— Адмирал был мрачнее тучи. — Сегодня лопнул трос.— Я видел, — кивнул Симицу. — Мы потеряли матроса.— Глупая смерть. Он слишком рано покинул мостик. Я же издал приказ: обслуживающий персонал остается на своих местах до полной остановки самолета. — Он постучал пальцами по крышке стола. — Оборудование стареет… теряет упругость.— Как же освобождать гаки?— Подавайте самолеты назад — гаки автоматически освобождаются.— Это опасно, адмирал. Мой, например, не освободился.— Я видел, — отозвался Фудзита. Он подался вперед. — Пусть матросы выходят, только если гак не освобождается.— Мы потеряем драгоценные секунды.— В экстренных случаях приказ утрачивает силу.— Разумеется, адмирал. — И уже тише Симицу добавил: — Каждый, кто погибает, служа микадо, даже если это смерть от несчастного случая, попадает в храм Ясукуни.Адмирал был мрачен. Он произнес:— Летчик первого класса Сусумо Хино попал в храм Ясукуни благодаря несчастному случаю. — Возникла пауза. Адмирал продолжил: — Сейчас мы могли бы использовать его с гораздо большей пользой, чем боги. Храм Ясукуни может подождать до седьмого декабря. И, кто знает, может, мы отправимся в него все вместе.— Наши самолеты стары, мы стары, и горючее оставляет желать лучшего.— Такие слова не к лицу вам, подполковник Симицу, — отозвался адмирал.Упрек ужалил Симицу, и он выпрямился на стуле.— Я не паникер, — сказал он. — Просто таковы факты.— Факты?— Да, адмирал. Я никогда не видел, чтобы летчики погибали так, как это случилось с Хино. У него заглох двигатель совершенно не вовремя. Он порвал один трос, проскочил все остальные, вылетел за барьер. Не знаю, возможно, его подвело зрение…— Мы потеряли трех зенитчиков.— Я этого не знал, адмирал.Старый моряк погладил подбородок, затем сказал твердо, уверенно, не сомневаясь в своей правоте.— Если мы и утратили кое-что из наших навыков, это из-за недостатка практики, а не по старости. Верно, наше оборудование выходит из строя, ибо уже отслужило свой срок, но наши люди не дряхлеют. Они сохраняют молодость и бодрость, ибо готовы сражаться за императора. Этот дух бессмертен, как и месть сорока семи самураев. Посмотрите на ваших товарищей по оружию. Большинство из них старше шестидесяти. Разве они выглядят дряхлыми стариками? Ничего подобного! Верность духу бусидо помогла им сохранить молодой задор.Симицу молча кивнул головой, но поджатые губы свидетельствовали о том, что он остается при своих убеждениях. Адмирал же продолжал: — Не сомневаюсь, что седьмого декабря мы столкнемся с противником, оснащенным невиданным нами оружием. Разве мы можем внушать себе, что мы стары, немощны, плохо видим?— Вы прекрасно понимаете, адмирал, что не в этом дело. Мы бы атаковали их, даже если бы в нашем распоряжении имелись лишь кони и сабли.Старик-адмирал вздохнул и улыбнулся.— Вот это слова самурая. — Затем уже мрачно добавил: — Вы знаете, что через каких-нибудь тридцать шесть часов вы поведете наши самолеты на Перл-Харбор. — Симицу энергично кивнул. — Вы, разумеется, знаете, что такое план «Z»?— Адмирал, я помогал Камето Куросиме составлять этот план.— Я начинаю забывать важные вещи, — адмирал явно не обратил внимания на свое собственное признание неумолимости времени. — Мы слегка изменим план. — Он пересел на краешек кресла. — Вместо двух ударов мы нанесем один — отправим все самолеты, способные оторваться от взлетной палубы единой группой.— Отличная мысль, адмирал, — отозвался Симицу. — Похоже, у них хорошие радары и самолеты не уступают тому русскому разведчику. Надо полагать, они отреагируют достаточно оперативно…— В сорок первом Футида застал их врасплох, — усмехнулся адмирал и затем добавил совершенно без тени иронии: — Большинство их сообщений по радио — это ложь.— Вне всякого сомнения, адмирал.— Но американцы слишком болтливы.— Особенно их газетчики и журналисты, — рассмеялся Симицу. — Помните, Адмиралтейство выписывало их журналы по авиации?— Конечно, Масао. Они давали нам отличную информацию о новейших военных самолетах.— Да, и эта самая информация позволила нам легче расправляться с ними в Китае, адмирал.— Да, они могут быть полезными. Собственно, они и сейчас оказали нам услугу…— Вы имеете в виду их новые виды оружия?— И в первую очередь «Сайдвиндер».— Вы полагаете, у них действительно есть такая ракета?Старик кивнул.— Я уже говорил, что большинство их сообщений по радио — ложь, но я верю, что «Сайдвиндер» у них имеется и что они способны применить его против нас с самолетов, которые быстрее наших «Зеро», хотя и не так маневренны.— Это ракеты с особой системой наведения, адмирал. Их притягивает тепло, выделяемое моторами самолетов.— Точнее, выделяемое другими моторами, Масао. Я уверен, что наши «Сакаэ» выделяют меньше тепла, чем турбореактивные двигатели. И уж, конечно, осветительные ракеты куда горячее!— Ракеты? Отличная идея, адмирал. Горящий магний выделяет тепла больше, чем мотор нашего самолета. — На лице Симицу показалась ухмылка. — Если верить их радио, они видят нас на своих экранах.— Да. В общем, как только они появятся, пусть ваши летчики запустят осветительные ракеты.— Адмирал, — сказал Симицу, прищурясь. — В Китае их «Кертисы» пытались компенсировать отставание в скорости лобовыми атаками.— Да, Масао. Если их машины и впрямь такие быстрые, как они утверждают, мы должны взять на вооружение эту тактику. — Симицу кивнул. — Мы обсудим план «Z» и все что мы знаем или подозреваем о противнике, завтра с командирами отрядов в пятнадцать ноль-ноль.Симицу кивнул, и в глазах его загорелись огоньки.— Да, адмирал, а как же наши полосы, номера?— Все завтра, Масао. На всех самолетах появятся полосы, хризантемы и номера. — Упершись руками в крышку стола, старик подался вперед: — Масао, вы помните сигнал, который вы должны будете дать, если удастся внезапная атака и противник будет застигнут врасплох?На худом лице Симицу снова появилась усмешка.— Адмирал, как я могу такое забыть? «Тора, тора, тора!»Старик удовлетворенно вздохнул и снова откинулся на спинку стула.Симицу смотрел куда-то в пространство. Он думал о завтрашнем дне.Он думал о Перл-Харборе. 9. 5 декабря 1983 года — Открытым текстом, — говорила Памела Уорд, сидевшая напротив стола коммандера Белла. — Русское радио прямо-таки сошло с ума.— Из-за этого судна? — спросил Брент Росс, сидевший там же.— Погиб китобоец, — уточнил Белл.— Где? — спросил Брент.Памела встала, подошла к карте, заглянула в свой блокнот, показала пальцем:— Вот здесь. Сто шестьдесят четыре градуса тридцать минут западной долготы, сорок четыре градуса десять минут северной широты. — Она вернулась на свое место.— Черт! Как раз посредине между Алеутами и Гавайями, — сказал Брент. — Он вспомнил слова Денниса Бэнкса. — Есть определенная закономерность.— Закономерность? — хмыкнул Белл. — Ваша подлодка, значит, напала на маленькое китобойное судно?— Но кто-то же его уничтожил, — стоял на своем Брент. — Кто-то уничтожил «Спарту», вертолет, русский самолет…Белл перевел взгляд на Памелу и спросил:— Что передал китобоец?— Ничего, коммандер. Все радиопереговоры велись между плавучей фабрикой «Геленджик» и Владивостоком. На китобойце произошел взрыв. Такой большой, что разнесло не только корабль, но и добытого ими кита.— Уцелевшие есть?— Уцелевших нет, коммандер.— Вот видите, Брент, — сказал Белл, оборачиваясь к энсину Россу. — Это несчастный случай. Не более того.Бренту показалось, что он хватил соляной кислоты. Белл защищал интересы кэптена Эвери, заботился о своей карьере. Брент понимал, что коммандер ни за что не отдаст предпочтение гипотезе энсина, если кэптен придерживается иной точки зрения. Он также понимал, что нужно обладать известной смелостью, чтобы увидеть в этих четырех инцидентах происки японских фанатиков. Он и сам не был в этом уверен на все сто. Белл был прав насчет торпед. У китобойца слишком неглубокая осадка, чтобы можно было нанести по нему торпедный удар. Да и самолеты тут явно были ни при чем. Гидросамолет вряд ли мог успешно взлететь в штормящих водах этого региона. Оставались пушки подлодки. Но на это требовалось время: нужно было всплывать на поверхность, готовить орудия к бою. Китобоец успел бы за это время сообщить об опасности. Нет, он погиб быстро, неожиданно и скорее всего в результате несчастного случая. Хотя это вовсе не обязательно. Брент посмотрел на карту, встал и медленно подошел к ней. Памела и Белл с интересом следили за его движениями. Брент взял циркуль. Провел дугу к югу от Алеутских островов.— Шестьсот миль, — сказал он, обращаясь как бы к самому себе. — Вполне вероятно.Белл хмыкнул.— Брент, не может быть, чтобы «Зеро» атаковали с базы на Алеутах. С какой стати им было нестись на юг, чтобы потопить маленький китобоец! Какие задачи они преследовали? Это что, упражнение в поражении целей?Брент прекрасно понимал, что коммандер говорит разумные вещи, а вот он — нет. Он пожал плечами, снова сел на место. Но мысль о том, что тут есть закономерность, не давала ему покоя. Закономерность, но какая? Где ее искать?— Есть какие-нибудь новости насчет шифровки русского самолета? — обратился Белл к Памеле, но та покачала головой:— К сожалению, нет, коммандер.Белл мрачно кивнул, обернулся к Россу.— Я звонил в госпиталь. Тайрон Джонс по-прежнему находится в коме.— Он что-нибудь еще сказал?— Нет, Брент, только то, что уже слышали: об острове и цветах. — Брент кивнул, а Белл продолжал: — Звонила медсестра Смазерс, Дженис Смазерс. Она просила вас снова заехать. — На губах Белла появилась едва заметная улыбка. — Она сказала, что в противном случае вы можете кое-что упустить.Брент почувствовал на себе взгляд Памелы.— Спасибо, коммандер, но я просил ее держать меня в курсе, если Тайрону Джонсу станет лучше, если он что-то скажет. Но он молчит. А потому мне нет резона туда ехать. Зачем мне дежурить у его постели? — Брент с облегчением почувствовал, что глаза Памелы оставили его в покое, она перевела взгляд на Белла, который невозмутимо отозвался:— Хорошо, энсин. Можете возвращаться к вашим делам. И вы, лейтенант, тоже свободны.— Есть, сэр, — в унисон ответили Памела и Брент, быстро встали с мест и вышли. У Брента возникло неприятное ощущение, что его шефу известно о той близости, что возникла между ним и Памелой. Удивительно, не такие секреты выдаются непроизвольно, подсознательно, но… Он сам ловил сигналы, исходившие от других парочек, а теперь вот, видать, в таком положении оказались и они с Памелой.Они остановились у автомата с водой. Подавая Памеле стаканчик, Брент сказал:— Моя подлодка выглядит бледновато.Памела сделала глоток, затем задумчиво сказала:— Брент, ты, пожалуй, прав… Интуиция, конечно, не имеет к точным наукам никакого отношения, но в этих местах произошло слишком много случайностей. У меня тоже такое чувство, будто на волю вырвалась жуткая смертоносная сила.Брент посмотрел на Памелу. Она же уставилась в стену, словно пытаясь увидеть, что находится за ней.— Но что это тогда, черт возьми?! — воскликнул он и, смяв стаканчик, бросил его в ведро. — Я нес ахинею, и ты это прекрасно знаешь.— Ничего подобного, — Памела перевела взгляд на Брента. — Сегодня нас примет дядя Марк. — Брент кивнул. — Выложи ему все, что ты думаешь. Он тебя выслушает. Я тебе говорила, что он знает про этих фанатиков больше, чем кто бы то ни был.— Да, да, я слышал о нем столько всего! — отозвался Брент, и в голосе его послышалась надежда. — Он просто гений. Когда же он нас примет?— В девятнадцать ноль-ноль.— Заеду за тобой в восемнадцать тридцать.— Отлично, — сказала Памела и одарила его одной из своих самых ослепительных улыбок.Он вздохнул, но не дотронулся до нее, хотя ему очень этого хотелось.Несмотря на то, что Брент встречал контр-адмирала Марка Аллена на нескольких совещаниях у Тринадцатого и знал, что адмирал служил вместе с его отцом в Японии после второй мировой войны, он никогда не беседовал с ним. Этот шестидесятичетырехлетний человек был живой легендой. В свое время он был стипендиатом Родса Стипендия для студентов из Америки, Германии и стран Британского содружества, позволяющая им обучаться в Оксфордском университете.

, знал семь языков, в том числе и японский, который выучил в японских школах в двадцатые-тридцатые годы, когда его отец там служил военно-морским атташе. В военно-морских силах США не было более тонкого знатока японской истории и культуры. В годы второй мировой войны он служил в военно-морской разведке, а потом стал одним из основных сотрудников группы Сэмюэла Моррисона, собиравшей материал для монументального пятнадцатитомного труда «Операции ВМС США во второй мировой войне». Адмирал был женат на японке, Кейко Моримото, которую Брент однажды мельком видел на каком-то приеме: это была обворожительная женщина с черными волосами, смуглой янтарной кожей и быстрой белоснежной улыбкой.Теперь же Брент ехал на своей спортивной машине в гору, взбираясь на Квин-Энн-Хилл по Хоу-стрит. Рядом с ним сидела Памела, но все его мысли были сосредоточены на событиях минувших дней. Он думал о подлодках, истребителях «Зеро» и прочих подобных вещах. Брент пытался понять, не сочтет ли адмирал чушью то, что он выложит ему по поводу случившегося.— Ни в коем случае, Брент, — отозвалась она, касаясь рукой его плеча. — Он образован, умен и знает толк в Японии. Возможно, он заметит что-то такое, о чем мы и не подумали. Кто знает, вдруг это что-то самоочевидное. — И затем, быстро перебив себя, сказала: — А вот теперь налево.Когда Брент крутанул руль и включил вторую скорость, мощный мотор взвыл, взвизгнули шины, и спортивная машина, изменив направление на девяносто градусов, помчалась дальше.— Полегче, мистер Росс. Я не хотела бы сейчас искупаться в озере Юнион, — усмехнулась Памела и показала рукой туда, где, словно серо-голубое зеркало, поблескивала водная гладь, протянувшаяся от дороги до центральной части Сиэтла.— Виноват, — сказал Брент. — Пора начать думать о Сиэтле, а не об Алеутских островах.Затем Памела показала на ухоженный белый особнячок в колониальном стиле:— Вот мы и приехали.Брент кивнул, и «Дацун» остановился у обочины.
Высокий, прямой, с копной седых волос контр-адмирал Марк Аллен очень походил на университетского профессора. Его серо-зеленые глаза сочетали в себе приветливость радушного хозяина и любопытство естествоиспытателя, увидевшего интересную проблему. Он обнял Памелу, потом пожал руку Бренту.— Рад вас видеть, — сказал он гостям, потом, повернувшись, крикнул: — Кейко, гости прибыли.Когда на пороге появилась очаровательная фарфоровая куколка, Брент понял, что память его не подвела. Ее тонкое лицо показалось ему сейчас еще более очаровательным.Женщины обнялись.— Рада видеть тебя, — сказала Кейко Памеле, затем протянула бархатную мягкую руку Бренту.Марк Аллен пригласил всех в гостиную со словами:— Есть японская пословица. Человек, который не выпил чая, находится в разладе со вселенной.— Я готова ликвидировать этот разлад, — рассмеялась Памела. — Гармония нам не помешала бы.Гостиная показалась Бренту просто восхитительной. Просторная, тридцать футов в длину и двадцать в ширину, она выходила на озеро, и от пола до потолка в половину стены шло окно, позволяя любоваться прекрасным видом, уютно расположившись на пухлом диване, перед которым стояли мраморный столик и два кресла. В одном конце гостиной имелся огромный камин из темного кирпича. В другом стоял столик и еще два кресла.Брент и Памела расположились на диване, а Марк Аллен сел в кресло напротив. Кейко разливала чай в маленькие белые чашечки и подавала их гостям. Затем она налила чай мужу, себе и села.Марк Аллен прокашлялся и начал:— Итак, вы сын Пороха Росса? — спросил он, и в голосе его появилась теплота. — Мы познакомились с вашим отцом давно — вместе служили в Японии сразу после войны. — Он прищурился и спросил: — А мы до этого с вами не встречались, Брент?— Встречались — на совещаниях и на одном приеме.— Я помню, — вдруг сказала Кейко. — Это было в офицерском клубе.Брент кивнул. Ему было приятно, что его запомнила такая очаровательная женщина. Адмирал между тем продолжал:— Я слышал, в Сан-Франциско будет заупокойная служба по морякам «Спарты». Я намереваюсь там быть.— Это большая честь, адмирал…— Племянница говорила, вы хотели кое-что обсудить, в том числе и по поводу «Спарты».— Речь идет не об одной только «Спарте», адмирал, — сказал Брент, откашлявшись.— Вы имеете в виду вертолет Береговой охраны и русский самолет?— Да, адмирал. Но теперь к этому надо добавить еще и русский китобоец.— Для меня это новость!— Мы узнали об этом только сегодня днем, дядя Марк, — пояснила Памела.— Где это случилось? — спросил адмирал, явно заинтригованный таким поворотом событий.— В северной части Тихого. Между Алеутскими и Гавайскими островами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36