– прорычал Молоток.
– Так ты знаешь этого парня?
– Скажи мне.
– Нет, спасибо, я скажу Молотку.
– Это я.
– Правда? – Телка криво ухмыльнулась. – Я слышала, ты ищешь какого-то крутого по кличке Потрошитель.
– Хорош меня тут задерживать!
– Тебе Потрошитель нужен? Я провожу. Откуда эта телка может знать, где Потрошитель?
Откуда она знает, что нужно Молотку? Это-то более или менее ясно. Слухами земля полнится. А когда слухи стоят денег, то распространяются очень быстро. Молоток пробежал взглядом по крышам, прислушиваясь, не стучит ли винт вертолета, потом снова глянул на девицу:
– Сколько это будет стоить?
– Две косых.
Молоток хрюкнул. Две тысячи новых йен? Куча монет какой-то сраной шлюхе, которая может все испортить?
– А может, я это из тебя даром выбью?
– Сомневаюсь, дорогуша!
– Нет? Телка сунула пальцы в рот и свистнула так громко, что у Молотка уши заложило. Звук отдался эхом по переулку. В ответ послышался рокочущий шум.
В дальнем конце переулка замаячила пятерка мотоциклистов. Седоки были в черной коже, и по крайней мере у одного из них на плече висел автомат. Молоток напрягся, но все же не решился нажать на спуск. Телка ухмыльнулась и сказала:
– Не заводись, мой сладкий. Это просто мои друзья. Присматривают за девушкой.
– Не люблю сюрпризов, – прорычал Молоток.
– Я тоже. Потому-то со мной и пришли мои друзья. Тебя интересует сделка, беби?
– Одной косой достаточно.
Телка засмеялась, потянулась к нему, показывая все достоинства своего бюста, как последняя шлюха.
– Полторы.
Сошлись на двенадцати сотнях. Эта сучка сама очень дорого заплатит, если окажется, что она его дурачит.
27
В комнате было темно. На правой стене сияли двадцать экранов. Адама сидел у левой стены в резном деревянном кресле вроде трона. Рядом возвышался сияющий мраморный пьедестал, на котором горел огромный драгоценный камень, похожий на бриллиант размером с кулак. Тикки в своем естественном обличье ждала, лежа на полу.
В центре комнаты, привязанная к металлической стойке, была распята рыженькая женщина. На ее теле бликами вспыхивали красноватые и оранжевые отблески стереоэкранов. Всякий раз, когда она вскрикивала, эхо образовывало целый хор звуков, кружащих по комнате. При каждом новом вопле Адама усмехался, и казалось, это заставляло гигантский камень вспыхивать бриллиантовым блеском.
Все это – не волшебство. Тикки знает – Адама не любит волшебства, как и она сама.
Пытки продолжались уже давно. Адама давал точные инструкции. Исполнителем его приказов на сей раз был одетый в черное эльф по имени Стикс, которому, похоже, нравилось мучить жертву. Эльф снова и снова поворачивался к сверкающим стальным инструментам, лежащим на столике рядом, тщательно выбирал нужный и испытывал на избраннице Адамы.
Его Леандре.
Кровь лужами стояла на блестящем ониксовом полу. Тело избранницы все больше напоминало труп только что добытой дичи. У Тикки побежала слюна. Когда момент смерти приблизился, жертва стала задыхаться, дергаться, стонать.
– Вот оно! – воскликнул Адама. Глаза его горели.
Запах смерти распространился по комнате, одновременно Тикки почуяла мощный аромат удовлетворения, которое испытал Адама. Это было не обычное удовлетворение, не сексуальное, это был аромат экстаза, вмещающего в себя радость, восторг, возбуждение и торжество. Для Тикки это означало, что Адама придает моменту смерти своей избранницы какое-то особое значение. Это было хорошо ей понятно. Когда она впервые убила – конечно, полностью под присмотром мамы, – она тоже испытала что-то вроде экстаза. Всякое убийство с той поры напоминало ей, кто она и чем является для окружающих, напоминало о ее роли в этом мире. Тикки находила странным, что Адама убивает, не прикасаясь к жертве, но его удовольствие разделяла полностью. Из-за этого она и испытывала какое-то влечение к нему. Может быть, поэтому он и был ей ближе всех остальных людей.
Стикс отвернулся от жертвы и посмотрел на Адаму. Единственным интересом эльфа во всем этом были деньги. Ему была обещана некая сумма за то, чтобы он помучил жертву. Есть в этом что-то забавное. Когда жертва начинает охотиться на жертву, охотнику не остается никакого интереса. Люди могут считать это странным, какой-то близорукостью, а Тикки считает, что это просто глупо. Очень глупо.
– Она мертва, – сказал Стикс, хотя это и так было ясно. – Что дальше?
Широко улыбаясь, Адама кивнул и сказал:
– Да. Это так. Все.
– А теперь деньги.
– Что?
– Мои деньги. Помнишь уговор?
– Ах, да, – сказал Адама. – Помню. Деньги. Ты ждешь, что я тебе сейчас заплачу.
– Эй, мужик, не пудри мне мозги!
– Пудрить мозги? Разве я это делаю?
– Я хочу получить деньги!
Тикки заворчала. Звук зародился глубоко в гортани, низкий, рокочущий, разносящийся по всей комнате. Обнажившись на мгновение, коротко сверкнули клыки. Она уставилась на эльфа. До Стикса только теперь дошло, что она здесь не просто мебель в рыже-черной меховой обивке, а трехсотпятидесятикилограммовый хищник, самый что ни на есть плотоядный, который может запросто откусить голову хоть человеку, хоть эльфу.
Стикс отступил на шаг, глаза его расширились. От него запахло злостью, неуверенностью, тревогой и даже легкой паникой.
Адама все ухмылялся.
– Да, ваши деньги. В какой форме вы бы предпочли получить оплату? Золотом? А может быть, чипами, наркотиками? Может быть, оружием? Автоматическим оружием? Пулеметом?
Эльф злобно рявкнул:
– Черт подери, кредитной карточкой!
Тикки снова заворчала, на этот раз звук был больше похож на рычание, опасное и злобное. Стикс отступил еще на шаг, глядя на нее и на Адаму. Запах его страха усилился. Адама широко улыбнулся:
– Кредитные карточки. Да. У меня их много.
– Кончай эти шуточки!
– Но вы должны еще кое-что сделать, прежде чем я заплачу.
– Черт! Что еще?
– Тигрица чувствует себя забытой, – Адама указал на Тикки, – а она очень страстное существо. Горячая кровь. Вы должны сыграть с ней в маленькую игру.
– Рехнулся, да?
– Рехнулся? Нет, определенно нет. – Адама радостно улыбался. – Вы должны позволить тигрице вас поцеловать.
– Что?!
Тикки вскочила: на все четыре лапы, от эльфа запахло ужасом.
– Она хочет вас поцеловать, – сказал Адама.
– Эй, держи это от меня подальше! – заорал Стикс.
Это?… Тикки обиженно рыкнула и вышла на середину комнаты. Стикс схватил со столика один из сияющих стальных ножей и метнул ей в морду. Она отбила летящий нож в воздухе, лезвие поцарапало ей лапу, но было почти не больно и тут же прошло. Она обнажила клыки и зарычала на полную мощность.
Глаза Стикса чуть не вылезли из орбит, от него уже не просто пахло, а жутко воняло.
– Вам не следовало этого делать, – сказал Адама, смеясь. – Это плохо. Очень плохо. Тигрица этого не любит.
Жертва никогда не должна бросаться на охотника. Это неправильно.
Тикки приближалась. Эльф обложил Адаму последними словами и забежал за стол, хватая его за ножки. Тикки это не обеспокоило. Она ткнула мордой в столик и опрокинула его. Сверкающие инструменты полетели на пол. Эльф отпрыгнул. Тикки подцепила столик лапой и отшвырнула к стене. Эльф заорал и принялся кидать ножи. Тикки подождала, когда он с этим закончит, а потом двинулась на него. Проделанные ножами царапины зажили еще до того, как последний из них звякнул о пол.
Она загоняла эльфа в угол.
– Нет! – завопил эльф. – Ты дерьмо! Адама ухмыльнулся:
– Не принимайте это так близко к сердцу! Таков бизнес. Я не могу рисковать своей безопасностью. Тигрице я доверяю. У нас с ней договор. А с вами? Уверен, вы понимаете мое положение.
Волна ужаса снова заполнила воздух.
Тикки привстала на задние лапы и коротко шлепнула эльфа по груди. Будто муху прихлопнула. Она постаралась сдержать силу удара, но этого хватило, чтобы сбить эльфа с ног, бросить о стену и опрокинуть на пол. Она в несколько раз тяжелее и сильнее, а по скорости реакции не уступит ни человеку, ни эльфу. Она дала ему встать на ноги. Время у нее есть, чтобы сделать все как положено. Она предпочитает жертву, которая бежит, охваченная ужасом перед охотником, с бешено стучащим сердцем, с кипящей кровью. Вот тогда убийство похоже на настоящее убийство. Тогда и мясо слаще.
Адама тихо засмеялся – охотник в его душе все понял.
28
Тварь с горячими глазами, сверкающими клыками и клацающими когтями возникла из тьмы, как демон ада, принявший столь жуткое обличье. Спасенья не было. Чудовище было полно злобы, ненависти и примитивной жестокости, превосходящей человеческое восприятие. Оно с рычанием приближалось из темноты, становилось все крупнее, росло, охваченное стремлением увечить, убивать, уничтожать.
Охара вскрикнул и очнулся в красноватом сумраке своей спальни, на смятых простынях собственной постели, весь в поту, с трясущимися руками и бешено колотящимся сердцем. Все тот же сон! Он слишком хорошо знал толкование этого чудовища во сне – воплощения ужаса, который часто посещал его. Он жил с этим уже три года, с того самого случая в Сиэтле. Неужели это никогда не кончится?
Когда дыхание поуспокоилось, он приметил лежащих рядом Кристал и Кристи. Кристи заворочалась, застонала и, перевернувшись на другой бок, затихла. Вторая даже не пошевелилась. Обе были под кайфом от наркотика. Охара как-то попробовал этой дряни. Кончилось тем, что врали поставили диагноз: трехдневный шизопараноидальный психоз.
Охара потянулся к полке у изголовья и взял пузырек с транквилизатором «Далиум». Пару капсул он проглотил не запивая.
Лекарство постепенно уняло сердцебиение, но сон ушел, а тревога осталась. Он принял душ, завернулся в атласный халат и прошел в кабинет. Красноватые панели на потолке отбрасывали слабый отсвет, тяжелые портьеры прикрывали окна. Он сел за изогнутый полукруглый стол и вставил любимый чип «Владелец Корпорации» в плейер за ухом. Небольшой сюжетик «Лучше, Чем в Жизни» помог восстановить душевное равновесие, но на этот раз эффект был незначителен. Руки, правда, трястись перестали, он включил компьютер, вызвал органайзер и просмотрел список дел.
Превращение «Экзотек» в процветающее предприятие – лишь исходная точка, а получение контроля над Советом директоров материнской компании «Экзотек» – «Коно-Фурата-Ко» – только первая ступень. На дальнейшее у него есть план, долгосрочный, которым он не делился ни с кем. Он присматривался к узлам бизнеса, обеспечивающим настоящую мощь, – колоссальным орбитальным заводам и станциям, контролируемым мультинациональными корпорациями. Вот за чем будущее! Вот где заключена власть, способная управлять всей глобальной инфраструктурой, всей человеческой расой!
Возможности здесь безграничны. Космическая пушка, предназначенная для уборки галактического мусора типа астероидов, может поставить на колени всю планету. Он тщательно изучил этот вопрос. Крупная скала, сброшенная на планету, может вызвать эффект, равносильный ядерному взрыву. И это только одна из возможностей. Массовое производство на орбитальных заводах таких наркотиков, какими, например, постоянно злоупотребляют его девки, тоже очень легко и просто может превратить человечество в расу рабов.
Запищал телеком.
Охара включил только звуковой канал, так, чтобы его слышали, но не видели. Маленький экран показал номер абонента, а потом и его самого – поясной портрет руководителя его собственного штаба Эноши Кэна.
– Что у тебя? – нетерпеливо спросил Охара.
– Прошу извинить за беспокойство, сэр, – сказал Эноши, – я знаю, что уже поздно, но, полагаю, вам следует знать – произошло ужасное происшествие.
– Что?!
– Мистер Томас Харрис убит.
– Что!!!
Эноши коротко кивнул в подтверждение:
– Мистер Харрис убит вместе с женой и большим числом своих друзей…
– Невозможно! – прервал его Охара.
– Прошу извинить, сэр, но эта информация подтверждена лично лейтенантом Кэрклендом. Он только что ушел от меня.
– Что… что ты ему сказал?
– Естественно, сэр, я поблагодарил его за любезность и выразил уверенность, что корпорация окажет ему всемерное содействие в предстоящем расследовании.
– Это все, что ты ему сказал?
– Сэр, но мне больше нечего было ему сказать.
По телекому большего и не надо говорить – полиция вполне могла прослушивать их линию. Охара понял, что разговор надо заканчивать, пока Эноши не начал болтать лишнего.
– Увидимся завтра в офисе. Я… я жду полной информации. Нам есть что обсудить.
– Да, сэр, я понимаю, сэр.
– Хорошо.
Охара бросил трубку, отключил линию и открыл ящик стола. «Владелец Корпорации» сегодня ему не помогал, нужно что-нибудь помощнее, лично для него сделанный чип – например, «Высшая власть». Это его спасет.
Звонок Эноши напомнил Охаре о том, что под угрозой его стратегические планы, прорыв к всемогуществу, исполнение самых сокровенных помыслов. Полицейское расследование смертей Томаса Харриса, Джорджа и Наймана – ничто по сравнению с тем чудовищным злом, которое превратило его сны в непрерывную череду ночных кошмаров, уродующих психику воспоминаний об ужасе, едва не приведшем к смерти тогда, в Сиэтле.
Эта дьявольская тварь, рядящаяся женщиной, Потрошитель, должна быть уничтожена!
Он потянулся к телекому и снова вызвал Эноши.
– Я о твоем самом важном задании. Ты понимаешь, что я имею в виду. Завтра тоже доложишь.
– Конечно, сэр. Я делаю все, что в моих силах, сэр.
– Посмотрим, что ты сделал!
Охара выключил телеком и стал обыскивать кабинет – он забыл, куда сунул чип «Высшая власть». Он чувствовал, как в нем нарастает бешенство, и оснований к тому вполне достаточно: Найман, Джордж, а теперь Харрис – цепочка, ведущая прямиком к нему. Эти трое ничего собой не представляли, пока Охара не возглавил «Экзотек» и не использовал их способности по максимуму. Ясно, что эта дьяволица прекрасно обо всем осведомлена. Убийства Наймана, Джорджа и Харриса – это просто способ, которым Потрошитель готовила к смерти его самого. Она хочет заставить его страдать, трястись от страха, пока сама за ним не пожалует.
Но Охара не доставит ей такого удовольствия. Наконец-то нашелся чип – он забыл его в ванной. Охара сунул его в плейер за ухом. Он контролирует ситуацию, держит себя в руках, держит в руках все. Он знает, что надо делать. Охара вернулся в кабинет и спокойно набрал номер Службы безопасности «Бэрнот», экстренную помощь.
Женщина, которая ответила ему, пообещала, что оперативная группа чрезвычайных ситуаций будет у него через двадцать минут.
Двадцать минут пролетели быстро.
29
Эноши снял очки и потер глаза. Головные боли от повышенного давления, которые мучили его по вечерам, не думали утихать. Он все еще сидел в своем маленьком, но удобном рабочем кабинете в сорочке и при галстуке. Открытый кейс ждал его на кофейном столике. Курсор портативного компьютера подмигивал с экрана. На столе и на диване валялись листы распечаток. Воздух пропитался дымом сигарет, окурки в изобилии валялись в пепельнице. Видно, у него отравление окисью углерода или что там еще есть в табачном дыме, а глаза просто устали. И не надо пить столько кофе.
Шорох домашних тапочек привлек его взгляд к двери на кухню. Без очков он различил там только цветовое пятно, но и этого было достаточно – его жена в своем любимом розовом халате с белыми хризантемами.
– Уже больше двух…– мягко сказала она. Эноши кивнул:
– Да… да, я знаю.
Сецуко – женщина совершенно другого тип чем Фредерик, в ней нет никакой экзотики. Но она настолько ему близка, насколько вообще один чело– век может быть близок другому. Она, его жена и мать его детей, молчалива, скромна и преданна, ей он может доверять во всем и никогда ни на кого не променяет. Его любовь к ней – больше, чем любовь, больше, чем физиологическое чувство или безрассудная страсть. Это такая любовь, которая только и может заставить людей жить вместе до конца дней.
Эноши надел очки:
– Я недолго…
– Что-то не в порядке?
– Я бы не хотел об этом говорить.
– Это из-за гайдзин?
– Охара-сан – мой руководитель.
Хотя бы по этой причине Сецуко следовало говорить о нем повежливее. Они ведь уже обсуждали эту тему – должность Охары-сан требует соответствующего уважения.
– Да, я знаю. Прости. Но это из-за него? Эноши кивнул.
– Извини, мне еще надо позвонить.
– Я буду ждать тебя.
Сецуко поклонилась, а Эноши ответил ей кивком. Когда она ушла, он набрал номер, который знал на память и не забыл бы ни при каких обстоятельствах.
В телекоме послышались два сигнала вызова, потом на экране появилось лицо Торакидо Бунтаро. Кое-кто из его американских коллег зовет его просто Бен, но для Эноши он всегда, даже в мыслях, Торакидо-сама.
Эноши сделал поклон перед телекомом и сказал:
– Моси-моси, Торакидо-сама.
– Йош… – пробурчал в ответ Торакидо. – Что ты хочешь сообщить?
Эноши сжато изложил содержание своего разговора с Бернардом Охара – сначала факты, потом собственные комментарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Так ты знаешь этого парня?
– Скажи мне.
– Нет, спасибо, я скажу Молотку.
– Это я.
– Правда? – Телка криво ухмыльнулась. – Я слышала, ты ищешь какого-то крутого по кличке Потрошитель.
– Хорош меня тут задерживать!
– Тебе Потрошитель нужен? Я провожу. Откуда эта телка может знать, где Потрошитель?
Откуда она знает, что нужно Молотку? Это-то более или менее ясно. Слухами земля полнится. А когда слухи стоят денег, то распространяются очень быстро. Молоток пробежал взглядом по крышам, прислушиваясь, не стучит ли винт вертолета, потом снова глянул на девицу:
– Сколько это будет стоить?
– Две косых.
Молоток хрюкнул. Две тысячи новых йен? Куча монет какой-то сраной шлюхе, которая может все испортить?
– А может, я это из тебя даром выбью?
– Сомневаюсь, дорогуша!
– Нет? Телка сунула пальцы в рот и свистнула так громко, что у Молотка уши заложило. Звук отдался эхом по переулку. В ответ послышался рокочущий шум.
В дальнем конце переулка замаячила пятерка мотоциклистов. Седоки были в черной коже, и по крайней мере у одного из них на плече висел автомат. Молоток напрягся, но все же не решился нажать на спуск. Телка ухмыльнулась и сказала:
– Не заводись, мой сладкий. Это просто мои друзья. Присматривают за девушкой.
– Не люблю сюрпризов, – прорычал Молоток.
– Я тоже. Потому-то со мной и пришли мои друзья. Тебя интересует сделка, беби?
– Одной косой достаточно.
Телка засмеялась, потянулась к нему, показывая все достоинства своего бюста, как последняя шлюха.
– Полторы.
Сошлись на двенадцати сотнях. Эта сучка сама очень дорого заплатит, если окажется, что она его дурачит.
27
В комнате было темно. На правой стене сияли двадцать экранов. Адама сидел у левой стены в резном деревянном кресле вроде трона. Рядом возвышался сияющий мраморный пьедестал, на котором горел огромный драгоценный камень, похожий на бриллиант размером с кулак. Тикки в своем естественном обличье ждала, лежа на полу.
В центре комнаты, привязанная к металлической стойке, была распята рыженькая женщина. На ее теле бликами вспыхивали красноватые и оранжевые отблески стереоэкранов. Всякий раз, когда она вскрикивала, эхо образовывало целый хор звуков, кружащих по комнате. При каждом новом вопле Адама усмехался, и казалось, это заставляло гигантский камень вспыхивать бриллиантовым блеском.
Все это – не волшебство. Тикки знает – Адама не любит волшебства, как и она сама.
Пытки продолжались уже давно. Адама давал точные инструкции. Исполнителем его приказов на сей раз был одетый в черное эльф по имени Стикс, которому, похоже, нравилось мучить жертву. Эльф снова и снова поворачивался к сверкающим стальным инструментам, лежащим на столике рядом, тщательно выбирал нужный и испытывал на избраннице Адамы.
Его Леандре.
Кровь лужами стояла на блестящем ониксовом полу. Тело избранницы все больше напоминало труп только что добытой дичи. У Тикки побежала слюна. Когда момент смерти приблизился, жертва стала задыхаться, дергаться, стонать.
– Вот оно! – воскликнул Адама. Глаза его горели.
Запах смерти распространился по комнате, одновременно Тикки почуяла мощный аромат удовлетворения, которое испытал Адама. Это было не обычное удовлетворение, не сексуальное, это был аромат экстаза, вмещающего в себя радость, восторг, возбуждение и торжество. Для Тикки это означало, что Адама придает моменту смерти своей избранницы какое-то особое значение. Это было хорошо ей понятно. Когда она впервые убила – конечно, полностью под присмотром мамы, – она тоже испытала что-то вроде экстаза. Всякое убийство с той поры напоминало ей, кто она и чем является для окружающих, напоминало о ее роли в этом мире. Тикки находила странным, что Адама убивает, не прикасаясь к жертве, но его удовольствие разделяла полностью. Из-за этого она и испытывала какое-то влечение к нему. Может быть, поэтому он и был ей ближе всех остальных людей.
Стикс отвернулся от жертвы и посмотрел на Адаму. Единственным интересом эльфа во всем этом были деньги. Ему была обещана некая сумма за то, чтобы он помучил жертву. Есть в этом что-то забавное. Когда жертва начинает охотиться на жертву, охотнику не остается никакого интереса. Люди могут считать это странным, какой-то близорукостью, а Тикки считает, что это просто глупо. Очень глупо.
– Она мертва, – сказал Стикс, хотя это и так было ясно. – Что дальше?
Широко улыбаясь, Адама кивнул и сказал:
– Да. Это так. Все.
– А теперь деньги.
– Что?
– Мои деньги. Помнишь уговор?
– Ах, да, – сказал Адама. – Помню. Деньги. Ты ждешь, что я тебе сейчас заплачу.
– Эй, мужик, не пудри мне мозги!
– Пудрить мозги? Разве я это делаю?
– Я хочу получить деньги!
Тикки заворчала. Звук зародился глубоко в гортани, низкий, рокочущий, разносящийся по всей комнате. Обнажившись на мгновение, коротко сверкнули клыки. Она уставилась на эльфа. До Стикса только теперь дошло, что она здесь не просто мебель в рыже-черной меховой обивке, а трехсотпятидесятикилограммовый хищник, самый что ни на есть плотоядный, который может запросто откусить голову хоть человеку, хоть эльфу.
Стикс отступил на шаг, глаза его расширились. От него запахло злостью, неуверенностью, тревогой и даже легкой паникой.
Адама все ухмылялся.
– Да, ваши деньги. В какой форме вы бы предпочли получить оплату? Золотом? А может быть, чипами, наркотиками? Может быть, оружием? Автоматическим оружием? Пулеметом?
Эльф злобно рявкнул:
– Черт подери, кредитной карточкой!
Тикки снова заворчала, на этот раз звук был больше похож на рычание, опасное и злобное. Стикс отступил еще на шаг, глядя на нее и на Адаму. Запах его страха усилился. Адама широко улыбнулся:
– Кредитные карточки. Да. У меня их много.
– Кончай эти шуточки!
– Но вы должны еще кое-что сделать, прежде чем я заплачу.
– Черт! Что еще?
– Тигрица чувствует себя забытой, – Адама указал на Тикки, – а она очень страстное существо. Горячая кровь. Вы должны сыграть с ней в маленькую игру.
– Рехнулся, да?
– Рехнулся? Нет, определенно нет. – Адама радостно улыбался. – Вы должны позволить тигрице вас поцеловать.
– Что?!
Тикки вскочила: на все четыре лапы, от эльфа запахло ужасом.
– Она хочет вас поцеловать, – сказал Адама.
– Эй, держи это от меня подальше! – заорал Стикс.
Это?… Тикки обиженно рыкнула и вышла на середину комнаты. Стикс схватил со столика один из сияющих стальных ножей и метнул ей в морду. Она отбила летящий нож в воздухе, лезвие поцарапало ей лапу, но было почти не больно и тут же прошло. Она обнажила клыки и зарычала на полную мощность.
Глаза Стикса чуть не вылезли из орбит, от него уже не просто пахло, а жутко воняло.
– Вам не следовало этого делать, – сказал Адама, смеясь. – Это плохо. Очень плохо. Тигрица этого не любит.
Жертва никогда не должна бросаться на охотника. Это неправильно.
Тикки приближалась. Эльф обложил Адаму последними словами и забежал за стол, хватая его за ножки. Тикки это не обеспокоило. Она ткнула мордой в столик и опрокинула его. Сверкающие инструменты полетели на пол. Эльф отпрыгнул. Тикки подцепила столик лапой и отшвырнула к стене. Эльф заорал и принялся кидать ножи. Тикки подождала, когда он с этим закончит, а потом двинулась на него. Проделанные ножами царапины зажили еще до того, как последний из них звякнул о пол.
Она загоняла эльфа в угол.
– Нет! – завопил эльф. – Ты дерьмо! Адама ухмыльнулся:
– Не принимайте это так близко к сердцу! Таков бизнес. Я не могу рисковать своей безопасностью. Тигрице я доверяю. У нас с ней договор. А с вами? Уверен, вы понимаете мое положение.
Волна ужаса снова заполнила воздух.
Тикки привстала на задние лапы и коротко шлепнула эльфа по груди. Будто муху прихлопнула. Она постаралась сдержать силу удара, но этого хватило, чтобы сбить эльфа с ног, бросить о стену и опрокинуть на пол. Она в несколько раз тяжелее и сильнее, а по скорости реакции не уступит ни человеку, ни эльфу. Она дала ему встать на ноги. Время у нее есть, чтобы сделать все как положено. Она предпочитает жертву, которая бежит, охваченная ужасом перед охотником, с бешено стучащим сердцем, с кипящей кровью. Вот тогда убийство похоже на настоящее убийство. Тогда и мясо слаще.
Адама тихо засмеялся – охотник в его душе все понял.
28
Тварь с горячими глазами, сверкающими клыками и клацающими когтями возникла из тьмы, как демон ада, принявший столь жуткое обличье. Спасенья не было. Чудовище было полно злобы, ненависти и примитивной жестокости, превосходящей человеческое восприятие. Оно с рычанием приближалось из темноты, становилось все крупнее, росло, охваченное стремлением увечить, убивать, уничтожать.
Охара вскрикнул и очнулся в красноватом сумраке своей спальни, на смятых простынях собственной постели, весь в поту, с трясущимися руками и бешено колотящимся сердцем. Все тот же сон! Он слишком хорошо знал толкование этого чудовища во сне – воплощения ужаса, который часто посещал его. Он жил с этим уже три года, с того самого случая в Сиэтле. Неужели это никогда не кончится?
Когда дыхание поуспокоилось, он приметил лежащих рядом Кристал и Кристи. Кристи заворочалась, застонала и, перевернувшись на другой бок, затихла. Вторая даже не пошевелилась. Обе были под кайфом от наркотика. Охара как-то попробовал этой дряни. Кончилось тем, что врали поставили диагноз: трехдневный шизопараноидальный психоз.
Охара потянулся к полке у изголовья и взял пузырек с транквилизатором «Далиум». Пару капсул он проглотил не запивая.
Лекарство постепенно уняло сердцебиение, но сон ушел, а тревога осталась. Он принял душ, завернулся в атласный халат и прошел в кабинет. Красноватые панели на потолке отбрасывали слабый отсвет, тяжелые портьеры прикрывали окна. Он сел за изогнутый полукруглый стол и вставил любимый чип «Владелец Корпорации» в плейер за ухом. Небольшой сюжетик «Лучше, Чем в Жизни» помог восстановить душевное равновесие, но на этот раз эффект был незначителен. Руки, правда, трястись перестали, он включил компьютер, вызвал органайзер и просмотрел список дел.
Превращение «Экзотек» в процветающее предприятие – лишь исходная точка, а получение контроля над Советом директоров материнской компании «Экзотек» – «Коно-Фурата-Ко» – только первая ступень. На дальнейшее у него есть план, долгосрочный, которым он не делился ни с кем. Он присматривался к узлам бизнеса, обеспечивающим настоящую мощь, – колоссальным орбитальным заводам и станциям, контролируемым мультинациональными корпорациями. Вот за чем будущее! Вот где заключена власть, способная управлять всей глобальной инфраструктурой, всей человеческой расой!
Возможности здесь безграничны. Космическая пушка, предназначенная для уборки галактического мусора типа астероидов, может поставить на колени всю планету. Он тщательно изучил этот вопрос. Крупная скала, сброшенная на планету, может вызвать эффект, равносильный ядерному взрыву. И это только одна из возможностей. Массовое производство на орбитальных заводах таких наркотиков, какими, например, постоянно злоупотребляют его девки, тоже очень легко и просто может превратить человечество в расу рабов.
Запищал телеком.
Охара включил только звуковой канал, так, чтобы его слышали, но не видели. Маленький экран показал номер абонента, а потом и его самого – поясной портрет руководителя его собственного штаба Эноши Кэна.
– Что у тебя? – нетерпеливо спросил Охара.
– Прошу извинить за беспокойство, сэр, – сказал Эноши, – я знаю, что уже поздно, но, полагаю, вам следует знать – произошло ужасное происшествие.
– Что?!
– Мистер Томас Харрис убит.
– Что!!!
Эноши коротко кивнул в подтверждение:
– Мистер Харрис убит вместе с женой и большим числом своих друзей…
– Невозможно! – прервал его Охара.
– Прошу извинить, сэр, но эта информация подтверждена лично лейтенантом Кэрклендом. Он только что ушел от меня.
– Что… что ты ему сказал?
– Естественно, сэр, я поблагодарил его за любезность и выразил уверенность, что корпорация окажет ему всемерное содействие в предстоящем расследовании.
– Это все, что ты ему сказал?
– Сэр, но мне больше нечего было ему сказать.
По телекому большего и не надо говорить – полиция вполне могла прослушивать их линию. Охара понял, что разговор надо заканчивать, пока Эноши не начал болтать лишнего.
– Увидимся завтра в офисе. Я… я жду полной информации. Нам есть что обсудить.
– Да, сэр, я понимаю, сэр.
– Хорошо.
Охара бросил трубку, отключил линию и открыл ящик стола. «Владелец Корпорации» сегодня ему не помогал, нужно что-нибудь помощнее, лично для него сделанный чип – например, «Высшая власть». Это его спасет.
Звонок Эноши напомнил Охаре о том, что под угрозой его стратегические планы, прорыв к всемогуществу, исполнение самых сокровенных помыслов. Полицейское расследование смертей Томаса Харриса, Джорджа и Наймана – ничто по сравнению с тем чудовищным злом, которое превратило его сны в непрерывную череду ночных кошмаров, уродующих психику воспоминаний об ужасе, едва не приведшем к смерти тогда, в Сиэтле.
Эта дьявольская тварь, рядящаяся женщиной, Потрошитель, должна быть уничтожена!
Он потянулся к телекому и снова вызвал Эноши.
– Я о твоем самом важном задании. Ты понимаешь, что я имею в виду. Завтра тоже доложишь.
– Конечно, сэр. Я делаю все, что в моих силах, сэр.
– Посмотрим, что ты сделал!
Охара выключил телеком и стал обыскивать кабинет – он забыл, куда сунул чип «Высшая власть». Он чувствовал, как в нем нарастает бешенство, и оснований к тому вполне достаточно: Найман, Джордж, а теперь Харрис – цепочка, ведущая прямиком к нему. Эти трое ничего собой не представляли, пока Охара не возглавил «Экзотек» и не использовал их способности по максимуму. Ясно, что эта дьяволица прекрасно обо всем осведомлена. Убийства Наймана, Джорджа и Харриса – это просто способ, которым Потрошитель готовила к смерти его самого. Она хочет заставить его страдать, трястись от страха, пока сама за ним не пожалует.
Но Охара не доставит ей такого удовольствия. Наконец-то нашелся чип – он забыл его в ванной. Охара сунул его в плейер за ухом. Он контролирует ситуацию, держит себя в руках, держит в руках все. Он знает, что надо делать. Охара вернулся в кабинет и спокойно набрал номер Службы безопасности «Бэрнот», экстренную помощь.
Женщина, которая ответила ему, пообещала, что оперативная группа чрезвычайных ситуаций будет у него через двадцать минут.
Двадцать минут пролетели быстро.
29
Эноши снял очки и потер глаза. Головные боли от повышенного давления, которые мучили его по вечерам, не думали утихать. Он все еще сидел в своем маленьком, но удобном рабочем кабинете в сорочке и при галстуке. Открытый кейс ждал его на кофейном столике. Курсор портативного компьютера подмигивал с экрана. На столе и на диване валялись листы распечаток. Воздух пропитался дымом сигарет, окурки в изобилии валялись в пепельнице. Видно, у него отравление окисью углерода или что там еще есть в табачном дыме, а глаза просто устали. И не надо пить столько кофе.
Шорох домашних тапочек привлек его взгляд к двери на кухню. Без очков он различил там только цветовое пятно, но и этого было достаточно – его жена в своем любимом розовом халате с белыми хризантемами.
– Уже больше двух…– мягко сказала она. Эноши кивнул:
– Да… да, я знаю.
Сецуко – женщина совершенно другого тип чем Фредерик, в ней нет никакой экзотики. Но она настолько ему близка, насколько вообще один чело– век может быть близок другому. Она, его жена и мать его детей, молчалива, скромна и преданна, ей он может доверять во всем и никогда ни на кого не променяет. Его любовь к ней – больше, чем любовь, больше, чем физиологическое чувство или безрассудная страсть. Это такая любовь, которая только и может заставить людей жить вместе до конца дней.
Эноши надел очки:
– Я недолго…
– Что-то не в порядке?
– Я бы не хотел об этом говорить.
– Это из-за гайдзин?
– Охара-сан – мой руководитель.
Хотя бы по этой причине Сецуко следовало говорить о нем повежливее. Они ведь уже обсуждали эту тему – должность Охары-сан требует соответствующего уважения.
– Да, я знаю. Прости. Но это из-за него? Эноши кивнул.
– Извини, мне еще надо позвонить.
– Я буду ждать тебя.
Сецуко поклонилась, а Эноши ответил ей кивком. Когда она ушла, он набрал номер, который знал на память и не забыл бы ни при каких обстоятельствах.
В телекоме послышались два сигнала вызова, потом на экране появилось лицо Торакидо Бунтаро. Кое-кто из его американских коллег зовет его просто Бен, но для Эноши он всегда, даже в мыслях, Торакидо-сама.
Эноши сделал поклон перед телекомом и сказал:
– Моси-моси, Торакидо-сама.
– Йош… – пробурчал в ответ Торакидо. – Что ты хочешь сообщить?
Эноши сжато изложил содержание своего разговора с Бернардом Охара – сначала факты, потом собственные комментарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32