Преступник или нет, он всегда был ярым сторонником Теодора, а Координатор не из тех, кто позволит всякому сброду вредить его другу
— В таком случае кто же все-таки убил Хинджиро-сана?
Из Маккартни вдруг разом вышел весь воздух, словно из надутого бумажного пакета, который ткнули спицей. Касси никогда не слышала мифа о Сизифе и наверняка нагрубила бы святому отцу Бобу, если бы тот попытался рассказать его. Но если бы рассказ был ей знаком, сейчас она, как никогда, поняла бы его смысл
— Какая разница? — буркнул детектив. — Мне тут делать нечего. «Смерть вследствие естественных причин».
— Но разве вам не хочется схватить убийцу? Хотя бы один раз.
В глазах Маккартни вспыхнул было огонек, но тотчас же погас.
— Задолго до того, как это произойдет, я отправлюсь кататься на водных лыжах на Ориенталис.
— А вдруг нет? Что, если я смогу помочь вам осуществить правосудие? Разумеется, если вы тоже готовы оказать мне содействие.
— Вы? А что вы можете?
Впоследствии Касси так и не смогла объяснить, какому порыву поддалась.
— Я разведчик из Семнадцатого диверсионно-разведывательного полка. Мы приглашены принять участие в торжествах по случаю дня рождения Координатора. У меня больше свободы действий, чем у вас, и вы, возможно, поможете мне воспользоваться этим преимуществом.
Маккартни чуть не упал.
— О чем вы говорите? — затравленно пробормотал он. — Вы же неверная?
— Я родилась в Синдикате, Маккартни-сан. Ребенком родители увезли меня отсюда Полковник, командир нашего полка, вытащил меня из одного очень нехорошего места, и я принесла ему присягу Но сейчас я, как вас и предупредили, действую по поручению Чандрасехара Куриты.
Маккартни недоверчиво смотрел на нее. Касси едва сдержалась, чтобы не залиться безумным смехом. Впервые в жизни она сказала полицейскому чистую правду, а он ей не верит.
Детектив махнул рукой:
— Даже если вы не лжете — зачем вам помогать мне ловить убийцу?
— Все дело в детях — внуках убитого. Кроме того, у меня есть предчувствие, что убийство имеет какое-то отношение к нам, к моему полку. За ним кроется какая-то угроза…
По природе своей, а также по роду службы Касси была маниакально одержима осторожностью, как дикая кошка. Необъяснимая насильственная смерть в непосредственной близости к la familia является достаточным основанием для беспокойства. Нельзя закрывать глаза на возможные улики, предвещающие ту угрозу, о которой предупреждал Дядя Чанди
Покрутив сигарету в руках, Маккартни задумчиво потер лицо.
— Сейчас вы говорите как лунатик, но перед этим вы произвели на меня впечатление человека рассудительного. Я не знаю чему верить.
— Верьте во что вам заблагорассудится. Если я не та, за кого себя выдаю, и не смогу вам помочь — вас от этого не убудет.
— Верно. Но если вы что-то замыслили, знайте: кем бы вы ни были, кто бы за вами ни стоял, я разорву вас пополам!..
— Справедливо, Маккартни-сан Сайона-ра, до свидания. — Поклонившись, Касси повернулась к выходу
— Но если вы поймаете этого убийцу, — негромко, но отчетливо в стерильной тишине морга произнес Маккартни, когда она уже подошла к двери, — если вы поможете раскрыть хотя бы одно преступление, решить эту задачу оригами, я прочту за вас молитву.
— Молитва полицейского многого стоит.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ХАРАГЕЙ
Совершенный муж не является подсобным инструментом.
Конфуций. Суждения, 2-12
IX
Т-корабль «Мисима»
Заправочная станция
Система Шимоносеки
Военный округ Пешт
Синдикат Дракона
23 июня 3058 года
Потоки воды, ледяной, словно сердце лиранского ростовщика, с ревом вырывались из отверстий, спрятанных в переборках каюты, и обрушивались на раздетого донага юношу Привязанный к полу, он сидел в позе лотоса, вздрагивая под напором мощных струй, жадно глотая ртом воздух.
Рядом с ним, находясь в стороне от хлещущей воды, плавал в невесомости мужчина, облаченный в пурпурную рясу Ордена Пяти Столпов — 05С Пояс, завязанный замысловатым сложным узлом, указывал, что этот человек занимает высокое положение Просветителя Ордена. Его обритая наголо голова оставалась непокрытой; обычный для приверженцев ордена пилларинийский воротник отсутствовал. Маленькие раскосые глазки терялись в складках жира в форме полумесяцев В пухлых руках мужчина сжимал дзе, полутораметровую нетолстую дубинку из твердого дерева.
— Что есть мир? — рявкнул он, обращаясь к юноше. Мускулистый, круглолицый, тот наверняка показался бы красивым, если бы в него со всех сторон не хлестали струи ледяной воды.
— Иллюзия! — без колебаний крикнул юноша.
— Что такое человек?
— Ничто!
— А что такое ты сам?
— Ничто!..
Бац! Дубинка с треском опустилась юноше на голову. Он дернулся было, но бьющие со всех сторон струи вернули его на место. С огромным трудом ему удалось остаться в позе лотоса.
— Ты Курита! Ты никогда не должен этого забывать. Повтори!
— Я Курита!..
Наставник тут же снова звезданул его дубинкой:
— А это, чтобы тебе легче запомнилось!..
В другом отсеке корабля два повисших в невесомости человека наблюдали за происходящим на экране монитора.
— Воспитание нашего юного подопечного идет полным ходом, — заметил один из них.
Его дешевое поношенное одеяние выдавало в нем ученого, занимающего невысокое положение в академической иерархии. Продолговатое лицо избороздили глубокие морщины, высокий вытянутый череп окаймляли длинные прямые волосы неопределенного цвета. До недавнего времени этот человек занимал должность профессора истории, морали и философии в военной академии имени Сунь Яна на Новом Самарканде.
Ученый усмехнулся:
— Так или иначе, паренек достаточно быстро научился достигать состояния безразличия к окружающей обстановке.
Его собеседник был в форме Объединенного Воинства Синдиката Дракона с выведенной катаканой ярко-зеленой цифрой «З» в петлицах, свидетельствовавшей о том, что он имеет звание таи-са. Военный преподавал в академии имени Сунь Яна тактику. Усатый и яйцеголовый, он олицетворял собой сложившийся за тысячелетие стереотип антияпонской, а впоследствии антисиндикатовской пропагандистской карикатуры.
И по натуре своей таи-са был как раз из тех, кто способствовал сохранению стереотипа. Юмор он находил фривольностью, обыкновенно просто его не понимая.
В янтарном освещении небольшой каюты военный напоминал бронзовое изваяние лысеющего бога войны, облаченного в современную одежду
— Я по-прежнему не понимаю, почему так необходимы эти головоломки, — рявкнул таи-са.
Складывалось впечатление, что, в отличие от священника на экране монитора, рычащего ради создания должного эффекта, он просто не мог говорить иначе. Это, впрочем, соответствовало истине.
— Мудрецом мальчишку никак не назовешь. Что и хорошо: он будет настоящим самураем. Выполнит все, что ему прикажут.
— О, таи-са Охта, но как раз в этом-то и заключается вся трудность. Мальчик действительно считает себя самураем и, следовательно, с завидной целеустремленностью будет выполнять свой долг. Увы, вследствие этой самой целеустремленности, несмотря на все наши усилия — мы бьемся с ним уже больше двух лет, — он до сих пор считает своим долгом сохранять преданность своему кузену-узурпатору — Профессор пошевелил длинными пальцами, которые лиранцы назвали бы spinnenbeine — «лапами паука». — Вот почему почтенный Банзуин так нужен нам.
— Потому что он поливает юнца ледяной водой и лупит по голове палкой?
— Классическая закалка воина-буси, которую вы, надеюсь, от всей души приветствуете.
— Закалка — это одно дело, профессор Томита. Непонятные головоломки — совершенно иное. От них даже у меня начинает болеть голова, — с определенной угрозой произнес вояка.
Профессор поспешно сжал свой большой подвижный рот, словно сдерживая готовое сорваться с губ язвительное замечание. Таи-са не понимал сарказма. Особенно со стороны штатских.
— Это шоковая терапия, Охта-сама. Именно она, в конце концов, и составляет основу воспитания в духе дзен-буддизма: уничтожает вредные предрассудки, не говоря уж о таких неудобных мелочах, как воля и свободомыслие.
Таи-са глухо заворчал:
— Спасибо узурпатору, открывшему дорогу мягкотелой декадентской чепухе насчет индивидуализма, он выполняет за нас основную часть нашей работы.
Профессор Томита побледнел, и капельки пота четко обозначили границу отступающих со лба волос. И все же он заставил себя слабо улыбнуться.
— Надеюсь, таи-са помнит, что КВБ, вне всякого сомнения, прослушивает эту каюту.
Охта заморгал, затем сверкнул глазами, словно заподозрив, что ученый пытается над ним подшутить.
— Ну, разумеется. Ведь корабль принадлежит Корпусу. Почему бы ему не оснастить его подслушивающей аппаратурой9
— Вот именно, таи-са Охта. К счастью, именно эти конечности Дракона на нашей стороне. На Люсьене же все будет обстоять иначе. Оказавшись на планете, нелишним будет помнить, что молчаливую собаку реже пинают.
— Вздор. Мы не приземлимся на Люсьене до тех пор, пока изменник Теодор Курита не умрет. Профессор испуганно вздрогнул.
— Такой опытный военный, как вы, несомненно, сознает, — сказал он, — что практически ничто не идет по заранее составленному плану. И позвольте мне скромно просить вас не бросаться бездумно такими словами, как «изменник» и «убивать», в отношении кузена вашего юного подопечного. Пока «Сама Улыбка» остается директором КВБ, вряд ли будет разумным предполагать, что все уши, которые могут нас услышать, поддерживают наше предприятие.
— Ха! Впавший в старческий маразм калека! Чем он сможет нам помешать?
— Мне бы вашу уверенность в беспомощности Сабхаша Индрахара…
— Это недопустимо! — воскликнул таи-шо Сигеру Йошида, обращаясь к собравшимся в небольшом зале заседаний дворца Единства. — Заносчивость этого варвара переходит всякие границы!..
Члены личного совета Координатора сидели на коленях вокруг низкого столика из дерева, произрастающего на Люсьене, темно-пурпурная сердцевина резко выделялась на фоне волокон цвета слоновой кости. Число членов не было строго ограниченным: приглашение того или иного человека определялось необходимостью. Именно эти люди и являлись «плохими советниками», против которых выступали Черные Драконы. Впрочем, это тоже являлось задачей совета — он должен был не только помогать Координатору принимать решения по самым важным государственным вопросам, но и ограждать его священную особу от критики. Согласно донесениям КВБ, даже фанатики из Кокурю-кай до сих пор воздерживались от обвинений, выдвинутых лично против Теодора, хотя катастрофа на Тауне их просто взбесила.
Во главе стола восседал Теодор Курита, облаченный, как и все остальные, в строгое официальное кимоно. Координатор старался не суетиться. Сейчас ему предстояло принять решения по важным вопросам, в частности, как должен реагировать Синдикат Дракона на недавний захват «Словом Блейка» Терры, а также как руководителям Внутренней Сферы следует отнестись к нападению Клана Нефритового Сокола на планету Ковентри, входящую в Лиранское Содружество. Чем бы ни занимался Теодор, подспудно его все время тревожила мысль об угрозе вторжения Кланов, даже несмотря на заверения Сабхаша Индрахара в том, что неудача в Лиранском космосе повергла захватчиков в бегство А сейчас он вынужден терять драгоценное время, обсуждая протокол церемонии празднования своего дня рождения!..
Координатор посмотрел на маркиза Феллини, осуществлявшего руководство приготовления к торжествам. Широкое лицо маркиза оставалось как всегда добродушным.
— Командир Семнадцатого полка полковник Карлос Камачо отказывается присягнуть в верности нашему Первому Лорду, в то же время заверяя нас в своем глубочайшем уважении.
— Так в чем же дело? — спросил Координатор.
— Тоно, как выяснилось, во время войны с Кланами дон Карлос лично присягнул Виктору Дэвиону. Полковник полагает, это исключает возможность принесения такой же клятвы нашему Координатору.
До того, присягнут ли ему неверные, Теодору было дела не больше, чем до изношенного подшипника «Саранчи». Несомненно, Семнадцатый полк оказал Дракону неоценимую услугу, и Дядя Чанди уговорил Координатора пригласить своих любимых наемников на праздник, какие бы неудобства от этого ни последовали.
— Традиция требует, чтобы командиры всех частей, которым была оказана высочайшая честь быть представленными Координатору, присягнули в вечной преданности Дракону и лично Координатору, — сказал Йошида.
— Таи-шо, позвольте вам напомнить, что подобные требования относятся к воинам ОВСД, — произнес маркиз.
Йошида мрачно нахмурился. Ему и так было не по себе от почестей, оказываемых наемникам. Человек Такаши Куриты, он при правлении отца Теодора дорос до командования Первым полком «Меч света», считающимся многими самым элитным подразделением в составе Объединенного воинства Синдиката Дракона.
Таи-шо никогда не отличался особой любовью к Теодору Непосредственно перед вторжением Кланов Дымчатого Ягуара и Кота Новой звезды на Люсьен в 3052 году, Йошида публично обозвал дураком наследника, занимавшего в то время должность канрея, за то, что тот отвел силы ОВСД от границ с Федеративным Содружеством. Он сказал, что Теодор — не такой человек, как его отец.
Теодор был с этим полностью согласен. Его отец даже не стал бы дожидаться, когда дерзкого наглеца арестуют его Отомо — он лично убил бы его на месте. Как выяснилось впоследствии, Теодор оказался прав, и передислоцированные войска сыграли свою роль в разгроме захватчиков из Кланов. Йошида принес свои извинения. Теодор ответил, что никакие извинения не нужны от человека, единственной целью жизни которого является служба Дракону.
Вступив на престол Синдиката, Теодор произвел Йошиду в полного генерала и назначил его своим верховным военным советником. В свое время сам Теодор, по сути дела, выполнял те же самые обязанности в должности канрея, главного помощника по военным делам. Должность, полученная Йошидой, именовалась по-другому только потому, что во всей Внутренней Сфере должность канрея ассоциировалась лично с Теодором. Подобное перемещение по служебной лестнице изумило многих приближенных нового Координатора, и в первую очередь Сабхаша Индрахара, а также главнокомандующего префектурой Кагошима, жену Теодора таи-шо Томое Сакаде.
И история Японии, и история Синдиката Дракона знает немало примеров, когда излишне честолюбивые подчиненные, усмиренные одним правильным жестом своего начальника, впоследствии служили ему с фанатичной преданностью. Проблема заключалась в том, что насчитывалось не меньше и таких примеров, когда подчиненный с улыбкой на устах сразу же начинал копать яму своему благодетелю.
Теодор Курита сознавал, что идет на риск. И все же Йошида занял новую должность. На его стороне большой опыт и незаурядные способности. И еще: Теодор, понимавший, что одной из главных бед его отца было нежелание слышать то, что он не хотел слышать, постарался окружить себя теми, кто не будет безоговорочно поддакивать ему во всем. Пока что его смелый ход приносил неплохие плоды. Йошида служил ему верой и правдой, не боящийся высказать правду в глаза, он ни разу не был замечен в нелояльности.
— Подобная дерзость оскорбительна для Дракона и лично для Координатора, — не сдавался Йошида.
— Не будем торопиться, Йошида-сан, — заметил таи-са Ода Хидейоши, командир Отомо, отряда личных телохранителей Координатора. — Дракон высоко ценит преданность. Если этот неверный полковник Камачо с легкостью забудет о присяге, даже принесенной врагу, можно ли надеяться, что он будет чтить обещание, данное нашему Тоно?
Теодор кивнул, едва сдерживая улыбку. Он думал о том же. Несмотря на то что именно он принимал все решения, определявшие судьбу Синдиката, — и это было известно во всем обитаемом пространстве — ему приходилось играть роль Координатора, отца нации, пассивного, бесстрастного наблюдателя, которому служили, но который лично ничего не решал. Мастерски владевший умением в нужный момент подбросить наводящую мысль, Теодор был тем не менее рад, что в данный момент оказался избавлен от этой необходимости. У него и без того хватало забот.
— Благодарю тебя, таи-са. Ты поднял очень важный вопрос. — Координатор повернулся к жирному маркизу — Ты не мог бы придумать какую-нибудь клятву, приемлемую для полковника Камачо и при этом не бросающую пятно на честь Дракона9
Маркиз поклонился.
— Уверен, Дракон позаботится о том, чтобы мои скромные усилия были увенчаны успехом.
Под этой цветистой фразой надо было понимать «да».
Теодор посмотрел на командира Отомо. Это был еще один человек, служивший его отцу; больше того, Хидейоши командовал охраной Координатора в ту ночь, когда Такаши отправился к праотцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— В таком случае кто же все-таки убил Хинджиро-сана?
Из Маккартни вдруг разом вышел весь воздух, словно из надутого бумажного пакета, который ткнули спицей. Касси никогда не слышала мифа о Сизифе и наверняка нагрубила бы святому отцу Бобу, если бы тот попытался рассказать его. Но если бы рассказ был ей знаком, сейчас она, как никогда, поняла бы его смысл
— Какая разница? — буркнул детектив. — Мне тут делать нечего. «Смерть вследствие естественных причин».
— Но разве вам не хочется схватить убийцу? Хотя бы один раз.
В глазах Маккартни вспыхнул было огонек, но тотчас же погас.
— Задолго до того, как это произойдет, я отправлюсь кататься на водных лыжах на Ориенталис.
— А вдруг нет? Что, если я смогу помочь вам осуществить правосудие? Разумеется, если вы тоже готовы оказать мне содействие.
— Вы? А что вы можете?
Впоследствии Касси так и не смогла объяснить, какому порыву поддалась.
— Я разведчик из Семнадцатого диверсионно-разведывательного полка. Мы приглашены принять участие в торжествах по случаю дня рождения Координатора. У меня больше свободы действий, чем у вас, и вы, возможно, поможете мне воспользоваться этим преимуществом.
Маккартни чуть не упал.
— О чем вы говорите? — затравленно пробормотал он. — Вы же неверная?
— Я родилась в Синдикате, Маккартни-сан. Ребенком родители увезли меня отсюда Полковник, командир нашего полка, вытащил меня из одного очень нехорошего места, и я принесла ему присягу Но сейчас я, как вас и предупредили, действую по поручению Чандрасехара Куриты.
Маккартни недоверчиво смотрел на нее. Касси едва сдержалась, чтобы не залиться безумным смехом. Впервые в жизни она сказала полицейскому чистую правду, а он ей не верит.
Детектив махнул рукой:
— Даже если вы не лжете — зачем вам помогать мне ловить убийцу?
— Все дело в детях — внуках убитого. Кроме того, у меня есть предчувствие, что убийство имеет какое-то отношение к нам, к моему полку. За ним кроется какая-то угроза…
По природе своей, а также по роду службы Касси была маниакально одержима осторожностью, как дикая кошка. Необъяснимая насильственная смерть в непосредственной близости к la familia является достаточным основанием для беспокойства. Нельзя закрывать глаза на возможные улики, предвещающие ту угрозу, о которой предупреждал Дядя Чанди
Покрутив сигарету в руках, Маккартни задумчиво потер лицо.
— Сейчас вы говорите как лунатик, но перед этим вы произвели на меня впечатление человека рассудительного. Я не знаю чему верить.
— Верьте во что вам заблагорассудится. Если я не та, за кого себя выдаю, и не смогу вам помочь — вас от этого не убудет.
— Верно. Но если вы что-то замыслили, знайте: кем бы вы ни были, кто бы за вами ни стоял, я разорву вас пополам!..
— Справедливо, Маккартни-сан Сайона-ра, до свидания. — Поклонившись, Касси повернулась к выходу
— Но если вы поймаете этого убийцу, — негромко, но отчетливо в стерильной тишине морга произнес Маккартни, когда она уже подошла к двери, — если вы поможете раскрыть хотя бы одно преступление, решить эту задачу оригами, я прочту за вас молитву.
— Молитва полицейского многого стоит.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ХАРАГЕЙ
Совершенный муж не является подсобным инструментом.
Конфуций. Суждения, 2-12
IX
Т-корабль «Мисима»
Заправочная станция
Система Шимоносеки
Военный округ Пешт
Синдикат Дракона
23 июня 3058 года
Потоки воды, ледяной, словно сердце лиранского ростовщика, с ревом вырывались из отверстий, спрятанных в переборках каюты, и обрушивались на раздетого донага юношу Привязанный к полу, он сидел в позе лотоса, вздрагивая под напором мощных струй, жадно глотая ртом воздух.
Рядом с ним, находясь в стороне от хлещущей воды, плавал в невесомости мужчина, облаченный в пурпурную рясу Ордена Пяти Столпов — 05С Пояс, завязанный замысловатым сложным узлом, указывал, что этот человек занимает высокое положение Просветителя Ордена. Его обритая наголо голова оставалась непокрытой; обычный для приверженцев ордена пилларинийский воротник отсутствовал. Маленькие раскосые глазки терялись в складках жира в форме полумесяцев В пухлых руках мужчина сжимал дзе, полутораметровую нетолстую дубинку из твердого дерева.
— Что есть мир? — рявкнул он, обращаясь к юноше. Мускулистый, круглолицый, тот наверняка показался бы красивым, если бы в него со всех сторон не хлестали струи ледяной воды.
— Иллюзия! — без колебаний крикнул юноша.
— Что такое человек?
— Ничто!
— А что такое ты сам?
— Ничто!..
Бац! Дубинка с треском опустилась юноше на голову. Он дернулся было, но бьющие со всех сторон струи вернули его на место. С огромным трудом ему удалось остаться в позе лотоса.
— Ты Курита! Ты никогда не должен этого забывать. Повтори!
— Я Курита!..
Наставник тут же снова звезданул его дубинкой:
— А это, чтобы тебе легче запомнилось!..
В другом отсеке корабля два повисших в невесомости человека наблюдали за происходящим на экране монитора.
— Воспитание нашего юного подопечного идет полным ходом, — заметил один из них.
Его дешевое поношенное одеяние выдавало в нем ученого, занимающего невысокое положение в академической иерархии. Продолговатое лицо избороздили глубокие морщины, высокий вытянутый череп окаймляли длинные прямые волосы неопределенного цвета. До недавнего времени этот человек занимал должность профессора истории, морали и философии в военной академии имени Сунь Яна на Новом Самарканде.
Ученый усмехнулся:
— Так или иначе, паренек достаточно быстро научился достигать состояния безразличия к окружающей обстановке.
Его собеседник был в форме Объединенного Воинства Синдиката Дракона с выведенной катаканой ярко-зеленой цифрой «З» в петлицах, свидетельствовавшей о том, что он имеет звание таи-са. Военный преподавал в академии имени Сунь Яна тактику. Усатый и яйцеголовый, он олицетворял собой сложившийся за тысячелетие стереотип антияпонской, а впоследствии антисиндикатовской пропагандистской карикатуры.
И по натуре своей таи-са был как раз из тех, кто способствовал сохранению стереотипа. Юмор он находил фривольностью, обыкновенно просто его не понимая.
В янтарном освещении небольшой каюты военный напоминал бронзовое изваяние лысеющего бога войны, облаченного в современную одежду
— Я по-прежнему не понимаю, почему так необходимы эти головоломки, — рявкнул таи-са.
Складывалось впечатление, что, в отличие от священника на экране монитора, рычащего ради создания должного эффекта, он просто не мог говорить иначе. Это, впрочем, соответствовало истине.
— Мудрецом мальчишку никак не назовешь. Что и хорошо: он будет настоящим самураем. Выполнит все, что ему прикажут.
— О, таи-са Охта, но как раз в этом-то и заключается вся трудность. Мальчик действительно считает себя самураем и, следовательно, с завидной целеустремленностью будет выполнять свой долг. Увы, вследствие этой самой целеустремленности, несмотря на все наши усилия — мы бьемся с ним уже больше двух лет, — он до сих пор считает своим долгом сохранять преданность своему кузену-узурпатору — Профессор пошевелил длинными пальцами, которые лиранцы назвали бы spinnenbeine — «лапами паука». — Вот почему почтенный Банзуин так нужен нам.
— Потому что он поливает юнца ледяной водой и лупит по голове палкой?
— Классическая закалка воина-буси, которую вы, надеюсь, от всей души приветствуете.
— Закалка — это одно дело, профессор Томита. Непонятные головоломки — совершенно иное. От них даже у меня начинает болеть голова, — с определенной угрозой произнес вояка.
Профессор поспешно сжал свой большой подвижный рот, словно сдерживая готовое сорваться с губ язвительное замечание. Таи-са не понимал сарказма. Особенно со стороны штатских.
— Это шоковая терапия, Охта-сама. Именно она, в конце концов, и составляет основу воспитания в духе дзен-буддизма: уничтожает вредные предрассудки, не говоря уж о таких неудобных мелочах, как воля и свободомыслие.
Таи-са глухо заворчал:
— Спасибо узурпатору, открывшему дорогу мягкотелой декадентской чепухе насчет индивидуализма, он выполняет за нас основную часть нашей работы.
Профессор Томита побледнел, и капельки пота четко обозначили границу отступающих со лба волос. И все же он заставил себя слабо улыбнуться.
— Надеюсь, таи-са помнит, что КВБ, вне всякого сомнения, прослушивает эту каюту.
Охта заморгал, затем сверкнул глазами, словно заподозрив, что ученый пытается над ним подшутить.
— Ну, разумеется. Ведь корабль принадлежит Корпусу. Почему бы ему не оснастить его подслушивающей аппаратурой9
— Вот именно, таи-са Охта. К счастью, именно эти конечности Дракона на нашей стороне. На Люсьене же все будет обстоять иначе. Оказавшись на планете, нелишним будет помнить, что молчаливую собаку реже пинают.
— Вздор. Мы не приземлимся на Люсьене до тех пор, пока изменник Теодор Курита не умрет. Профессор испуганно вздрогнул.
— Такой опытный военный, как вы, несомненно, сознает, — сказал он, — что практически ничто не идет по заранее составленному плану. И позвольте мне скромно просить вас не бросаться бездумно такими словами, как «изменник» и «убивать», в отношении кузена вашего юного подопечного. Пока «Сама Улыбка» остается директором КВБ, вряд ли будет разумным предполагать, что все уши, которые могут нас услышать, поддерживают наше предприятие.
— Ха! Впавший в старческий маразм калека! Чем он сможет нам помешать?
— Мне бы вашу уверенность в беспомощности Сабхаша Индрахара…
— Это недопустимо! — воскликнул таи-шо Сигеру Йошида, обращаясь к собравшимся в небольшом зале заседаний дворца Единства. — Заносчивость этого варвара переходит всякие границы!..
Члены личного совета Координатора сидели на коленях вокруг низкого столика из дерева, произрастающего на Люсьене, темно-пурпурная сердцевина резко выделялась на фоне волокон цвета слоновой кости. Число членов не было строго ограниченным: приглашение того или иного человека определялось необходимостью. Именно эти люди и являлись «плохими советниками», против которых выступали Черные Драконы. Впрочем, это тоже являлось задачей совета — он должен был не только помогать Координатору принимать решения по самым важным государственным вопросам, но и ограждать его священную особу от критики. Согласно донесениям КВБ, даже фанатики из Кокурю-кай до сих пор воздерживались от обвинений, выдвинутых лично против Теодора, хотя катастрофа на Тауне их просто взбесила.
Во главе стола восседал Теодор Курита, облаченный, как и все остальные, в строгое официальное кимоно. Координатор старался не суетиться. Сейчас ему предстояло принять решения по важным вопросам, в частности, как должен реагировать Синдикат Дракона на недавний захват «Словом Блейка» Терры, а также как руководителям Внутренней Сферы следует отнестись к нападению Клана Нефритового Сокола на планету Ковентри, входящую в Лиранское Содружество. Чем бы ни занимался Теодор, подспудно его все время тревожила мысль об угрозе вторжения Кланов, даже несмотря на заверения Сабхаша Индрахара в том, что неудача в Лиранском космосе повергла захватчиков в бегство А сейчас он вынужден терять драгоценное время, обсуждая протокол церемонии празднования своего дня рождения!..
Координатор посмотрел на маркиза Феллини, осуществлявшего руководство приготовления к торжествам. Широкое лицо маркиза оставалось как всегда добродушным.
— Командир Семнадцатого полка полковник Карлос Камачо отказывается присягнуть в верности нашему Первому Лорду, в то же время заверяя нас в своем глубочайшем уважении.
— Так в чем же дело? — спросил Координатор.
— Тоно, как выяснилось, во время войны с Кланами дон Карлос лично присягнул Виктору Дэвиону. Полковник полагает, это исключает возможность принесения такой же клятвы нашему Координатору.
До того, присягнут ли ему неверные, Теодору было дела не больше, чем до изношенного подшипника «Саранчи». Несомненно, Семнадцатый полк оказал Дракону неоценимую услугу, и Дядя Чанди уговорил Координатора пригласить своих любимых наемников на праздник, какие бы неудобства от этого ни последовали.
— Традиция требует, чтобы командиры всех частей, которым была оказана высочайшая честь быть представленными Координатору, присягнули в вечной преданности Дракону и лично Координатору, — сказал Йошида.
— Таи-шо, позвольте вам напомнить, что подобные требования относятся к воинам ОВСД, — произнес маркиз.
Йошида мрачно нахмурился. Ему и так было не по себе от почестей, оказываемых наемникам. Человек Такаши Куриты, он при правлении отца Теодора дорос до командования Первым полком «Меч света», считающимся многими самым элитным подразделением в составе Объединенного воинства Синдиката Дракона.
Таи-шо никогда не отличался особой любовью к Теодору Непосредственно перед вторжением Кланов Дымчатого Ягуара и Кота Новой звезды на Люсьен в 3052 году, Йошида публично обозвал дураком наследника, занимавшего в то время должность канрея, за то, что тот отвел силы ОВСД от границ с Федеративным Содружеством. Он сказал, что Теодор — не такой человек, как его отец.
Теодор был с этим полностью согласен. Его отец даже не стал бы дожидаться, когда дерзкого наглеца арестуют его Отомо — он лично убил бы его на месте. Как выяснилось впоследствии, Теодор оказался прав, и передислоцированные войска сыграли свою роль в разгроме захватчиков из Кланов. Йошида принес свои извинения. Теодор ответил, что никакие извинения не нужны от человека, единственной целью жизни которого является служба Дракону.
Вступив на престол Синдиката, Теодор произвел Йошиду в полного генерала и назначил его своим верховным военным советником. В свое время сам Теодор, по сути дела, выполнял те же самые обязанности в должности канрея, главного помощника по военным делам. Должность, полученная Йошидой, именовалась по-другому только потому, что во всей Внутренней Сфере должность канрея ассоциировалась лично с Теодором. Подобное перемещение по служебной лестнице изумило многих приближенных нового Координатора, и в первую очередь Сабхаша Индрахара, а также главнокомандующего префектурой Кагошима, жену Теодора таи-шо Томое Сакаде.
И история Японии, и история Синдиката Дракона знает немало примеров, когда излишне честолюбивые подчиненные, усмиренные одним правильным жестом своего начальника, впоследствии служили ему с фанатичной преданностью. Проблема заключалась в том, что насчитывалось не меньше и таких примеров, когда подчиненный с улыбкой на устах сразу же начинал копать яму своему благодетелю.
Теодор Курита сознавал, что идет на риск. И все же Йошида занял новую должность. На его стороне большой опыт и незаурядные способности. И еще: Теодор, понимавший, что одной из главных бед его отца было нежелание слышать то, что он не хотел слышать, постарался окружить себя теми, кто не будет безоговорочно поддакивать ему во всем. Пока что его смелый ход приносил неплохие плоды. Йошида служил ему верой и правдой, не боящийся высказать правду в глаза, он ни разу не был замечен в нелояльности.
— Подобная дерзость оскорбительна для Дракона и лично для Координатора, — не сдавался Йошида.
— Не будем торопиться, Йошида-сан, — заметил таи-са Ода Хидейоши, командир Отомо, отряда личных телохранителей Координатора. — Дракон высоко ценит преданность. Если этот неверный полковник Камачо с легкостью забудет о присяге, даже принесенной врагу, можно ли надеяться, что он будет чтить обещание, данное нашему Тоно?
Теодор кивнул, едва сдерживая улыбку. Он думал о том же. Несмотря на то что именно он принимал все решения, определявшие судьбу Синдиката, — и это было известно во всем обитаемом пространстве — ему приходилось играть роль Координатора, отца нации, пассивного, бесстрастного наблюдателя, которому служили, но который лично ничего не решал. Мастерски владевший умением в нужный момент подбросить наводящую мысль, Теодор был тем не менее рад, что в данный момент оказался избавлен от этой необходимости. У него и без того хватало забот.
— Благодарю тебя, таи-са. Ты поднял очень важный вопрос. — Координатор повернулся к жирному маркизу — Ты не мог бы придумать какую-нибудь клятву, приемлемую для полковника Камачо и при этом не бросающую пятно на честь Дракона9
Маркиз поклонился.
— Уверен, Дракон позаботится о том, чтобы мои скромные усилия были увенчаны успехом.
Под этой цветистой фразой надо было понимать «да».
Теодор посмотрел на командира Отомо. Это был еще один человек, служивший его отцу; больше того, Хидейоши командовал охраной Координатора в ту ночь, когда Такаши отправился к праотцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44