Потом, перескочив сразу на пятую передачу, он разогнал машину до максимальной скорости 105 миль в час и в течение пятнадцати минут поводил ее по кругу. Перейдя на вторую передачу, Мейлер увидел в зеркале заднего вида первое облачко дыма из выхлопной трубы. Он улыбнулся про себя: она держалась дольше, чем он ожидал. Может, англичане делают не такие уж плохие машины.
В течение десяти минут он удерживал ее в таком режиме, затем снова, перескочив на пятую, разогнал до 101 мили. Температура повышалась, и стрелка индикатора приближалась к красной отметке. Десять минут спустя он резко затормозил и почувствовал, как машину заносит в сторону и разворачивает. Мейлер вдавил в пол педаль акселератора, перескочил на третью передачу и вышел из скольжения. Проделав этот маневр тридцать раз, он снова в течение десяти минут погонял машину на максимальной скорости. Затем он повторил резкое торможение, занос и резкое ускорение, после чего вернул автомобиль на стоянку, где его ожидали три инструктора. Он наклонился и потянул рычаг капота.
Вылезая из автомобиля и снимая шлем, Мейлер испытывал чувство сожаления. Он любил машины; словно женщины, они благодарно отзывались на внимание и заботу. Ему не нравилось их насиловать, это противоречило его характеру. Он отошел в сторону, а инженер, открыв капот, занялся проверкой масла, воды, гидравлики и общего состояния двигателя. Внимательно исследуя каждую позицию, он делал отметки в своем блокноте.
– Теперь погоняй ее по дорожке скольжения, Вилли. Минут пятнадцать, не больше, – сказал Мейлер ближайшему из трех инструкторов и направился к кирпичному зданию. Сидя в кабинете с чашкой кофе в руке, он наблюдал через окно за маневрами Вилли. Машина вела себя неплохо, но теперь дым из выхлопной трубы шел беспрерывно. Тормозные колодки визжали, и он знал, что вскоре от их перегрева дыма будет еще больше.
После дорожки скольжения еще один инструктор гонял автомобиль по треку в течение часа, проделывая с ним то же, что и Мейлер. Вернувшись, он сообщил, что тормоза стали работать хуже, а стрелка термометра вплотную подошла к красной отметке.
Инженер сделал еще одну проверку, бак заполнили бензином, и Мейлер снова вывел машину на трек. На этот раз ее преследовали два автомобиля – «мини» и «Ягуар-XJS». «Мини» была ближе и через два круга уже старалась столкнуть «ровер» с дороги. Медлительность машины Мейлера делала ее легкой добычей для маневренной «мини», а еще через два круга она обогнала Мейлера и, резко затормозив, преградила ему путь. Стараясь избежать предполагаемого нападения террористов, Мейлер дал задний ход, развернулся и поехал в обратном направлении. Через два круга «мини» снова обогнала его и заставила остановиться.
То же самое было повторено с участием «ягуара» и патрульного автомобиля. «Ягуару» из-за его большой массы и низкой маневренности пришлось сделать три круга, чтобы настичь и остановить маленький «ровер». Патрульный автомобиль проделал все это так же, как и «мини».
– Эта машина не для полиции, – сказал Мейлер своим подчиненным, когда они собрались в его кабинете. Было уже темно, и трек освещался прожекторами. Он с инженером занялся отчетом, а трое инструкторов по очереди начали снова гонять «ровер» по треку.
Быстро.
Медленно.
Резкое торможение.
Занос.
Разворот.
Стойка на ушах.
Два часа спустя с дымящейся выхлопной трубой и изношенными тормозами – жалкая тень совсем еще недавно новенького, сверкающего автомобиля – «ровер» был в последний раз припаркован у кирпичного здания.
Инженер сделал последнюю проверку.
– Я думаю, это справедливо, – сказал Вилли, не обращаясь ни к кому в отдельности. – А ведь мы еще не гоняли ее по грязи, по воде, по металлическим шипам, не устраивали других тестов, через которые проходят наши патрульные машины.
После того как инженер закончил свой заключительный отчет, все пятеро отправились домой.
«Ровер» остался стоять у здания. Покрытый пылью и маслом, источающий запах горелого, он являл собой жалкое зрелище. Трудно было поверить, что его пробег составлял только 400 миль и что три дня назад он гордо красовался в выставочном зале одного из крупнейших автомобильных магазинов Манчестера.
Но это было до того, как его купила полиция в качестве последнего пополнения своего парка. Теперь ему единственная дорога на распродажу подержанных машин.
* * *
Церковь Святой Марии
Манчестер
Было раннее утро, и народ еще не заполнил улицы. Мусор все еще валялся на тротуарах. Забастовка прекратилась, но, пока разберут эти завалы, пройдет несколько недель.
Чтобы не попасть в час пик, Соулсон выехал пораньше. Предстоял долгий напряженный день, и ему хотелось немного покоя, прежде чем начнут звонить телефоны. А он был уверен, что сегодня они будут звонить не переставая.
Пол Джоб остановил машину и вместе с шефом вошел в церковь. Обычно, когда не было времени вызывать охрану с Бутл-стрит, Джоб охранял Соулсона, пока тот молился.
Церковь была пуста. Соулсон опустился на колени и стал молиться о прощении, за Тессу, за своих друзей, а также за тех, кому предстояло начать этот день, один из самых опасных.
Затем он подумал о предстоящем, о строго секретном плане. Возможно, он не прав, но это его единственный выход.
Вспомнил о своей семье, о тех, кого не было рядом и с кем он мог общаться только в мыслях. Подумал о Джимми, о потерянном брате. Черт возьми, Джимми! Что ты со мной сделал!
Затем перед ним возникло ее улыбающееся лицо.
Мэри. Моя Мэри.
Он был уверен, что она видит его. Все эти годы он оставался верен ей. Ему и в голову не приходили мысли о близости с другой женщиной. Интересно, простила бы она его за то, что он собирался предпринять? Примет ли она во внимание все те положительные моменты, которые он просчитал с присущей ему точностью, когда осознает всю опасность того, что он запланировал?
Искренне веря в Бога, он не сомневался в том, что Мэри знает о его плане. Соулсон вспомнил о своей исповеди и вдруг почувствовал беспокойство. Зачем надо было обращаться к священнику? Для того, чтобы оправдать свои действия? Или просить прощения, перед тем, как совершить преступление?
Он подумал о своем мертворожденном сыне, который мог бы быть братом Тессы. Может быть, пойдя по стопам отца, он стал бы полицейским. Все это только мечты, Чарли Соулсон. Мечты, свойственные старикам и грешникам.
Он потряс головой, прогоняя размягчающие мысли. Сегодня мозг должен работать четко. Сегодня – первый предупредительный выстрел.
До Армагеддона в Мосс-Сайде еще далеко. Ангел смерти пока не появлялся.
* * *
Полицейский колледж Сэджли-парк
Престуич
Северный Манчестер
Колонна насчитывала около сорока автомобилей.
Более двухсот полицейских были задействованы в операции. Накануне вечером небольшими группами они прибыли в колледж и переночевали в общежитии. К утру, получив подробные инструкции в классных комнатах, они были готовы к выполнению задания. Составленный в сжатые сроки, но тем не менее хорошо подготовленный, план практически исключал какие-либо неожиданности.
В 7 утра колонна выехала из Сэджли-парка и по окружной автостраде Манчестера на большой скорости направилась к югу. Мотоциклетный кортеж и патрульные автомобили заранее освободили крайнюю полосу трехрядного шоссе, и за пятнадцать минут колонна прошла десять миль до Мосс-Сайда.
Затем, свернув с окружной на Принсес-Паркуэй, полицейские машины двинулись к центру района.
Соулсон прибыл в Стрэтфорд за десять минут до отправления колонны. Он сразу направился к недавно построенному рядом со штабом полиции новому центру связи и прошел в Главный зал инцидентов. В этой комнате, вызывавшей у него ассоциацию со штабом Королевских ВВС Второй мировой войны, шла активная работа. В центре стоял стол, окруженный людьми с радиотелефонами, стену занимала большая карта Манчестера и Мосс-Сайда, у другой стены на специальном возвышении стояли компьютеры, с помощью которых старшие офицеры следили за ходом операции.
Как только Соулсон вошел, шум затих, но он, улыбнувшись присутствующим, жестом предложил им продолжать работу. Соулсон подошел к монитору, у которого сидел его заместитель, начальник уголовно-следственного отдела "V".
– Готовы к выезду, шеф, – сказал заместитель.
– Были какие-нибудь накладки в последний момент?
– Никак нет. Десять минут назад я говорил со Стивеном. Все в порядке. – Главный суперинтендант Стивен Уайт, руководитель оперативной группы, нес ответственность за операцию.
– Вы не возражаете, если я здесь побуду?
– Разумеется, нет. Не надо будет тратить время на звонки к вам в кабинет, – пошутил заместитель.
Операция началась. По мере поступления информации человек у карты цветными флажками отмечал движение колонны. Система простая, но очень наглядная.
– Хорошо, – сказал заместитель, когда линия флажков на окружной дороге подошла к Принсес-Паркуэй. – Теперь известим лидеров общины.
Офицеры за столом слева, сотрудники отдела "R", который держал связь с общиной, стали звонить по телефонам. Они предупреждали старейшин Мосс-Сайда о том, что собирается делать полиция. Жители прежде всего начнут обращаться к старейшинам, и было важно, чтобы те были в курсе. В течение ближайших нескольких часов их влияние будет иметь огромное значение.
– Не кажется ли вам, что мы немного опоздали с извещением? – поинтересовался Соулсон.
– Нет, шеф. Я не хочу, чтобы они успели кого-то предупредить. Хоть они и вожди общины, но не очень-то к нам расположены.
Соулсон согласился. Это его люди, и он им должен доверять. Тем временем другая группа полицейских развозила специально подготовленные письма, которые будут опущены в почтовые ящики. В них содержалось объяснение происходящего. Большинство жителей Мосс-Сайда против наркотиков, и они будут довольны, видя, что полиция начинает борьбу с этим злом в их районе.
Через пять минут колонна рассредоточилась, и по тридцати адресам, за которыми в течение нескольких месяцев вели слежку тайные агенты, был нанесен удар. Соулсон наблюдал, как флажки постепенно распространялись по карте Мосс-Сайда.
Десять минут спустя пришли первые сообщения об арестах.
– Только что взломали дверь в главной квартире «Гуч Клоуз», – сообщил полицейский, работающий за столом. – Захватили восемь членов банды, обнаружен героин, а также самодельное ружье, большие тяжелые болты, мачете и бейсбольные биты.
Известие вызвало оживление. «Гуч Клоуз» была одной из самых зловредных банд Мосс-Сайда, занимающейся торговлей наркотиками.
– Вас к телефону, – сказал сотрудник отдела, протягивая трубку Соулсону.
Это был Армитедж, сдерживающий напор телефонных звонков в кабинете на одиннадцатом этаже.
– Тебя добивается Спенсер, – сообщил он. – Я сказал, что ты руководишь операцией и не можешь отвлекаться.
– Продолжай в том же духе, – одобрил Соулсон.
– Она вне себя. Говорит, что ее следовало известить заранее, а она получила короткое сообщение только после начала операции.
Соулсон представил ее разгневанное лицо. Он приказал полицейскому курьеру доставить сообщение в ратушу ровно в семь двадцать.
– Не позволяй ей сюда приезжать. Если позвонит, скажи, что операция одобрена свыше и находится вне ее юрисдикции. Пока.
– К ней уже обращался кое-кто из лидеров общины.
– Не сомневаюсь.
В течение следующего часа было произведено тридцать арестов. Трое полицейских ранены, один серьезно. Во время облавы в ночном заведении – шабине, – спасаясь бегством, кто-то из членов банды ударил его кастетом с напаянными рыболовными крючками.
Особое оживление вызвало известие о вторжении в два шабина в восточной части Мосс-Сайда. Они составляли часть Фронта – ряда лавок, где свободно можно приобрести любые наркотики. Устроившись в супермаркет продавцом, один из полицейских несколько лет наблюдал, как люди подъезжали на машинах к тротуару, передавали деньги и уезжали, получив наркотики. Здание клуба «Найлас» образовывало угол Фронта. Полицейские были особенно довольны тем, что их уловка удалась. Обычная система раннего оповещения в Мосс-Сайде не сработала. Часовые, которые из окон многоэтажных домов должны были следить за дорогой, проявили беспечность и проглядели приближение полицейских машин. Как и их главари, они верили в свою неуязвимость и не могли предвидеть того, что полиция ворвется в район, считающийся неприступным. Для них это было потрясением. Теперь дельцы наркобизнеса будут знать, что полиция переносит поле битвы на их территорию.
В ходе операции было изъято значительное количество героина, кокаина, других наркотиков, а также различное оружие, включая охотничьи ружья и пистолеты. Самой неожиданной находкой был ящик взрывчатки «Семтекс». Подобное могло быть обнаружено в ирландском районе, но никак не в Мосс-Сайде.
Эта находка обеспокоила Соулсона. Присутствующие в Главном зале инцидентов поздравляли друг друга с успешным завершением операции, а он молчал, вспоминая слова Пентанзи.
Неужели и в самом деле здесь замешаны ирландцы?
Абдулу Парасу удалось бежать.
В ту ночь он оставался в своем шабине до самого закрытия, до четырех утра. Затем сыграл со своими помощниками несколько партий в брэг, проиграв за пятнадцать минут 2000 фунтов. Отправив одного из часовых за Шерон, он в дурном настроении удалился в спальню. Когда через пятнадцать минут пришла разбуженная после тяжелой ночи с четырнадцатью клиентами Шерон, он уже закончил мастурбировать. От нетерпения он даже не потрудился снять штаны, просто спустил их ниже колен и удовлетворил свою похоть. Она застала его лежащим с влажным и липким после только что полученного удовольствия пахом.
– Неужели не мог подождать? – упрекнула она.
– Заткнись и ложись, – прорычал он в ответ.
Вскоре они уснули.
Шум, разбудивший его два часа спустя, поначалу не вызвал тревоги. Внизу была охрана, и наверх не мог пробраться никто из посторонних. Видимо, на первом этаже все еще играли в карты. Снизу послышались крики, кто-то побежал вверх по лестнице.
– Перестаньте шуметь, суки! – закричал он, разбудив Шерон. Та села в кровати.
– В чем дело? – спросила она.
Кто-то продолжал бежать по ступенькам, вот он уже на лестничной площадке и теперь поднимается на мансарду к спальне Параса.
Почувствовав опасность, Парас столкнул Шерон с кровати, вскочил на ноги. Но тут же запутался в спущенных на лодыжки штанах и упал. В этот момент дверь распахнулась и в комнату ворвался полицейский, средних лет сержант из местного участка. В руке он держал дубинку.
– Ты Абдул Парас? – спросил сержант, обходя лежащего главаря банды. Шторы не пропускали утренний свет, и в комнате было темно.
– Нет! – закричал Парас, пытаясь подняться с пола.
– Встать! Ну!
– Отпусти нас! Отпусти, сука!
– Попридержи язык. – Сержант повернулся к Шерон и велел ей одеться. На секунду он отвел взгляд от лежащего на полу.
Парас только и ждал этого. Подобравшись, он сунул руку в карман и вскочил на ноги. Нащупал в кармане кастет и, как только сержант повернулся, ударил его в лицо.
Полицейский вскрикнул и попытался закрыть лицо руками. Однако Парас наносил удары снова и снова до тех пор, пока тот не упал без сознания.
Шерон, как обычно в таких ситуациях, отвернулась и смотрела в окно на утренний, столь грубо разбуженный Мосс-Сайд. Под звуки страшных ударов за спиной она наблюдала за медленно идущими по улице автобусами и думала: а нет ли среди пассажиров ее вчерашних клиентов и вспоминают ли они прошлую ночь?
Вскоре шум в комнате прекратился, и она обернулась. Не обращая внимания на лежащего полицейского, она смотрела на Параса, пока тот натягивал штаны.
– Скажешь, что у тебя был клиент и что он сбежал. – С этими словами Парас открыл окно и ступил на широкий карниз.
Через секунду он скрылся. Карниз шел вокруг здания, со двора к нему примыкали леса. Несколько лет назад они были поставлены для того, чтобы убегать от полицейских облав, но до сих пор ими пользовались только непутевые мужья, желающие на время сбежать от жен. Шерон закрыла окно. В этот момент в комнату ворвался еще один полицейский. Увидев кровавую сцену, он застыл, потом отвернулся, и его стошнило.
Комната вдруг наполнилась людьми в синей униформе, высоких касках и фуражках, все они кричали на нее.
Шерон села на кровать и стала ждать, пока утихнет истерия. Интересно, удалось ли ему уйти?
* * *
Кон Бурн был доволен операцией и ее последствиями. Ирландец понимал, что это подтолкнет Мосс-Сайд к сотрудничеству.
Парас и Стэш Максвелл неожиданно появились в его квартире в Дидсбери, в центре студенческого городка Манчестерского университета. Бурн уже крепко спал, когда настойчивый стук в дверь разбудил его. Подумав, что это полиция, он решил не отвечать, но стук не прекращался, и он узнал приглушенные ругательства Параса, доносящиеся через толстую укрепленную дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49