— Знаешь, когда Джонатан впервые предложил мне встретиться, я подумала, что он хочет передать от тебя весточку.
Джимми взял из открытой коробки «Волшебный шарик».
— Правильно, спроси у шарика, почему ты бросил меня, — предложила Оливия. — Да, у нас бывали проблемы, но я думала, мы справимся. И вдруг ты пакуешь чемоданы и сматываешься. Ты что, попал тогда в переделку?
— Вроде того.
— Вроде того? Мне казалось, только настоящая буря способна повергнуть тебя в бегство. Я даже подумала, не совершил ли ты преступление. У меня тоже есть гордость!
— Я не боялся копов, все намного хуже. Я не хотел тебя впутывать.
— О! Да ты сама святость!
Джимми слышал, как у соседей работает телевизор. Вдруг звук включили на полную мощь, а затем все стихло. Гейдж выглянул в окно, ожидая увидеть что угодно, например, Акулу, смотрящего из темноты.
— Ты меня оскорбил! Я была вне себя от злости. — Оливия снова закурила. — Даже не представляешь, что я готова была с тобой сделать.
— И сделала.
— Сам виноват!
— Знаю.
Оливия глубоко затянулась.
— Я иногда думаю о нас. Мне нравилось, что ты умел быть спонтанным, непредсказуемым. Привозил меня в разные места. Никаких границ и рамок. Никаких запретов. Ничто не могло тебя остановить. — Она стряхнула пепел, посмотрела, как он упал на кафель, и взглянула Джимми прямо в глаза. — Ты должен был сделать мне предложение.
— Извини.
— Он извиняется! Впервые, между прочим. — Оливия выдохнула дым и снова протянула самокрутку Джимми.
— Нет, спасибо.
— Стал паинькой? — усмехнулась Оливия, глубоко затянувшись. Затем еще раз. Потом она крепко поцеловала Джимми, силой заставляя его губы разомкнуться и выдыхая дым прямо ему в легкие. Она обхватила его голову руками, заставляя глотать дым, не позволяя высвободиться. Джимми почувствовал, как пьянеет от этого поцелуя. Наконец Оливия ослабила объятия.
— Ты никогда раньше не колебался, — сказала она, тяжело дыша, — всегда был готов к действию. Кто тебя испугал?
— Наверное, я вспомнил о заповеди. — Он продолжат ощущать тепло ее губ.
Оливия покачала головой.
— А я думаю, ты боишься, что мы займемся любовью, а после этого я все равно останусь с Джонатаном. И более того, буду с ним счастлива. Тебе придется жить с мыслью, что я действительно счастлива.
Джимми покрутил черный «волшебный» шарик в ладони.
— А шар говорит: черта с два!
Оливия бросила окурок на пол и потушила его носком туфли.
— Я поеду на вечеринку одна. Можешь вызвать себе такси и отправляться домой.
Джимми наблюдал, как она мечется по комнате.
— Если ты с самого начала знала о моих намерениях, то зачем пошла? — спросил Гейдж. Оливия остановилась в дверном проеме. — Чего ты хотела, Оливия?
Она вышла, захлопнув за собой дверь.
Джимми слушал затихающий звук ее шагов, затем пнул коробку с играми, перевернул ее и высыпал содержимое.
На пол выпала кукла — уменьшенная копия человека со всеми органами и жизненными системами. Пластиковая модель. Все на своих местах. Пазл. Джимми и Джонатану подарили по такой кукле на Рождество вместе с книжкой «Занимательная анатомия». Джимми сразу же посеял свою — он всегда что-нибудь терял, — а Джонатан сохранил игрушку.
Джимми улыбнулся, увидев на лице куклы нарисованные им усы. Джонатан тогда очень за это на него разозлился.
Гейдж покрутил модель и случайно выронил ее. Кукла упала под стол. Джимми выругался и на четвереньках полез за ней. Протянув руку, он наткнулся на что-то острое. Тайник Джонатана! Как он мог забыть о его существовании!
Однажды, когда они были еще подростками, Джимми застал Джонатана за сооружением секретного ящичка под столом. Тот делал его из большой коробки из-под сигар. С тех пор Джимми регулярно проверял содержимое тайника брата. Он находил там коллекционные бутылочки виски, которые отец приносил домой после авиарейсов, бритву, номер «Плейбоя» с фотографиями «Мисс Июль» 1983 года...
Как в былые времена, Джимми аккуратно вытащил коробку, положил ее на стол и, приоткрыв, заглянул внутрь. Джонатан любил разные глупости: пачкающее мыло, фальшивые «валентинки» от якобы знакомых девочек, мышеловки в ящике для белья. Среди старого хлама Джимми увидел конверт с парой пластмассовых скрепок по бокам. Одна из них соскочила и запрыгала по комнате. Внутри конверта находились цветные снимки, сделанные «Поляроидом».
Джимми поднес фотографии к свету, чтобы лучше разглядеть их. На первой был Джонатан и какая-то молодая женщина. Она держала во рту его пенис, ее светлые кудри упали на лицо. На следующей Джонатан представал в той же позе, но уже с неизвестной брюнеткой. Джимми бегло изучил «сборник лучших хитов» своего брата, представляя, как тот приходит сюда из офиса после работы, закидывает ноги на стол и перебирает в памяти свои яркие любовные похождения. Когда Джимми клал снимки обратно в коробку, на стол случайно выпало фото из другой пачки, которую он сразу не заметил. Джимми смотрел на него и не верил своим глазам.
Мертвый Стив Дегерра лежал на беговой дорожке колледжа Диллард. Это был жилистый семнадцатилетний бегун на дистанции с препятствиями, учившийся на тройки и мечтавший стать туристическим агентом, чтобы бесплатно путешествовать. И вот на фотографии его тело: прижатое к земле ухо, широко раскрытые глаза. Он словно прислушивался к чему-то приближавшемуся с большой скоростью и в итоге настигшему его в то трагическое утро. Выстрел был совершен с близкого расстояния, на снимке виднелась дыра в черепе. Пуля вышла из затылка. Вокруг головы алела кровавая корона.
Джимми достал остальные снимки и узнал других жертв убийцы по прозвищу Яйцо. Полдюжины мертвецов: Филипп Киннесон, Дениз Фредерикс, Уильям Холберг, Карлос Мендоса, Элис Сантос. Джимми прекрасно помнил их имена, дни рождения, любимые телепрограммы, знал о них практически все. Он положил фото обратно в тайник и замер в оцепенении. Время шло, а он не двигался. Комната словно наполнилась дурными воспоминаниями и образами убитых людей.
Так. Эти снимки, может, ничего и не значат. Копы и работники морга часто подрабатывают, продавая подобные фото. Особенно котируются голливудские звезды, покончившие с собой, ну и разные другие знаменитости. Джимми не раз видел, как мерзкие картинки ходили из рук в руки на светских вечеринках, и степень опьянения гостей измерялась уровнем их реакции на страшные фотографии. Как правило, это было усталое циничное безразличие. Джимми же всегда было не по себе от таких вещей, и он старался просто не смотреть. Но зачем Джонатану эти фотографии? И почему на них именно эти шестеро?
Снимки жертв Яйца приходили Джимми по почте, на адрес редакции. Некоторые из них присылали лжепоклонники, желавшие получить автограф. Другие отправляли психи, притворявшиеся Яйцом. Вскоре Джимми уже боялся вскрывать конверты, и корреспонденция лежала нетронутой, накапливаясь горами. Но Джимми не помнил, чтобы получат снимки, сделанные «Поляроидом». Они выглядели более интимными, достоверными и... жуткими. Джонатан всегда знал, чем можно по-настоящему уязвить брата.
Джимми вгляделся в лицо Стива и заметил юношеские прыщики на лбу. Он представил, как Джонатан рассматривает эту коллекцию убийств и возбуждается от снимков жертв Яйца не меньше, чем от фотографий собственных половых актов. А затем кладет их в конверт, адресованный Джимми, ухмыляясь, облизывает края и заклеивает бумагу. Джимми схватил злосчастный тайник и с размаху бросил об стену. Картинки чужих смертей и оргазмов разлетелись по комнате.
Его трясло от злости. Достав мобильный, он даже не сразу смог набрать нужные цифры — рабочий телефон Джейн. Ему просто необходимо было с кем-нибудь поговорить.
— Вы позвонили детективу Джейн Хоулт, — сказал автоответчик. — К сожалению, я сейчас не могу ответить на ваш звонок. Если вы желаете поговорить с другим детективом, нажмите кнопку «один». Если хотите оставить сообщение, дождитесь сигнала.
— Джейн, это Джимми. Я тебе звонил на прошлой неделе, и ты сказала, что дело не продвинулось ни на йоту. Это очень и очень дерьмово, извини за выражение. Если бы ваши сотрудники поменьше торговали снимками с мест трагедий, может, они бы и нашли что-нибудь полезное, увидели улику, так, между прочим. Хотя как я могу судить?! Кто дал мне право?! Кто я такой?! Просто гражданин?!
Джимми прервал соединение и вызвал такси. Он хотел было взять несколько снимков, но передумал и прихватил вместо них кукольную модель человека. Не мог же он отправиться на вечеринку к брату с пустыми руками!
Глава 3
Джимми поднимался в лифте на последний этаж ньюпортского небоскреба, сжимая в руках пакет с креветками. Ему удалось ловко преодолеть кордон строгой охраны здания.
Джимми вышел из лифта, быстрым шагом пересек маленькую кухню, положил креветки на стол и двинулся дальше, не обращая внимания на оглянувшегося повара. Парочка шоферов курила в коридоре, высунув головы в окно, словно ожидая гильотины. Джимми придержал дверь, пропуская официанта с подносом пустых стаканов, и шагнул вперед, оказавшись в чудесном мире «Перфекшнл энчансмент инкорпорэйтед» — настоящей сказке, наполненной дезинфицированным воздухом. В стране с толстым гипоаллергенным ковром.
Компания занимала целый этаж небоскреба. Из огромных окон был виден весь город: огни домов в вечернем сумраке, остров Каталина в легкой дымке, яркие красные и зеленые огоньки нефтяных вышек. Приемная была оформлена в стиле фэн-шуй: интерьер настраивал на позитивный лад, призывая к успеху и процветанию. Звучала ненавязчивая музыка.
Стена была увешана фотографиями. Обычные официальные снимки: великий Джонатан жмет руки известным актерам, политикам и спортсменам. Однако внимание Джимми привлекли не они, а серия неформальных фото, сделанных во время регулярных поездок брата в Африку и Южную Америку. На них Джонатан стоял в окружении местных жителей, одетых в праздничные наряды. Джонатан, светила пластической хирургии, три недели ежегодно проводил в бедных странах, делая там бесплатные операции и оплачивая перелет и проживание из собственного кармана. Джимми смотрел на детей, благодарно сжимавших руки Джонатана, и пытался соотнести этот образ доброго доктора с характером человека, которого знал с детства. Слегка пахло сандалом, якобы обладавшим расслабляющим и успокаивающим эффектом. На Джимми это не действовало.
Другую стену занимал гигантских размеров аквариум с морской водой. За стеклом сонная рыба-ангел лениво плавала в ореоле пузырьков. У аквариума появилась стройная блондинка, и рыбка приблизилась к ней, поднимая тонкие плавники, словно кружевную свадебную фату. На блондинке великолепно сидело черное платье с глубоким вырезом, обтягивающее маленькую упругую грудь. Кудри спадали на обнаженные плечи. Она вручила официанту пустой бокал из-под шампанского, взяла новый и подошла к Джимми.
— Репетируете важную речь для получения «Оскара»? — спросила она игриво и, увидев его смущение, кивнула на куклу, зажатую им под мышкой.
Джимми поднял модель вверх и помахал ею над головой.
— Хочу поблагодарить всех людей, помогавших мне, — сказал он, раздосадованный своей замедленной реакцией на шутку, — агента, тренера...
— Не забудь Парня с Верхнего Этажа!
— Господь Бог по этому адресу больше не проживает.
— Почему? Ему надоели светские вечеринки? — Блондинка сверлила Джимми взглядом синих глаз.
— Нет, не заплатил за квартиру. Бедняга давно без работы.
Блондинка улыбнулась. С такими зубами она вполне могла бы рекламировать жевательную резинку или дорогие коктейли.
— Меня зовут Мишелл.
— Джимми... — Он с трудом оторвался от ее глаз. — Вы не видели Джонатана?
— Пойдемте со мной!
Джимми проследовал за красоткой мимо дорого одетой публики: юных особ с новыми носами и накачанной силиконом грудью, тоненьких женщин с перетянутой кожей на лицах, представительных седовласых мужчин с мягкими и розовыми от лазерного пилинга щеками. В комнате не было ни одного толстого, неприятного и... несовершенного человека. Все пациенты Джонатана стали идеальными. На шаг впереди природы. На два шага впереди остальных смертных.
Мишелл взяла клубнику с серебряного подноса и огляделась. Надкусив ягоду, она поморщилась и бросила ее в горшок с каким-то растением.
— Не вижу его, Джимми, — доложила блондинка. Джимми нравилось, как она произносит его имя. — Вот Кендал идет. Приготовься выслушать историю о ее новых сиськах.
Кендал была высокой худенькой брюнеткой с пустыми глазами и в красном без бретелек платье от Версаче. Между ее внушительными колыхающимися грудями блестел кулон с огромным бриллиантом. Она послала Мишелл воздушный поцелуй и сказала:
— Дорогуша, тебе обязательно надо улучшить сисечки. Ты, наверное, единственная девушка в Калифорнии, которая живет с тем, чем ее одарила природа.
— Не смей их трогать, — вмешался Джимми. — Они отличные. Классика!
В ответ Мишелл подняла бокал с шампанским.
— Милая, не остается никаких шрамов! Так что не стоит этого бояться, — сказала Кендал, слегка раздражаясь. — Джонатан сделал мне все через пупок. Имплантат помещается под мышцу, поэтому кажется, что всю жизнь так и было. А если захочешь кормить грудью — конечно, только дурочка решит тратить такую красоту на прожорливого ребенка, но все же допустим, — так вот, можно сцеживать молочко, доиться, как корова.
— Прекрасное сравнение, — похвалила Мишелл.
— Мадонна и теленок, — дополнил Джимми.
Кендал удивленно приподняла бровь и, слегка смутившись, переключила внимание на Джимми. Она поигрывала кулоном, и бриллиант блестел на фоне ее загара, напоминая теплую слезу. Кендал оценивающе посмотрела на поношенную одежду Джимми.
— А кто твой новый дружок, Мишелл? И как его сюда вообще впустили? Вокруг столько великолепных мужчин, а ты связалась с типом, у которого и воры в доме ничего не найдут. Да и выглядит он как бездомный пес.
— Гав-гав! — пролаял Джимми.
Кендал постучала ноготком по передним зубам, откинув голову так, что Джимми заметил остатки кокаина у нее на ноздрях.
— А он способный. В принципе подойдет для второсортного кратковременного романчика без обязательств, хотя... Ой, смотрите, Сара! — Кендал указала пальцем на коренастую женщину, стоявшую у мраморной копии Венеры Милосской. — Сара была лучшей гримершей Голливуда. Не знаю, как Джонатану удалось ее переманить. Она мне сделала ночную маску из плаценты, которая полностью изменила мой кислотно-щелочной баланс. — Кендал вздохнула так, чтобы груди поднялись максимально высоко, а затем решила перекочевать к более интересной компании, не забыв добавить: — А еще я строгая вегетарианка!
Джимми увидел, как в дверь входит Джонатан.
— И мне нужно идти, Мишелл. Приятно было познакомиться...
— Ты и вправду меня не узнал?
Джонатан жал руку важной седовласой звезде — Харрисону Ли, ведущему с местного телевидения. Джимми снова повернулся к Мишелл, пытаясь воскресить в памяти ее образ, но так и не смог, отрицательно покачав головой.
— Значит, каждый потраченный мною доллар стоит того, — усмехнулась Мишелл.
Джимми заинтригованно уставился на девушку, все еще не узнавая ее.
— Вильма Джин, королева трейлеров! — провозгласила Мишелл и вздрогнула, словно от боли.
Джимми выпучил глаза от удивления:
— Вильма?! Это и вправду ты? Ты же... красавица... — Он запнулся, поймав себя на бестактности. — То есть... я не это имел в виду. А что случилось с твоим акцентом?
— Избавилась от него раз и навсегда! — сказала она, растягивая слова. — А еще от имени и от всех этих лишних килограммов, за которые меня дразнили. Поставила скобки на зубы, где надо подретушировала, что не нужно убрала. Перешла на контактные линзы и осветлила волосы. А затем Джонатан приступил к самому сложному: подтянул кожу на лице, сделал мне новый подбородок, вправил челюсть, занизил линию бровей. — Мишелл улыбнулась. — Все остальное настоящее.
— Рад встрече с тобой, Вильма! — Джимми пожал ей руку.
— Мишеля, — поправила его девушка. — Ну разве ты не хочешь меня спросить?
— Спросить о чем?
— Откуда у меня взялись деньги на все это? Ведь все всегда упирается в деньги, не так л и? — Она мило рассмеялась. Он не помнил, каким был ее смех в школе — никогда его не слышал. — Во время учебы в колледже я пахала на двух работах, вкалывала как проклятая, ела только макароны с сыром, ездила на автобусе. Джонатан разрешил мне платить в рассрочку. Я годами отдавала ему долг, но он ни разу не поторопил меня. Сказал, что он врач, а не банк. А сейчас я работаю юристом по семейным делам, — снова улыбнулась Мишеля. — Занималась двумя разводами Кендал.
— Хуже ее только уголовники.
— Джимми, за те четыре года, что я провела в старших классах, — Мишеля говорила теперь быстро, и легкий акцент вернулся, — ты был единственным мальчиком, единственным, Джимми, кто открывал передо мной дверь и спрашивал о моих делах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Джимми взял из открытой коробки «Волшебный шарик».
— Правильно, спроси у шарика, почему ты бросил меня, — предложила Оливия. — Да, у нас бывали проблемы, но я думала, мы справимся. И вдруг ты пакуешь чемоданы и сматываешься. Ты что, попал тогда в переделку?
— Вроде того.
— Вроде того? Мне казалось, только настоящая буря способна повергнуть тебя в бегство. Я даже подумала, не совершил ли ты преступление. У меня тоже есть гордость!
— Я не боялся копов, все намного хуже. Я не хотел тебя впутывать.
— О! Да ты сама святость!
Джимми слышал, как у соседей работает телевизор. Вдруг звук включили на полную мощь, а затем все стихло. Гейдж выглянул в окно, ожидая увидеть что угодно, например, Акулу, смотрящего из темноты.
— Ты меня оскорбил! Я была вне себя от злости. — Оливия снова закурила. — Даже не представляешь, что я готова была с тобой сделать.
— И сделала.
— Сам виноват!
— Знаю.
Оливия глубоко затянулась.
— Я иногда думаю о нас. Мне нравилось, что ты умел быть спонтанным, непредсказуемым. Привозил меня в разные места. Никаких границ и рамок. Никаких запретов. Ничто не могло тебя остановить. — Она стряхнула пепел, посмотрела, как он упал на кафель, и взглянула Джимми прямо в глаза. — Ты должен был сделать мне предложение.
— Извини.
— Он извиняется! Впервые, между прочим. — Оливия выдохнула дым и снова протянула самокрутку Джимми.
— Нет, спасибо.
— Стал паинькой? — усмехнулась Оливия, глубоко затянувшись. Затем еще раз. Потом она крепко поцеловала Джимми, силой заставляя его губы разомкнуться и выдыхая дым прямо ему в легкие. Она обхватила его голову руками, заставляя глотать дым, не позволяя высвободиться. Джимми почувствовал, как пьянеет от этого поцелуя. Наконец Оливия ослабила объятия.
— Ты никогда раньше не колебался, — сказала она, тяжело дыша, — всегда был готов к действию. Кто тебя испугал?
— Наверное, я вспомнил о заповеди. — Он продолжат ощущать тепло ее губ.
Оливия покачала головой.
— А я думаю, ты боишься, что мы займемся любовью, а после этого я все равно останусь с Джонатаном. И более того, буду с ним счастлива. Тебе придется жить с мыслью, что я действительно счастлива.
Джимми покрутил черный «волшебный» шарик в ладони.
— А шар говорит: черта с два!
Оливия бросила окурок на пол и потушила его носком туфли.
— Я поеду на вечеринку одна. Можешь вызвать себе такси и отправляться домой.
Джимми наблюдал, как она мечется по комнате.
— Если ты с самого начала знала о моих намерениях, то зачем пошла? — спросил Гейдж. Оливия остановилась в дверном проеме. — Чего ты хотела, Оливия?
Она вышла, захлопнув за собой дверь.
Джимми слушал затихающий звук ее шагов, затем пнул коробку с играми, перевернул ее и высыпал содержимое.
На пол выпала кукла — уменьшенная копия человека со всеми органами и жизненными системами. Пластиковая модель. Все на своих местах. Пазл. Джимми и Джонатану подарили по такой кукле на Рождество вместе с книжкой «Занимательная анатомия». Джимми сразу же посеял свою — он всегда что-нибудь терял, — а Джонатан сохранил игрушку.
Джимми улыбнулся, увидев на лице куклы нарисованные им усы. Джонатан тогда очень за это на него разозлился.
Гейдж покрутил модель и случайно выронил ее. Кукла упала под стол. Джимми выругался и на четвереньках полез за ней. Протянув руку, он наткнулся на что-то острое. Тайник Джонатана! Как он мог забыть о его существовании!
Однажды, когда они были еще подростками, Джимми застал Джонатана за сооружением секретного ящичка под столом. Тот делал его из большой коробки из-под сигар. С тех пор Джимми регулярно проверял содержимое тайника брата. Он находил там коллекционные бутылочки виски, которые отец приносил домой после авиарейсов, бритву, номер «Плейбоя» с фотографиями «Мисс Июль» 1983 года...
Как в былые времена, Джимми аккуратно вытащил коробку, положил ее на стол и, приоткрыв, заглянул внутрь. Джонатан любил разные глупости: пачкающее мыло, фальшивые «валентинки» от якобы знакомых девочек, мышеловки в ящике для белья. Среди старого хлама Джимми увидел конверт с парой пластмассовых скрепок по бокам. Одна из них соскочила и запрыгала по комнате. Внутри конверта находились цветные снимки, сделанные «Поляроидом».
Джимми поднес фотографии к свету, чтобы лучше разглядеть их. На первой был Джонатан и какая-то молодая женщина. Она держала во рту его пенис, ее светлые кудри упали на лицо. На следующей Джонатан представал в той же позе, но уже с неизвестной брюнеткой. Джимми бегло изучил «сборник лучших хитов» своего брата, представляя, как тот приходит сюда из офиса после работы, закидывает ноги на стол и перебирает в памяти свои яркие любовные похождения. Когда Джимми клал снимки обратно в коробку, на стол случайно выпало фото из другой пачки, которую он сразу не заметил. Джимми смотрел на него и не верил своим глазам.
Мертвый Стив Дегерра лежал на беговой дорожке колледжа Диллард. Это был жилистый семнадцатилетний бегун на дистанции с препятствиями, учившийся на тройки и мечтавший стать туристическим агентом, чтобы бесплатно путешествовать. И вот на фотографии его тело: прижатое к земле ухо, широко раскрытые глаза. Он словно прислушивался к чему-то приближавшемуся с большой скоростью и в итоге настигшему его в то трагическое утро. Выстрел был совершен с близкого расстояния, на снимке виднелась дыра в черепе. Пуля вышла из затылка. Вокруг головы алела кровавая корона.
Джимми достал остальные снимки и узнал других жертв убийцы по прозвищу Яйцо. Полдюжины мертвецов: Филипп Киннесон, Дениз Фредерикс, Уильям Холберг, Карлос Мендоса, Элис Сантос. Джимми прекрасно помнил их имена, дни рождения, любимые телепрограммы, знал о них практически все. Он положил фото обратно в тайник и замер в оцепенении. Время шло, а он не двигался. Комната словно наполнилась дурными воспоминаниями и образами убитых людей.
Так. Эти снимки, может, ничего и не значат. Копы и работники морга часто подрабатывают, продавая подобные фото. Особенно котируются голливудские звезды, покончившие с собой, ну и разные другие знаменитости. Джимми не раз видел, как мерзкие картинки ходили из рук в руки на светских вечеринках, и степень опьянения гостей измерялась уровнем их реакции на страшные фотографии. Как правило, это было усталое циничное безразличие. Джимми же всегда было не по себе от таких вещей, и он старался просто не смотреть. Но зачем Джонатану эти фотографии? И почему на них именно эти шестеро?
Снимки жертв Яйца приходили Джимми по почте, на адрес редакции. Некоторые из них присылали лжепоклонники, желавшие получить автограф. Другие отправляли психи, притворявшиеся Яйцом. Вскоре Джимми уже боялся вскрывать конверты, и корреспонденция лежала нетронутой, накапливаясь горами. Но Джимми не помнил, чтобы получат снимки, сделанные «Поляроидом». Они выглядели более интимными, достоверными и... жуткими. Джонатан всегда знал, чем можно по-настоящему уязвить брата.
Джимми вгляделся в лицо Стива и заметил юношеские прыщики на лбу. Он представил, как Джонатан рассматривает эту коллекцию убийств и возбуждается от снимков жертв Яйца не меньше, чем от фотографий собственных половых актов. А затем кладет их в конверт, адресованный Джимми, ухмыляясь, облизывает края и заклеивает бумагу. Джимми схватил злосчастный тайник и с размаху бросил об стену. Картинки чужих смертей и оргазмов разлетелись по комнате.
Его трясло от злости. Достав мобильный, он даже не сразу смог набрать нужные цифры — рабочий телефон Джейн. Ему просто необходимо было с кем-нибудь поговорить.
— Вы позвонили детективу Джейн Хоулт, — сказал автоответчик. — К сожалению, я сейчас не могу ответить на ваш звонок. Если вы желаете поговорить с другим детективом, нажмите кнопку «один». Если хотите оставить сообщение, дождитесь сигнала.
— Джейн, это Джимми. Я тебе звонил на прошлой неделе, и ты сказала, что дело не продвинулось ни на йоту. Это очень и очень дерьмово, извини за выражение. Если бы ваши сотрудники поменьше торговали снимками с мест трагедий, может, они бы и нашли что-нибудь полезное, увидели улику, так, между прочим. Хотя как я могу судить?! Кто дал мне право?! Кто я такой?! Просто гражданин?!
Джимми прервал соединение и вызвал такси. Он хотел было взять несколько снимков, но передумал и прихватил вместо них кукольную модель человека. Не мог же он отправиться на вечеринку к брату с пустыми руками!
Глава 3
Джимми поднимался в лифте на последний этаж ньюпортского небоскреба, сжимая в руках пакет с креветками. Ему удалось ловко преодолеть кордон строгой охраны здания.
Джимми вышел из лифта, быстрым шагом пересек маленькую кухню, положил креветки на стол и двинулся дальше, не обращая внимания на оглянувшегося повара. Парочка шоферов курила в коридоре, высунув головы в окно, словно ожидая гильотины. Джимми придержал дверь, пропуская официанта с подносом пустых стаканов, и шагнул вперед, оказавшись в чудесном мире «Перфекшнл энчансмент инкорпорэйтед» — настоящей сказке, наполненной дезинфицированным воздухом. В стране с толстым гипоаллергенным ковром.
Компания занимала целый этаж небоскреба. Из огромных окон был виден весь город: огни домов в вечернем сумраке, остров Каталина в легкой дымке, яркие красные и зеленые огоньки нефтяных вышек. Приемная была оформлена в стиле фэн-шуй: интерьер настраивал на позитивный лад, призывая к успеху и процветанию. Звучала ненавязчивая музыка.
Стена была увешана фотографиями. Обычные официальные снимки: великий Джонатан жмет руки известным актерам, политикам и спортсменам. Однако внимание Джимми привлекли не они, а серия неформальных фото, сделанных во время регулярных поездок брата в Африку и Южную Америку. На них Джонатан стоял в окружении местных жителей, одетых в праздничные наряды. Джонатан, светила пластической хирургии, три недели ежегодно проводил в бедных странах, делая там бесплатные операции и оплачивая перелет и проживание из собственного кармана. Джимми смотрел на детей, благодарно сжимавших руки Джонатана, и пытался соотнести этот образ доброго доктора с характером человека, которого знал с детства. Слегка пахло сандалом, якобы обладавшим расслабляющим и успокаивающим эффектом. На Джимми это не действовало.
Другую стену занимал гигантских размеров аквариум с морской водой. За стеклом сонная рыба-ангел лениво плавала в ореоле пузырьков. У аквариума появилась стройная блондинка, и рыбка приблизилась к ней, поднимая тонкие плавники, словно кружевную свадебную фату. На блондинке великолепно сидело черное платье с глубоким вырезом, обтягивающее маленькую упругую грудь. Кудри спадали на обнаженные плечи. Она вручила официанту пустой бокал из-под шампанского, взяла новый и подошла к Джимми.
— Репетируете важную речь для получения «Оскара»? — спросила она игриво и, увидев его смущение, кивнула на куклу, зажатую им под мышкой.
Джимми поднял модель вверх и помахал ею над головой.
— Хочу поблагодарить всех людей, помогавших мне, — сказал он, раздосадованный своей замедленной реакцией на шутку, — агента, тренера...
— Не забудь Парня с Верхнего Этажа!
— Господь Бог по этому адресу больше не проживает.
— Почему? Ему надоели светские вечеринки? — Блондинка сверлила Джимми взглядом синих глаз.
— Нет, не заплатил за квартиру. Бедняга давно без работы.
Блондинка улыбнулась. С такими зубами она вполне могла бы рекламировать жевательную резинку или дорогие коктейли.
— Меня зовут Мишелл.
— Джимми... — Он с трудом оторвался от ее глаз. — Вы не видели Джонатана?
— Пойдемте со мной!
Джимми проследовал за красоткой мимо дорого одетой публики: юных особ с новыми носами и накачанной силиконом грудью, тоненьких женщин с перетянутой кожей на лицах, представительных седовласых мужчин с мягкими и розовыми от лазерного пилинга щеками. В комнате не было ни одного толстого, неприятного и... несовершенного человека. Все пациенты Джонатана стали идеальными. На шаг впереди природы. На два шага впереди остальных смертных.
Мишелл взяла клубнику с серебряного подноса и огляделась. Надкусив ягоду, она поморщилась и бросила ее в горшок с каким-то растением.
— Не вижу его, Джимми, — доложила блондинка. Джимми нравилось, как она произносит его имя. — Вот Кендал идет. Приготовься выслушать историю о ее новых сиськах.
Кендал была высокой худенькой брюнеткой с пустыми глазами и в красном без бретелек платье от Версаче. Между ее внушительными колыхающимися грудями блестел кулон с огромным бриллиантом. Она послала Мишелл воздушный поцелуй и сказала:
— Дорогуша, тебе обязательно надо улучшить сисечки. Ты, наверное, единственная девушка в Калифорнии, которая живет с тем, чем ее одарила природа.
— Не смей их трогать, — вмешался Джимми. — Они отличные. Классика!
В ответ Мишелл подняла бокал с шампанским.
— Милая, не остается никаких шрамов! Так что не стоит этого бояться, — сказала Кендал, слегка раздражаясь. — Джонатан сделал мне все через пупок. Имплантат помещается под мышцу, поэтому кажется, что всю жизнь так и было. А если захочешь кормить грудью — конечно, только дурочка решит тратить такую красоту на прожорливого ребенка, но все же допустим, — так вот, можно сцеживать молочко, доиться, как корова.
— Прекрасное сравнение, — похвалила Мишелл.
— Мадонна и теленок, — дополнил Джимми.
Кендал удивленно приподняла бровь и, слегка смутившись, переключила внимание на Джимми. Она поигрывала кулоном, и бриллиант блестел на фоне ее загара, напоминая теплую слезу. Кендал оценивающе посмотрела на поношенную одежду Джимми.
— А кто твой новый дружок, Мишелл? И как его сюда вообще впустили? Вокруг столько великолепных мужчин, а ты связалась с типом, у которого и воры в доме ничего не найдут. Да и выглядит он как бездомный пес.
— Гав-гав! — пролаял Джимми.
Кендал постучала ноготком по передним зубам, откинув голову так, что Джимми заметил остатки кокаина у нее на ноздрях.
— А он способный. В принципе подойдет для второсортного кратковременного романчика без обязательств, хотя... Ой, смотрите, Сара! — Кендал указала пальцем на коренастую женщину, стоявшую у мраморной копии Венеры Милосской. — Сара была лучшей гримершей Голливуда. Не знаю, как Джонатану удалось ее переманить. Она мне сделала ночную маску из плаценты, которая полностью изменила мой кислотно-щелочной баланс. — Кендал вздохнула так, чтобы груди поднялись максимально высоко, а затем решила перекочевать к более интересной компании, не забыв добавить: — А еще я строгая вегетарианка!
Джимми увидел, как в дверь входит Джонатан.
— И мне нужно идти, Мишелл. Приятно было познакомиться...
— Ты и вправду меня не узнал?
Джонатан жал руку важной седовласой звезде — Харрисону Ли, ведущему с местного телевидения. Джимми снова повернулся к Мишелл, пытаясь воскресить в памяти ее образ, но так и не смог, отрицательно покачав головой.
— Значит, каждый потраченный мною доллар стоит того, — усмехнулась Мишелл.
Джимми заинтригованно уставился на девушку, все еще не узнавая ее.
— Вильма Джин, королева трейлеров! — провозгласила Мишелл и вздрогнула, словно от боли.
Джимми выпучил глаза от удивления:
— Вильма?! Это и вправду ты? Ты же... красавица... — Он запнулся, поймав себя на бестактности. — То есть... я не это имел в виду. А что случилось с твоим акцентом?
— Избавилась от него раз и навсегда! — сказала она, растягивая слова. — А еще от имени и от всех этих лишних килограммов, за которые меня дразнили. Поставила скобки на зубы, где надо подретушировала, что не нужно убрала. Перешла на контактные линзы и осветлила волосы. А затем Джонатан приступил к самому сложному: подтянул кожу на лице, сделал мне новый подбородок, вправил челюсть, занизил линию бровей. — Мишелл улыбнулась. — Все остальное настоящее.
— Рад встрече с тобой, Вильма! — Джимми пожал ей руку.
— Мишеля, — поправила его девушка. — Ну разве ты не хочешь меня спросить?
— Спросить о чем?
— Откуда у меня взялись деньги на все это? Ведь все всегда упирается в деньги, не так л и? — Она мило рассмеялась. Он не помнил, каким был ее смех в школе — никогда его не слышал. — Во время учебы в колледже я пахала на двух работах, вкалывала как проклятая, ела только макароны с сыром, ездила на автобусе. Джонатан разрешил мне платить в рассрочку. Я годами отдавала ему долг, но он ни разу не поторопил меня. Сказал, что он врач, а не банк. А сейчас я работаю юристом по семейным делам, — снова улыбнулась Мишеля. — Занималась двумя разводами Кендал.
— Хуже ее только уголовники.
— Джимми, за те четыре года, что я провела в старших классах, — Мишеля говорила теперь быстро, и легкий акцент вернулся, — ты был единственным мальчиком, единственным, Джимми, кто открывал передо мной дверь и спрашивал о моих делах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27