-- Полковник медленно поднял голову и посмотрел
на брата мутными глазами. -- Так, поговорить надо...
-- С кем?
-- С тем, чего не могут вернуть даже боги... С собственным
прошлым... которому я обязан своим настоящим...
-- Зачем тебе это?
-- Зачем?.. Душу облегчить... Впрочем, ты, безбожник, в
этом ничего не понимаешь...
-- Пойдем лучше в воскресенье рыбу ловить, -- предложил
безбожник.
-- Воскресение... Это реинкарнация души... Перевоплощение
души страданием, как говорил Достоевский. -- В углах рта
Максима скользнула нехорошая усмешка. - Нет, теперь я другую
рыбку вылавливаю...
-- Что, людей мордуешь? Эх, ты... В голосе младшего
звучала неприязнь. Старший нахмурился:
-- Ничего ты не понимаешь... И не поймешь...
-- И так все ясно. Потому ты и запил.
-- Это только кажется, что это люди... А на самом деле это
не люди...
-- А кто же это?
-- Ты, Бобка, меня лучше не спрашивай. -- Полковник
поморщился, как от тошноты. -- А если я тебе даже и скажу...
так ты этому не верь... и, смотри, никому это не рассказывай...
-- Да ты все равно ничего умного и не скажешь, --
согласился младший.
Старший качался на стуле и бормотал себе под нос:
-- Да-с, правильно... Ты, Бобка, счастливое животное,
мелкопитаюгцееся, гомо сапиенс... мезоморфпческого типа... А
ведь; собственно говоря, хотя ты ничего не понимаешь... ведь
это тебя нужно благодарить.
-- За что?
-- За это! -- Максим ткнул себя пальцем в грудь, где у
него поблескивал ордси Ленина. -- Да, за это самое... Вот
видишь, я тебе говорю, а ты ничего не понимаешь...
Он тяжело оперся локтями о стол и отхлебнул водки из
своего мерзопакостного кубка.
-- Ладно, так и быть, открою тебе тайну... Хочешь?
-- Ты лучше меньше пей, а то нос красный будет.
-- Я тебе серьезно говорю... А ты, дурак, смеешься... Это
больша-ая тайна... Госуда-арствеиная тайна... -- Полковник
понизил голос, словно опасаясь, что кто-нибудь подслушает его
тайну: -- Так слушай... Вот ты, безбожник, думаешь,. что чертей
нет... А я вот тебе скажу, что черти есть!
-- Так все пьяницы говорят. Когда перепьются до чертиков.
-- Болван, -- беззлобно сказал полковник госбезопасности.
-- Черти есть... И оборотни есть, и лешие... А ведьмы и
ведьмаки так на каждом шагу... Ведь я каждый день с ними дело
имею...
-- Понятно, если ты каждый день пьешь, -- скептически
заметил младший.
-- Не веришь? -- Старший, пошатываясь, встал, взял с полки
какую-то толстую книжку, утыканную разноцветными закладками,
по-этим закладкам нашел нужное место и стал медленно и
торжественно читать: -- "... ведьмы и ведьмаки -- это
порождение зла, социальная зараза и паразиты, поклонники
отвратных и непристойных убеждений, приверженцы яда, шантажа и
других ползучих преступлений... Ведьмы и ведьмаки поднимают
ссоры, ревность, споры, сердечные разногласия... Их пагубная
деятельность простирается от семейных неприятностей и
столкновений, в отдельности, может быть, и незначительных, но в
целом чрезвычайно неприятных и мучительных, до самых серьезных
преступлений... -- гибели имущества, внезапной болезни н
гложущей смерти н, наконец... " -- Здесь полковник НКВД,
специализировавшийся на нечистой силе, многозначительно поднял
палец: -- Обрати внимание... "и, наконец, до столкновения
наций, анархии и красной революции, поскольку ведовство всегда
было и будет политическим фактором... В результате ведьмы и
ведьмаки являются постоянной опасностью для всякого
упорядоченного общества". Знаешь, кто это сказал?
-- Кто?
-- Это сказал сам папа Иннокентий Восьмой! -- с глубоким
уважением произнес советский доктор социологии, как ученик,
говорящий о своем наставнике. -- Это написано в его знаменитой
булле от 1484 года! И я подпишусь под каждым его словом!
-- Мало ли какие глупости пишут, -- возразил Борис. --
Бумага все терпит.
-- Нет, это вовсе не глупости. -- Максим любовно погладил
рукой переплет книги. -- Это "История ведовства и демонологии"
Монтегю Саммсрса... Из сугубо научной серии "История
цивилизации"... Саммерс -- ученый теолог, а книга эта издана в
Лондоне в 1926 году... Так что это вещь серьезная и
современная... Надо только понимать, что за этим
под-разумевается...
-- Эх, ты, мракобес, -- сказал Борис. -- И за что только
тебе доктора дали.
-- Вот за это самое... Но с точки зрения диалектического
материализма...
-- Значит, квалификационная комиссия тоже пьяная была?
-- Никакой комиссии не было, -- ученик папы Иннокентия
Восьмого поставил книгу на место. -- Мне доктора дал
собственноручно сам Сталин!
-- Врешь ты, -- сказал младший.
Старший сделал большой глоток из своего отвратительного
кубка-черепа, мотнул головой. Навалившись грудью на стол, он
тупо уставился в кубок, словно рассматривая что-то на дне
человеческого черепа.
-- Все очень просто... Я разб-бил свою диссертацию на
несколько назависимых частей -- по истории, по антроп-пологии,
по псих-хологии и еще некоторым специальным предметам... Каждая
часть была аннотирована лучшими специалистами Советского Союза
в данной области... Каждая часть в отдельности, сама по себе,
ничего особенного не говорит... Но когда сложить все части
вместе, то получается то, что говорил папа Иннокентий, --
нечистая сила как полнтпчсск;; й фактор... Все апробировано и
подписано академиками, но как это сложить -- это знаю только
я... Да еще товарищ сатана...
-- Ну и что толку, что ты знаешь?
-- Как -- что? Эти черти -- есть социальная зараза,
парразиты... Опасность для всякого упорядоченного общества... А
раз так, то это уже по линии НКВД...
Полковник государственной безопасности оживился и заерзал
на стуле так, будто он сидел верхом на сатане.
-- Я Сталину говорю: "Смотрите, Иосиф Виссарионович, это
источник анархии и рев-волюцин... " Он не верит. Тогда я беру
мои материалы, складываю как нужно -- и на основании
документальных фактов, подтвержденных академиками, доказываю,
как эта нечистая сила сначала способствовала анархии в царское
время, а потом участвовала в Октябрьской социалистической
революции... Все в точности, с именами, с фамилиями...
-- И с адресами? -- насмешливо вставил Борис.
-- Конечно, -- увлекшись, продолжал ученик папы
Иннокентия. -- Сталин сначала обозлился, а я ему говорю:
"Минуточку, Иосиф Виссарионович... Все дело в одном слове...
Это опасность для вся-ко-го упорядоченного общества...
Понимаете, вся-ко-го! Так что если вы счи-таете советскую
власть уп-порядоченным обществом, то теперь эта же самая
нечистая сила будет заниматься революцией против вас, то есть
контрреволюцией... " И вот тут-то он призадумался...
Максим приложился к своему сосуду с водкой и икнул.
-- После этого Сталин назначил меня... ик-ка...
особоуполномоченным по делам нечистой силы... ик-к... в
сос-таве Народного комиссариата внутренних дел... ик-и... по
всему Союзу Советских Социалистических Республик... Понял? --
Сидя верхом на стуле, он погрозил пальцем: -- Только ты, Бобка,
смотри... Никому это не говори... Это государственная тайна...
А теперь знаешь что?.. Я что-то со стула встать не могу...
Положи-ка меня в постель и сними сапоги..
-- И не подумаю"
-- Поч-чему?
-- Раз ты напился до чертиков, так пусть они тебе и сапоги
снимают.
Про себя Борис решил, что брат все-таки помешался. Однако
умопомешательство Максима, казалось, помогало его карьере.
Вскоре он получил звание комиссара госбезопасности 3 ранга, что
соответствовало чину генерал-майора НКВД.
Глава 4. КНЯЗЬ И КОМИССАР
Ибо сказываю вам, что многие пророки и цари желали видеть,
что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не
слышали.
Лука. 10:24
Вскоре после того как доктор социальных наук Максим Руднев
стал особоуполномоченным Сталина по делам нечистой силы, в
Ленинграде произошло убийство Кирова, второго после Сталина
человека в партии. Убил его молодой коммунист Николаев.
Было холодное зимнее утро. По радио беспрерывно передавали
траурные марши Шопена. Максим сидел за своим столом, вместо
утреннего чая пил водку, листал личное дело Николаева и
бормотал:
-- Ага-а, у него лошадиная стопа... Как у Байрона... Знаем
мы эти байроновские типы... Герои нашего времени... Тамерлан,
Талейран, вождь меньшевиков Мартов, Роза Люксембург, батька
Махно, Геббельс... Все эти хромоножки и хромые учителя у
Достоевского...
Борис сидел в соседней комнате и учил историю партии,
потом приоткрыл дверь и спросил:
-- Эй, ты, чернокнижник, что там такое?
-- Что... что... -- бормотал Максим. - Кроме того, у него
эпилепсия... И жена у него гораздо старше его... Но даже и она
его бросила... Типичный легионер!
Стол у Максима был старенький и простенький. Но теперь на
этом облезлом столе стояло три телефона: белый для простых
разговоров, красный -- прямой провод в Кремль и черный --
специальный провод в 13-й отдел НКВД.
-- Та-ак, дело ясное. -- Он потянулся к черному телефону.
-- Потому и говорят -- хромой чер-р-рт... Или косой черт...
Прихлебывая водку, доктор социальных наук стал диктовать в
трубку приказ о взятии на спецучет 13-го отдела НКВД всех
хромых н косых в Советском Союзе. В первую очередь тех, кто
члены компартии. Но только хромых п косых от рождения.
Убийство Кирова послужило как бы сигналом, после которого
началась Великая Чистка. Сначала со степ исчезали портреты
знаменитых людей -- героев революции, старых большевиков,
вчерашних рукокодитей партии и правительства. Потом их имена
появлялись в газетах в качестве врагов народа, предателей,
вредителей н иностранных шпионов. Затем бывших героев
отправляли на конвейер смерти в подвалах НКВД.
Комиссар госбезопасности Руднев стал на стахановскую
вахту: он работал в две смены, по шестнадцати часов в сутки, и
часто оставался ночевать на службе. А если приходил домой, то
от пего всегда несло водкой. За ужином он сидел молча, не глядя
по сторонам.
Просматривая "Известия" с отчетом об очередном процессе
врагов народа, отец Руднев недовольно ворчал:
-- Это черт знает что...
-- Да, черт знает свое дело, -- кивнул комиссар
госбезопасности, не поднимая глаз от тарелки. -- Есть такая
старая сказка: черт обещает власть и славу, но нужно подписать
с ним контрактик... Так вот, теперь черт требует уплаты по
векселям... А я подвожу бухгалтерию.
-- Но ведь эти революционеры боролись за лучшее будущее,
-- сказал отец.
-- История уже много раз показала, что тот рай, который
обещают революционеры, -- это потерянный р?. й, -- сказал
комиссар. -- А красивыми обещаниями выложена дорога в ад. И
первыми туда попадают сами революционеры.
-- Но ведь процессы-то эти дутые!
-- Как сказать... Ведь это они затеяли братоубийстпсипую
гражданскую войну... Ведь это они напустили на Россию разруху,
голод и мор... А знаешь ли ты, что это стоило России больше
человеческих жизней, чем вся мировая война?.. Ну вот, теперь
пришло время за все это расплачиваться.
Тем временем чистка принимала все более фантастические
формы. На показательном процессе в присутствии международной
прессы кремлевские врачи во глпие с доктором Лес'-: лым
публпчио и со всеми подробностями признавплпсь, как сии
потихоньку отравляли своих кремлевских пациентов. Подбивал их
на это верховный охранник Кремля -- сам начальник НКВД Ягода. И
идеологическое руководство отравлепиями принадлежало
тихоням-идеалистам из ленинской гвардии, прославленным
свободолюбам и чсловсколюбам. Прямо из зала суда бывших героев
революции отправляли на живодерню НКВД. Казалось, что над
Москвой потело какое-то кровавое безумие.
Вечером отец недоверчиво читал вслух газету:
-- "Отравления производились при помощи распыления через
пульверизатор медленно действующих ядов, преимущественно солей
ртути. Ими опрыскивали ковры, занавеси, мягкую мебель. Через
легкие эти яды попадали в кровь и постепенно разрушали организм
жертвы в самом слабом месте, вызывая смерть как будто от
естественных причин... "
Комиссар госбезопасности хлебал суп и бормотал в тарелку:
-- Я Сталину'открыл книжечку и показываю: "Видите, те же
методы, что и в шестнадцатом веке. Ренссса-а-анс-с! " Он
поболтал ложкой в супе и протянул руку к солонке:
-- Между прочим, вот этой самой рукой я пристрелил сегодня
цареубийцу Белобородова...
-- Послушай, Максим, -- сказал отец, -- но неужели же
ближайшие сотрудники Ленина были иностранными шпионами? Ведь
этому нельзя поверить!
-- Что уле тут такого особенного? -- угрюмо уставился в
тарелку Максим. -- Ведь сам Ленин был немецким шпионом. Ведь
немцы прислали его в Россию в запломбированном вагоне. А каков
поп, таков и приход.
Отец читал заключительные слова государственного
обвинителя Вышинского:
-- "Всех этих врагов народа нужно расстрелять, как бешеных
собак! " -- Глупая риторика прокурора, -- сказал отец.
-- Это не риторика, а правда, -- буркнул Максим. -- Эти
люди куда хуже, чем бешеные собаки. Тех сразу видно, а этих не
сразу.
-- Но неужели эти заслуженные революционеры, -- тихс
сказала мать, -- одновременно были осведомителями царской
охранки? --
-- Конечно, -- кивнул Максим. -- При обысках в архивах
оппозиции нашли даже доносы в охранку, написанные рукой самого
дражайшего товарища Сталина. Оппозиция хранила это в своем
арсенале как последнее оружие. Но этих воспоминаний молодости я
Иосифу Виссарионовичу не показал.
-- Боже мой! -- вздохнула мать. -- Какой ужас.
-- Революционеры после революции -- это пауки в байке, --
сказал доктор социальных наук. -- И они будут грызться за
власть, пока не перережут друг друга. Ведь если почитать архивы
охранки, то ясно видно, что в подготовке революции самыми
активными были эсеры. А после революции они первые же попали
под расстрел. А потом большевики сожрали меньшевиков. А теперь
большевики ликвидируют друг друга. То же самое было с
якобинцами и жирондистами. А кто привел к власти Гитлера?
Штурмовики. А где эти штурмовики сейчас? Гитлер их всех
перестрелял. В результате всегда остается один большой паук --
Наполеон, Гитлер или Сталин. Это историческая закономерность. И
чем это скорее закончится, тем лучше.
Покончив с ужином, Максим налил себе чайный стакан водки,
отпил половину и устало откинулся на стуле. Отец свернул газету
и вздохнул:
-- А я все-таки этим обвинениям не верю.
-- Да, правды там только частичка, -- криво усмехнулся
Максим. -- А если я скажу тебе всю правду, то ты поверишь еще
меньше. В свое время Ленин требовал, чтобы его партия была
"партией профессиональных революционеров". Но весь секрет в
том, что настоящие революционеры, профессиональные
революционеры -- это не простые люди. Это специальные люди.
-- Какие такие специальные?
-- Такие... Это совершенно специфическая категория
людей... С такими особыми комплексами...
-- Странно. Что ж это за комплексы? Доктор социальных наук
допил свой стакан с водкой и поучительно поднял палец.
-- Вот тут-то оно и начинается... Это то самое, что
когдато называли бесами. Если в человеке появляется этот
комплекс, то этот человек сам превращается в беса... или в
черта... и начинает заниматься черт знает чем... Понимаешь?
Видя, что Максим перепился и опять начал бредить про
нечистую силу, отец осторожно сказал:
-- Хм, этому действительно трудно поверить.
-- Да, но это так... Когда этих чертей арестовывают, я
пропускаю их через строжайшие медицинские экспертизы...
ана-а-ализы...
-- Какие анализы?
-- Всякие... В том числе и внутренней секреции... И почти
у всех та же самая история. То самое, что раньше называлось
бесовской одержимостью. А одно из самых опасных проявлений этой
одержимости -- это неудержимая, болезненная жажда власти. Это
специальный комплекс власти. То, что создает так называемых
прирожденных вождей. Потому одержимые этим комплексом люди ради
власти идут на все... на любое преступление.
Советский доктор Фауст щелкнул по бутылке с водкой:
-- Для настоящих, прирожденных революционеров революция --
это борьба за власть. А все остальное -- только средство к
цели. И никто не ненавидит друг друга так, как эти комплексные
бесы, грызущиеся за власть или видимость власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30