет проделано. Я помню, в мои времена мы девушку добрых пару-другую раз на люди выводили, прежде чем вся эта свадебная суматоха свою уродливую голову поднимала.
— Так не должно было быть. Он обещал мне увлеченную публику, а не то что меня самого привлекут, — скорбно пожаловался его высокобесподобие Брехли Трепп самому себе, свисая со стены тюрьмы Ментагон, прикованный к ней наручниками.
— Вам следовало дать деру, когда у вас еще был шанс, — проворчал Бешмет, болтаясь рядом с ним. Впрочем, слова его лишь наполовину были адресованы Треппу, наполовину же — самому себе.
— Никогда! — заявил Брехли Трепп. — Я никогда не стану давать деру. Это моя миссия, моя…
— Вы там все еще ноете и жалуетесь? — проворчал Пудин, демон ростом в девять с половиной футов. С предельно скучающим видом он заполнял реквизитные пергаментные бланки, обложившись целой грудой толстенных справочных руководств.
— Я не должен был здесь оказаться! — заорал Трепп. Голос его эхом отразился от голых стен.
— Не беспокойся. Как только я найду правильную муку, тебя здесь не будет. — Пудин снова обратил свой взор на «Свод мук». Коготь его скреб по левому краю тома, пока рот сам собой работал. — Педерастия. Проституция. Пустозвонство. Ха! Никакого проповедования. Какого дьявола здесь нет проповедования? Вот и весь толк от этих гор пергамента. Как мне теперь выяснить, к какой муке тебя приписать, если проповедования здесь и в помине нет?
— А вы сами догадайтесь, — предложил Трепп.
Бешмет восхищенно задрыгал ногами. Славно было, что Трепп оказался таким недотепой. Теперь должна была потребоваться масса времени, чтобы его приговорить, а болтаться на конце пары наручников казалось настоящим праздником по сравнению с тем, чем всей их троице предстояло закончить.
— Ну-у нет. Не могу догадаться. Мне за эту работу столько не платят. Нет и еще раз нет. Должна найтись надлежащая мука, чтобы соответствовать преступлению, понимаешь? Тьфу! Терпеть не могу вас, долбаных сдельщиков, приговаривать. Нелегальные иммигранты, дьявол вас подери!
— Это кем это вы меня только что обозвали? — завопил Брехли Трепп.
— Нелегальным иммигрантом. Ну ты же нелегальный иммигрант и есть, разве ты сам не знаешь? Вы все поступаете сюда не как порядочным людям полагается. Не ногами вперед!
Любые сомнения, которые интеллектуальная сторона Треппа имела по поводу «сдельщиков», были тут же развеяны грохочущим ревом надежды. Сам себе изумляясь, миссионер услышал собственные слова:
— Ну, раз я нелегальный иммигрант, тогда почему бы вам просто меня не депортировать?
Бешмет, несмотря на свои вывернутые кисти и дрожащие плечи, широко ухмыльнулся. Логика была просто безупречной. Теперь, если дьявол находился в разумном настроении…
Рев издевательского хохота мгновенно сообщил обоим о том, что Пудин вряд ли когда-либо находился в таком настроении.
— Вот это классно! — жутко оскалился ментагон. — Но это тебе не поможет. Ты здесь на всю вечность. А теперь насчет приговора. Так-так, посмотрим. Проповедование. А что такое, собственно, проповедование?
— Ну, попробуйте тогда «евангелизм» поискать, — прорычал Брехли Трепп. — Только поторопитесь, чтобы побыстрее меня отсюда выпустить. Мне надо работой заняться!
— Работы ты получишь более чем достаточно, как только я верную муку найду, — осклабился Пудин, скребя когтями обратно по «Своду мук». — Конечно, евангелизм, почему же я сам об этом не подумал? 3… Ж… Е… Вот мы и на месте. Так-так. Ехидство. Ересь. Еврейство… вот так так! Ну и ну! Не-а, этого тоже нет.
— Послушайте, тогда просто выпустите меня! Меня здесь быть не должно!
— Ты что-нибудь пооригинательнее не придумаешь? Это я уже слышал.
— Но это правда, я точно вам говорю, — запротестовал Брехли Трепп. — Выпустите меня отсюда, у меня контракт имеется. — На краткое мгновение миссионер пожалел о том, что ему не пришло в голову вставить в соглашение с Алканом пункт о реинкарнации. Прямо сейчас переродиться, пусть даже в моллюска, казалось предпочтительнее всего этого безобразия. На моллюска, по крайней мере, наручников не наденешь.
— Вот забавно. Я обыскивал твои карманы, но ничего похожего на контракт не нашел.
Бешмет был озадачен. Ему, когда он заключал свою сделку, никакого контракта не предлагали. Неужели в нынешние времена даже дьяволы становились более организованными?
— Но мне обещали! — умолял Трепп.
— Да? И сколько раз? — ухмыльнулся Пудин. — Три?
— Ну, вообще-то…
Чешуйчатый ментагон запрокинул голову и громко расхохотался.
— Тебя поимели и высушили, приятель. Ха! Добро пожаловать в реальный Загробный Мир.
— А я вам говорю, меня здесь быть не должно.
— Да? Не должно? Тогда просто предположим, что ты скажешь мне, где ты должен быть. Будет еще один повод славно поржать, — прорычал Пудин, небрежно крутя своей лавиковой ручкой. — Это сильно упростит мне всю пергаментную работу. — Он раздраженно грохнул «Свод мук» на обсидиановый стол.
— Ну, я вроде как волен идти туда, куда мне захочется. Отыскивать толпы потерянных душ, большие толпы. Всегда лучше, если есть приличная масса навостренных ушей, чтобы выслушать мое сообщение. — Мысли Брехли Треппа неуклонно отплывали обратно к его миссии. — По-моему, это всегда самая трудная часть. Убеждаться в том, что достаточное количество людей готово выслушать Благие Вести, находить людей, которые больше всего в них нуждаются. Вот почему я здесь, понимаете? У вас здесь, внизу, просто изумительный материал. Всюду, куда ни глянь.
— Валяй, валяй дальше, — насмехался ментагон Пудин.
— Нет, правда. — Пламя проповедничества вспыхнуло в голове у Треппа. — Вот посмотреть, к примеру, на вас. Вы сильный и в то же время нежный — мои плечи замечательно заживают. А какой у вас очаровательный профиль! — Трепп вздрогнул, взглянув на полную жутких клыков пасть. Конечно, в его словах имелось некое отклонение от истины, зато оно могло обеспечить нужный результат. — Кроме того, у вас есть чувство ответственности. Однако, имея все это в плюсе, можете вы честно сказать, что вы счастливы?
Бешмет был поражен. Неужели этот парень никогда не сдавался?
— Счастлив? — задумался Пудин. — Ну, насчет счастья я, должен признаться, никогда особенно не задумывался. Всегда бывало слишком много работы.
— Не так много профессионального народа вроде вас действительно имеет время, чтобы хорошенько задуматься. А теперь, если бы вы прямо сейчас смогли отвлечься всего лишь на несколько минут, я прочел бы вам несколько пассажей, которые очень бы вам помогли. Будьте анге… э-э… дьяволом и передайте мне, пожалуйста, такую маленькую красную книжечку из моего мешка.
Пудин уже встал на копыта и проделал полпути по камере, когда вдруг понял, что происходит.
— Эй, ты что делаешь? А ну прекрати!
Рыча, демон схватил с обсидианового стола стопку пергаментов и «Свод мук», после чего, яростно грохнув дверью камеры, нашел себе покой и уединение снаружи.
— Как у тебя это получилось? — спросил Бешмет.
— По-моему, не очень-то и получилось, — посетовал Трепп. — Я должен отсюда выбраться. Я обещал Алкану обратить…
— Ну-ну, теперь можешь эту бредятину бросить. Он ушел.
— Какую бредятину?
— Да всю эту чешую с миссией от богов. А кто такой на самом деле этот Алкан? Откуда он взялся?
Брехли Трепп указал пальцем на потолок.
— Знаешь, тебе уже нет смысла на этом настаивать. Просто признайся — в конечном итоге так будет проще.
— О чем ты говоришь…
— Послушай, мы все испытываем адскую вину, когда впервые понимаем, что получили. И смущение тоже. Но клянусь, это, по крайней мере, лучше, чем быть вроде него. Мы меньше мук переносим. — Бешмет указал на третье тело, болтающееся рядом на стене, — бессознательное, сплошь покрытое ожогами и царапинами. — Да, нам таким образом приходится вину всю вечность нести, но чем раньше ты признаешься, что ты сдельщик, тем…
— Кто я, прошу прощения?
Качаясь, Бешмет попытался пододвинуться поближе к Треппу, горя любопытством.
— За что ты здесь, а? Какова твоя сделка? Валяй, можешь мне рассказать. Я ни в какую не смог этого прикинуть из той твоей чепухи про пиво и подштанники. Ты, наверно, был сбит с толку, дезориентирован, адски шокирован, можно сказать. Так что это было, а? Хотел жить вечно? Или быть самым классным любовником на свете? Или…
— Нет! Решительно нет! И я вовсе не был сбит с толку и дезориентирован. Я его высокобесподобие Брехли Трепп из Речистой Миссии! Я миссионер! Я здесь, чтобы распространять Благую Весть! — В голосе проповедника появились визгливые нотки. Но для его собеседника все это, похоже, было лишено смысла.
— Ладно, приятель, как скажешь, — снисходительно отозвался Бешмет. — Да, кстати, еще только одно. У тебя чуть-чуть того пивка не осталось?
Спал Бубуш не слишком хорошо.
Проведя несколько последних месяцев в ночевках рядом с определенным антисанитарным потоком под немигающим покровом скалы, что покрывала весь Уадд , теперь, слыша непривычный грохот подпольного подогрева пещеры Ублейра, Бубуш пребывал в состоянии беспрерывной неугомонности.
Бубуш часами ворочался, временами впадая в неглубокую дрему, выпуская на волю свои мечтания — а затем был грубо и бесцеремонно разбужен одной особенно шумной отрыжкой газообразной лавы, которой случилось раздаться прямо у него над ухом. Демон ощутил себя неким сонным эквивалентом летучей рыбы — в одну секунду ты без малейших усилий скользишь сквозь ясный простор океана снов, а в другую, хлопая плавниками и дико задыхаясь, уже бултыхаешься среди брызг на самом гребне волны полубодрствования. И Кременюга тоже мало способствовала здоровому сну, найдя себе уютное местечко рядом с хозяином. Ее дыхание жутко воняло железным колчеданом и серой.
Но как бы Бубуша ни мучили физические расстройства, умственные были еще хуже. Пожалуй, , если бы его поместили в полную тишину самой удобной расщелины во всем Уадде, он бы все равно без конца метался и ворочался.
Разогнав шестеренки своего разума до максимальных оборотов и смазав их огромным количеством умственной энергии, Бубуш отчаянно пытался в точности прикинуть, на что намекало досье Ублейра, и уже никакими силами не мог упомянутые шестеренки замедлить.
Высокие, рогатые контурные фигуры, хлеща хвостами, плясали и боролись с фигурами низкорослыми и бородатыми. Они попеременно кружились в танго и душили друг дружку в смертоубийственных на вид хватках различных воинских искусств.
Узелки эфирных предположений крутились и мелькали в мрачных бассейнах бездонной смутности. Стаи дикого непонимания с лаем носились по прериям озарения, загоняя голые факты в скалистые углы и пытались их там прикончить.
И через всю эту сумятицу, не замечая всего окружающего, шагала единственная фигура, чья черная сутана раздувалась, а кожаные сандалии безжалостно давили вопящие тела корчащихся допущений. Крепко сжимая в правой руке красную книжку, эта фигура убийственными взмахами слов обезглавливала дикие предположения, наступая неудержимо, неумолимо, неустанно…
Бубуш пронзительно вскрикнул, и глаза его распахнулись, ничего перед собой не видя. Холодный пот ручьями лил с его лба, пока демон семенил задом наперед по пещере. Только когда его рога ударились о заднюю стену, он понял, что все это у него в голове.
Тогда Бубуш вскочил на копыта и хищно прыгнул через все помещение, хватая Ублейра и отчаянно его тряся, чтобы пробудить.
— Я это ухватил! — орал он. — Подцепил!
— Только мне не передавай, ладно? — заохал Ублейр, резко пробуждаясь и глазея на лихорадочный лоб Бубуша. — Не дыши на меня! Что это? Люцифероз? Сталагмелла? Сизифилис? Я знал, что еда в «Гоморре» еще та.
— Секреты!
— Нет, ты должен мне сказать. У меня в шкафчике есть кое-какие таблетки. Прими их поскорее — тогда легче будет вылечиться. Какая бы зараза это ни была. — Копыта Ублейра вовсю скребли по каменному полу, пока он силился попятиться и остаться за пределами радиуса заражения.
— Да нет! Те секреты! — Бубуш махнул кривым когтем в сторону дымящихся листов древнего пергамента. — Я теперь знаю, что они означают. Это очевидно! Сам иди и посмотри.
Протащив Ублейра по каменному полу, он швырнул его во вращающееся кресло и указал.
— Это как раз то, о чем я говорил. — Бубуш размахивал щипцами над контурными фигурами, глаза его выпучились от шипящих галлонов гиперактивного адреналина. — Это наш билет туда… туда, куда нам хотелось. Эти документы… они содержат ключ! Я знаю, кто эти мелкие и бородатые. Ох что будет, когда об этом узнает Асаддам! Ха-ха-ха!
— Что? Скажи же мне наконец.
— Нет времени. Мы должны действовать прямо сейчас, пока еще не слишком поздно! Кременюга! — Бубуш сунул в пасть лапу и свистнул. Скалодонтка подпрыгнула, проснулась и с готовностью пригрохотала к ноге.
С Ублейра было достаточно. Одним прыжком он одолел всю свою комнату и встал у двери, перекрывая поспешный выход Бубуша. На декоративной тарелке, что висела над дверью, было написано: «Чистите когти перед жратвой».
— Прочь с дороги, — прорычал Бубуш. — Уже может быть слишком поздно.
— Поздно для чего? Пока ты не откроешь мне ответа на эту тайну, я тебя отсюда не выпущу.
— Ты только время тратишь.
— Говори!
— А, ч-ч-черт, — нетерпеливо заскрипел зубами Бубуш. — Ладно, слушай, это сложно, хотя… — Он собрал все свои вихрящиеся мысли, силясь удержать их вместе, точно какой-то турист-любитель, сражающийся с палаткой на продуваемой всеми ветрами вершине утеса. — Помнишь то чувство, которое возникло у тебя вчера, когда тот малый в сутане пытался тебя в подштанники облачить…
Ублейр покраснел:
— Откуда ты знаешь?..
— Ладно, проехали. Видел ты стражников на той стороне площади? Они же совсем растерялись. Нечто странное буквально витало в воздухе. Нечто секретное!
— Ты же это не всерьез.
Глаза Бубуша буквально вспыхнули от всей его серьезности.
— Теперь представь себе это секретное нечто , но бесконечно более мощное. И под нашим контролем!
Ублейр почесал в затылке, пока щелки его зрачков кипели от шока, точно головастики на сковородке.
— Так откроешь ты дверь или нет? — спросил Бубуш.
Долю секунды спустя они с Ублейром уже так грохотали по улице, что их копыта выбивали искры из каменной мостовой. Кременюга неслась следом за ними.
Небольшая кучка из шести сдельщиков сгрудилась в тени крошечного проулка, озабоченно разглядывая впечатляющую наружность страхоскреба Ментагона — одного из самых высоких зданий в Мортрополисе. Странным образом тот факт, что немногие лавовые лампы по-прежнему сияли в дуговых окнах, делал внешность здания еще менее заманчивой — хотя этот же самый факт говорил и о том, что большинство ментагонов теперь находятся снаружи, неся дежурство.
— А вы уверены, что это сработает? — пробормотал Бакс, изголодавшийся до смерти владелец единственного чека на миллион мротов из когда-либо существовавших.
— Конечно, сработает, — хором ответили ему Елеус и Шнютке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Подув на костлявые ладони и опершись бедрами об стол, Мабыть, почти без всей той церемонности, которую Корман от него ожидал, резко швырнул три рунных кубика катиться по всей длине стола.
Они лишь раз подпрыгнули, ударились о заднюю стенку и остановились посреди выжидательной тишины, нарушаемой только непрестанным подсасыванием дряхлым капитаном своей вставной челюсти.
Мабыть прошаркал к дальнему концу и вгляделся в руны, особенно шумно подсасывая челюсть, пока обдумывал значение этих рун.
— Самое благоприятное, говорите?
Корман кивнул.
— Гм… и как можно скорее?
— Да, нам нужно как можно сильнее сохранить все это событие в общественном сознании и начать продавать билеты, как только…
— Счастливый исход для счастливой парочки?
— Да, гм-м… думаю, да?
Мабыть хмыкнул, схватил рунные кубики и сунул их обратно в карман.
— Вторник на следующей неделе, — пропыхтел он, шаркая назад к своему креслу.
— Что? — воскликнул Корман. — Так скоро?
— Вы же хотели скоро. Сами сказали. Вбежали сюда без всякого объявления, как будто вам кто-то перец в задницу вставил. Я помню времена, когда молодые люди всегда стучали в дверь. Вторник на следующей неделе — и точка!
Тут в голове у Кормана возникло целое полчище проблем. Одежда… подарки… списки гостей… гм-м… костюмы…
Список рос. Паника начала угрожающе нависать над плечами продюсера. Тогда он резко развернулся и во весь дух бросился бежать из Главного муниципального зала предсказаний, на лету промахивая добрых пять шагов, прежде чем ему снова удавалось достичь соприкосновения с землей.
Вот в чем проблема с современной молодежью, — проворчал капитан Мабыть, буквально обтекая меланхолией. — Торопливость. Не могут дождаться, пока все толком не будет проделано. Я помню, в мои времена мы девушку добрых пару-другую раз на люди выводили, прежде чем вся эта свадебная суматоха свою уродливую голову поднимала.
— Так не должно было быть. Он обещал мне увлеченную публику, а не то что меня самого привлекут, — скорбно пожаловался его высокобесподобие Брехли Трепп самому себе, свисая со стены тюрьмы Ментагон, прикованный к ней наручниками.
— Вам следовало дать деру, когда у вас еще был шанс, — проворчал Бешмет, болтаясь рядом с ним. Впрочем, слова его лишь наполовину были адресованы Треппу, наполовину же — самому себе.
— Никогда! — заявил Брехли Трепп. — Я никогда не стану давать деру. Это моя миссия, моя…
— Вы там все еще ноете и жалуетесь? — проворчал Пудин, демон ростом в девять с половиной футов. С предельно скучающим видом он заполнял реквизитные пергаментные бланки, обложившись целой грудой толстенных справочных руководств.
— Я не должен был здесь оказаться! — заорал Трепп. Голос его эхом отразился от голых стен.
— Не беспокойся. Как только я найду правильную муку, тебя здесь не будет. — Пудин снова обратил свой взор на «Свод мук». Коготь его скреб по левому краю тома, пока рот сам собой работал. — Педерастия. Проституция. Пустозвонство. Ха! Никакого проповедования. Какого дьявола здесь нет проповедования? Вот и весь толк от этих гор пергамента. Как мне теперь выяснить, к какой муке тебя приписать, если проповедования здесь и в помине нет?
— А вы сами догадайтесь, — предложил Трепп.
Бешмет восхищенно задрыгал ногами. Славно было, что Трепп оказался таким недотепой. Теперь должна была потребоваться масса времени, чтобы его приговорить, а болтаться на конце пары наручников казалось настоящим праздником по сравнению с тем, чем всей их троице предстояло закончить.
— Ну-у нет. Не могу догадаться. Мне за эту работу столько не платят. Нет и еще раз нет. Должна найтись надлежащая мука, чтобы соответствовать преступлению, понимаешь? Тьфу! Терпеть не могу вас, долбаных сдельщиков, приговаривать. Нелегальные иммигранты, дьявол вас подери!
— Это кем это вы меня только что обозвали? — завопил Брехли Трепп.
— Нелегальным иммигрантом. Ну ты же нелегальный иммигрант и есть, разве ты сам не знаешь? Вы все поступаете сюда не как порядочным людям полагается. Не ногами вперед!
Любые сомнения, которые интеллектуальная сторона Треппа имела по поводу «сдельщиков», были тут же развеяны грохочущим ревом надежды. Сам себе изумляясь, миссионер услышал собственные слова:
— Ну, раз я нелегальный иммигрант, тогда почему бы вам просто меня не депортировать?
Бешмет, несмотря на свои вывернутые кисти и дрожащие плечи, широко ухмыльнулся. Логика была просто безупречной. Теперь, если дьявол находился в разумном настроении…
Рев издевательского хохота мгновенно сообщил обоим о том, что Пудин вряд ли когда-либо находился в таком настроении.
— Вот это классно! — жутко оскалился ментагон. — Но это тебе не поможет. Ты здесь на всю вечность. А теперь насчет приговора. Так-так, посмотрим. Проповедование. А что такое, собственно, проповедование?
— Ну, попробуйте тогда «евангелизм» поискать, — прорычал Брехли Трепп. — Только поторопитесь, чтобы побыстрее меня отсюда выпустить. Мне надо работой заняться!
— Работы ты получишь более чем достаточно, как только я верную муку найду, — осклабился Пудин, скребя когтями обратно по «Своду мук». — Конечно, евангелизм, почему же я сам об этом не подумал? 3… Ж… Е… Вот мы и на месте. Так-так. Ехидство. Ересь. Еврейство… вот так так! Ну и ну! Не-а, этого тоже нет.
— Послушайте, тогда просто выпустите меня! Меня здесь быть не должно!
— Ты что-нибудь пооригинательнее не придумаешь? Это я уже слышал.
— Но это правда, я точно вам говорю, — запротестовал Брехли Трепп. — Выпустите меня отсюда, у меня контракт имеется. — На краткое мгновение миссионер пожалел о том, что ему не пришло в голову вставить в соглашение с Алканом пункт о реинкарнации. Прямо сейчас переродиться, пусть даже в моллюска, казалось предпочтительнее всего этого безобразия. На моллюска, по крайней мере, наручников не наденешь.
— Вот забавно. Я обыскивал твои карманы, но ничего похожего на контракт не нашел.
Бешмет был озадачен. Ему, когда он заключал свою сделку, никакого контракта не предлагали. Неужели в нынешние времена даже дьяволы становились более организованными?
— Но мне обещали! — умолял Трепп.
— Да? И сколько раз? — ухмыльнулся Пудин. — Три?
— Ну, вообще-то…
Чешуйчатый ментагон запрокинул голову и громко расхохотался.
— Тебя поимели и высушили, приятель. Ха! Добро пожаловать в реальный Загробный Мир.
— А я вам говорю, меня здесь быть не должно.
— Да? Не должно? Тогда просто предположим, что ты скажешь мне, где ты должен быть. Будет еще один повод славно поржать, — прорычал Пудин, небрежно крутя своей лавиковой ручкой. — Это сильно упростит мне всю пергаментную работу. — Он раздраженно грохнул «Свод мук» на обсидиановый стол.
— Ну, я вроде как волен идти туда, куда мне захочется. Отыскивать толпы потерянных душ, большие толпы. Всегда лучше, если есть приличная масса навостренных ушей, чтобы выслушать мое сообщение. — Мысли Брехли Треппа неуклонно отплывали обратно к его миссии. — По-моему, это всегда самая трудная часть. Убеждаться в том, что достаточное количество людей готово выслушать Благие Вести, находить людей, которые больше всего в них нуждаются. Вот почему я здесь, понимаете? У вас здесь, внизу, просто изумительный материал. Всюду, куда ни глянь.
— Валяй, валяй дальше, — насмехался ментагон Пудин.
— Нет, правда. — Пламя проповедничества вспыхнуло в голове у Треппа. — Вот посмотреть, к примеру, на вас. Вы сильный и в то же время нежный — мои плечи замечательно заживают. А какой у вас очаровательный профиль! — Трепп вздрогнул, взглянув на полную жутких клыков пасть. Конечно, в его словах имелось некое отклонение от истины, зато оно могло обеспечить нужный результат. — Кроме того, у вас есть чувство ответственности. Однако, имея все это в плюсе, можете вы честно сказать, что вы счастливы?
Бешмет был поражен. Неужели этот парень никогда не сдавался?
— Счастлив? — задумался Пудин. — Ну, насчет счастья я, должен признаться, никогда особенно не задумывался. Всегда бывало слишком много работы.
— Не так много профессионального народа вроде вас действительно имеет время, чтобы хорошенько задуматься. А теперь, если бы вы прямо сейчас смогли отвлечься всего лишь на несколько минут, я прочел бы вам несколько пассажей, которые очень бы вам помогли. Будьте анге… э-э… дьяволом и передайте мне, пожалуйста, такую маленькую красную книжечку из моего мешка.
Пудин уже встал на копыта и проделал полпути по камере, когда вдруг понял, что происходит.
— Эй, ты что делаешь? А ну прекрати!
Рыча, демон схватил с обсидианового стола стопку пергаментов и «Свод мук», после чего, яростно грохнув дверью камеры, нашел себе покой и уединение снаружи.
— Как у тебя это получилось? — спросил Бешмет.
— По-моему, не очень-то и получилось, — посетовал Трепп. — Я должен отсюда выбраться. Я обещал Алкану обратить…
— Ну-ну, теперь можешь эту бредятину бросить. Он ушел.
— Какую бредятину?
— Да всю эту чешую с миссией от богов. А кто такой на самом деле этот Алкан? Откуда он взялся?
Брехли Трепп указал пальцем на потолок.
— Знаешь, тебе уже нет смысла на этом настаивать. Просто признайся — в конечном итоге так будет проще.
— О чем ты говоришь…
— Послушай, мы все испытываем адскую вину, когда впервые понимаем, что получили. И смущение тоже. Но клянусь, это, по крайней мере, лучше, чем быть вроде него. Мы меньше мук переносим. — Бешмет указал на третье тело, болтающееся рядом на стене, — бессознательное, сплошь покрытое ожогами и царапинами. — Да, нам таким образом приходится вину всю вечность нести, но чем раньше ты признаешься, что ты сдельщик, тем…
— Кто я, прошу прощения?
Качаясь, Бешмет попытался пододвинуться поближе к Треппу, горя любопытством.
— За что ты здесь, а? Какова твоя сделка? Валяй, можешь мне рассказать. Я ни в какую не смог этого прикинуть из той твоей чепухи про пиво и подштанники. Ты, наверно, был сбит с толку, дезориентирован, адски шокирован, можно сказать. Так что это было, а? Хотел жить вечно? Или быть самым классным любовником на свете? Или…
— Нет! Решительно нет! И я вовсе не был сбит с толку и дезориентирован. Я его высокобесподобие Брехли Трепп из Речистой Миссии! Я миссионер! Я здесь, чтобы распространять Благую Весть! — В голосе проповедника появились визгливые нотки. Но для его собеседника все это, похоже, было лишено смысла.
— Ладно, приятель, как скажешь, — снисходительно отозвался Бешмет. — Да, кстати, еще только одно. У тебя чуть-чуть того пивка не осталось?
Спал Бубуш не слишком хорошо.
Проведя несколько последних месяцев в ночевках рядом с определенным антисанитарным потоком под немигающим покровом скалы, что покрывала весь Уадд , теперь, слыша непривычный грохот подпольного подогрева пещеры Ублейра, Бубуш пребывал в состоянии беспрерывной неугомонности.
Бубуш часами ворочался, временами впадая в неглубокую дрему, выпуская на волю свои мечтания — а затем был грубо и бесцеремонно разбужен одной особенно шумной отрыжкой газообразной лавы, которой случилось раздаться прямо у него над ухом. Демон ощутил себя неким сонным эквивалентом летучей рыбы — в одну секунду ты без малейших усилий скользишь сквозь ясный простор океана снов, а в другую, хлопая плавниками и дико задыхаясь, уже бултыхаешься среди брызг на самом гребне волны полубодрствования. И Кременюга тоже мало способствовала здоровому сну, найдя себе уютное местечко рядом с хозяином. Ее дыхание жутко воняло железным колчеданом и серой.
Но как бы Бубуша ни мучили физические расстройства, умственные были еще хуже. Пожалуй, , если бы его поместили в полную тишину самой удобной расщелины во всем Уадде, он бы все равно без конца метался и ворочался.
Разогнав шестеренки своего разума до максимальных оборотов и смазав их огромным количеством умственной энергии, Бубуш отчаянно пытался в точности прикинуть, на что намекало досье Ублейра, и уже никакими силами не мог упомянутые шестеренки замедлить.
Высокие, рогатые контурные фигуры, хлеща хвостами, плясали и боролись с фигурами низкорослыми и бородатыми. Они попеременно кружились в танго и душили друг дружку в смертоубийственных на вид хватках различных воинских искусств.
Узелки эфирных предположений крутились и мелькали в мрачных бассейнах бездонной смутности. Стаи дикого непонимания с лаем носились по прериям озарения, загоняя голые факты в скалистые углы и пытались их там прикончить.
И через всю эту сумятицу, не замечая всего окружающего, шагала единственная фигура, чья черная сутана раздувалась, а кожаные сандалии безжалостно давили вопящие тела корчащихся допущений. Крепко сжимая в правой руке красную книжку, эта фигура убийственными взмахами слов обезглавливала дикие предположения, наступая неудержимо, неумолимо, неустанно…
Бубуш пронзительно вскрикнул, и глаза его распахнулись, ничего перед собой не видя. Холодный пот ручьями лил с его лба, пока демон семенил задом наперед по пещере. Только когда его рога ударились о заднюю стену, он понял, что все это у него в голове.
Тогда Бубуш вскочил на копыта и хищно прыгнул через все помещение, хватая Ублейра и отчаянно его тряся, чтобы пробудить.
— Я это ухватил! — орал он. — Подцепил!
— Только мне не передавай, ладно? — заохал Ублейр, резко пробуждаясь и глазея на лихорадочный лоб Бубуша. — Не дыши на меня! Что это? Люцифероз? Сталагмелла? Сизифилис? Я знал, что еда в «Гоморре» еще та.
— Секреты!
— Нет, ты должен мне сказать. У меня в шкафчике есть кое-какие таблетки. Прими их поскорее — тогда легче будет вылечиться. Какая бы зараза это ни была. — Копыта Ублейра вовсю скребли по каменному полу, пока он силился попятиться и остаться за пределами радиуса заражения.
— Да нет! Те секреты! — Бубуш махнул кривым когтем в сторону дымящихся листов древнего пергамента. — Я теперь знаю, что они означают. Это очевидно! Сам иди и посмотри.
Протащив Ублейра по каменному полу, он швырнул его во вращающееся кресло и указал.
— Это как раз то, о чем я говорил. — Бубуш размахивал щипцами над контурными фигурами, глаза его выпучились от шипящих галлонов гиперактивного адреналина. — Это наш билет туда… туда, куда нам хотелось. Эти документы… они содержат ключ! Я знаю, кто эти мелкие и бородатые. Ох что будет, когда об этом узнает Асаддам! Ха-ха-ха!
— Что? Скажи же мне наконец.
— Нет времени. Мы должны действовать прямо сейчас, пока еще не слишком поздно! Кременюга! — Бубуш сунул в пасть лапу и свистнул. Скалодонтка подпрыгнула, проснулась и с готовностью пригрохотала к ноге.
С Ублейра было достаточно. Одним прыжком он одолел всю свою комнату и встал у двери, перекрывая поспешный выход Бубуша. На декоративной тарелке, что висела над дверью, было написано: «Чистите когти перед жратвой».
— Прочь с дороги, — прорычал Бубуш. — Уже может быть слишком поздно.
— Поздно для чего? Пока ты не откроешь мне ответа на эту тайну, я тебя отсюда не выпущу.
— Ты только время тратишь.
— Говори!
— А, ч-ч-черт, — нетерпеливо заскрипел зубами Бубуш. — Ладно, слушай, это сложно, хотя… — Он собрал все свои вихрящиеся мысли, силясь удержать их вместе, точно какой-то турист-любитель, сражающийся с палаткой на продуваемой всеми ветрами вершине утеса. — Помнишь то чувство, которое возникло у тебя вчера, когда тот малый в сутане пытался тебя в подштанники облачить…
Ублейр покраснел:
— Откуда ты знаешь?..
— Ладно, проехали. Видел ты стражников на той стороне площади? Они же совсем растерялись. Нечто странное буквально витало в воздухе. Нечто секретное!
— Ты же это не всерьез.
Глаза Бубуша буквально вспыхнули от всей его серьезности.
— Теперь представь себе это секретное нечто , но бесконечно более мощное. И под нашим контролем!
Ублейр почесал в затылке, пока щелки его зрачков кипели от шока, точно головастики на сковородке.
— Так откроешь ты дверь или нет? — спросил Бубуш.
Долю секунды спустя они с Ублейром уже так грохотали по улице, что их копыта выбивали искры из каменной мостовой. Кременюга неслась следом за ними.
Небольшая кучка из шести сдельщиков сгрудилась в тени крошечного проулка, озабоченно разглядывая впечатляющую наружность страхоскреба Ментагона — одного из самых высоких зданий в Мортрополисе. Странным образом тот факт, что немногие лавовые лампы по-прежнему сияли в дуговых окнах, делал внешность здания еще менее заманчивой — хотя этот же самый факт говорил и о том, что большинство ментагонов теперь находятся снаружи, неся дежурство.
— А вы уверены, что это сработает? — пробормотал Бакс, изголодавшийся до смерти владелец единственного чека на миллион мротов из когда-либо существовавших.
— Конечно, сработает, — хором ответили ему Елеус и Шнютке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40