Она хотела написать любовное письмо, а получилось сочинение учительницы английского языка, ищущей места в частной школе для девочек. Смеясь, Вера разорвала исписанные листки и бросила их в мусорную корзинку. Потом подняла голову и увидела в окне свернувшую с шоссе машину, направлявшуюся к ферме.
Когда машина подъехала ближе, стало видно, что это черный «пежо» с мигалкой на крыше. На полпути к ферме на дорогу вышел Монтан и махнул водителю, приказывая остановиться. «Пежо» притормозил, Монтан наклонился к окну водителя и обменялся с ним несколькими словами. Потом достал рацию, переговорил с товарищами и кивнул. Машина поехала к дому.
Агент Котрелл спустился с крыльца и вышел навстречу черному «пежо» и, как и Монтан, жестом приказал водителю остановиться, Жан-Клод Дюма с карабином наготове подошел к машине сзади.
— Да, мадам? — произнес Ален Котрелл, когда стекло скользнуло вниз и из машины выглянула темноволосая, очень хорошенькая молодая женщина.
— Меня зовут Авриль Рокар, — произнесла она по-французски и показала свое удостоверение сотрудника полиции. — Из первой префектуры Парижа. Я приехала по поручению детектива Маквея, чтобы забрать мадемуазель Моннере в Париж. Она его знает.
Она предъявила ордер, оформленный по всем правилам, с подписью капитана Каду. Пока Котрелл рассматривал предъявленные документы, Авриль Рокар добавила:
— Это решение одобрено премьер-министром.
Котрелл вернул ей ордер. Жан-Клод шагнул к машине и заглянул внутрь. Кроме девушки, в салоне никого не было.
— Минутку, — сказал Котрелл. Он достал из кармана рацию и отошел на несколько шагов в сторону. Пока он вел переговоры, Дюма придвинулся к передней дверце машины.
Авриль быстро глянула в зеркало и убедилась, что агент Монтан стоит все там же, у дороги, в сотне футов от дома. Через несколько секунд Котрелл сунул рацию в карман и повернулся к машине. Авриль Рокар безошибочно угадала по его лицу произошедшую в нем перемену и заметила, что его рука скользнула под пиджак, за револьвером.
— Ничего, если я пока достану себе сигаретку? — с улыбкой спросила она агента Дюма и потянулась к сумочке.
— Да, конечно. — Внимание Дюма было приковано к правой руке девушки, нырнувшей в сумочку, но в ее левой руке мгновенно появился револьвер. Раздались два глухих щелчка, и Дюма отбросило назад, на Котрелла. Тот на мгновение потерял равновесие и тут же увидел «беретту» в руке Авриль. Первый выстрел — и он схватился рукой за шею. Второй, между глаз, свалил его на землю.
Монтан побежал к дому, на ходу стреляя из винтовки. Авриль навела на него «беретту». Монтана ранило в ногу, он упал, винтовка отлетела на несколько футов в сторону. Стиснув зубы от боли, он пытался дотянуться до своего оружия, но Авриль уже подошла к нему и, пристально глядя ему в глаза, медленно подняла «беретту». Дав ему минуту, чтобы он прочувствовал ужас надвигающейся смерти, она выстрелила дважды — в левый глаз и в сердце.
Потом, поправив жакет, повернулась и пошла к дому.
Глава 90
Вера, видевшая расправу из окна, в панике схватилась за телефон, но гудков не было.
Когда Франсуа привез ее сюда, она попросила у него револьвер на случай чего-то непредвиденного. Ничего непредвиденного произойти не может, заверил ее Франсуа. Люди, которые охраняют ферму, — лучшие агенты тайной полиции. Она пыталась спорить — ведь те, кто за ней охотились, умели организовывать абсолютно непредвиденные ситуации, но Франсуа с ней не согласился. Он считал, что здесь, в двухстах милях от Парижа, под охраной самых опытных и верных агентов, она находится в полной безопасности.
И вот теперь самые опытные и верные лежали на траве, а женщина, которая их убила, приближалась к дому.
Авриль Рокар пересекла лужайку перед домом и поднялась на крыльцо. Она опасалась, что в доме затаился последний, четвертый агент. Кроме того, возможно, второй успел передать сигнал тревоги по рации. Ну что ж, если четвертый в доме, нужно побыстрее прикончить и его.
Она сунула в «беретту» новую обойму, встала слева от двери, левой рукой нащупала ручку и тихонько потянула. Дубовая дверь приоткрылась. Внутри все было тихо. Снаружи снова защебетали птицы, примолкшие, пока шла стрельба.
— Вера! — уверенно позвала она. — Меня зовут Авриль Рокар. Я — офицер полиции. Телефоны отключены. Меня послал за вами Франсуа Кристиан. Люди, находившиеся с вами на ферме, оказались преступниками, внедрившимися в тайную полицию.
Тишина.
— С вами кто-нибудь есть, Вера? Вы поэтому не можете говорить?
Медленно, осторожно Авриль открыла дверь пошире, чтобы можно было войти. Слева в холле у стены стояла длинная и широкая скамья. Впереди через открытую дверь виднелась гостиная. Дальше, за гостиной, коридор вел в глубину дома, и рассмотреть что-либо было невозможно.
— Вера! — снова позвала Авриль.
Тишина.
Вера в это время стояла в конце коридора, за углом. Она пошла было к черному ходу, но сообразила, что он ведет на открытую лужайку, где она станет хорошей мишенью.
— Вера! — снова прозвучал голос Авриль. Слышно было, как поскрипывают половицы под ее ногами. — Не бойтесь, Вера. Я здесь, чтобы помочь вам. Если кто-нибудь держит вас, не сопротивляйтесь. Не двигайтесь, оставайтесь там, где находитесь. Я сама найду вас.
Вера сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Справа от нее было маленькое окно, и она выглянула наружу, отчаянно надеясь, что кто-нибудь появится на дороге. Агенты, приехавшие на смену убитых, почтальон — кто угодно.
— Вера! — Голос Авриль приближался.
Эта ужасная женщина совсем рядом... Вера взглянула вниз. Она была врачом, ее учили спасать жизнь людям, а не отнимать ее у них... Но умирать просто так, без борьбы, она не согласна. Она сжала в руках темно-синий шелковый шнур, который успела выдернуть из оконных занавесей в своей спальне.
— Если вы одна и продолжаете прятаться, пожалуйста, выйдите. Франсуа ждет сообщения, что вы в безопасности.
Вера насторожилась. Ей показалось, что голос Авриль удаляется. Возможно, она вернулась в гостиную? Вера сделала еще один осторожный вдох. И тут окно рядом с ней задрожало.
За ним была Авриль! Удар — и обломки деревянной рамы и осколки стекла обрушились внутрь. От неожиданности Вера вскрикнула, щепки и стеклянные брызги полетели ей в лицо. Одной рукой Авриль уцепилась за оконный проем, вторая сжимала «беретту». Дуло револьвера было направлено прямо на Веру.
Вера стремительным, почти автоматическим движением набросила толстый шнур на сжимающую револьвер руку Авриль и изо всех сил дернула на себя. Не ожидавшая этого Авриль с размаху врезалась головой в разбитое стекло. С глухим стуком «беретта» упала к ногам Веры.
С кровоточащим от порезов лицом Авриль яростно сопротивлялась, пытаясь освободить руку. Но Вера продолжала тянуть на себя шнур, пока рука Авриль полностью не оказалась внутри. Тело Авриль распласталось по стене с наружной стороны дома, Вера резко рванула, и Авриль закричала от боли в вывихнутом плече. Вера отпустила шнур, и Авриль со стоном соскользнула по стене на землю.
Вера схватила револьвер и выбежала наружу.
— Кто вы? — дрожащим голосом спросила она, нацелив «беретту» на длинноногую женщину в темной юбке, скорчившуюся на земле с неловко подвернутой под себя рукой. — Отвечайте! Кто вы? На кого работаете?
Авриль молчала. Вера осторожно сделала шаг вперед. Лежавшая на земле женщина — профессиональный убийца. Только что на глазах у Веры она расправилась с тремя мужчинами.
— Вытяните вперед здоровую руку, чтобы я видела обе, — скомандовала Вера.
Авриль не шевельнулась. Вера увидела красную лужицу там, где ее щека касалась земли. Сделав еще шаг, она пнула преступницу по лодыжке. Никакой реакции.
Дрожа от страха, приготовившись стрелять, Вера наклонилась, взяла Авриль за плечо и перевернула на спину. Из-под подбородка на блузку стекала кровь. Левая кисть была сжата в кулак.
Привстав на колено, Вера разжала ее руку и вскрикнула. На ладони лежала острая бритва. За несколько секунд, которые потребовались Вере, чтобы поднять револьвер и сбежать по лестнице, Авриль Рокар перерезала себе горло.
Глава 91
Белокурая официантка в баварском народном костюме поставила на стол горячий кофейник, одарила Осборна мимолетной улыбкой и вышла. Приехав в Берлин, они сразу отправились в этот маленький ресторанчик на Вайзен-штрассе, гордо именовавший себя старейшим в городе. Хозяин, Герд Эпплеманн, невысокий, лысеющий человек в накрахмаленном белом переднике проводил их в подвальный этаж, в отдельный кабинет, где их уже ожидал Дитрих Хониг. У Хонига были темные волнистые волосы и аккуратно подстриженная бородка, слегка посеребренная сединой. Он был почти так же высок, как Реммер, только узкий в кости и тощий. Запястья торчали из коротковатых рукавов пиджака, и от этого он казался еще выше. Высокий рост, худоба и манера стоять, чуть наклонясь вперед и вытянув шею, делали его похожим на немецкого Авраама Линкольна.
— Я призываю вас еще раз задуматься над рискованностью вашего предприятия, герр Маквей и герр Нобл, — говорил Хониг, пересекая комнату большими шагами. При этом он не отводил взгляда от тех, к кому обращался. — Эрвин Шолл — влиятельнейшая фигура западного мира. Если вы что-то против него предпримете, вы разворошите настоящее осиное гнездо — уверяю вас, такого вам еще не приходилось видеть. Вы создадите самые серьезные осложнения — для себя лично и для полицейских департаментов. Вас могут уволить или заставить уйти в отставку. Но этим дело не кончится, потому что, как только вы перестанете быть под прикрытием полиции, за вас возьмутся юристы и обвинят вас в нарушении законов, о которых вы даже не слышали. Они сотрут вас в порошок, отберут у вас дома, машины — все! И если вам удастся сохранить свои пенсии — считайте, что вам повезло. Такую власть имеют подобные люди.
Он подошел к столу и налил себе чашку крепчайшего кофе, принесенного официанткой в баварском костюме.
Дитрих Хониг, старший офицер берлинской полиции в отставке, был принят в самых состоятельных и влиятельных берлинских кругах. Окончание «холодной войны» отнюдь не означало окончания разгула международного терроризма. Проблема личной безопасности финансовых магнатов и членов их семей приобрела еще большее значение. В Берлине охраной влиятельных лиц руководил Дитрих Хониг. Поэтому, чтобы узнать, как организовали свою защиту богатые и могущественные, следовало обращаться к Дитриху Хонигу.
— При всем уважении к вам и вашим советам, герр Хониг, — взвился Маквей, — должен заметить, что мне много раз угрожали, но я пока еще жив. То же самое относится к инспекторам Ноблу и Реммеру. Поэтому давайте забудем об этом и вернемся к тому вопросу, из-за которого мы, собственно, и собрались здесь. Речь идет об убийствах, целой серии убийств, которые начались тридцать лет назад и продолжаются по сей день. Последнее совершено в Нью-Йорке вчера. Жертвой стал еврей Бенни Гроссман, полицейский и большой мой друг. — Голос Маквея наливался гневом. — Мы работаем над этим делом уже давно, но только сейчас начали подбираться к тем, кто стоит за этими преступлениями. И повсюду, буквально на каждом шагу, натыкаемся на господина Шолла! Заказное убийство, мистер Хониг, во всем цивилизованном мире считается едва ли не самым опасным преступлением!
Сверху донесся взрыв хохота, топот ног шумной компании. Резкий запах кислой капусты просочился в подвал.
— Я хочу встретиться с Шоллом, — сказал Маквей.
Хониг заколебался.
— Не знаю, возможно ли это. Вы американец. В Германии у вас нет никаких полномочий. И пока вы не предъявите серьезных доказательств причастности...
Маквей перебил его:
— Это можно устроить. Инспектор Реммер получит ордер на арест Эрвина Шолла для экстрадиции в США.
Обвинение — причастность к заказному убийству. Американское консульство будет поставлено в известность.
— Да Шолл наплюет на ваш ордер, — спокойно сказал Хониг. — Его адвокаты съедят вас за ленчем, ни разу не поперхнувшись.
— Возможно, — согласился Маквей. — Но я все равно хочу получить такой ордер.
Хониг скрестил руки на столе и пожал плечами.
— Господа, я постараюсь сделать все, что в моих силах.
Маквей наклонился вперед.
— Если вы не можете нам помочь — скажите сразу, и я найду того, кто сможет. Ордер нам нужно получить сегодня.
Глава 92
Фон Хольден вышел из номера Шолла «Гранд-отеля Берлин» в 7.50. В 10.20 его личный самолет сел в аэропорту Клотен в Цюрихе.
В 10.52 его лимузин свернул к «Анлегеплатц». В 11.00 фон Хольден осторожно постучался в комнату Джоанны.
Джоанну нужно было приласкать и успокоить, вернуть ей прежнее настроение, чтобы она заботилась об Элтоне Либаргере. На руках фон Хольден держал угольно-черного щенка сенбернара, которого приказал доставить к своему приезду.
— Джоанна, — позвал он, потому что она не ответила на стук. — Это Паскаль. Я знаю, что ты расстроена. Мне нужно поговорить с тобой.
— Мне не о чем говорить ни с тобой, ни с другими! — отрезала она, не открывая двери.
— Пожалуйста...
— Нет! Иди к дьяволу! Убирайся!..
Фон Хольден взялся за дверную ручку и попытался повернуть ее.
— Она заперлась изнутри, — сурово сказала охранница Фрида Восслер.
Фон Хольден обернулся и посмотрел на нее. Грубая, властная, крепко сбитая деваха с квадратной челюстью...
Такой женщине надо изрядно потрудиться над собой, чтобы мужчина взглянул на нее без содрогания.
— Можете идти.
— Мне приказано...
— Можете идти, — повторил фон Хольден и пристально посмотрел на нее.
— Слушаюсь, герр фон Хольден.
Фрида Восслер пристегнула к поясу свою рацию, бросила на фон Хольдена косой взгляд и ушла. Он посмотрел ей вслед. Числись она в спецназе, за такой взгляд он прикончил бы ее на месте.
Щенок у него на руках завозился и заскулил. Фон Хольден снова повернулся к двери.
— Джоанна, — нежно произнес он. — У меня для тебя подарок. Даже не для тебя, а для Генри.
— Для Генри?
Дверь распахнулась, на пороге появилась Джоанна — босиком, в джинсах и хлопчатобумажной водолазке. Тревога о собаке, оставленной в собачьем приюте в Таосе, заставила ее открыть дверь. И тут она увидела щенка.
Через пять минут они вместе играли на полу с пятинедельным сенбернаром. Фон Хольден поцелуями осушал ее слезы, ласкал ее... Он полностью разделял ее возмущение видеозаписью, которую обнаружил мистер Либаргер. Это был жестокий эксперимент — он всеми силами пытался его предотвратить, но на нем настояло правление корпорации. Либаргер должен был доказать, что способен держать в своих руках контроль над капиталом в пятьдесят миллиардов долларов. Правление опасается повторного инсульта, и поэтому потребовало неопровержимых доказательств, что Либаргер полностью здоров и ведет абсолютно нормальный образ жизни. Обычные тесты сочли не вполне убедительными... Так у Салеттла и родилась идея этого эксперимента.
Как лечащий врач мистера Либаргера, Салеттл знал, что его пациент испытывает глубокую привязанность и доверие к Джоанне и что ни с какой другой женщиной он не сможет чувствовать себя достаточно свободно и раскованно. Прекрасно понимая, что и Либаргер и Джоанна с возмущением отклонят предложение о проведении такого испытания, если их об этом попросят, Салеттл выбрал другой путь. Обоих накачали наркотиками, эксперимент провели, сделали видеозапись, которую и показали совету директоров. Больше никого в комнате не было, камера управлялась дистанционно.
— Джоанна, пойми, для них это обычный бизнес, и ничего больше. Я так протестовал, что мне даже предложили уйти из корпорации, если я не угомонюсь. Ты понимаешь, что этого я сделать не мог, — даже ради тебя и мистера Либаргера не мог. Лучше все-таки, чтобы рядом с тобой был я, а не кто-нибудь чужой... Прости меня... — нежно повторил он, когда из ее глаз снова полились слезы. — Еще один день, Джоанна, пожалуйста... Ради мистера Либаргера. После Берлина ты сможешь вернуться домой.
Фон Хольден, растянувшись на полу, почесывал щенячье брюшко. Сенбернар лежал на спине, задрав вверх все четыре лапы.
— Но если ты все-таки решишь уехать прямо сейчас, я пойму тебя. Только скажи, и я распоряжусь, чтобы тебя отвезли в аэропорт. Мы найдем кого-нибудь другого для мистера Либаргера, сделаем, что возможно, чтобы он завтра чувствовал себя хорошо...
Джоанна колебалась. Жестокий эксперимент, в который ее так бесцеремонно вовлекли, вызывал у нее гнев и отвращение, но при этом ей было жалко мистера Либаргера, с которым обошлись так же отвратительно, как и с ней, и с благополучием которого она уже привыкла считаться.
Фон Хольден убрал руку, и пушистый шарик вскочил на задние лапы и облизал его пальцы. Фон Хольден почесал щенка за ушками и потрепал эти шелковые ушки с той же теплой, обезоруживающей улыбкой, которая покорила Джоанну еще при первой их встрече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Когда машина подъехала ближе, стало видно, что это черный «пежо» с мигалкой на крыше. На полпути к ферме на дорогу вышел Монтан и махнул водителю, приказывая остановиться. «Пежо» притормозил, Монтан наклонился к окну водителя и обменялся с ним несколькими словами. Потом достал рацию, переговорил с товарищами и кивнул. Машина поехала к дому.
Агент Котрелл спустился с крыльца и вышел навстречу черному «пежо» и, как и Монтан, жестом приказал водителю остановиться, Жан-Клод Дюма с карабином наготове подошел к машине сзади.
— Да, мадам? — произнес Ален Котрелл, когда стекло скользнуло вниз и из машины выглянула темноволосая, очень хорошенькая молодая женщина.
— Меня зовут Авриль Рокар, — произнесла она по-французски и показала свое удостоверение сотрудника полиции. — Из первой префектуры Парижа. Я приехала по поручению детектива Маквея, чтобы забрать мадемуазель Моннере в Париж. Она его знает.
Она предъявила ордер, оформленный по всем правилам, с подписью капитана Каду. Пока Котрелл рассматривал предъявленные документы, Авриль Рокар добавила:
— Это решение одобрено премьер-министром.
Котрелл вернул ей ордер. Жан-Клод шагнул к машине и заглянул внутрь. Кроме девушки, в салоне никого не было.
— Минутку, — сказал Котрелл. Он достал из кармана рацию и отошел на несколько шагов в сторону. Пока он вел переговоры, Дюма придвинулся к передней дверце машины.
Авриль быстро глянула в зеркало и убедилась, что агент Монтан стоит все там же, у дороги, в сотне футов от дома. Через несколько секунд Котрелл сунул рацию в карман и повернулся к машине. Авриль Рокар безошибочно угадала по его лицу произошедшую в нем перемену и заметила, что его рука скользнула под пиджак, за револьвером.
— Ничего, если я пока достану себе сигаретку? — с улыбкой спросила она агента Дюма и потянулась к сумочке.
— Да, конечно. — Внимание Дюма было приковано к правой руке девушки, нырнувшей в сумочку, но в ее левой руке мгновенно появился револьвер. Раздались два глухих щелчка, и Дюма отбросило назад, на Котрелла. Тот на мгновение потерял равновесие и тут же увидел «беретту» в руке Авриль. Первый выстрел — и он схватился рукой за шею. Второй, между глаз, свалил его на землю.
Монтан побежал к дому, на ходу стреляя из винтовки. Авриль навела на него «беретту». Монтана ранило в ногу, он упал, винтовка отлетела на несколько футов в сторону. Стиснув зубы от боли, он пытался дотянуться до своего оружия, но Авриль уже подошла к нему и, пристально глядя ему в глаза, медленно подняла «беретту». Дав ему минуту, чтобы он прочувствовал ужас надвигающейся смерти, она выстрелила дважды — в левый глаз и в сердце.
Потом, поправив жакет, повернулась и пошла к дому.
Глава 90
Вера, видевшая расправу из окна, в панике схватилась за телефон, но гудков не было.
Когда Франсуа привез ее сюда, она попросила у него револьвер на случай чего-то непредвиденного. Ничего непредвиденного произойти не может, заверил ее Франсуа. Люди, которые охраняют ферму, — лучшие агенты тайной полиции. Она пыталась спорить — ведь те, кто за ней охотились, умели организовывать абсолютно непредвиденные ситуации, но Франсуа с ней не согласился. Он считал, что здесь, в двухстах милях от Парижа, под охраной самых опытных и верных агентов, она находится в полной безопасности.
И вот теперь самые опытные и верные лежали на траве, а женщина, которая их убила, приближалась к дому.
Авриль Рокар пересекла лужайку перед домом и поднялась на крыльцо. Она опасалась, что в доме затаился последний, четвертый агент. Кроме того, возможно, второй успел передать сигнал тревоги по рации. Ну что ж, если четвертый в доме, нужно побыстрее прикончить и его.
Она сунула в «беретту» новую обойму, встала слева от двери, левой рукой нащупала ручку и тихонько потянула. Дубовая дверь приоткрылась. Внутри все было тихо. Снаружи снова защебетали птицы, примолкшие, пока шла стрельба.
— Вера! — уверенно позвала она. — Меня зовут Авриль Рокар. Я — офицер полиции. Телефоны отключены. Меня послал за вами Франсуа Кристиан. Люди, находившиеся с вами на ферме, оказались преступниками, внедрившимися в тайную полицию.
Тишина.
— С вами кто-нибудь есть, Вера? Вы поэтому не можете говорить?
Медленно, осторожно Авриль открыла дверь пошире, чтобы можно было войти. Слева в холле у стены стояла длинная и широкая скамья. Впереди через открытую дверь виднелась гостиная. Дальше, за гостиной, коридор вел в глубину дома, и рассмотреть что-либо было невозможно.
— Вера! — снова позвала Авриль.
Тишина.
Вера в это время стояла в конце коридора, за углом. Она пошла было к черному ходу, но сообразила, что он ведет на открытую лужайку, где она станет хорошей мишенью.
— Вера! — снова прозвучал голос Авриль. Слышно было, как поскрипывают половицы под ее ногами. — Не бойтесь, Вера. Я здесь, чтобы помочь вам. Если кто-нибудь держит вас, не сопротивляйтесь. Не двигайтесь, оставайтесь там, где находитесь. Я сама найду вас.
Вера сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Справа от нее было маленькое окно, и она выглянула наружу, отчаянно надеясь, что кто-нибудь появится на дороге. Агенты, приехавшие на смену убитых, почтальон — кто угодно.
— Вера! — Голос Авриль приближался.
Эта ужасная женщина совсем рядом... Вера взглянула вниз. Она была врачом, ее учили спасать жизнь людям, а не отнимать ее у них... Но умирать просто так, без борьбы, она не согласна. Она сжала в руках темно-синий шелковый шнур, который успела выдернуть из оконных занавесей в своей спальне.
— Если вы одна и продолжаете прятаться, пожалуйста, выйдите. Франсуа ждет сообщения, что вы в безопасности.
Вера насторожилась. Ей показалось, что голос Авриль удаляется. Возможно, она вернулась в гостиную? Вера сделала еще один осторожный вдох. И тут окно рядом с ней задрожало.
За ним была Авриль! Удар — и обломки деревянной рамы и осколки стекла обрушились внутрь. От неожиданности Вера вскрикнула, щепки и стеклянные брызги полетели ей в лицо. Одной рукой Авриль уцепилась за оконный проем, вторая сжимала «беретту». Дуло револьвера было направлено прямо на Веру.
Вера стремительным, почти автоматическим движением набросила толстый шнур на сжимающую револьвер руку Авриль и изо всех сил дернула на себя. Не ожидавшая этого Авриль с размаху врезалась головой в разбитое стекло. С глухим стуком «беретта» упала к ногам Веры.
С кровоточащим от порезов лицом Авриль яростно сопротивлялась, пытаясь освободить руку. Но Вера продолжала тянуть на себя шнур, пока рука Авриль полностью не оказалась внутри. Тело Авриль распласталось по стене с наружной стороны дома, Вера резко рванула, и Авриль закричала от боли в вывихнутом плече. Вера отпустила шнур, и Авриль со стоном соскользнула по стене на землю.
Вера схватила револьвер и выбежала наружу.
— Кто вы? — дрожащим голосом спросила она, нацелив «беретту» на длинноногую женщину в темной юбке, скорчившуюся на земле с неловко подвернутой под себя рукой. — Отвечайте! Кто вы? На кого работаете?
Авриль молчала. Вера осторожно сделала шаг вперед. Лежавшая на земле женщина — профессиональный убийца. Только что на глазах у Веры она расправилась с тремя мужчинами.
— Вытяните вперед здоровую руку, чтобы я видела обе, — скомандовала Вера.
Авриль не шевельнулась. Вера увидела красную лужицу там, где ее щека касалась земли. Сделав еще шаг, она пнула преступницу по лодыжке. Никакой реакции.
Дрожа от страха, приготовившись стрелять, Вера наклонилась, взяла Авриль за плечо и перевернула на спину. Из-под подбородка на блузку стекала кровь. Левая кисть была сжата в кулак.
Привстав на колено, Вера разжала ее руку и вскрикнула. На ладони лежала острая бритва. За несколько секунд, которые потребовались Вере, чтобы поднять револьвер и сбежать по лестнице, Авриль Рокар перерезала себе горло.
Глава 91
Белокурая официантка в баварском народном костюме поставила на стол горячий кофейник, одарила Осборна мимолетной улыбкой и вышла. Приехав в Берлин, они сразу отправились в этот маленький ресторанчик на Вайзен-штрассе, гордо именовавший себя старейшим в городе. Хозяин, Герд Эпплеманн, невысокий, лысеющий человек в накрахмаленном белом переднике проводил их в подвальный этаж, в отдельный кабинет, где их уже ожидал Дитрих Хониг. У Хонига были темные волнистые волосы и аккуратно подстриженная бородка, слегка посеребренная сединой. Он был почти так же высок, как Реммер, только узкий в кости и тощий. Запястья торчали из коротковатых рукавов пиджака, и от этого он казался еще выше. Высокий рост, худоба и манера стоять, чуть наклонясь вперед и вытянув шею, делали его похожим на немецкого Авраама Линкольна.
— Я призываю вас еще раз задуматься над рискованностью вашего предприятия, герр Маквей и герр Нобл, — говорил Хониг, пересекая комнату большими шагами. При этом он не отводил взгляда от тех, к кому обращался. — Эрвин Шолл — влиятельнейшая фигура западного мира. Если вы что-то против него предпримете, вы разворошите настоящее осиное гнездо — уверяю вас, такого вам еще не приходилось видеть. Вы создадите самые серьезные осложнения — для себя лично и для полицейских департаментов. Вас могут уволить или заставить уйти в отставку. Но этим дело не кончится, потому что, как только вы перестанете быть под прикрытием полиции, за вас возьмутся юристы и обвинят вас в нарушении законов, о которых вы даже не слышали. Они сотрут вас в порошок, отберут у вас дома, машины — все! И если вам удастся сохранить свои пенсии — считайте, что вам повезло. Такую власть имеют подобные люди.
Он подошел к столу и налил себе чашку крепчайшего кофе, принесенного официанткой в баварском костюме.
Дитрих Хониг, старший офицер берлинской полиции в отставке, был принят в самых состоятельных и влиятельных берлинских кругах. Окончание «холодной войны» отнюдь не означало окончания разгула международного терроризма. Проблема личной безопасности финансовых магнатов и членов их семей приобрела еще большее значение. В Берлине охраной влиятельных лиц руководил Дитрих Хониг. Поэтому, чтобы узнать, как организовали свою защиту богатые и могущественные, следовало обращаться к Дитриху Хонигу.
— При всем уважении к вам и вашим советам, герр Хониг, — взвился Маквей, — должен заметить, что мне много раз угрожали, но я пока еще жив. То же самое относится к инспекторам Ноблу и Реммеру. Поэтому давайте забудем об этом и вернемся к тому вопросу, из-за которого мы, собственно, и собрались здесь. Речь идет об убийствах, целой серии убийств, которые начались тридцать лет назад и продолжаются по сей день. Последнее совершено в Нью-Йорке вчера. Жертвой стал еврей Бенни Гроссман, полицейский и большой мой друг. — Голос Маквея наливался гневом. — Мы работаем над этим делом уже давно, но только сейчас начали подбираться к тем, кто стоит за этими преступлениями. И повсюду, буквально на каждом шагу, натыкаемся на господина Шолла! Заказное убийство, мистер Хониг, во всем цивилизованном мире считается едва ли не самым опасным преступлением!
Сверху донесся взрыв хохота, топот ног шумной компании. Резкий запах кислой капусты просочился в подвал.
— Я хочу встретиться с Шоллом, — сказал Маквей.
Хониг заколебался.
— Не знаю, возможно ли это. Вы американец. В Германии у вас нет никаких полномочий. И пока вы не предъявите серьезных доказательств причастности...
Маквей перебил его:
— Это можно устроить. Инспектор Реммер получит ордер на арест Эрвина Шолла для экстрадиции в США.
Обвинение — причастность к заказному убийству. Американское консульство будет поставлено в известность.
— Да Шолл наплюет на ваш ордер, — спокойно сказал Хониг. — Его адвокаты съедят вас за ленчем, ни разу не поперхнувшись.
— Возможно, — согласился Маквей. — Но я все равно хочу получить такой ордер.
Хониг скрестил руки на столе и пожал плечами.
— Господа, я постараюсь сделать все, что в моих силах.
Маквей наклонился вперед.
— Если вы не можете нам помочь — скажите сразу, и я найду того, кто сможет. Ордер нам нужно получить сегодня.
Глава 92
Фон Хольден вышел из номера Шолла «Гранд-отеля Берлин» в 7.50. В 10.20 его личный самолет сел в аэропорту Клотен в Цюрихе.
В 10.52 его лимузин свернул к «Анлегеплатц». В 11.00 фон Хольден осторожно постучался в комнату Джоанны.
Джоанну нужно было приласкать и успокоить, вернуть ей прежнее настроение, чтобы она заботилась об Элтоне Либаргере. На руках фон Хольден держал угольно-черного щенка сенбернара, которого приказал доставить к своему приезду.
— Джоанна, — позвал он, потому что она не ответила на стук. — Это Паскаль. Я знаю, что ты расстроена. Мне нужно поговорить с тобой.
— Мне не о чем говорить ни с тобой, ни с другими! — отрезала она, не открывая двери.
— Пожалуйста...
— Нет! Иди к дьяволу! Убирайся!..
Фон Хольден взялся за дверную ручку и попытался повернуть ее.
— Она заперлась изнутри, — сурово сказала охранница Фрида Восслер.
Фон Хольден обернулся и посмотрел на нее. Грубая, властная, крепко сбитая деваха с квадратной челюстью...
Такой женщине надо изрядно потрудиться над собой, чтобы мужчина взглянул на нее без содрогания.
— Можете идти.
— Мне приказано...
— Можете идти, — повторил фон Хольден и пристально посмотрел на нее.
— Слушаюсь, герр фон Хольден.
Фрида Восслер пристегнула к поясу свою рацию, бросила на фон Хольдена косой взгляд и ушла. Он посмотрел ей вслед. Числись она в спецназе, за такой взгляд он прикончил бы ее на месте.
Щенок у него на руках завозился и заскулил. Фон Хольден снова повернулся к двери.
— Джоанна, — нежно произнес он. — У меня для тебя подарок. Даже не для тебя, а для Генри.
— Для Генри?
Дверь распахнулась, на пороге появилась Джоанна — босиком, в джинсах и хлопчатобумажной водолазке. Тревога о собаке, оставленной в собачьем приюте в Таосе, заставила ее открыть дверь. И тут она увидела щенка.
Через пять минут они вместе играли на полу с пятинедельным сенбернаром. Фон Хольден поцелуями осушал ее слезы, ласкал ее... Он полностью разделял ее возмущение видеозаписью, которую обнаружил мистер Либаргер. Это был жестокий эксперимент — он всеми силами пытался его предотвратить, но на нем настояло правление корпорации. Либаргер должен был доказать, что способен держать в своих руках контроль над капиталом в пятьдесят миллиардов долларов. Правление опасается повторного инсульта, и поэтому потребовало неопровержимых доказательств, что Либаргер полностью здоров и ведет абсолютно нормальный образ жизни. Обычные тесты сочли не вполне убедительными... Так у Салеттла и родилась идея этого эксперимента.
Как лечащий врач мистера Либаргера, Салеттл знал, что его пациент испытывает глубокую привязанность и доверие к Джоанне и что ни с какой другой женщиной он не сможет чувствовать себя достаточно свободно и раскованно. Прекрасно понимая, что и Либаргер и Джоанна с возмущением отклонят предложение о проведении такого испытания, если их об этом попросят, Салеттл выбрал другой путь. Обоих накачали наркотиками, эксперимент провели, сделали видеозапись, которую и показали совету директоров. Больше никого в комнате не было, камера управлялась дистанционно.
— Джоанна, пойми, для них это обычный бизнес, и ничего больше. Я так протестовал, что мне даже предложили уйти из корпорации, если я не угомонюсь. Ты понимаешь, что этого я сделать не мог, — даже ради тебя и мистера Либаргера не мог. Лучше все-таки, чтобы рядом с тобой был я, а не кто-нибудь чужой... Прости меня... — нежно повторил он, когда из ее глаз снова полились слезы. — Еще один день, Джоанна, пожалуйста... Ради мистера Либаргера. После Берлина ты сможешь вернуться домой.
Фон Хольден, растянувшись на полу, почесывал щенячье брюшко. Сенбернар лежал на спине, задрав вверх все четыре лапы.
— Но если ты все-таки решишь уехать прямо сейчас, я пойму тебя. Только скажи, и я распоряжусь, чтобы тебя отвезли в аэропорт. Мы найдем кого-нибудь другого для мистера Либаргера, сделаем, что возможно, чтобы он завтра чувствовал себя хорошо...
Джоанна колебалась. Жестокий эксперимент, в который ее так бесцеремонно вовлекли, вызывал у нее гнев и отвращение, но при этом ей было жалко мистера Либаргера, с которым обошлись так же отвратительно, как и с ней, и с благополучием которого она уже привыкла считаться.
Фон Хольден убрал руку, и пушистый шарик вскочил на задние лапы и облизал его пальцы. Фон Хольден почесал щенка за ушками и потрепал эти шелковые ушки с той же теплой, обезоруживающей улыбкой, которая покорила Джоанну еще при первой их встрече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65