— Принципы? Здесь можно выделить в целом три принципа, — ответил Богородько. — Во-первых, существуют базовые типы движений нанесения удара или подготовки и проведения бросков, которые являются едиными для самых разных видов оружия и для невооруженного боя. Траектории их вытекают из естественной биомеханики человеческого тела, и при различной с первого взгляда внешней форме, продиктованной конкретным видом оружия, они имеют единое наполнение. Одно и то же движение может быть выполнено и рукой, и оружием. Поэтому элементы рукопашного боя должны грамотно дополнять оружейную технику, и бой голыми руками ведется с акцентом на то, что противник вооружен.Однако каждый вид оружия, исходя из его особенностей — веса, размера, формы, центровки, заточки и так далее, оптимально накладывается на определенные техники. Эти особенности параметров конкретного вида оружия можно назвать присущими именно ему внутренними свойствами. Понимая эти особенности каждого типа доступного ему оружия и зная базовые движения, обученный по нашей системе боец в состоянии, взяв в руки незнакомый предмет, полностью использовать его сильные и слабые стороны именно как оружия. Важно помнить, что каждому оружию соответствует блок техник, которые выполнять им лучше и удобнее всего. Это второй принцип.Третье. Поскольку свой отпечаток на технику боя накладывают и конституция, и психофизические особенности владельца оружия, мы будем учить каждого из вас умению наилучшим образом оценивать свои особенности и определять особенности того или иного встретившегося вам противника. И уметь подлаживать каждое доступное оружие под себя.В любом случае, будь то обучение бою с оружием или без него, реализуется концепция боя, которая исходит из понимания того, что любое движение в рукопашном бое существует как внешняя оболочка для более древних и отточенных эволюцией двигательных задач, связанных с борьбой за равновесие, то есть борьбой с гравитацией. Кратко я уже говорил об этом, когда рассказывал вам про «чувство края» и «маятник». И еще более подробно расскажу в третьей, заключительной лекции нашего теоретического курса. Ну а на сегодня все. Дуйте переодеваться, потом занятия по интересам. Травмированных после тренировки с Русланом нет? Странно. Научились, наверное, кое-чему… Свободны!Курсанты потянулись к выходу из зала. Иван шел вместе со всеми и думал о том, что воины Братства, подготовленные по подобной системе, действительно являются, пожалуй, сильнейшими бойцами в мире. Причем бойцами крайне приспособляемыми… При этом даже им все равно трудно справиться с нелюдями, а точнее, с самыми опасными из нелюдей, без поддержки магов. А еще Воронин пытался оценить, насколько степень его предыдущей подготовки позволяет соотнести уже полученные им ранее знания и навыки с теми, что предлагала боевая система Братства Зрячих.— Пошли соку попьем в буфете? — предложил, обернувшись, Кирилл Аршавин.— Переодеться бы…— Сейчас толпа будет в душевой, переждем! По стаканчику, и назад — помоемся спокойно.Заходить в буфет в спортивной форме, да еще пропахшей потом, конечно же, не позволялось. Но Кирилл, быстро прошмыгнув по лестнице на четвертый этаж, прокрался в зал, цапнул со стоящих подносов два стаканчика и вернулся в коридор.— И все дела! — гордо сказал он.— Пусто в школе… — Иван с наслаждением отхлебнул сок. — Куда-то угнали старшие курсы.— Да, между прочим, со следующего семестра мы тоже войдем в боевой распорядок, — поделился новостью Кирилл. — А то ведь как получается: старшекурсники уходят, и школа остается почти беззащитной. Мы вроде и ни при чем, по распорядку только маги, инструктора и вон эти девки вахту тащат.Он сказал это чересчур громко, да еще кивнул на подходивших к буфету трех девушек из женской группы. Они тоже учились на старших курсах — в школе еще только собирались сформировать вторую женскую группу, маловато было подходящего «материала».— Мы тебе не девки, — обиделась одна, с перевязанной бинтом головой. — Давай-ка повежливее.— Да ладно! — отмахнулся КириллМладшие группы курсантов, к которым до сих пор относилась и группа Ивана, считали девчонок чересчур заносчивыми. Если с кем и общаются, то со своими, старшими, а на остальных поглядывают свысока. Серьезны не в меру…— Нет, неладно! — уперлась та, перевязанная, хотя подруги хотели увести ее в буфет. — По распорядку школы ты обязан назвать мне свою фамилию, чтобы я могла подать рапорт! С какой стати я обязана терпеть?!Иван предпочел бы извиниться и замять неприятный инцидент. Но не подводить же Кирилла?— Только и можете, что кляузы строчить… — пробурчал между тем его приятель. Это уж было совершенно несправедливо: до сих пор никто на Аршавина рапорт не подавал, хотя он порой оправдывал репутацию «вредного рыжего». — Фамилию ей… Не была бы ты такой рыбой замороженной, уж давно бы знача и имя мое, и фамилию, и много еще чего.— Так! — Девушка решительно шагнула к обидчику. — А вот теперь ты вместе со мной пойдешь к инструктору. Кто у вас куратор? Степан Михайлович? Идем!Она схватила Кирилла за руку, тот рванулся, — Отцепись, а то задену ненароком! Девчонка мгновенно провела захват, и не ожидавший от нее такой прыти Кирилл едва успел войти в «спираль освобождения», иначе уже либо лежал бы, нюхая пол, либо на мысочках шел бы за этой «амазонкой». Включились боевые рефлексы, и раздосадованный, что едва не огреб от какой-то девчонки, хотя и старшекурсницы, парень сразу же забыл, что перед ним женщина. Потеряв всякий контроль, на выходе из «спирали» он попытался провести подсечку с ударом сбоку в голову. Иван аж крякнул и рванулся на перехват, но «амазонка» сама успела раньше. Играючи, классическим маятниковым движением девушка ушла от атаки и сразу же, «на возврате», контратаковала сама, от души, но при этом контролируемо, «натянув» ребра Кирилла на колено своей ноги, а ладонью шлепнув его по затылку. В довершение, совершив пируэт в чисто круговой манере боя, толчком в подбородок и рывком за воротник сзади она опрокинула парня на пол и прижала его коленом. Даже окончательно озверевший Аршавин смог понять, что если бы деваха захотела, то все эти три движения могли бы быть выполнены несколько иначе, после чего он лег бы на тот же пол уже со сломанной шеей и грудиной. Или ребрами — смотря по какой траектории она бы его провела. Поэтому Кирилл не стал больше дергаться, а расслабился и лишь волком смотрел на обидчицу, словно видел перед собой не симпатичную девчонку, а какую-нибудь демоницу в крайней стадии ее трансформации. В это время самая рослая из всей троицы подруга «амазонки» тоже успела подскочить к ней и, обхватив под руки сзади, со словами: — Идем, Машка, идем! — потащила прочь. Иван вдруг осознал, что не видит третьей из этих «бой-баб». И тотчас ощутил ее за своей спиной! Надо же, «глаза отвела», зашла за спину и подстраховала подругу… На всякий случай, так сказать. До выяснения обстановки… Он резко, рывком повернулся и встретил внимательный взгляд серых слегка прищуренных глаз. Девушка тут же смутилась и, обогнув Ивана, пошла догонять подруг.— Бог с ним, с рапортом, Маша, он и так уже все понял. Идем! — упорно тащила рослая все еще порывающуюся вернуться подругу.Присев, опираясь на одну руку, Кирилл вдруг крикнул в спину удаляющейся победительнице:— Мария, а как все-таки насчет того, чтобы встретиться вечером в кафе за чашкой чая? Или вы с мужчинами только на татами общаетесь?Девушки словно по команде остановились и обернулись к парням. Иван опасался худшего, но раскрасневшаяся Маша от такой безмерной наглости вдруг рассмеялась, прыснули и ее подруги. Больно уж смешным выглядело это предложение из уст все еще сидящего на полу парня, только что получившего изрядную трепку от рук той, кого он приглашал столь оригинальным образом.— А почему бы и нет? — вдруг ответила сквозь смех Мария. — В девятнадцать тридцать у входа в ситуационный тир. И не опаздывай. Дон Кихот рыжий…Девушки, хихикая, скрылись в буфете, а Иван помог наконец Кириллу подняться:— Внешность бывает обманчива. И если ты Дон Кихот, то что, она меня Санчой Пансой обозвала, что ли?— Если ты мой слуга, то не Санчо Панса, а Лепорелло, потому что я — Дон Жуан, Маша просто перепутала от волнения, — Аршавин, похоже, был больше очарован, чем смущен. — Нет, какая девушка! И какая у нас в центре, получается, классная школа рукопашки, раз даже девчонки со старшего курса так драться могут. — И тут же огорченно добавил: — Сок разлил…Руку потянул… Придется сказать, что это Руслан на тренировке. Не выдашь?— Не выдам. А ведь даже забавно получилось — только что Богородько рассказал, и вот нам кое-что показали…— Это тебе показали. А мне трудно было наблюдать, — пожаловался Кирилл, забрал у Ивана из руки его стакан с соком и залпом допил. После чего метким броском отправил стаканчик в ближайшую урну и добавил: — Теперь я понял, что галантность берет истоки в инстинкте самосохранения. Идем. А вечером нас ждет романтическое приключение!— Нас? Я, по-моему, не напрашивался? — удивленно произнес Иван.— Ага, хочешь бросить друга, отдав его на растерзание этим хищницам? Она ж точно не одна придет, у них подстраховка, вот и ты меня прикрой. Да и эта, с серыми глазами, так на тебя смотрела! — провокационно ухмыльнулся Кирилл.— Ну ты и жук, Кирюха! — ответил Иван. — И когда только успел рассмотреть, как она на меня смотрела? Когда мордой пол подметал, что ли? Ладно, пошли, а то на следующее занятие опоздаем. Глава 7И НЕ РАЗБЕРЕШЬ, ПЛОХ ОН ИЛИ ХОРОШ… (Реконструкция двух периодов до Момента Великого Изменения)
1 Джесси два дня звонила Стивену, не решаясь сама зайти, но никто не брал трубку. Не сумев связаться даже через автоответчик, девушка немного обиделасьВ самом деле — что за глупости? Отец и сын куда-то уехали? Могли бы и предупредить…Но ночью она вдруг проснулась. Что-то случилось, причем уже давно. Джессика знала об этом, но не желала слушать ту часть себя, которую ненавидела. А ведь достаточно было прислушаться, чтобы понять: они мертвы. Оба.Наблюдая за собой будто со стороны, Джессика оделась, вывела машину из гаража и скоро оказалась возле страшного дома. Для той ее части, которая с самого начала все знала, он стал страшным… Было тихо, только сверчок будто обтачивал эту тишину.— Нет, — сказала Джессика своему отражению в зеркальце заднего вида. — Все это ерунда. Я психую, наверное, втюрилась в Стивена не на шутку. Ну и очень глупо. Сейчас я постою у калитки и уеду домой.Вместо этого девушка, даже не попытавшись позвонить, перемахнула через невысокий заборчик и подкралась к окнам. Тишина. Стараясь не произвести ни звука, Джессика обогнула дом и потянула за ручку задней двери. Она не хотела знать, но знала: дверь открыта. Пошарив по стене, Джесси включила свет и завыла еще раньше, чем увидела пятна крови.Они были везде — на стенах, на полу, даже на потолке и дверях. Вампиры не выпили кровь Стивена и Мартина — они казнили их.— Ритуальная казнь… — Стараясь на касаться кровавых, неприятно пахнущих полос на обоях, Джесси оперлась о стену. — Я же знаю, я вижу… Зачем мне туда идти?Но она вошла — и чуть не потеряла сознание от увиденного. От стоявшего в комнате запаха ее тут же вырвало. Странно, но после этого стало немного легче смотреть на то, что сделали с отцом и сыном. Стивен был подвешен к крюку люстры в гостиной. Из распоротого живота во все стороны, будто какая-то странная паутина, протянулись его внутренности, прибитые к мебели гвоздями. Тело его было сплошь изрезано, изуродовано, истерзано… Но хуже всего Джесси было знать, как все это происходило. Стивен умирал несколько часов, а Мартин со срезанными с глаз веками смотрел на это. Теперь в гостиной было тихо, если не считать жужжания прорвавшихся в дом мух, но девушка слышала все. Громко играла музыка, безмолвно кричал Стивен с вырванным языком и надрезанными голосовыми связками, рвался к нему распятый ритуальными клинками на стене отец. И сделали все это вампиры — такие же, как Мартин… За что?! И зачем — так?..Джесси не была счастлива с тех пор, как узнала о себе правду. Она — мул. Помесь человека и нелюдя, бесплодная, быстро стареющая. Природа не хочет ее, торопится избавиться… Все, о чем мечтала Джессика в детстве, — никогда не исполнится. Она не такая, как все, она хуже всех… Даже Стивен был лучше — он не старел так быстро. На него не так сердился Творец, потому что Стивен ничего не умел, ничего не мог, он был в большей степени человеком, чем она. А в Джесси дремали страшные, пугающие ее саму силы, которые она изо всех сил старалась загнать вглубь, забыть о них… Только встреча со Стивеном заставила воспользоваться этой силой, но ведь то было во благо, разве нет?! Почему же теперь она наказана еще раз — у Джесси отняли последнее, что оставалось. Друзей. Больше она не нужна никому, ни людям, ни нелюдям. Все кончено. Джесси удивилась своему странному спокойствию. Внутри все словно замерзло. И даже слезы не шли.Нагнувшись под натянутой кишкой, девушка не чувствуя ног прошла на кухню. Мартин был здесь — его отрезанная голова стояла на столе, а внутренние органы по частям разложили в кастрюли. Вскрытое и разрубленное на куски тело лежало в ванной. Туда Джессика не пошла — ей и так было жутко. Зачем?.. Зачем так?.. Ритуал, непонятный и тем еще более страшный. Люди не увидели бы в происходившем никакой логики, не знала ее и Джесси, но могла чувствовать. Злость, ненависть, презрение к казнимым…Мартина допрашивали. От него требовали имен, истязали на его глазах любимого сына, но вампир молчал. Джесси знала почему — она чувствовала его ненависть, еще более сильную, чем ненависть палачей. Мартин знал, что Стивена уже не спасти, знал, что любыми признаниями не сумеет даже облегчить его мук. И еще тут был человек… Да!Джесси, растерянно открывая и вновь закрывая кастрюли с останками Мартина, постаралась увидеть этого человека. Но это ей удалось плохо, словно что-то мешало. Скорее всего, те, кто устроил эту ритуальную резню, умели скрывать свои действия от подобных ей. Но почему они тогда не скрыли всего остального? Джесси задумалась. И, кажется, поняла: среди тех, с кем сотрудничал Мартин, были обладающие талантом, похожим на нее. Для них и оставили своего рода демонстрацию, предупреждение — так будет с каждым отступником. А вот образ того, кто предал Мартина, скрыли. Еще бы — он ведь мог и дальше продолжать предавать. Единственное, что она смогла почувствовать, — это то состояние, в котором этого человека сюда притащили. Страх. Его заставили присутствовать на казни. Он говорил, говорил захлебываясь, обещал помочь, узнать, доложить… Джесси видела, как некто ползает по ковру в чужой крови, как целует ноги вампирам.— Я отведу вас к Блэквуду! Хоть сейчас!! Идемте, я докажу!Его принесли сюда по воздуху, и человек, хорош или плох он был до этого, тут умер. На ровно постриженный газон перед маленьким домиком в пригороде, предварительно «отведя глаза» жителям всех окрестных домов и случайным прохожим, опустили уже не человека, а затравленного зверька, мечтающего лишь об одном — выжить, выжить любой иеной! Если бы ему сказали, что для этого нужно убить мать, принести в жертву ребенка — он бы с радостью согласился. Все, что делало его человеком, исчезло…А Мартин следил за ним глазами без век. Мартин мечтал его убить, очень мечтал — не только ради мести, а чтобы тот не сдал и других. Мартин убил бы его не задумываясь. Но не мог.— Господи, какой ужас… — сама этого не заметив, Джесси поднялась на второй этаж. Тут было тихо, будто ничего не произошло. Будто внизу нет крови и мух, будто скоро придет Стивен… Девушку вновь начало тошнить. — Какой ужас… Почему же они такие? И почему я — такая же?..Она едва успела присесть на кровать Стивена, как в коридоре, на полочке, зазвонил телефон. Кто бы это мог быть? Знакомые или даже какие-нибудь родственники Стивена по материнской линии… Наверное, надо сказать им. И тогда приедет полиция, Джесси, конечно, арестуют, и торчать за решеткой придется долго, потому что залог внести некому. Впрочем, какая разница? Теперь — никакой. А если подумать, то что изменилось? Она уже давно знала, что обречена на кошмар быстрого старения, что в глубине ее души живет зверь, чужой ее человеческой половине, и этот зверь никогда не даст ей даже как следует подружиться с кем-то из Младших… Да, вампиры, казнившие Мартина и Стивена, называли людей так. Презирали и ненавидели.Телефон замолчал, чтобы через минуту зазвонить снова. Джесси знала, что это звонит тот же человек. Она видела, как он стоит, привалившись плечом к стене, смотрит в окно и нервно постукивает карандашом по подоконнику. Этот человек в панике… Напуган, но не как тот, предатель, иначе, он боится за кого-то еще.Человек посмотрел на стол и внутреннему взору Джессики открылась табличка с фамилией хозяина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50