Однако только Блэар преодолел подъем и очутился у его начала, как услышал за спиной стук клогов человека, преследующего его легкой походкой. Значит, Джейксон и не намеревался идти в забой. Он просто выманил Блэара из укрытия.
— Роза говорила, ты опять с ней виделся! — окликнул издали Билл. — Ну-ка, расскажи мне об этом!
Убежать от Джейксона на том расстоянии, что оставалось до клети, или же спрятаться от него не было ни малейшей возможности. Лампа Блэара служила Биллу прекрасным ориентиром, однако погасить ее и остаться в полной темноте, фактически слепым, он тоже не мог, Блэар представил себе взаимное расположение «главной дороги», где он стоял, «обратной дороги» и коротких боковых переходных туннелей, соединявших между собой две главные штольни. Вход в ближайший боковой туннель был закрыт парусом, чтобы воздух дул по прямой. Блэар нырнул под экран и проскользнул через туннель на «обратную дорогу».
Спустя всего несколько мгновений его настиг голос Билла:
— Неплохой финт; но тебе не кажется, что шахту я знаю лучше, чем ты?
По «обратной дороге» шел путь для возвращавшихся порожняком вагонеток и дул в сторону вентиляционной печи отработанный воздух. Направляемый брезентовыми экранами, отдающий техническим маслом ветер подталкивал Блэара в спину. Продвигаясь вперед, Блэар ставил паруса поперек штольни, чтобы Биллу не был виден свет его лампы. Разворачивая очередную раму, он налетел головой на низкий поперечный брус с такой силой, что некоторое время не мог сообразить, в какую сторону идти дальше. Ощутив за ухом что-то мокрое, он понял, что разошелся один из швов на голове.
— Единственное, что от тебя требовалось, — это оставить нас в покое, — снова окликнул Билл.
Блэар поспешно, как только мог, продвигался вперед, слыша, как позади Джейксон крушил поставленные им поперек дороги экраны. Нырнув в следующий боковой туннель, Блэар снова оказался на «главной дороге». Через другие боковые туннели ему было слышно, что Билл бежит по параллельной «обратной дороге». Единственным преимуществом Блэара было то, что ботинки не производили такого шума, как клоги; впрочем, преимущество это практически ничего не давало. Еще немного, и Джейксон снова окажется на «главной дороге».
На рельсах стояла одинокая вагонетка. Блэар уперся в нее и подтолкнул под уклон, в сторону забоя. Оглянувшись через плечо, он увидел, что выше него по «главной дороге» появился свет; это была лампа Билла.
Блэар поставил свою лампу в вагонетку, отпустил ее, а сам, пригнувшись, нырнул в сторону. Угол наклона был слабым, вагонетка не набирала скорость, но, с другой стороны, и не останавливалась. Отсветы лампы Блэара заплясали по кровле штольни. Вслед за вагонеткой, преследуя ее, по рельсу под уклон энергичными грациозными махами конькобежца прокатил Билл.
Спотыкаясь в темноте, Блэар через боковой туннель перебрался на «обратную дорогу» и зажег «бычий глаз», что лежал у него в рюкзаке. Спичка ярко вспыхнула, узкий луч фонаря, подпитываемого примешанным к воздуху метаном, ударил далеко.
Пройдя с сотню футов, Блэар решился вернуться на «главную дорогу». Ноги у него были тяжелые, будто налитые свинцом, легкие шипели, как продырявленные меха. Но усиливавшаяся вонь стойл казалась ему сладкой, а уже видневшаяся впереди тусклая лампа, что стояла на бадье с песком, — свечой спасительного убежища. Клеть, словно поджидая его, стояла внизу.
Он услышал, что по «главной дороге» возвращался, вне себя от злости, Билл. Каким образом тому удалось так быстро нагнать вагонетку и вернуться, Блэар не мог понять, тем не менее Биллу это удалось. Блэар вошел в клеть и рванул за сигнальную веревку.
Клеть дернулась и пошла вверх, и в этот момент из штольни выскочил и полетел мимо стойл мчавшийся что было духу Билл. По глазам Джейксона Блэар видел, что тот нацеливается вспрыгнуть в уже начавшую подниматься клеть, однако в последнее мгновение понял, что не сумеет, и вместо этого перемахнул по инерции всю ширину шахтного ствола.
Блэар обессиленно опустился на пол уже набравшей скорость клети, держа на коленях рюкзак и лампу. Луч его фонаря выхватывал с открытой стороны клети смазанное мелькание сырого неровного камня; и хотя Блэар знал, что поднимается на шахтный двор, где, кроме угля и отвалов породы, ничего нет, ему казалось, что он уже чувствует запахи травы и деревьев.
Клеть начала замедлять движение, и Блэар с трудом встал на ноги. Торможению, казалось, не будет конца. Наконец клеть дернулась и остановилась, взгляду Блэара открылась блестящая, как поверхность озера, россыпь огней, в лицо ему подул настоящий свежий ветер. Во дворе, похожие на сфинксов, сгрудились замершие паровозы. Серп луны висел над вершиной копра, словно флаг.
Блэар шагнул на платформу, и в этот момент выскользнувший из-за опоры копра Смоллбоун ударил его лопатой.
Блэар, распростершись, лежал на спине, к горлу его плотно прижималось острие лопаты, другой конец которой был в руках у Смоллбоуна.
— Никогда не охотился с хорем? — спросил Смоллбоун. — Овчинка выделки не стоит. Они хуже уголовников. Хорь преследует кролика до самой дальней части норы, а там сжирает его. Его же не за этим туда посылают, верно? Если поводок обрывается, надо начинать быстро раскапывать нору лопатой, иначе самому на ужин ничего не достанется. Так вот, ты сегодня мой кролик, а Билл сейчас поднимется.
Канат над головой быстро наматывался на барабан. Блэару не было видно, много ли еще осталось, потому что при каждом его шевелении Смоллбоун сильнее прижимал острие лопаты к его горлу. У ног Смоллбоуна валялись раскрытый рюкзак Блэара и все его содержимое.
— Еще в самый первый раз, когда ты полез в нору вместе с Джорджем Бэтти, я сказал Биллу: этот тип вернется. Билл мне не поверил. Он не умен, Билл; но хорош собой, просто явление природы. И его Роза тоже. Я более предусмотрительный человек, как и ты, но приходится принимать людей такими, каковы они есть.
Блэар застонал, поддержав таким образом разговор.
— Роза пересказала нам, что она говорила тебе, — продолжал Смоллбоун. — Подозрительным людям таких вещей лучше не знать. Повезло нам, что мы сюда вовремя заявились, верно? И мне повезло, когда вся шахта взлетела к черту: я тогда отошел от забоя передохнуть. Знаешь, люди всегда меня просто поражали, удивительные они существа. На меня Роза не очень действует, а вот Билла она может убедить в чем угодно. Они как Самсон и Далила. Я бы ни за что не позволил Мэйпоулу занять место Билла, но Розе очень нравилось проводить деньки в богатом доме, предоставленной самой себе, и когда Мэйпоул разнюхал, что именно происходит, Роза испугалась, что он выдаст ее и мисс Хэнни. Мы ничего плохого не делали. Ни один из нас. Единственное, что мы сделали, это помогли проповеднику ощутить вкус настоящего мира.
— Он не был к этому готов, — прошипел из-под лопаты Блэар.
— Тут ты прав. Единственное, о чем я его просил, это посидеть тихо и спокойно, пока я вздремну. По-моему, это не очень обременительно. А теперь ты понимаешь, в каком положении мы оказались. Билл, Роза и я — все мы не сделали ничего плохого, но семьдесят шесть трупов повесят на нас. Даже миссис Смоллбоун не станет за меня молиться, а она, можешь мне поверить, готова молиться за кого угодно. Видит Бог, мы пытались предостеречь тебя, чтобы ты не лез в это дело.
— Как Силкока?
— Там схалтурили. Он прицепился к Харви после пожара, прямо впился в него, а кто знает, что мог порассказать ему Харви в том состоянии, в каком он находился. Как выяснилось уже потом, ничего не рассказал. И Силкок не утонул. Так что никому никакого вреда.
— А Твисс?
— Мы пригласили его прогуляться. В его состоянии, при том горе, я думаю, для него это было благом.
— Билл пытался меня убить.
— Билл скор на расправу, но ты его сам спровоцировал: люди могли подумать, что между тобой и Розой что-то есть.
— А пружинное ружье?
— Негуманное оружие. У мня душа не лежала его ставить, но надо же было как-то тебя предупредить, если ничего иного ты не понимаешь. Ты мог уехать из Уигана в любой момент, но ты этого не сделал, а теперь уже поздно.
Канат начал притормаживать бег. Блэар понимал, что, если он попытается крикнуть машинисту лебедки, Смоллбоун перерубит ему горло и, если даже Смоллбоун этого не сделает, машинист за грохотом поршней и клапанов, скорее всего, ничего не услышит. Так что же его ждет? Поход на железную дорогу, где он сможет, как Харви Твисс, преклонить свою уставшую голову на рельсы?
Клеть поднялась и остановилась вровень с платформой, пара клогов вышла из нее и встала перед Блэаром, загородив ему обзор. Это были знакомые клоги с обитыми медью мысками, сверкавшими, как золотые наконечники копий. Едва они уставились на Блэара, Смоллбоун дернул за сигнальную веревку, и клеть отправилась вниз.
— Здорово ты от меня удрал, — проговорил Билл.
— Гожусь в христианские атлеты? — вспомнил Блэар свой первый разговор с Джейксоном в «Юном принце».
— Почти.
«Наверное, машинист недоумевает, почему клеть гоняют вверх и вниз, — подумал Блэар, — но для него это тем большее основание не отлучаться со своего рабочего места».
— Ты был с Твиссом, когда произошел взрыв, — сказал Блэар Джейксону.
Билл глянул на Смоллбоуна, внимательно следившего, как ствол шахты в очередной раз поглотил клеть, и ответил:
— Неважно.
Ни на какие железнодорожные пути или канал они его тащить не собираются, понял вдруг Блэар. Как только клеть дойдет до самого низа, они просто сбросят его вслед, и он станет еще одной жертвой неосторожных прогулок по ночному Уигану. Он представил, как будет лететь вниз по шахтному стволу. Блэар вспомнил Вордсворта: «Я выпустил в воздух стрелу, она упала на землю, не знаю где». Ну, он-то будет знать где.
— Что же, по-вашему, произошло? — спросил Блэар.
— Из-за чего взрыв? Мое мнение? — переспросил Смоллбоун. Всей тяжестью тела он давил на лопату, глаза же его были устремлены на бегущий вниз канат. — Смех один. Господь дает, Господь и берет, а по ходу дела еще и перебегает с одной стороны на другую.
Блэар посмотрел на перекрученный кусок меди, бывший когда-то шахтерской лампой:
— А Мэйпоул знал?
— Возможно: мозги у него в принципе варили. Дело вот в чем: шахтер, который забывает, что работает в собственной могиле, — дурак. Мэйпоул именно таким дураком и был. Меня удивляет, что и ты такой же.
Он кивнул Биллу, и тот уже отвел ногу, чтобы ударом клога сбросить Блэара вниз, но тут его внимание привлекла какая-то фигура, быстро и без лампы пересекавшая шахтный двор.
Смоллбоун прищурился, чтобы разглядеть идущего:
— Кто это? Ведж? Бэтти?
— Я говорила с Розой, — послышался в ответ голос Шарлотты.
— Кончай с ним, — проговорил Смоллбоун Биллу, и тот ударом ноги перебросил Блэара через кромку ствола.
Шарлотта была в рубашке и брюках и держала лопату с длинной ручкой, такую, какими пользуются на сортировке угля. Она ударила этой лопатой Смоллбоуна, и металлический совок издал звук наподобие китайского гонга.
Блэар успел ухватиться за один из стальных направляющих тросов и пытался выбраться обратно. От второго удара Шарлотты Смоллбоун свалился. Вне себя, она орудовала тяжелой лопатой как двуручным мечом. Блэар уже дотянулся до платформы, но тут его поджидал Билл. Шарлотта вогнала лопату Биллу в спину и, когда это не произвело на него никакого впечатления, с размаху треснула его по голове, чтобы отвлечь на себя его внимание. Он обернулся и наотмашь ударил ее. Блэар, выкарабкиваясь на доски платформы, видел, как Шарлотта упала. Он схватил оставшуюся беспризорной лопату и, когда Билл оказался к нему спиной, со всей силы рубанул его сзади под колено, как рубят дерево. Билл повалился набок. Блэар бросил ему лопату. Билл ухватился за нее обеими руками, и в этот момент Блэар шагнул вперед и изо всех сил ударил его кулаком в то место, где сходились брови. Билл отступил назад, но там ничего не было, только воздух, и он ловил равновесие, стоя на одной ноге на самой кромке ствола. Шарф захлестнул его под сильной тягой устремляющегося вниз воздуха. Билл уронил лопату, падая, она стукнула его по ноге, подвинув Джейксона еще на миллиметр ближе к стволу. Лопата полетела вслед за клетью, со звоном ударяясь о каменные стенки ствола.
— Билл, мальчик, я тебя держу! — Смоллбоун крепко ухватил Джейксона за руку.
Дернувшись к нему, Билл еще больше нарушил равновесие. Несмотря на попытки Смоллбоуна удержать его, угол наклона продолжал увеличиваться, и клог Билла сдвинулся с места. Металлическая набойка, на которой он скользил по рельсам, теперь легко ехала по обшарпанному дереву края платформы.
— Чертов Мэйпоул, — проговорил Билл и добавил: — Конец.
Глаза его закатились, он качнулся назад, взмахнул свободной рукой и соскользнул вниз.
— О Господи! — воскликнул Смоллбоун.
Стараясь зацепиться за что-нибудь ногами, он полз боком, как краб, по доскам платформы, пытаясь высвободить руку из вцепившейся в нее руки Билла, но в конце концов и сам перевалился через кромку шахтного ствола и исчез.
Глава двадцать восьмая
Ветер бежал впереди Блэара, вспенивая маргаритки. Ему и раньше приходилось ходить по следу, так что делать это теперь не представляло труда, тем более что след обозначали то оторвавшаяся с юбки атласная лента то периодически вспыхивавший впереди кашель ружейных выстрелов.
Луга шли вверх по склонам; на них, отделенные друг от друга стенками из черного камня, паслись стада овец. Поверх казавшихся Блэару новыми ребер на нем висел твидовый пиджак от Хэрриса, и вдыхал он — без боли — воздух, казалось гудевший жизнью, как если бы переливчатое сверкание висящих в нем насекомых являло собой электрическое поле, заряжавшее напряжением все, что в него попадало. Время от времени Блэар останавливался, чтобы скинуть с плеча рюкзак, достать новую подзорную трубу и навести ее на парящего под полуразрушенной каменной пирамидой ястреба или на пощипывающего вереск ягненка.
Наконец в поле зрения его трубы попал холм под белыми и неподвижными, словно колонны, облаками, где ветер трепал траву вокруг расположившихся на ней участников пикника. Как и в прошлый раз, траву покрывал принадлежащий семейству Хэнни восточный ковер. Леди и Лидия Роуленд опять были разодеты так, что походили на живую выставку цветов. Ансамбль матери обыгрывал в бархате розовато-лиловые тона американской астры, а крепдешиновое платье дочери — бледно-лиловые оттенки сирени. Золотистые волосы Лидии скрывала шляпа от солнца. Приглушенные цвета отражали то двусмысленное положение, в котором пребывало теперь это семейство. Мужчины — Хэнни, Роуленд, Леверетт — были в черном. Сонные мухи лениво ползали по остаткам утки в горшочках, пикантного пирога, бисквитов и по недопитым чашкам кларета. В воздухе висел мускусный запах пороха.
При виде Блэара на лице леди Роуленд появилось раздраженное выражение, а похожая на позолоченную статую Лидия завертела головой в поисках подсказки, как ей следует себя держать.
— Только этого типа нам не хватало, — проговорил Роуленд.
Сидевший на ковре Хэнни выпрямился и прикрыл рукой глаза. Блэар обратил внимание, что внешность его носила следы некоторой подзапущенности: подбородок епископа покрывала короткая серебристо-белая щетина.
— Очень хорошо. Вот кто нас подбодрит. Мы все безутешны, а вы, Блэар, похоже, полностью пришли в себя. Выздоровели, побрились, весь розовенький.
— Больше того, получил расчет, — добавил Блэар. — Успел экипироваться, чувствую себя уже на полпути в Африку, и все это благодаря вам. Мне жаль, что так получилось с вашей дочерью.
— Это было полной неожиданностью.
— И огромным разочарованием, — добавила леди Роуленд. В голосе ее, однако, не чувствовалось признаков разочарования. А в уголках рта притаилось нечто, похожее скорее на удовлетворение.
Лидия блистала, как предназначенный для украшения торжественного стола букет, который вдруг вынесли на улицу.
— Когда вы уезжаете? — спросила она.
— Завтра. Ваш дядя любезно нанял меня завершить начатое мной исследование шахт Золотого Берега, хотя я подумывал остаться еще на некоторое время здесь, чтобы отыскать следы моей матери и ее семьи. Она была родом отсюда. Возможно, другого шанса сделать это у меня уже не будет.
— Я вообще удивлен, что вы пробыли здесь так долго, — произнес Хэнни.
— Страна хороша, и место чудесное.
— От старого убежденного «африканца» это комплимент, — заметил Роуленд. — Считайте, что вы из могилы выкарабкались. Я слышал, вы целую неделю прожили в нашем старом доме, прежде чем вернуться в «Минорку». Воистину, заполонили собой все вокруг. Так сказать, наш чернокожий родственник.
— Что, мышьяк еще не кончился?
— Аптекарь — хороший человек. Да вы его и сами знаете.
— Да, это то общее, что нас объединяет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Роза говорила, ты опять с ней виделся! — окликнул издали Билл. — Ну-ка, расскажи мне об этом!
Убежать от Джейксона на том расстоянии, что оставалось до клети, или же спрятаться от него не было ни малейшей возможности. Лампа Блэара служила Биллу прекрасным ориентиром, однако погасить ее и остаться в полной темноте, фактически слепым, он тоже не мог, Блэар представил себе взаимное расположение «главной дороги», где он стоял, «обратной дороги» и коротких боковых переходных туннелей, соединявших между собой две главные штольни. Вход в ближайший боковой туннель был закрыт парусом, чтобы воздух дул по прямой. Блэар нырнул под экран и проскользнул через туннель на «обратную дорогу».
Спустя всего несколько мгновений его настиг голос Билла:
— Неплохой финт; но тебе не кажется, что шахту я знаю лучше, чем ты?
По «обратной дороге» шел путь для возвращавшихся порожняком вагонеток и дул в сторону вентиляционной печи отработанный воздух. Направляемый брезентовыми экранами, отдающий техническим маслом ветер подталкивал Блэара в спину. Продвигаясь вперед, Блэар ставил паруса поперек штольни, чтобы Биллу не был виден свет его лампы. Разворачивая очередную раму, он налетел головой на низкий поперечный брус с такой силой, что некоторое время не мог сообразить, в какую сторону идти дальше. Ощутив за ухом что-то мокрое, он понял, что разошелся один из швов на голове.
— Единственное, что от тебя требовалось, — это оставить нас в покое, — снова окликнул Билл.
Блэар поспешно, как только мог, продвигался вперед, слыша, как позади Джейксон крушил поставленные им поперек дороги экраны. Нырнув в следующий боковой туннель, Блэар снова оказался на «главной дороге». Через другие боковые туннели ему было слышно, что Билл бежит по параллельной «обратной дороге». Единственным преимуществом Блэара было то, что ботинки не производили такого шума, как клоги; впрочем, преимущество это практически ничего не давало. Еще немного, и Джейксон снова окажется на «главной дороге».
На рельсах стояла одинокая вагонетка. Блэар уперся в нее и подтолкнул под уклон, в сторону забоя. Оглянувшись через плечо, он увидел, что выше него по «главной дороге» появился свет; это была лампа Билла.
Блэар поставил свою лампу в вагонетку, отпустил ее, а сам, пригнувшись, нырнул в сторону. Угол наклона был слабым, вагонетка не набирала скорость, но, с другой стороны, и не останавливалась. Отсветы лампы Блэара заплясали по кровле штольни. Вслед за вагонеткой, преследуя ее, по рельсу под уклон энергичными грациозными махами конькобежца прокатил Билл.
Спотыкаясь в темноте, Блэар через боковой туннель перебрался на «обратную дорогу» и зажег «бычий глаз», что лежал у него в рюкзаке. Спичка ярко вспыхнула, узкий луч фонаря, подпитываемого примешанным к воздуху метаном, ударил далеко.
Пройдя с сотню футов, Блэар решился вернуться на «главную дорогу». Ноги у него были тяжелые, будто налитые свинцом, легкие шипели, как продырявленные меха. Но усиливавшаяся вонь стойл казалась ему сладкой, а уже видневшаяся впереди тусклая лампа, что стояла на бадье с песком, — свечой спасительного убежища. Клеть, словно поджидая его, стояла внизу.
Он услышал, что по «главной дороге» возвращался, вне себя от злости, Билл. Каким образом тому удалось так быстро нагнать вагонетку и вернуться, Блэар не мог понять, тем не менее Биллу это удалось. Блэар вошел в клеть и рванул за сигнальную веревку.
Клеть дернулась и пошла вверх, и в этот момент из штольни выскочил и полетел мимо стойл мчавшийся что было духу Билл. По глазам Джейксона Блэар видел, что тот нацеливается вспрыгнуть в уже начавшую подниматься клеть, однако в последнее мгновение понял, что не сумеет, и вместо этого перемахнул по инерции всю ширину шахтного ствола.
Блэар обессиленно опустился на пол уже набравшей скорость клети, держа на коленях рюкзак и лампу. Луч его фонаря выхватывал с открытой стороны клети смазанное мелькание сырого неровного камня; и хотя Блэар знал, что поднимается на шахтный двор, где, кроме угля и отвалов породы, ничего нет, ему казалось, что он уже чувствует запахи травы и деревьев.
Клеть начала замедлять движение, и Блэар с трудом встал на ноги. Торможению, казалось, не будет конца. Наконец клеть дернулась и остановилась, взгляду Блэара открылась блестящая, как поверхность озера, россыпь огней, в лицо ему подул настоящий свежий ветер. Во дворе, похожие на сфинксов, сгрудились замершие паровозы. Серп луны висел над вершиной копра, словно флаг.
Блэар шагнул на платформу, и в этот момент выскользнувший из-за опоры копра Смоллбоун ударил его лопатой.
Блэар, распростершись, лежал на спине, к горлу его плотно прижималось острие лопаты, другой конец которой был в руках у Смоллбоуна.
— Никогда не охотился с хорем? — спросил Смоллбоун. — Овчинка выделки не стоит. Они хуже уголовников. Хорь преследует кролика до самой дальней части норы, а там сжирает его. Его же не за этим туда посылают, верно? Если поводок обрывается, надо начинать быстро раскапывать нору лопатой, иначе самому на ужин ничего не достанется. Так вот, ты сегодня мой кролик, а Билл сейчас поднимется.
Канат над головой быстро наматывался на барабан. Блэару не было видно, много ли еще осталось, потому что при каждом его шевелении Смоллбоун сильнее прижимал острие лопаты к его горлу. У ног Смоллбоуна валялись раскрытый рюкзак Блэара и все его содержимое.
— Еще в самый первый раз, когда ты полез в нору вместе с Джорджем Бэтти, я сказал Биллу: этот тип вернется. Билл мне не поверил. Он не умен, Билл; но хорош собой, просто явление природы. И его Роза тоже. Я более предусмотрительный человек, как и ты, но приходится принимать людей такими, каковы они есть.
Блэар застонал, поддержав таким образом разговор.
— Роза пересказала нам, что она говорила тебе, — продолжал Смоллбоун. — Подозрительным людям таких вещей лучше не знать. Повезло нам, что мы сюда вовремя заявились, верно? И мне повезло, когда вся шахта взлетела к черту: я тогда отошел от забоя передохнуть. Знаешь, люди всегда меня просто поражали, удивительные они существа. На меня Роза не очень действует, а вот Билла она может убедить в чем угодно. Они как Самсон и Далила. Я бы ни за что не позволил Мэйпоулу занять место Билла, но Розе очень нравилось проводить деньки в богатом доме, предоставленной самой себе, и когда Мэйпоул разнюхал, что именно происходит, Роза испугалась, что он выдаст ее и мисс Хэнни. Мы ничего плохого не делали. Ни один из нас. Единственное, что мы сделали, это помогли проповеднику ощутить вкус настоящего мира.
— Он не был к этому готов, — прошипел из-под лопаты Блэар.
— Тут ты прав. Единственное, о чем я его просил, это посидеть тихо и спокойно, пока я вздремну. По-моему, это не очень обременительно. А теперь ты понимаешь, в каком положении мы оказались. Билл, Роза и я — все мы не сделали ничего плохого, но семьдесят шесть трупов повесят на нас. Даже миссис Смоллбоун не станет за меня молиться, а она, можешь мне поверить, готова молиться за кого угодно. Видит Бог, мы пытались предостеречь тебя, чтобы ты не лез в это дело.
— Как Силкока?
— Там схалтурили. Он прицепился к Харви после пожара, прямо впился в него, а кто знает, что мог порассказать ему Харви в том состоянии, в каком он находился. Как выяснилось уже потом, ничего не рассказал. И Силкок не утонул. Так что никому никакого вреда.
— А Твисс?
— Мы пригласили его прогуляться. В его состоянии, при том горе, я думаю, для него это было благом.
— Билл пытался меня убить.
— Билл скор на расправу, но ты его сам спровоцировал: люди могли подумать, что между тобой и Розой что-то есть.
— А пружинное ружье?
— Негуманное оружие. У мня душа не лежала его ставить, но надо же было как-то тебя предупредить, если ничего иного ты не понимаешь. Ты мог уехать из Уигана в любой момент, но ты этого не сделал, а теперь уже поздно.
Канат начал притормаживать бег. Блэар понимал, что, если он попытается крикнуть машинисту лебедки, Смоллбоун перерубит ему горло и, если даже Смоллбоун этого не сделает, машинист за грохотом поршней и клапанов, скорее всего, ничего не услышит. Так что же его ждет? Поход на железную дорогу, где он сможет, как Харви Твисс, преклонить свою уставшую голову на рельсы?
Клеть поднялась и остановилась вровень с платформой, пара клогов вышла из нее и встала перед Блэаром, загородив ему обзор. Это были знакомые клоги с обитыми медью мысками, сверкавшими, как золотые наконечники копий. Едва они уставились на Блэара, Смоллбоун дернул за сигнальную веревку, и клеть отправилась вниз.
— Здорово ты от меня удрал, — проговорил Билл.
— Гожусь в христианские атлеты? — вспомнил Блэар свой первый разговор с Джейксоном в «Юном принце».
— Почти.
«Наверное, машинист недоумевает, почему клеть гоняют вверх и вниз, — подумал Блэар, — но для него это тем большее основание не отлучаться со своего рабочего места».
— Ты был с Твиссом, когда произошел взрыв, — сказал Блэар Джейксону.
Билл глянул на Смоллбоуна, внимательно следившего, как ствол шахты в очередной раз поглотил клеть, и ответил:
— Неважно.
Ни на какие железнодорожные пути или канал они его тащить не собираются, понял вдруг Блэар. Как только клеть дойдет до самого низа, они просто сбросят его вслед, и он станет еще одной жертвой неосторожных прогулок по ночному Уигану. Он представил, как будет лететь вниз по шахтному стволу. Блэар вспомнил Вордсворта: «Я выпустил в воздух стрелу, она упала на землю, не знаю где». Ну, он-то будет знать где.
— Что же, по-вашему, произошло? — спросил Блэар.
— Из-за чего взрыв? Мое мнение? — переспросил Смоллбоун. Всей тяжестью тела он давил на лопату, глаза же его были устремлены на бегущий вниз канат. — Смех один. Господь дает, Господь и берет, а по ходу дела еще и перебегает с одной стороны на другую.
Блэар посмотрел на перекрученный кусок меди, бывший когда-то шахтерской лампой:
— А Мэйпоул знал?
— Возможно: мозги у него в принципе варили. Дело вот в чем: шахтер, который забывает, что работает в собственной могиле, — дурак. Мэйпоул именно таким дураком и был. Меня удивляет, что и ты такой же.
Он кивнул Биллу, и тот уже отвел ногу, чтобы ударом клога сбросить Блэара вниз, но тут его внимание привлекла какая-то фигура, быстро и без лампы пересекавшая шахтный двор.
Смоллбоун прищурился, чтобы разглядеть идущего:
— Кто это? Ведж? Бэтти?
— Я говорила с Розой, — послышался в ответ голос Шарлотты.
— Кончай с ним, — проговорил Смоллбоун Биллу, и тот ударом ноги перебросил Блэара через кромку ствола.
Шарлотта была в рубашке и брюках и держала лопату с длинной ручкой, такую, какими пользуются на сортировке угля. Она ударила этой лопатой Смоллбоуна, и металлический совок издал звук наподобие китайского гонга.
Блэар успел ухватиться за один из стальных направляющих тросов и пытался выбраться обратно. От второго удара Шарлотты Смоллбоун свалился. Вне себя, она орудовала тяжелой лопатой как двуручным мечом. Блэар уже дотянулся до платформы, но тут его поджидал Билл. Шарлотта вогнала лопату Биллу в спину и, когда это не произвело на него никакого впечатления, с размаху треснула его по голове, чтобы отвлечь на себя его внимание. Он обернулся и наотмашь ударил ее. Блэар, выкарабкиваясь на доски платформы, видел, как Шарлотта упала. Он схватил оставшуюся беспризорной лопату и, когда Билл оказался к нему спиной, со всей силы рубанул его сзади под колено, как рубят дерево. Билл повалился набок. Блэар бросил ему лопату. Билл ухватился за нее обеими руками, и в этот момент Блэар шагнул вперед и изо всех сил ударил его кулаком в то место, где сходились брови. Билл отступил назад, но там ничего не было, только воздух, и он ловил равновесие, стоя на одной ноге на самой кромке ствола. Шарф захлестнул его под сильной тягой устремляющегося вниз воздуха. Билл уронил лопату, падая, она стукнула его по ноге, подвинув Джейксона еще на миллиметр ближе к стволу. Лопата полетела вслед за клетью, со звоном ударяясь о каменные стенки ствола.
— Билл, мальчик, я тебя держу! — Смоллбоун крепко ухватил Джейксона за руку.
Дернувшись к нему, Билл еще больше нарушил равновесие. Несмотря на попытки Смоллбоуна удержать его, угол наклона продолжал увеличиваться, и клог Билла сдвинулся с места. Металлическая набойка, на которой он скользил по рельсам, теперь легко ехала по обшарпанному дереву края платформы.
— Чертов Мэйпоул, — проговорил Билл и добавил: — Конец.
Глаза его закатились, он качнулся назад, взмахнул свободной рукой и соскользнул вниз.
— О Господи! — воскликнул Смоллбоун.
Стараясь зацепиться за что-нибудь ногами, он полз боком, как краб, по доскам платформы, пытаясь высвободить руку из вцепившейся в нее руки Билла, но в конце концов и сам перевалился через кромку шахтного ствола и исчез.
Глава двадцать восьмая
Ветер бежал впереди Блэара, вспенивая маргаритки. Ему и раньше приходилось ходить по следу, так что делать это теперь не представляло труда, тем более что след обозначали то оторвавшаяся с юбки атласная лента то периодически вспыхивавший впереди кашель ружейных выстрелов.
Луга шли вверх по склонам; на них, отделенные друг от друга стенками из черного камня, паслись стада овец. Поверх казавшихся Блэару новыми ребер на нем висел твидовый пиджак от Хэрриса, и вдыхал он — без боли — воздух, казалось гудевший жизнью, как если бы переливчатое сверкание висящих в нем насекомых являло собой электрическое поле, заряжавшее напряжением все, что в него попадало. Время от времени Блэар останавливался, чтобы скинуть с плеча рюкзак, достать новую подзорную трубу и навести ее на парящего под полуразрушенной каменной пирамидой ястреба или на пощипывающего вереск ягненка.
Наконец в поле зрения его трубы попал холм под белыми и неподвижными, словно колонны, облаками, где ветер трепал траву вокруг расположившихся на ней участников пикника. Как и в прошлый раз, траву покрывал принадлежащий семейству Хэнни восточный ковер. Леди и Лидия Роуленд опять были разодеты так, что походили на живую выставку цветов. Ансамбль матери обыгрывал в бархате розовато-лиловые тона американской астры, а крепдешиновое платье дочери — бледно-лиловые оттенки сирени. Золотистые волосы Лидии скрывала шляпа от солнца. Приглушенные цвета отражали то двусмысленное положение, в котором пребывало теперь это семейство. Мужчины — Хэнни, Роуленд, Леверетт — были в черном. Сонные мухи лениво ползали по остаткам утки в горшочках, пикантного пирога, бисквитов и по недопитым чашкам кларета. В воздухе висел мускусный запах пороха.
При виде Блэара на лице леди Роуленд появилось раздраженное выражение, а похожая на позолоченную статую Лидия завертела головой в поисках подсказки, как ей следует себя держать.
— Только этого типа нам не хватало, — проговорил Роуленд.
Сидевший на ковре Хэнни выпрямился и прикрыл рукой глаза. Блэар обратил внимание, что внешность его носила следы некоторой подзапущенности: подбородок епископа покрывала короткая серебристо-белая щетина.
— Очень хорошо. Вот кто нас подбодрит. Мы все безутешны, а вы, Блэар, похоже, полностью пришли в себя. Выздоровели, побрились, весь розовенький.
— Больше того, получил расчет, — добавил Блэар. — Успел экипироваться, чувствую себя уже на полпути в Африку, и все это благодаря вам. Мне жаль, что так получилось с вашей дочерью.
— Это было полной неожиданностью.
— И огромным разочарованием, — добавила леди Роуленд. В голосе ее, однако, не чувствовалось признаков разочарования. А в уголках рта притаилось нечто, похожее скорее на удовлетворение.
Лидия блистала, как предназначенный для украшения торжественного стола букет, который вдруг вынесли на улицу.
— Когда вы уезжаете? — спросила она.
— Завтра. Ваш дядя любезно нанял меня завершить начатое мной исследование шахт Золотого Берега, хотя я подумывал остаться еще на некоторое время здесь, чтобы отыскать следы моей матери и ее семьи. Она была родом отсюда. Возможно, другого шанса сделать это у меня уже не будет.
— Я вообще удивлен, что вы пробыли здесь так долго, — произнес Хэнни.
— Страна хороша, и место чудесное.
— От старого убежденного «африканца» это комплимент, — заметил Роуленд. — Считайте, что вы из могилы выкарабкались. Я слышал, вы целую неделю прожили в нашем старом доме, прежде чем вернуться в «Минорку». Воистину, заполонили собой все вокруг. Так сказать, наш чернокожий родственник.
— Что, мышьяк еще не кончился?
— Аптекарь — хороший человек. Да вы его и сами знаете.
— Да, это то общее, что нас объединяет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50