Эти Миры населены разумными существами, которые принимают самое деятельное участие в нашей жизни. Пришел космический срок, согласно которому мы должны принять сознательное участие в жизни этих Миров и их обитателей. Между тем умом этого сделать нельзя.
Долгое время человеческий разум отвергал даже все явления трансцендентального характера как несуществующие, ибо не мог их ни понять, ни объяснить с точки зрения законов физического мира. Но все такие феномены настолько участились, что стали обычным явлением в наши дни и отвергать их стало невозможно.
Из сказанного становится ясно, что предел развития человеческого ума есть, и этот предел – физический мир с его законами. Когда же человек может выйти из пределов зримости, осязаемости и доказанности, когда он принимает как реальность все феномены Высших Миров, когда знание приходит к нему не из книг и не как результат умственного процесса, но изнутри, как некое озарение, то это значит, что его индивидуальное сознание обнаруживает зачатки сознания космического, а развившаяся при этом интуиция, или чувствознание, есть показатель того, что человеческий ум вступил в контакт с высшим сознанием, находящимся в его сердце, что может черпать из этой сокровищницы всю мудрость Космоса и весь опыт прежних жизней и что он уступает свое первенствующее значение сердцу.
Таким образом, мы видим, что все совершается естественным путем эволюции, согласно мудрым космическим законам. Все приходит в свое время. Человеку в этом отношении заботиться не о чем, ибо обо всем позаботилась великая премудрость Творческой Силы, которая снабдила человеческий организм всем нужным для полного его развития до состояния проявленного бога. Человек не должен лишь вносить в эти мудрые законы свои немудрые поправки.
«Каждый планетный цикл или круг имеет свой предел для развития человеческого организма, и с каждым новым циклом ступень достижения повышается. Так манас, или высший разум, на нашей Земле получит свое полное развитие в пятом круге и в пятой расе его, пока же мы еще только в четвертом круге и в пятой расе при завершении ее. Потому для нашего круга манас уже достиг апогея своего развития, а с нарождением шестой расы, вернее с ее утверждением, ибо уже немало людей, принадлежащих к шестой расе, мы вступим в эпоху развития духовного сознания, имеющего свое основание в сердце» (Письма Е. Рерих: от
23.9.37).

Из всего, что выше сказано, в достаточной мере выясняется несостоятельность человеческого разума в разрешении новых проблем, которые ставит человечеству развивающаяся жизнь с ее непреложными законами, и вытекающая отсюда необходимость обратиться к высшему фактору развития – к человеческому сердцу.
Все великое значение сердца выяснится для нас вполне, если мы обратимся к закону аналогии и вспомним, что микрокосмос – человек аналогичен Макрокосмосу – Вселенной и его сердце – сердцу Вселенной, Солнцу. Именно человеческое сердце есть солнце человеческого организма. Оно – средоточие всего, не только жизни физической, но жизни во всей ее всеобъемлемости. Его ритмическое биение дает жизнь физическую, его ответные вибрации на жизнь Высших Миров – развитие духовное. И как Высший Разум Вселенной обитает в Солнце, точно так же высшее сознание человека обитает в сердце.
"Сурья-Видья' – так иногда называли Учение о Сердце. При этом названии указывалось на огненность, на солнечность, на срединность сердца.
Действительно, каждый желающий узнать сердце не может подойти к нему как к части организма. Прежде всего, нужно понять центральность сердца, исследовать от него, но не к нему. Само солнечное сплетение будет прихожей для храма сердца. Сам кундалини будет лабораторией для сердца. Мозг и все центры будут усадьбами сердца, ибо ничто без сердца не может жить! Даже мозг может быть до известной степени восполнен.
Даже кундалини может быть несколько питаем явлением электричества, и солнечное сплетение может подкрепляться синим светом. Но сердце стоит как Храм человечества. Нельзя помыслить о единении человечества по мозгу или по кундалини, но сияние сердца может сближать самые, казалось бы, разнородные организмы, и даже на дальних расстояниях.
Этот опыт сближения сердец на расстоянии ждет своих работников" (Сердце, 339). ' Сурья – Солнце. – Прим. А. Клизовского.

«Можно думать мозгом или сердцем. Может быть, было время, когда люди забывали о работе сердца, но сейчас время сердца, и мы должны сосредоточить наши стремления по этому направлению. Так, не освобождая мозг от труда, мы готовы признать сердце двигателем. Люди измыслили о сердце множество ограничений. Дела сердечные понимаются узко и даже не всегда чисто. Мы должны ввести в сферу сердца весь мир, ибо сердце есть микрокосм сущего. Кто не вдохновится великим понятием сердца, тот умалит свое собственное значение. Мы заповедуем не раздражаться, но лишь величие сердца спасет от яда раздражения. Мы говорим о вмещении, но где же океан вмещающий, кроме сердца? Мы вспоминаем о дальних мирах, но не мозг, а сердце может помнить о Беспредельности. Так не умалим то, что надо нам как вместилище Благодати» (Сердце, 227).
«Сердце, по существу своему, есть свыше действующий и дающий орган; потому в природе сердца всякое даяние. Каждое положительное Учение заповедует даяние. Такое утверждение именно практично, ибо без даяния сердце и не живет. Конечно, нужно понять даяние во всей справедливости. Нельзя понимать лишь денежное даяние или ненужными предметами. Истинное даяние в духе. Пусть каждое сердце источает потоки даров духа. Недаром сказано, что каждое биение сердца есть улыбка, слеза и золото. Вся жизнь протекает через сердце. Нужно уметь дать сердцу постоянную работу. Ничто иное не может так утончить сердце, как беспредельное духовное даяние. Обычно духовное даяние не оценивается, как не ценится все незримое. Но источник богатств, как духовных, так и материальных, есть сердце. Только бы приобщить его к каждому случаю, когда ценно биение сердца» (Сердце, 386).
О сердечном даянии нужно сказать больше, ибо ни в чем так резко не обнаруживается разница между человеком, живущим сердцем, и человеком, живущим умом, как в принципе даяния. Первый находит радость в отдаче всего себя и всего, что он имеет, на служение ближнему. Если он приобретает блага материальные и духовные, то не для себя, но для отдачи другим, причем чем больше он дает, тем больше получает, ибо таковы законы духовной жизни. Лучшие человеческие качества, как великодушие, щедрость, сострадание, милосердие, любовь, общечеловечность, – все это прекрасные дары человеческого сердца.
Человек, живущий умом, лишен истинной культурности. Он еще не изжил звериного наследия, как самость, эгоизм, жадность, нетерпимость, черствость, как желание все захватить для себя и все удержать в свою пользу. Для него даяние равносильно умиранию.
Мозг и сердце – это материя и дух, это два полюса человеческого развития. Один приобщает человека к материи и тянет его вниз, к животному состоянию. Другой приобщает человека к духу и ведет к вершинам совершенствования. Один дает познание и овладение физическим миром, другой – познание и овладение Мирами Высшими. Оба необходимы, и один другого дополняет.
"Чтобы приблизиться к методу сердца, нужно, прежде всего, полюбить мир сердечный или, вернее, научиться уважать все, сопряженное с сердцем.
Многие совершенно не представляют себе различие пути мозга и сердца.
Трудно этим мозговикам принять миры высшие. Также не могут они представить себе преимущество Тонкого Мира. Явление сфер тонких будет соответствовать состоянию сердца. "…" Так сердце не есть отвлеченность, но мост к высшим мирам" (Сердце, 398).
Нужно утвердиться в мысли, что мозг – прошлое, сердце – будущее, что ступень эволюции, в которой главную роль выполнял человеческий мозг, закончена, его неспособность вести человечество по пути прогресса дальше вполне установлена, что дальнейший прогресс человечества зависит не от мозга, но от сердца. Поэтому человек, устремленный в будущее, должен первым делом освободиться от умствования, от всех видов спекулятивного мышления, от приписывания своим мнениям о фактах значения фактов, ибо все это, исходя из человеческой самости, способно затормозить его движение вперед. Он должен стараться постигать все сердцем. Сердечнее постижение не имеет задерживающего начала самости.
«Не смешаем ум с условным умствованием. Ум поведет к мудрости, иначе говоря, к сердцу. Но умствует червь, с трудом переползающий тропу человека. Потому будем так настойчивы около достижения сердца. Ведь там ларец восторга, который не купить золотом» (Сердце, 336).
«Думает сердце; утверждает сердце; объединяет сердце. Можно помнить всегда значение сердца, так долго затемненное мозгом. Сердце вздрогнет первое, сердце затрепещет первое, сердце узнает многое прежде, нежели рассудок мозга дерзнет помыслить» (Сердце, 353). "Сердце – дворец воображения. Сердце – храм, но не кумирня. Сердце – престол сознания.
Сердце есть солнце организма, и Вселенная представляет систему сердец, потому культ Света есть культ Сердца. Сердце выдвигается, как якорь в бурю. Сердце предупреждает об опасности. Сердце – источник мужества и бесстрашия" (Сердце, из разных ). «Сердце воспитанное прежде всего искоренит страх и поймет вред раздражения. Так сердце есть то самое оружие Света, которое посрамит уловки тьмы. Сердце, как утверждают, постоянно готово поражать тьму и обуздывать Хаос. Особенно прискорбно, что многие не хотят помыслить о мощи сердца. Тем они не только низвергают самих себя, но и вредят близким. Каждое неосознанное сокровище погружается в Хаос и тем усиливает тьму» (Сердце, 558).
Самое великое значение сердца в том, что оно соединяет земное с небесным и приобщает человека к Миру Высшему, без чего немыслимо его существование. Когда человек обращается с молитвой или просьбой к Богу, то в этом деянии участвует человеческое сердце, но не ум.
Молитва, исходящая из ума, своей цели не достигнет. «Прежде Мы указывали на фокус Иерархии, но теперь должны сосредоточиться на сердце, как на проводе к Иерархии. Так никто не скажет, что Иерархия не реальность, ибо к ней нет подхода. Именно есть самый реальный подход, когда предстателем будет сердце – то самое сердце, которое бессменно стучит и бьется, чтобы не забыли о нем люди, – самое нежное, самое напряженное, самое звучащее на близкое и на самое дальнее» (Сердце, 340).
«Предпочтительно уговорить себя в том, что сердце вовсе не наш орган, но дано для высших сношений. Может быть, если люди начнут считать сердце чем-то суженным Свыше, они отнесутся более бережно» (Сердце, 389). "Так сердце является поистине международным органом. "…" Как необходимо научиться ощущать сердце не как свое, но как всемирное.
Только через это ощущение можно начать освобождаться от эгоизма, сохраняя индивидуальность накоплений. Трудно совместить индивидуальность со вселенским вмещением, но магнит сердца недаром соединяется с «чашей» (Сердце, 7).
"Даже в самые древние времена люди понимали значение сердца. Они считали сердце Обителью Бога; они клялись, полагая руку на сердце.
Даже самые дикие племена пили кровь сердца и съедали сердце врага, чтобы усилить себя. Так показывали значение сердца. Но теперь, в просвещенное время сердце умалено до физиологического органа" (Сердце, 73) "У древних Учение начиналось с положения руки на сердце. При этом Учитель спрашивал: «Слышишь ли?» И ученик отвечал: «Слышу». – «Это бьется сердце твое, но это лишь первый стук во Врата Великого Сердца. Если не будешь внимать биению сердца своего, то оглушит тебя биение Великого Сердца».
Так в простых словах давался Указ; так, через познание самого себя, давался путь к Беспредельности" (Сердце, 460).
Сердце есть твердыня чувства, но многие современные люди смотрят на свои чувства, проявляемые сердцем, как на слабость, недостойную солидного человека, как на что-то низшее, с чем нужно бороться, и похваляются твердостью характера, если в возникшем споре между разумом и сердцем одержал верх разум. Конечно, победа разума над чувством похвальна, если чувство было низкого свойства, но мы говорим о культурном сердце, которому низкие чувства несвойственны, и победа разума в этом случае показывает лишь, что настоящего, сильного чувства не было, а был лишь намек на чувство. «Спор сердца с рассудком является печальной страницею человечества» (Сердце, 486).
«Чувство всегда одержит верх над разумом. Нужно принять это как непобедимую истину. Потому, когда говорим о сердце, мы утверждаем твердыню чувства. Но как далеко чувство сердца от похоти! Учение о творящем чувстве будет познанием творчества мыслей. Не будем расчленять область чувства, ибо это одно цветущее поле. Знаем посев чувства, но где же плоды одного разума? Не может творить рассудок, если не дать зерно сердца. Так, когда говорим о сердце, говорим о Прекрасном» (Сердце. 391).
Не нужно думать, что если всякий человек обладает сердцем, то его сердце всегда и во всех случаях является источником добра и благодати.
Если бы это было так, то на Земле давно бы установился земной рай, но мы знаем, что в действительности до этого еще очень далеко. Законами эволюции каждому человеку предоставлены все возможности для достижения самых высших ступеней совершенствования, вместе с ничем не ограниченной свободой выбора. Никто не понуждается идти обязательно по пути добра и никого насильно в рай не тянут. Поэтому если человек не осознал или пренебрегает предоставленными ему возможностями, то, как сказано выше, «всякое неосознанное сокровище погружается в хаос и тем усиливает тьму». Сердце такого человека разлагается и ведет к уничтожению обладателя его. Так действуют законы эволюции.
"Сердце, предавшееся добру, излучает благодать непрестанно, независимо от намеренных посылок. Так солнце не шлет преднамеренных лучей.
Сердце, злу поклявшееся, будет извергать стрелы сознательно и бессознательно и непрестанно. Сердце добра сеет вокруг себя здоровье, улыбку, духовное благо. Сердце зла уничтожает тепло и, упырю подобно, высасывает жизненные силы. Так непрестанна деятельность сердец добра и зла. На низшем плане Бытия условия добра и зла разнятся от значения их в Высшем Мире. Можно себе представить горнило сияющее Света и тьмы зияющую пропасть. Так ужасно скрещиваются мечи демонов и Архангелов!
Среди искр боя сколько сердец привлекаются и к Свету и к тьме!" (Сердце, 63).
Из того, что о значении сердца сказано, становится ясным, что культурное состояние человечества находится в прямой зависимости от культуры сердца. Действительно, можно ли представить себе культурного человека, который не обладал бы лучшими свойствами сердечности – терпимостью, доброжелательством, мягкосердечием, чуткостью, уравновешенностью, утонченностью, состраданием, общечеловечностью? А все отрицательные человеческие качества – утверждение своего "я", злобность, нетерпимость, жестокосердие, грубость и 'другие есть показатель некультурного состояния человеческого сердца. Культура вне сердца немыслима. Как бы человек ни превозносился своей ученостью, но если в нем нет сердечности, он далек от культурности.
"Можете ли вообразить, что представляло бы из себя человечество при здоровых телах, но при а-культурном сердце? Такое пиршество тьмы даже трудно представить! Все болезни и немощи не могут обуздать всемирное безумие сердца. Истинно, пока не просветится сердце, не будут отняты болезни и немощи, иначе беснование сердца, при сильных телах, ужаснет миры. Так сказано давно про праведников: «Ходил перед Господом» – значит, не нарушал Иерархию, и тем очищал сердце свое. При малейшем очищении сердца человечества, можно уявить водопад Благодати. Но теперь можно действовать осмотрительно, лишь где сердце не сгнило еще.
Так можно не унывать, но знать, что тьма ожесточилась и множество сердец смердят. Уявление значения сердца – старая истина, но никогда она не была так нужна, как сейчас" (Сердце, 13).
Слова Учения о разлагающихся и смердящих сердцах – ужасный приговор современному человечеству и грозный показатель чрезвычайно низкого культурного состояния многих сердец множества людей. Трудно себе представить что-нибудь более ужасное, чем разложение в человеке того, что должно вести его к совершенствованию! Как должно быть тягостно Великим Руководителям человечества не только знать, но видеть и ощущать разложение многих человеческих сердец, которые, отвергнув все Высшее, продолжают в своем самомнении разлагаться дальше! В этих многозначительных словах заключается отчасти также разгадка человеческих немощей, болезней и разных несчастий. Именно не могут быть отняты от людей немощи и страдания, пока не просветится человеческое сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109