За ним был вакуум Питфола и мигающие огни строящихся пит-рингов, полдюжины внутренних рингов с дополнительными модулями, приваренными под самыми причудливыми углами, паутина коридоров, летных дорожек и строительных лесов. В центре всей этой путаницы сияло казавшееся невообразимо далеким искусственное солнце Питфола. Те, кто хотел с его помощью уподобить это местечко настоящей солнечной системе, горько просчитались. Все здесь было ненастоящим. Просто жутковатая коллекция надутых индивидуумов — гонщиков, спонсоров, бизнесменов и зевак, каждый из которых одновременно был агрессором и жертвой, толкался сам и получал пинки. В каждом квадратном метре этого садика было больше настоящей жизни, чем во всей истории гоночной системы Клипсиса. Эдд говорил, что терпеть не может жить в недрах этой отвратительной машины. Майк теперь хорошо понимал эти слова, хотя самому ему хотелось только молиться о том, чтобы его оставили здесь хоть ненадолго.Он вспомнил, как рассказывал Джессу о своих планах, обо всех гонках, в которых ему нужно победить — от ААА до специальной Андромеда-Сиошк, выиграть пятизвездную «Классик»... и, наконец, Большой Чемпионат.— Каким же идиотом я был...Он ползал взад и вперед по дорожкам, приноравливаясь к непривычной вращательной гравитации и стараясь увидеть каждый из видов растений, которые ему когда-то показывал Эдд. Боже, как давно это было. Та жуткая авария. Таила в контейнере, начало и конец гонок, почти выигранная гонка, крушение планов и надежд... нет, надежда, как ни странно, еще была жива. Что еще случилось за последнее время? Корабль, врезавшийся в док, новый стальной претендент на его место, серебряная монета, выплывшая из прошлого...Разве о такой жизни он мечтал?Майк оглядел Музей Гонок и подумал, что зря сюда пришел. Слоняясь по внутренней поверхности шара, равнодушно рассматривая экспонаты, даже самые эффектные из них, он все больше проникался сознанием царящей здесь тупости.Весь этот устаревший хлам напоминал ему о том, как отчаянно он старался попасть сюда... и что из этого вышло. Со всех сторон на него надвигалась темнота, оттесняя в пустоту жизни. Он чувствовал себя одиноким, отверженным, озлобленным. Он даже чувствовал себя виноватым.«Я все сделал собственными руками, — думал он. — Я добился, чего хотел, и сам все разрушил».Это было похоже на то, как если бы он сам засунул серебряную монету в контакты соленоида, сам загубил свою карьеру.Он потряс головой.— Давно вас не было видно.Майк поднял глаза. Это была девушка с каштановыми волосами, работавшая в музее. На груди у нее была карточка с надписью «Хелен Де Ситтер». Майк пробормотал:— Наверное, я был занят.— Я видела вас вчера по телевизору.— Да, это было весело.— Та девушка сильно вас ударила?— А разве по мне не видно? Она пригляделась:— Не так, чтобы очень.— Но достаточно неприятно. Последний раз меня били, когда мне было девять лет. Оказывается, мне это совсем не нравится. Она кивнула, улыбаясь. Майк решил, что разговор окончен и двинулся было к выходу.— Ну...— А знаете, — торопливо сказала Хелен, — наш музей будет играть большую роль в праздновании.— Праздновании?— Трехсотлетия! Приходите, не пожалеете.— Ах, да. Мне пора.— Будет много новых экспонатов.— Да, я думаю.Она ткнула пальцем вверх, не глядя:— А это вы видели?Майк поднял голову, стараясь быть вежливым и не в силах сопротивляться ее натиску. Вверху висел толстый оранжевый корабль, один из здоровенных монстров пятизвездной «Классик» с четырьмя большими соплами и массой накладок и нашлепок по всему корпусу. Посередине шла надпись:" ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ ".— Погодите минутку. Я знаю это название. Чей же это корабль...— На самом деле это не сам корабль. Это макет корабля, на котором летел Спидбол Рэйбо, когда он... ну, вы знаете... вылетел с трассы...— Через высокий борт.— Да.Майк рассматривал корабль, стараясь представить, как он разлетается на атомы, вылетев в реальный космос на суперсветовой скорости. Почему-то ощущение было знакомым.И он подумал: «Потому что именно это со мной происходит». Майк глядел на корабль, пока не заболела шея. Когда он опустил глаза, то увидел, что девушка пристально смотрит на него.— Что такое? — спросил он.— Я слышала, ваша вчерашняя победа опротестована.— Да, это правда, — кивнул Майк.— Что ж, удачи вам. Он засмеялся.— Не нуждаюсь в этом, детка. Я сам кузнец своего счастья.И несчастья тоже.Майк, затаив дыхание, звонил на пит, пока не ответил Эндрю.— Лек вернулся?— Только что. Он ищет...— Спасибо.Майк повесил трубку и направился прямиком в госпиталь. Но опоздал.Переговорное устройство Тайлы было отключено.Он долго вглядывался в спокойное голубоватое лицо. Она выглядела намного лучше. Покрытая легким пушком кожа быстро затягивала обожженный бок. Похоже, она все-таки выкарабкивалась.Майк погладил рукой теплую стенку контейнера.— Ты единственная, с кем я могу поговорить. Только вот не слишком меня любишь.Он поднял голову и тихо засмеялся. Пустые глаза Тайлы смотрели прямо перед собой.— Хотел бы я знать, что ты нашла в Леке. Ты ведь такая... — он осекся, испугавшись, что она все-таки может услышать его. Майк огляделся и увидел, что находится в палате один. Тогда он задернул пластиковую занавеску.— Смешно. Всю жизнь я хотел одного — участвовать в гонках на Клипсисе. И добился этого. Даже выиграл несколько гонок. Конечно, это были маленькие гонки. Но есть миллиарды парней — и девчонок, я думаю, тоже которые мечтают о том же. И где они сейчас? Лежат в своих спальнях, смотрят домовизоры. Может, и мое место там. То есть, когда мечтаешь о чем-нибудь и ничего не делаешь, чтобы это сбылось, у тебя по крайней мере никто не может отнять этой мечты.Он рассеянно стукнул кулаком по толстому стеклу. Прижавшись лицом к стенке контейнера, долго следил глазами за путаницей проводов. Потом сфокусировал глаза на Тайле.— Хуже всего, что я даже не могу полететь домой и хлопнуться в собственную кровать. Нет у меня там, на Земле, ни дома, ни спальни, ни кровати, ни домовизора. Я, кажется, рассказывал тебе, как глупо погибла моя тетя — ее укусило насекомое с другой планеты. А меня собирались куда-то сдать, потому что я остался один без присмотра. Родители мои погибли, когда мне было двенадцать.Двенадцать. Ровно двенадцать лет.— Они погибли в мой день рождения, возвращаясь домой в трубе метропоезда с каким-то особым подарком для меня. Специально поехали за этим подарком, каким-то совершенно невероятным подарком мне на день рождения.Майк сел на пол, прислонившись спиной к контейнеру.— Я так и не узнал, что они мне везли. За тридцать километров от дома произошла авария на линии. Декомпрессионный взрыв. Он поднял с холодного пола руку, чтобы вытереть слезы.— Самое смешное, что мне пришлось так быстро покинуть Землю, ну, то есть я улетел с этой дурацкой планеты через несколько часов после смерти тети Анны... так быстро, что даже не захватил ничего из барахла. Даже маминой карточки у меня нет. Майк вытер слезу и засмеялся.— Наверное, космические сдвига что-то сдвинули у меня в мозгах, понимаешь? Добраться до Клипсиса в этом грязном, как свинарник, сухогрузе. «Королева Болот» — так он назывался, и не случайно. Летающая помойка. Знаешь, по-моему, его двигатели как-то по-особому искривляли пространство, потому что каждый раз, как я пытался вспомнить лицо мамы, я не мог этого сделать. И даже фотографии мне было негде взять, потому что... Майк вспомнил, как отсиживался в кустах возле дома до самой темноты.— Понимаешь, я даже не мог вернуться домой, потому что копы установили такую штуку, которая следила за домом, и она там беспрерывно крутилась и крутилась, все вокруг прочесывая, так что я не мог войти в дом даже на секунду. То есть все, чем я когда-то владел, было там, в доме, и они ждали, когда я за всем этим приду, они хотели схватить меня и запереть в приюте, и мне оставалось только сидеть в кустах возле дома старика Посвольского и ждать, ждать, а эта штука так и не отключилась, и мне пришлось уйти и сесть на попутную ракету, оставив все им, подонкам. Майк перестал вытирать слезы и дал им медленно сползать по щекам в низкогравитационном поле госпиталя.— Ну и черт с ними.Он был таким опустошенным, злым и одиноким. Все оборачивалось против него, и его не оставляли в покое даже на секунду.— Не надо мне было говорить о Земле. Она так далеко, и я все равно не могу вернуться, потому что они сцапают меня и сделают со мной бог знает что.Придется мне отсидеться здесь. Буду работать, буду летать, когда мне позволят, только подучусь получше... то есть, я знаю, что смогу летать, если сосредоточусь. Мне просто нужно подготовиться. Я не могу сделать все правильно без подготовки, понимаешь. Нет, ты не понимаешь. Ты всегда все делаешь правильно. А у меня больше так не получается. Не знаю, что за чертовщина такая со мной происходит. Словно что-то во мне отказывается работать. Но я ничего не понимаю. Я этого всегда хотел и хочу. Если я не останусь здесь... если я не научусь это делать — то на что я, черт возьми, годен?Майк услышал приближающиеся шаги. Потом голос:— Привет, Майк.Занавеска отдернулась.— Черт, — пробормотал он, растирая лицо ладонями. — Спидбол?— Нет, это Сквиб, — сказал робот. — И я должен извиниться, я некоторое время подслушивал.— Ну, спасибо.— Не сердись, Майк. Каждый время от времени чувствует себя свиньей.Даже консервные банки.— Да, но это была частная беседа.— Думаешь, ей интересно, что ты чувствуешь?Майк не нашелся, что ответить. Через минуту он спросил:— А ты-то что здесь делаешь?— Лек тебя ищет. Он скоро придет сюда. Майк так быстро вскочил на ноги, что у него закружилась голова.— Ты сказал ему, где я?— Лучше оставайся здесь, — посоветовал Сквиб. — Он тебя все равно найдет. Майк прислонился к контейнеру и закрыл глаза.— Я знаю.Сквиб подошел к контейнеру и громко постучал по стеклу.— Эй, ты там! Просыпайся!— Оставь ее в покое.— А тебе-то что? Майк не ответил.— По-моему, она очень глупо выглядит. Нет, в самом деле: рыжие волосы и голубая кожа.— Мне не важно, как она выглядит.— И у нее мания величия! Послушал бы ты по информационной сети, как она рассказывает всем и каждому о том, какой она великий пилот. Просто отвратительно.— Заткнись!— Я хочу сказать, что ты — иной раз — летаешь не хуже ее.— Она лучше.— Она зазнайка.— Я больше не хочу этого слушать.— Она тебе нравится?— Не твое дело.Сквиб пристально посмотрел на него.— Нравится. Я думаю, она действительно тебе нравится.— Ну и что? Сквиб отвернулся.— До меня раньше не доходило. Мне всегда это казалось смешным, ты ведь на год с лишним моложе. Для меня ты был просто несмышленым ребенком.Майк уставился на робота, затем на Тайлу в контейнере.Сквиб отвернулся и произнес:— Но знаешь, иногда мне было страшно оттого, что у тебя это несерьезно.— Кто ты?— Вот вы где, — сказал Лек, подходя к ним. — Майк, мне нужно с тобой поговорить. Майк не обратил на него внимания.— Боже мой, — он не отрываясь смотрел на безучастное лицо Сквиба. — Погоди минутку. Кто ты?— О-хо-хо, — простонал Лек.— Прости меня, Майк, — попросил Сквиб.— Почему ты мне не сказал? — крикнул Майк.— Наверное, я должен был, — признался Лек.— Вы смеялись надо мной!— Вовсе нет.— Это была моя идея, — сказал Сквиб.— Но почему? — спросил Майк.— Признаю свою ошибку, Майк. Мне нужно было раньше сказать.Сначала мы собирались устроить сюрприз, понимаешь? А потом мне стало интересно, как ты отреагируешь на Сквиба, если не будешь ничего знать. Это было не правильно. Прости.— Прости нас обоих, — добавил Лек. Майк молча смотрел на них. Лек широко улыбнулся.— Послушай, Майк, ты действительно подделал программу на импульсном повторителе? То есть подрегулировал сигнал опасного приближения?— А если даже и так? Это была грязная гонка.— Да, но в пределах правил. Это большая разница, понимаешь. И парень, которого ты подрезал, — Дувр Белл? — он хочет, чтобы у тебя забрали лицензию.— Они отменят результат гонки?— Боюсь, что да.— И что на это скажет Эддингтон?Лек посмотрел на Сквиба, потом опять на Майка.— Знаешь, я сидел на телефоне, обзванивал весь Питфол в поисках спонсоров.— Вот что означали все эти бейсболки.— Я изо всех сил старался сохранить команду без денег Эддинггона.— И что он сказал? Лек покачал головой.— Выходит, что он человек слова.— Майк, мне очень жаль, — проговорил Сквиб.— Я уволен, да?— Без сомнений, — ответил Лек. Глава 15 — Отведи его на пит, и пусть забирает свое барахло, — сказал Лек.Сквиб посмотрел на Майка.— Пойдем.— Мне не нужно было туда переезжать. Это комната Тайлы, прошептал Майк — Мне было все равно, — сказал Сквиб.Майк больше не произнес ни слова до самого пита, и Сквиб ждал в дверях, пока Майк упаковывал вещи. Их было немного, и сборы заняли мало времени.Когда все было готово, Майк поискал Эндрю, но его нигде не было.Несколько клаат'ксов летали вокруг, глядя на них огромными глазами.. — Счастливо оставаться, мальчики и девочки. Держите ваши ручки при себе, — попрощался Майк.Сквиб остановился возле двери в служебный коридор.— Чертовски неприятно, Майк. Мне так жаль.— Скажи это Эдду.— Обязательно. Я поговорю с ним о тебе.— Даже и не думай!Он не хотел, чтобы за него просили. Либо он сделает все сам, либо не сделает ничего. Сквиб колебался.— Ты спас мне жизнь. Я этого не забуду.— Забавно. По-моему, половина Питфола считает, что авария произошла по моей вине.— Я знаю, что это не так.— Нет, не знаешь.— Это была диверсия.— Всего лишь теория. Попробуй привести этих шустриков в суд.Майк посмотрел через плечо Сквиба. Летучие ящерицы молчаливо вращались в хороводе, покусывая и царапая друг друга. Очевидно, практиковались в балете. Наверно, они уже забыли о Майке.— Да, — продолжал Майк. — Хорошие из них получатся свидетели.— Это была диверсия, Майк. Я это знаю точно.— Пытаешься поддержать меня, да? Ободрить меня словами: «Да, Майк, кто-то действительно хотел убить нас — и при этом вышел сухим из воды».— Этого больше не случится.— Почему ты так думаешь?— Я знаю, кто это сделал.Майк посмотрел в бесстрастное стальное лицо.— Но мне не скажешь.— Тебе это не понравится.Майк попытался поселиться обратно в общежитии, но кто-то занял его комнату. Кто бы мог подумать, что «Ночлежный дом Слизаков» окажется таким переполненным?Он тащил свой рюкзак по длинному переходу, проталкиваясь между пьяницами, жуликами и веселыми компаниями. Должно быть, сегодня день зарплаты, подумал он, прикидывая, сколько у него осталось денег. Рано или поздно придется искать работу, хотя ему и приходило в голову, что сейчас его не очень-то ждут на гоночных питах.— О боже, — пробормотал он, — я сам себя загнал в угол. Через час с небольшим он отыскал ночлежку в самом центре пришедшего в упадок среднего ринга. Стойка регистратора была покрыта грязным потрескавшимся пластиком.— Здесь здорово, — сказал Майк ночному портье. — В этом месте, наверное, кончают все пилоты-неудачники.— Напрасно вы так. У нас даже Спидбол Рэйбо ночевал однажды.— Давно же это, наверное, было.— Да нет, на днях. У этих старых жестянок иной раз бывают свои причуды.— Да уж, — Майк прижал запястье к сканеру, но дисплей не засветился.— Ничего не получится. Он не работает. Может, у вас найдутся наличные? Майк заглянул в бумажник.— Что я смогу получить за одну йену?— Пять дней в общаге. Или десять в одном из наших номеров-люкс.— Звучит заманчиво, — сказал Майк, протягивая йеновую банкноту.Портье быстро спрятал деньги.— Добро пожаловать.Майк поднялся по крутой низкогравитационной лестнице и протиснулся в свою комнатку. Улегся на вонючую кровать и стал разглядывать разводы масляной краски на стене.«Вот оно, — подумал он. — Вот оно, дно». МАЙК : Добрый день, Линия помощи слушает. АБОНЕНТ : У меня ощущение, будто я задыхаюсь. МАЙК : Питфольная клаустрофобия. Держись, парень. АБОНЕНТ : Стены этого вонючего дома надвигаются на меня. Я это чувствую. МАЙК : Это только начало, земляк. Весь этот проклятущий притон похоронен в теле звезды — прямо сейчас, в эту секунду! АБОНЕНТ : Ты думаешь, я этого не знаю? МАЙК : Тогда ты, возможно, еще знаешь, что между нами и полной аннигиляцией находится несколько генераторов искривленного поля, каждому из которых по триста лет, и я сомневаюсь, что кто-нибудь в них хоть что-то понимает. АБОНЕНТ : ... МАЙК : Алло? АБОНЕНТ : Что же нам делать? МАЙК : Забудь об этом, земляк. Мы ничего не можем сделать. Они нас поймали. Мы на крючке. Мы просто мясо. Выхода отсюда нет. Мы с тобой просто настолько глупы, что думаем об этом. Мы сами себя сюда загнали и никогда не отыщем дороги назад. Они нас сцапали. И мы все сдохнем. Ты меня слышишь? Мы все сдохнем, земляк. Хочешь еще что-нибудь узнать? Это будет больно. Это будет очень больно, земляк.Майк с трудом проснулся, весь мокрый от духоты. Эхо собственных слов, сказанных во сне, все еще пронизывало ткани мозга.— Это будет больно, это будет больно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18