— Они уже здесь!— Отвали от окна! — Серега рванулся к американцу, оттолкнул его, за что и получил пулю.Засадил длинной очередью кто-то из Таперовых бойцов. Угол был острый, стреляли, не особо целясь, но каким-то хитрым рикошетом всё же Серегу зацепило. Он грохнулся на пол и потерял сознание. И Гошка, весь такой на измене, запричитал:— Серега! Серега! Ты это чего, Серега?!— Не ори ты! — осадил я его, подбежал и стал осматривать рану.Пуля вошла под левой ключицей и вышла над лопаткой. По мякоти прошлась — не смертельно. Но кровь нужно было, конечно, останавливать. И как можно скорее. Я полез в мешок за медпакетом, а Гошка стал сообщать отключившемуся Сереге всякую первостатейную фигню:— Серега! Ты меня слышишь, Серега? Я же хотел те деньги быстро отбить! Понимаешь? Я их вам с процентами отдать хотел! Слышишь, Серега?!Хоть убейте, не понимаю, на фиг он это орал? Ведь давно уже перетерли и проехали.Правда, потом кое-чего он и умного выдал, теребя Серегу и мешая мне накладывать повязку:— Серега! Слышишь, Серега! Не умирай! Серега, ты слышишь меня? Я тебе сказать должен. Монтана только тебя любит. Сама однажды призналась. Слышишь, Серега? Только тебя одного!— Не тренди, — сказал Серега, открыв глаза. — Дуй на лестницу. Проверь, чего там.— Понял, — кивнул Гошка и выскочил из комнаты— Дрон, засади укол, — попросил Серега.— Уже, — сказал я. — Ты как?— Как с трамваем столкнулся. Помоги встать.Я помог. Серега облокотился на меня, и мы вышли на лестницу. Укол начал действовать, и, когда спустились, Серега уже выглядел женихом.Обстановка была рабочей: Гошка, повалив поперек коридора, ведущего в дизельную, технологический стол, упал за него и целился из Серегиного «калаша» в дверь, которую долбили бойцы Тапера.Оценив обстановку, наш командир обвязанный, кровь на рукаве, стал выдавать последний приказ:— Работаем так. Я остаюсь здесь, прикрывать дизель. Ты, Гошка, становись на кабель антенны. И как хочешь, хоть зубами, но держи его. А ты, Дрон, свяжись с Аней и сиди на передатчике. Приказ получишь — врубишь.— А чего его ждать? — возразил я. — Выдам прямо сейчас на излучение и вернусь.— Ни фига, — сказал Серега. — Врубишь только по приказу.— Они чего там, думают, что кто-то запеленгует и будет глушить? — не понимал я.— Я, Дрон, не спрашивал, — ответил Серега. — Давай работать, как приказано.— Ладно, — согласился я, — как скажешь.Удары в дверь стали сильнее, видать, парни придумали что-то стенобойное или стенобитное. Но и дверь там, извините, тоже стояла не из простых.— Идите оба сюда, — сказал Серега и наклонил голову.Мы подошли, ткнулись ему в лоб и положили руки друг другу на плечи. Был у нас в детстве такой обязательный ритуал перед началом всякого серьезного дела — вот так, встав в круг, упереться лбами. Ну и там еще, согласно церемонии, Серега должен был одну вещь у нас спросить. Он и спросил:— Без Бэ?— Без Бэ, — ответил, как было положено, Гошка.— Без Бэ, — ответил, как было положено, я. Правда, на этот раз добавил: — И без Вэ.— Всё будет нормально, парни, и мы еще встретимся, — пообещал Серега и приказал: — К бою! Нас ждет Монтана.И мы с Гошкой, оставив Сереге все свои магазины, рванули наверх.Пока поднимались, Гошка спросил:— Андрюха, а какую это ты рифму знаешь на слово «любовь»?— Нелюбовь, — ответил я.— И всё? — удивился Гошка.— Тебе мало? — удивился я.Люди только то и делают, что постоянно друг друга удивляют.Связался я с Аней быстро и, не имея сигнально-кодовой таблицы, сообщил открытым текстом, что у нас всё на мази, что мы готовы, что всё такое. И еще передал ей привет от Сереги и воздушный поцелуй от Гошки. Она отшутилась, попросила оставаться на постоянном приеме и ждать приказа.Вот, собственно, и всё.Серега держит вход, и он его удержит. Там никому и ничего не светит. Это дело принципа.Гошка стоит в коридоре и — фиг его знает, сколько уже времени — держит этот чертов кабель. И он его не отпустит — у него четыре руки. Да если б даже было и две. По-любому.А я…Я притащил себе из главного зала летное кресло командира дежурных сил (комбат Елдахов учил меня, что воевать нужно с комфортом) и, надев гарнитуру от эР сто сорок седьмой, сижу возле передатчика и жду команды.Вот так вот.А-а, ну да — еще я тут на химпосту нашел живую сто пятьдесят девятую. Врубил какую-то, фиг знает какую, частоту и, зажав в руке тангету, стал — с чувством так, с толком, с расстановкой — рассказывать всю эту историю, которая началась с того, что американец Гошка выпил в ресторане «Сорвейн» восьмую рюмку русской водки.И я уже так долго ее рассказываю, что если бы кто-нибудь догадался застенографировать трансляцию, то могла бы, пожалуй, выйти целая книга. Которую, в память о той, что сгорела, я предложил бы назвать «Дороги младших богов».Только кто запишет? Белый Адепт сейчас спит, а значит, и вы все тоже спите. Спите и видите свои обычные кошмары, старательно отражающие уродливую явь.Что поделать.Такие дела.Впрочем, может, кто-то и слышит меня.Сквозь сон.Чего только не бывает.И надеясь на это, вот что хочу сказать напоследок.Я знаю, что вам осталось потерпеть совсем немного — меня уже вызывают на связь.Я знаю, что сейчас мне отдадут приказ и я утоплю вон ту вон черную кнопку.Я знаю, что неисчислимые муки, бедствия и страдания, которыми вы расплачивались за свое бытие, прекратятся.Я знаю, что мы спасем вас.Через мгновение.Я знаю всё это.Я только одного не знаю.Я не знаю, сколько вечностей продлится это мгновение.Я…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29