— Неужели я ошибся?
Уверенность его таяла. Но ведь проверка показала, что его новая прислуга — стопроцентный человек, не обладающий магическими способностями и силой даже в следовых количествах. Неужели в ней проявилось что-то, чего он не заметил или чему не придал значения? Горло некроманта сдавило, как бывает иногда при проведении опасных магических экспериментов, а перед глазами замелькали радужные разводы. В одно мгновение перед мысленным взором Вилигарка пронеслась вся его жизнь. Он явственно увидел детство, первый опыт оживления дохлого крыза, пробный вызов суккуба, защиту диплома и прочие знаменательные события. Он вспомнил даже, куда вчера положил носки, которые безрезультатно искал сегодня утром. И приготовился к Вечной Тьме, которая неминуемо ожидает в конце пути всякого некроманта.
— Мама... — слабо пробормотала Машка, не открывая глаз.
Тьма медлила.
— Папа, — добавила она, помолчав.
Тьма все еще не спешила забрать своего слугу.
— Позвоните ноль-два, — совсем уж непонятно, тихо, но четко сказала Машка, все еще не приходя в сознание.
В этот момент лаборатория Вилигарка осветилась и освятилась, ибо в самом центре этой мрачной залы в сопровождении двух накачанных недружелюбных духов из числа небесных появился бог. Его красивое породистое лицо, изящество черт которого ненавязчиво подчеркивали светлые локоны, было гневным и решительным. Божественную сущность гостя удостоверяли яркое розовое сияние и сильный запах ванили, свойственные всем Светлым богам. Вилигарк сглотнул и принял самую высокомерную позу, которую только смог выдумать. Гость не принадлежал к числу его покровителей, и некромант не был ничем ему обязан. Визит этот мог говорить только об одном: некромант вмешался в планы другой стороны.
— Чему обязан? — холодно и вежливо спросил Вилигарк.
— Готовься к смерти, ничтожный! — проревел один из духов-мордоворотов.
— Повременим с этим, — проронил, нахмурившись, бог и возложил тонкую руку ему на плечо.
Под тяжестью божественного могущества дух присел, но торжественности и пафоса во взгляде его ничуть не убавилось. Впрочем, духам-сопровождающим, не имеющим самостоятельного значения, это частенько свойственно.
— Я Разумец. Бог, — кратко представился незваный гость. — Твое имя и сфера деятельности мне известны. Можешь не утруждать себя попытками связаться с тем, кто дарует тебе силу. Он не ответит.
Вилигарк, пойманный на горячем, удивленно воззрился на собеседника. Тот был прав. Владыка могильных червей и плесени, господин ночи Херон не обращал на мысленный зов своего мага ни малейшего внимания, словно и не было никакого обряда заключения договора между Темными Силами и Вилигарком сразу после защиты им диплома по прикладной некромантии.
— Почему? — растерянно спросил он.
— Он подарил тебя мне, — доходчиво объяснил Разумец. — На день поминовения усопших.
— А вы разве... усопли? — опешил некромант.
— Это не имеет значения, — отрезал бог. — Праздник есть праздник.
— Ну, кому праздник, а кому и похороны, — пробормотал Вилигарк, пытаясь смириться с предательством своего покровителя.
— Кому похороны, а кому и праздник, — отозвался Разумец. Боги вообще обладают острым слухом, иногда даже более острым, чем следовало бы. — У меня есть к тебе деловое предложение, человек.
Вилигарк воспрянул духом. Вопреки его опасениям Разумец не собирался прямо сейчас забирать свой подарок. Насовсем. Он предлагал договориться, а значит, Вилигарк с его опытом обмана мог попробовать обыграть Светлого бога.
— Я вас слушаю, — вежливо, но без угодливости сказал некромант, старательно балансируя на грани между дружелюбием и подхалимажем.
— Решил показать, что собираешься сотрудничать добровольно? — проницательно заметил бог. — Когда ты узнаешь, что я намерен тебе предложить, твое желание станет намного более искренним. Я предлагаю тебе жизнь.
— Благодарю, — разочарованно буркнул Вилигарк. Вообще-то он рассчитывал на что-нибудь более солидное. Жизнь у него и так пока что есть.
— Не спеши, — посоветовал Разумец, широко улыбаясь. Зубы у него были неестественно белые, идеальные, как и кожа. Совершенство — атрибут Светлых богов. — Эта девочка, Маша, которая служит у тебя, входит в сферу моих интересов. Ты будешь заботиться о ней, пока это возможно. Если будет нужно, ты отдашь за нее жизнь, которую я дарю тебе. Ты будешь наказан за то, что пытался сделать с ней. Ты отдашь ей половину своей крови.
— Но господин! — испугался Вилигарк. — Кровь — это моя жизнь, мое могущество, мои знания и сила!
— Ничего, — равнодушно отозвался бог, — отлежишься. А насчет знаний и могущества... Ты ведь, откровенно говоря, бездарность. Оттого и занялся некромантией. Это самый простой и не требующий особой силы вид магии.
— Упрекать кого-то в бездарности — все равно что смеяться над калекой. Это вам, талантливым, могучим, все дается легко. А всего, что умею, я добился тяжелым трудом, — высказался Вилигарк и поджал губы.
— Ты полагаешь, я буду тебе сочувствовать? — равнодушно поинтересовался бог. — Ты ошибаешься. В награду за твою усердную службу я верну тебя твоему покровителю и сделаю тебе подарок. Я поделюсь с тобой частью своей силы, если останусь доволен твоей службой. Если же я не буду доволен, пеняй на себя.
— Благодарю вас за снисхождение и щедрость, — с поклоном отозвался некромант.
Древний бог не дал ему сказать и одного значимого слова. Он не был дураком, этот Разумец, несмотря на то что относился к Светлым.
— Клятва, — напомнил Разумец, постукивая ухоженными пальцами по плечу сопровождающего его духа.
Недоброжелательные глаза духа не отрываясь следили за Вилигарком. Светлые духи терпеть не могут некромантов и при случае стараются напакостить им.
Вилигарк вздохнул и распростерся перед богом на полу, следуя ритуалу. Разумец поморщился — он не любил всех этих обязательных унижений, однако ничего не сказал. Чем точнее будет исполнен обряд, тем сильнее будет держать некроманта его клятва.
— Я клянусь заботиться о девочке Маше, служащей у меня, ибо так захотел Разумец, Премудрый и Пресветлый. Я клянусь опекать ее, как самого себя. Я клянусь отдать за нее жизнь, если это будет необходимо. Если я нарушу клятву, пусть меня настигнет голод пустоты. Я сказал, и отныне моя жизнь в руках справедливости.
— Я принимаю твою клятву, — обронил бог холодно.
— Могу я спросить, каким образом моя служанка входит в сферу интересов Светлых? — почтительно спросил Вилигарк. Любопытство ему было чуждо не более чем Машке.
— Не Светлых, — поправил Разумец, — это только мои интересы. Не вздумай распространяться об этом или спрашивать других Светлых богов. Впрочем, ты некромант, тебе они не ответят. В любом случае ты не должен говорить об этом с кем-нибудь. Я разгневаюсь.
— Конечно! — испугался некромант, представив последствия гнева Разумца.
— И вообще, это не твое дело, почему она входит в сферу моих интересов.
Сдержанный обычно бог казался сильно раздраженным. Вилигарку показалось, что он уже готов разгневаться. Не дожидаясь, пока некромант провинится перед ним. Любопытство в этом вопросе явно было неуместным, однако оно терзало некроманта все сильнее. Он прикусил язык и решил расспросить о боге Машку, когда та очнется. Девчонка не слишком умна, крайне тщеславна и, если хоть что-то знает, не упустит случая похвастаться.
— Конечно, — повторил некромант. — В чем я клялся, то исполню в точности.
Разумец посмотрел на него тяжело и с подозрением, кивнул, повернулся и шагнул в портал. Уже наполовину исчезнув в розовом сиянии, бог обернулся к Вилигарку.
— Имей в виду, меня здесь не было, — предупредил он. — Проболтаешься — прикончу на месте. И твоя смерть тебе очень не понравится.
И пропал.
Вилигарк тяжело вздохнул: ему вообще не нравилась идея собственной смерти, неважно, легкой она будет или мучительной. Но, кажется, скрытному богу Разумцу, явно играющему какую-то свою симфонию, на это совершенно наплевать. А Вилигарк не привык к наплевательскому отношению к своей персоне. Возложив руки на накопитель, он сосредоточился и, жалобно застонав, погнал краденую энергию обратно. Сотни мелких иголочек, используемых обыкновенно при зарядке артефакта контактным способом, впились в его ладони, но поскуливал некромант не столько от боли, сколько от бессилия и жалости к себе. Хороший черный маг никогда не упустит случая проявить свои дурные качества, ведь это отличная тренировка.
— Твою тухлую колбасу! — спустя некоторое время раздалось из кресла. — Я что, заснула?
— У тебя очень, очень плохо с магическим потенциалом, — злорадно сообщил Вилигарк. Он обещал опекать девочку, но не заботиться о ее душевном равновесии и уж тем более — не способствовать ее самореализации. — Похоже, это связано с тем божеств... — Язык мгновенно распух и стал горячим, как забытая в печи кочерга.
— С чем? — спросила не до конца проснувшаяся Машка, заинтересованно приподнимаясь в кресле.
Вилигарк помотал головой и кинулся освобождать ее. Бог оказался предусмотрительной сволочью и не понадеялся на честность некроманта. Впрочем, на его месте сам Вилигарк поступил бы точно так же. Он давно не верил в человеческую честность и порядочность.
— С тупостью твоей! — буркнул он, едва обретя способность членораздельно говорить.
Машка обиделась и, не промолвив больше ни слова, гордо вышла из лаборатории. «Вот потому-то у него и нет учеников!» — думала она, спускаясь по лестнице.
Глава 13
СОВЦЫ
Когда случилось это, Машка добросовестно выполняла свои прямые обязанности. В последние несколько дней мессир постоянно был чем-то раздражен и оттого плевался кислотой каждый час, словно это занятие входило в режим дня. Рано или поздно столь активно используемую плевательницу должно было разъесть. Когда кислота закапала на дорогущий инкрустированный пол, а Вилигарк разгневался, увидев такое непотребство, влетело, разумеется, Машке. Она всегда подозревала, что родилась крайней.
— Кто должен за этим следить?! Я, что ли?! — бушевал некромант.
Машка чуть было не ляпнула «да», но вовремя прикусила язык и благонравно опустила глаза. Руки не распускает, и ладно. От крика у нее уши не завянут. Дома она и не такого наслышалась.
— Быстро принеси таз! — немного успокоившись, велел Вилигарк.
Ставки личного психоаналитика некроманта в поместье не предусматривалось, а измученный кот Леонор, чья шерсть уже искрилась, старался обходить лабораторию стороной и вообще поменьше попадаться на глаза. В глубине сада он вырыл убежище и целыми днями прятался в нем, как опытный партизан.
Насвистывая, Машка двинулась искать Айшму, которая точно знала, где в поместье можно найти пустой таз. Экономка отправила ее на склад, там среди мешков с орехами грамба и бочками с мочеными умбиками хранились запасы посуды, инструменты и бутылки с бытовыми магическими зельями. К сожалению, этими простыми вещами список наличествующих в сараюшке предметов не ограничивался.
Водрузив голые ступни на мешок с орехами, между бочкой и граблями лежал покойник.
— Елки-моталки! — поразилась Машка и прикрыла рот рукой.
А поразиться там действительно было чему. Голову покойника покрывали мелкие коричневые перышки, и она сильно смахивала на увеличенную башку обыкновенного московского воробья. На лице трупа даже клюв присутствовал, настоящий, измазанный в чем-то белом. Правда, все остальное у него было совершенно как у человека, если не считать рудиментарных крыльев, свисающих поверх нормальных рук, чего у людей, как правило, не бывает.
— Марья! — недовольно позвала Айшма. — Что случилось? Что ты копаешься?
— Тут кто-то умер, — выдавила из себя Машка. — По-моему, окончательно. Он не дышит.
— Что ты несешь?! — крикнула экономка. — Кто умер?!
— Я его не знаю, — отозвалась Машка. — Но у него птичья голова. Это нормально, или он чем-то болен?
— Ох ты, сохрани меня Правил! — охнула Айшма, появляясь в дверях. — Какое несчастье! Отойди от него немедленно!
— Он что, заразный? — поинтересовалась Машка, резво отскочив от трупа метра на два.
Серьезных способностей к прыжкам в длину у нее никогда не было, но чего не сделаешь ради спасения своей неповторимой жизни! Айшма, не ответив, сжала в ладонях амулет, висевший на цепочке на ее иссохшей шее, и забормотала неразборчиво то ли молитву, то ли заклинание. Труп зашевелился, и Машка громко взвизгнула. Такой подлости от покойника она совершенно не ожидала, возможно, потому, что прочие знакомые ей покойники не отличались особенной активностью. Исключая, конечно, мертвецов, находящихся на работе, и агрессивных обитателей подвалов храма Херона. Она точно помнила, что последних следует опасаться.
— Сейчас же прекрати орать! — хладнокровно велела ей Айшма.
Деятельные покойники экономке были явно не в новинку. Впрочем, работая на некроманта, вероятно, быстро учишься сохранять присутствие духа в любых ситуациях.
— Он двигается! — испуганно сказала Машка.
— Безусловно, — отозвалась экономка. — Если ты не будешь мне мешать, он задвигается еще лучше и наконец уйдет отсюда, к всеобщему удовольствию.
— А он... Он не будет на всех кидаться, грызть, рычать или еще что-нибудь неприятное делать? — с опаской поинтересовалась девочка.
— С чего бы это ему так неприлично себя вести? — удивилась Айшма. — Впрочем, неважно. Помолчи немного, я его разбужу и выгоню.
Она закрыла глаза и начала читать нараспев замогильным голосом, совершенно не соответствующим спокойному выражению ее лица:
— Фыва, а фыва, вон! Гепака фыва, рамма дубина башбаш! Вон, каззява рака, бум!
Покойник открыл глаза и, громко выругавшись на незнакомом Машке языке, вышел из сарая.
— Это столичный посланник совцов, — объяснила Айшма, отряхивая руки, запачканные в какой-то трансцендентальной дряни. — В вашей провинции они наверняка не встречаются. Их народ живет на востоке. Этот совец впал в спячку — с ними такое иногда случается. Они засыпают на несколько лет и лежат себе спокойно, только сильно воняют. Единственное, что мне непонятно, так это чем ему приглянулся наш сарай. До сих пор никто из знакомых мессира не ночевал в нем. Здесь все-таки здорово дует из щелей.
— Понятно. — Машка ошарашенно кивнула, покосившись на дверь, хотя, собственно, понятно ей ничего не было.
— А кроме того, здесь хранятся овощи, — продолжила Айшма. — Это же кем нужно быть, чтобы впасть в спячку возле мешков с овощами на зиму? Этак ко Дню Перевала все провоняло бы! Совершенно необъяснимый поступок!
Разбуженный совец не пытался вернуться и напасть, и вообще, казалось, был вполне приличным господином. Наверное, отправился досыпать в свою посольскую резиденцию, как воспитанный человек. Только почему посла не сопровождали его слуги? У дипломатического работника наверняка должна быть масса слуг. Машка нервно хихикнула.
— Что-то смешное увидела? — поинтересовалась Айшма, вздернув нос.
— Да нет. — Машка с независимым видом пожала плечами. — Просто интересно, где его слуги, свита и все такое?
— Впадение в спячку — интимный процесс. При нем могут присутствовать только близкие родственники, но уж никак не прислуга, — объяснила экономка. — Очевидно, он отослал их.
— А это ничего, что мы его нашли? — испугалась Машка. — В моем генеалогическом древе совцов, кажется, не встречалось. Я вообще это... этого посла не знаю.
— Он уже спал. На спящего совца смотреть дозволяется. Кстати, а что ты стоишь столбиком? — всполошилась экономка. — Я тебя зачем сюда послала? Не за совцом же?
— За тазиком, — подумав немного, ответила Машка.
— Так бери тазик и беги к мессиру, он ждать не любит! — скомандовала Айшма.
Машка обреченно схватила таз и поплелась в дом.
Прошло несколько спокойных и не очень заполненных домашней работой дней. Машка уже начала надеяться, что про случай с совцом все забыли, а в посольстве незадачливого коматозника хватиться не успели. Айшма обеспокоенной не выглядела и про покойника не заговаривала, а хозяин, кажется, про него и вовсе не знал. Снова слышать про уснувшего гуманоидного воробья, а тем более видеть его Машка не хотела. Странный гость ей не понравился. Было в нем что-то неестественное. Да и Вий, с которым девочка поделилась своими переживаниями, сказал, что от полуживых добра ждать не следует и связываться с ними — тоже.
— Живой живого всегда понять может, — обронил он, почесывая нос. — И мертвый мертвого, а те, кто на грани жизни и смерти, непонятны и тем и другим. Знаешь, совцы, они не злые, но только вот представления о том, что хорошо и что плохо, у них сильно отличаются от общепринятых. Человека понять можно, мага, дракона, кого угодно, но не полуживых. Забудь о нем сама и пожелай, чтобы и он тебя не запомнил.
Машка кивнула согласно. Она с удовольствием забыла бы о визите странного гостя, только вот жаль, судьба не всегда поворачивается к нам тем местом, каким нам было бы желательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Уверенность его таяла. Но ведь проверка показала, что его новая прислуга — стопроцентный человек, не обладающий магическими способностями и силой даже в следовых количествах. Неужели в ней проявилось что-то, чего он не заметил или чему не придал значения? Горло некроманта сдавило, как бывает иногда при проведении опасных магических экспериментов, а перед глазами замелькали радужные разводы. В одно мгновение перед мысленным взором Вилигарка пронеслась вся его жизнь. Он явственно увидел детство, первый опыт оживления дохлого крыза, пробный вызов суккуба, защиту диплома и прочие знаменательные события. Он вспомнил даже, куда вчера положил носки, которые безрезультатно искал сегодня утром. И приготовился к Вечной Тьме, которая неминуемо ожидает в конце пути всякого некроманта.
— Мама... — слабо пробормотала Машка, не открывая глаз.
Тьма медлила.
— Папа, — добавила она, помолчав.
Тьма все еще не спешила забрать своего слугу.
— Позвоните ноль-два, — совсем уж непонятно, тихо, но четко сказала Машка, все еще не приходя в сознание.
В этот момент лаборатория Вилигарка осветилась и освятилась, ибо в самом центре этой мрачной залы в сопровождении двух накачанных недружелюбных духов из числа небесных появился бог. Его красивое породистое лицо, изящество черт которого ненавязчиво подчеркивали светлые локоны, было гневным и решительным. Божественную сущность гостя удостоверяли яркое розовое сияние и сильный запах ванили, свойственные всем Светлым богам. Вилигарк сглотнул и принял самую высокомерную позу, которую только смог выдумать. Гость не принадлежал к числу его покровителей, и некромант не был ничем ему обязан. Визит этот мог говорить только об одном: некромант вмешался в планы другой стороны.
— Чему обязан? — холодно и вежливо спросил Вилигарк.
— Готовься к смерти, ничтожный! — проревел один из духов-мордоворотов.
— Повременим с этим, — проронил, нахмурившись, бог и возложил тонкую руку ему на плечо.
Под тяжестью божественного могущества дух присел, но торжественности и пафоса во взгляде его ничуть не убавилось. Впрочем, духам-сопровождающим, не имеющим самостоятельного значения, это частенько свойственно.
— Я Разумец. Бог, — кратко представился незваный гость. — Твое имя и сфера деятельности мне известны. Можешь не утруждать себя попытками связаться с тем, кто дарует тебе силу. Он не ответит.
Вилигарк, пойманный на горячем, удивленно воззрился на собеседника. Тот был прав. Владыка могильных червей и плесени, господин ночи Херон не обращал на мысленный зов своего мага ни малейшего внимания, словно и не было никакого обряда заключения договора между Темными Силами и Вилигарком сразу после защиты им диплома по прикладной некромантии.
— Почему? — растерянно спросил он.
— Он подарил тебя мне, — доходчиво объяснил Разумец. — На день поминовения усопших.
— А вы разве... усопли? — опешил некромант.
— Это не имеет значения, — отрезал бог. — Праздник есть праздник.
— Ну, кому праздник, а кому и похороны, — пробормотал Вилигарк, пытаясь смириться с предательством своего покровителя.
— Кому похороны, а кому и праздник, — отозвался Разумец. Боги вообще обладают острым слухом, иногда даже более острым, чем следовало бы. — У меня есть к тебе деловое предложение, человек.
Вилигарк воспрянул духом. Вопреки его опасениям Разумец не собирался прямо сейчас забирать свой подарок. Насовсем. Он предлагал договориться, а значит, Вилигарк с его опытом обмана мог попробовать обыграть Светлого бога.
— Я вас слушаю, — вежливо, но без угодливости сказал некромант, старательно балансируя на грани между дружелюбием и подхалимажем.
— Решил показать, что собираешься сотрудничать добровольно? — проницательно заметил бог. — Когда ты узнаешь, что я намерен тебе предложить, твое желание станет намного более искренним. Я предлагаю тебе жизнь.
— Благодарю, — разочарованно буркнул Вилигарк. Вообще-то он рассчитывал на что-нибудь более солидное. Жизнь у него и так пока что есть.
— Не спеши, — посоветовал Разумец, широко улыбаясь. Зубы у него были неестественно белые, идеальные, как и кожа. Совершенство — атрибут Светлых богов. — Эта девочка, Маша, которая служит у тебя, входит в сферу моих интересов. Ты будешь заботиться о ней, пока это возможно. Если будет нужно, ты отдашь за нее жизнь, которую я дарю тебе. Ты будешь наказан за то, что пытался сделать с ней. Ты отдашь ей половину своей крови.
— Но господин! — испугался Вилигарк. — Кровь — это моя жизнь, мое могущество, мои знания и сила!
— Ничего, — равнодушно отозвался бог, — отлежишься. А насчет знаний и могущества... Ты ведь, откровенно говоря, бездарность. Оттого и занялся некромантией. Это самый простой и не требующий особой силы вид магии.
— Упрекать кого-то в бездарности — все равно что смеяться над калекой. Это вам, талантливым, могучим, все дается легко. А всего, что умею, я добился тяжелым трудом, — высказался Вилигарк и поджал губы.
— Ты полагаешь, я буду тебе сочувствовать? — равнодушно поинтересовался бог. — Ты ошибаешься. В награду за твою усердную службу я верну тебя твоему покровителю и сделаю тебе подарок. Я поделюсь с тобой частью своей силы, если останусь доволен твоей службой. Если же я не буду доволен, пеняй на себя.
— Благодарю вас за снисхождение и щедрость, — с поклоном отозвался некромант.
Древний бог не дал ему сказать и одного значимого слова. Он не был дураком, этот Разумец, несмотря на то что относился к Светлым.
— Клятва, — напомнил Разумец, постукивая ухоженными пальцами по плечу сопровождающего его духа.
Недоброжелательные глаза духа не отрываясь следили за Вилигарком. Светлые духи терпеть не могут некромантов и при случае стараются напакостить им.
Вилигарк вздохнул и распростерся перед богом на полу, следуя ритуалу. Разумец поморщился — он не любил всех этих обязательных унижений, однако ничего не сказал. Чем точнее будет исполнен обряд, тем сильнее будет держать некроманта его клятва.
— Я клянусь заботиться о девочке Маше, служащей у меня, ибо так захотел Разумец, Премудрый и Пресветлый. Я клянусь опекать ее, как самого себя. Я клянусь отдать за нее жизнь, если это будет необходимо. Если я нарушу клятву, пусть меня настигнет голод пустоты. Я сказал, и отныне моя жизнь в руках справедливости.
— Я принимаю твою клятву, — обронил бог холодно.
— Могу я спросить, каким образом моя служанка входит в сферу интересов Светлых? — почтительно спросил Вилигарк. Любопытство ему было чуждо не более чем Машке.
— Не Светлых, — поправил Разумец, — это только мои интересы. Не вздумай распространяться об этом или спрашивать других Светлых богов. Впрочем, ты некромант, тебе они не ответят. В любом случае ты не должен говорить об этом с кем-нибудь. Я разгневаюсь.
— Конечно! — испугался некромант, представив последствия гнева Разумца.
— И вообще, это не твое дело, почему она входит в сферу моих интересов.
Сдержанный обычно бог казался сильно раздраженным. Вилигарку показалось, что он уже готов разгневаться. Не дожидаясь, пока некромант провинится перед ним. Любопытство в этом вопросе явно было неуместным, однако оно терзало некроманта все сильнее. Он прикусил язык и решил расспросить о боге Машку, когда та очнется. Девчонка не слишком умна, крайне тщеславна и, если хоть что-то знает, не упустит случая похвастаться.
— Конечно, — повторил некромант. — В чем я клялся, то исполню в точности.
Разумец посмотрел на него тяжело и с подозрением, кивнул, повернулся и шагнул в портал. Уже наполовину исчезнув в розовом сиянии, бог обернулся к Вилигарку.
— Имей в виду, меня здесь не было, — предупредил он. — Проболтаешься — прикончу на месте. И твоя смерть тебе очень не понравится.
И пропал.
Вилигарк тяжело вздохнул: ему вообще не нравилась идея собственной смерти, неважно, легкой она будет или мучительной. Но, кажется, скрытному богу Разумцу, явно играющему какую-то свою симфонию, на это совершенно наплевать. А Вилигарк не привык к наплевательскому отношению к своей персоне. Возложив руки на накопитель, он сосредоточился и, жалобно застонав, погнал краденую энергию обратно. Сотни мелких иголочек, используемых обыкновенно при зарядке артефакта контактным способом, впились в его ладони, но поскуливал некромант не столько от боли, сколько от бессилия и жалости к себе. Хороший черный маг никогда не упустит случая проявить свои дурные качества, ведь это отличная тренировка.
— Твою тухлую колбасу! — спустя некоторое время раздалось из кресла. — Я что, заснула?
— У тебя очень, очень плохо с магическим потенциалом, — злорадно сообщил Вилигарк. Он обещал опекать девочку, но не заботиться о ее душевном равновесии и уж тем более — не способствовать ее самореализации. — Похоже, это связано с тем божеств... — Язык мгновенно распух и стал горячим, как забытая в печи кочерга.
— С чем? — спросила не до конца проснувшаяся Машка, заинтересованно приподнимаясь в кресле.
Вилигарк помотал головой и кинулся освобождать ее. Бог оказался предусмотрительной сволочью и не понадеялся на честность некроманта. Впрочем, на его месте сам Вилигарк поступил бы точно так же. Он давно не верил в человеческую честность и порядочность.
— С тупостью твоей! — буркнул он, едва обретя способность членораздельно говорить.
Машка обиделась и, не промолвив больше ни слова, гордо вышла из лаборатории. «Вот потому-то у него и нет учеников!» — думала она, спускаясь по лестнице.
Глава 13
СОВЦЫ
Когда случилось это, Машка добросовестно выполняла свои прямые обязанности. В последние несколько дней мессир постоянно был чем-то раздражен и оттого плевался кислотой каждый час, словно это занятие входило в режим дня. Рано или поздно столь активно используемую плевательницу должно было разъесть. Когда кислота закапала на дорогущий инкрустированный пол, а Вилигарк разгневался, увидев такое непотребство, влетело, разумеется, Машке. Она всегда подозревала, что родилась крайней.
— Кто должен за этим следить?! Я, что ли?! — бушевал некромант.
Машка чуть было не ляпнула «да», но вовремя прикусила язык и благонравно опустила глаза. Руки не распускает, и ладно. От крика у нее уши не завянут. Дома она и не такого наслышалась.
— Быстро принеси таз! — немного успокоившись, велел Вилигарк.
Ставки личного психоаналитика некроманта в поместье не предусматривалось, а измученный кот Леонор, чья шерсть уже искрилась, старался обходить лабораторию стороной и вообще поменьше попадаться на глаза. В глубине сада он вырыл убежище и целыми днями прятался в нем, как опытный партизан.
Насвистывая, Машка двинулась искать Айшму, которая точно знала, где в поместье можно найти пустой таз. Экономка отправила ее на склад, там среди мешков с орехами грамба и бочками с мочеными умбиками хранились запасы посуды, инструменты и бутылки с бытовыми магическими зельями. К сожалению, этими простыми вещами список наличествующих в сараюшке предметов не ограничивался.
Водрузив голые ступни на мешок с орехами, между бочкой и граблями лежал покойник.
— Елки-моталки! — поразилась Машка и прикрыла рот рукой.
А поразиться там действительно было чему. Голову покойника покрывали мелкие коричневые перышки, и она сильно смахивала на увеличенную башку обыкновенного московского воробья. На лице трупа даже клюв присутствовал, настоящий, измазанный в чем-то белом. Правда, все остальное у него было совершенно как у человека, если не считать рудиментарных крыльев, свисающих поверх нормальных рук, чего у людей, как правило, не бывает.
— Марья! — недовольно позвала Айшма. — Что случилось? Что ты копаешься?
— Тут кто-то умер, — выдавила из себя Машка. — По-моему, окончательно. Он не дышит.
— Что ты несешь?! — крикнула экономка. — Кто умер?!
— Я его не знаю, — отозвалась Машка. — Но у него птичья голова. Это нормально, или он чем-то болен?
— Ох ты, сохрани меня Правил! — охнула Айшма, появляясь в дверях. — Какое несчастье! Отойди от него немедленно!
— Он что, заразный? — поинтересовалась Машка, резво отскочив от трупа метра на два.
Серьезных способностей к прыжкам в длину у нее никогда не было, но чего не сделаешь ради спасения своей неповторимой жизни! Айшма, не ответив, сжала в ладонях амулет, висевший на цепочке на ее иссохшей шее, и забормотала неразборчиво то ли молитву, то ли заклинание. Труп зашевелился, и Машка громко взвизгнула. Такой подлости от покойника она совершенно не ожидала, возможно, потому, что прочие знакомые ей покойники не отличались особенной активностью. Исключая, конечно, мертвецов, находящихся на работе, и агрессивных обитателей подвалов храма Херона. Она точно помнила, что последних следует опасаться.
— Сейчас же прекрати орать! — хладнокровно велела ей Айшма.
Деятельные покойники экономке были явно не в новинку. Впрочем, работая на некроманта, вероятно, быстро учишься сохранять присутствие духа в любых ситуациях.
— Он двигается! — испуганно сказала Машка.
— Безусловно, — отозвалась экономка. — Если ты не будешь мне мешать, он задвигается еще лучше и наконец уйдет отсюда, к всеобщему удовольствию.
— А он... Он не будет на всех кидаться, грызть, рычать или еще что-нибудь неприятное делать? — с опаской поинтересовалась девочка.
— С чего бы это ему так неприлично себя вести? — удивилась Айшма. — Впрочем, неважно. Помолчи немного, я его разбужу и выгоню.
Она закрыла глаза и начала читать нараспев замогильным голосом, совершенно не соответствующим спокойному выражению ее лица:
— Фыва, а фыва, вон! Гепака фыва, рамма дубина башбаш! Вон, каззява рака, бум!
Покойник открыл глаза и, громко выругавшись на незнакомом Машке языке, вышел из сарая.
— Это столичный посланник совцов, — объяснила Айшма, отряхивая руки, запачканные в какой-то трансцендентальной дряни. — В вашей провинции они наверняка не встречаются. Их народ живет на востоке. Этот совец впал в спячку — с ними такое иногда случается. Они засыпают на несколько лет и лежат себе спокойно, только сильно воняют. Единственное, что мне непонятно, так это чем ему приглянулся наш сарай. До сих пор никто из знакомых мессира не ночевал в нем. Здесь все-таки здорово дует из щелей.
— Понятно. — Машка ошарашенно кивнула, покосившись на дверь, хотя, собственно, понятно ей ничего не было.
— А кроме того, здесь хранятся овощи, — продолжила Айшма. — Это же кем нужно быть, чтобы впасть в спячку возле мешков с овощами на зиму? Этак ко Дню Перевала все провоняло бы! Совершенно необъяснимый поступок!
Разбуженный совец не пытался вернуться и напасть, и вообще, казалось, был вполне приличным господином. Наверное, отправился досыпать в свою посольскую резиденцию, как воспитанный человек. Только почему посла не сопровождали его слуги? У дипломатического работника наверняка должна быть масса слуг. Машка нервно хихикнула.
— Что-то смешное увидела? — поинтересовалась Айшма, вздернув нос.
— Да нет. — Машка с независимым видом пожала плечами. — Просто интересно, где его слуги, свита и все такое?
— Впадение в спячку — интимный процесс. При нем могут присутствовать только близкие родственники, но уж никак не прислуга, — объяснила экономка. — Очевидно, он отослал их.
— А это ничего, что мы его нашли? — испугалась Машка. — В моем генеалогическом древе совцов, кажется, не встречалось. Я вообще это... этого посла не знаю.
— Он уже спал. На спящего совца смотреть дозволяется. Кстати, а что ты стоишь столбиком? — всполошилась экономка. — Я тебя зачем сюда послала? Не за совцом же?
— За тазиком, — подумав немного, ответила Машка.
— Так бери тазик и беги к мессиру, он ждать не любит! — скомандовала Айшма.
Машка обреченно схватила таз и поплелась в дом.
Прошло несколько спокойных и не очень заполненных домашней работой дней. Машка уже начала надеяться, что про случай с совцом все забыли, а в посольстве незадачливого коматозника хватиться не успели. Айшма обеспокоенной не выглядела и про покойника не заговаривала, а хозяин, кажется, про него и вовсе не знал. Снова слышать про уснувшего гуманоидного воробья, а тем более видеть его Машка не хотела. Странный гость ей не понравился. Было в нем что-то неестественное. Да и Вий, с которым девочка поделилась своими переживаниями, сказал, что от полуживых добра ждать не следует и связываться с ними — тоже.
— Живой живого всегда понять может, — обронил он, почесывая нос. — И мертвый мертвого, а те, кто на грани жизни и смерти, непонятны и тем и другим. Знаешь, совцы, они не злые, но только вот представления о том, что хорошо и что плохо, у них сильно отличаются от общепринятых. Человека понять можно, мага, дракона, кого угодно, но не полуживых. Забудь о нем сама и пожелай, чтобы и он тебя не запомнил.
Машка кивнула согласно. Она с удовольствием забыла бы о визите странного гостя, только вот жаль, судьба не всегда поворачивается к нам тем местом, каким нам было бы желательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61