Я почти не расслышала того, что он сказал, из-за шума воды, но уверена: он каялся. У него на глазах были слезы. Знаю, ты скажешь, что это всего лишь брызги воды, но все не так. Там, возле Ниагары, было подходящее место для покаяния, так что оно ничуть не казалось неуместным. Больше мы об этом не говорили. Как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь, с нами!
Должна признаться, что я пошла-таки на почту. Это была моя первая вылазка в качестве хищницы, мне хотелось посмотреть, на что это похоже. В конце концов, даже Жерар Депардье кому-нибудь отправляет письма, уговаривала я себя, толкая входную дверь.Но если он это и делал, то, во всяком случае, не на чизвикском почтамте. Я пристроилась в длинную очередь за сердитым мужчиной в теплой куртке с капюшоном, видимо, давно не стиранной: от нее слегка попахивало. У мужчины было красное лицо, и говорил он слишком громко.– Почта. Ха! Почтовое, видите ли, отделение. Да если бы они были бизнесменами, вмиг обанкротились бы! Десять окошек, а работают только три… – Он энергично жестикулировал, обращаясь к слушателям, которые вдруг дружно заинтересовались узором на коврике и шаркали ногами, как связанные одной цепью галерные рабы. Я не успела вовремя отвести взгляд, и наши глаза встретились. Мужчина подошел ближе и произнес фразу, которая безошибочно указывала – это не Депардье: – Я безработный. Безработный, понимаете? Почему они не дают мне работы, а?– Ну… – промямлила я, понятия не имея, разумеется, какого ответа он ждет, а просто чтобы не обескураживать собеседника молчанием.– Мне пятьдесят один год, – он приблизился еще на шаг, – пятьдесят один…Желая хоть как-то выразить солидарность, я кротко сообщила:– Я тоже без работы.– Вот, вот! – Он многозначительно посмотрел на служащих, наблюдавших за выступлением из окошек с самодовольным любопытством. – Вот вам еще одна. Нас двое, не имеющих работы и желающих… – Он тронул меня за плечо. – Вы ведь желаете, не так ли?– Да, конечно, – подыграла я ему, чувствуя себя совершенной мерзавкой.– Ну, так вот, – снова воззвал мужчина. – Дайте нам шесть марок для почтового отправления первого класса и два рабочих места… – И он горько расхохотался.– Прошу меня извинить. – С этими словами я высвободила свое плечо, стараясь сделать это как можно деликатнее. – Я кое-что забыла. – И выскользнула за дверь.На улице, прислонившись спиной к стене, сделала несколько глубоких вдохов и с иронией подумала: уж этот-то наверняка мог бы стать любовником, у него масса свободного времени. Боже мой! Что я делаю? Прочесываю почтовое отделение? Почему бы мне тогда просто не войти и надменно не поманить пальцем какого-нибудь новобранца из этой скорбной очереди?– Маргарет? – услышала я. – Не ожидала тебя тут встретить.Это была Верити, и я с трудом удержалась, чтобы не брякнуть: «Только не говори мне, что ты опять вышла на охоту!» Слава Богу, благопристойность и чувство меры взяли верх.– Что за странный способ времяпрепровождения – подпирать стену почтового отделения! – рассмеялась подруга. Выглядела она гораздо лучше. До превращения в тот мощный источник энергии, каковой она представляла собой прежде, было еще далеко, но от недавнего отчаяния не осталось и следа. Она держала в руке письмо, причем держала так, что становилось очевидно: послание важное. Верити помахала им в воздухе, многозначительно глядя на меня и явно ожидая вопроса.– Кому ты написала? – послушно спросила я, кивая на конверт.– Марку, – ответила она и широким жестом, достойным Сары Сиддонс, Сара Сиддонс (1755–1831) – знаменитая английская трагическая актриса.

опустила письмо в почтовый ящик.Мы пошли выпить кофе. Мне определенно требовалось взбодриться, а также убраться подальше от почтамта, пока мой новообретенныи агент по трудоустройству не вышел и не повел меня в «Сейнзбериз» «Сейнзбериз» – название фирменных гастрономов 80 и продовольственных магазинов самообслуживания.

на штурм контрольных касс. Верити тоже необходимо было выпить кофе, потому что, по ее словам, она только что совершила достойный восхищения, решительный, дарующий свободу поступок.– Ну, и что же ты такого сделала?– Вернула Марку ключи от его квартиры. Вот что. В письме говорится, что между нами все кончено. Будь здоров, прощай, чтоб тебе гореть в аду!Я помешала свой кофе.– Ты прямо поэтесса, только не знаешь этого, – рассеянно похвалила я.– Ох уж эти твои дурацкие клише, – притворно простонала Верити. – А между прочим, он ведь просил меня вернуться. – Если пламя мстительного торжества когда-либо озаряло лицо женщины, так именно сейчас. – А я сказала – нет! Причем я не притворялась. Нет! Поганый, вшивый, вонючий ублюдок, предатель. Передай мне сахар…И началось.Вернее, она начала. Характер долгого монолога Верити свидетельствовал о ее незаурядном темпераменте. Как выяснилось, с тех пор как сошлась с Марком, она не работала, почти не спала, отчего под глазами у нее появились мешки, вместимость коих могла соперничать с баулами человека, собравшегося на полтора месяца в Сидней, а также обнаружила, что для наслаждения сексом требуется нечто большее, чем простое техническое мастерство.– Он мгновенно засыпал и начинал храпеть. Мгновенно!Я обратила внимание, что Верити все сыпала сахар в чашку, даже не замечая этого.– Кошмар. Лучше уж остаться одной, чем иметь такого любовника, – поддакнула я, подумав при этом, что техническое мастерство – не так уж мало.– Совершенно верно!– И я порвала с Роджером.Верити поставила чашку на стол.– Не может быть! Почему?– Он скучный, – объяснила я.– Вот как? А мне казалось, вы отлично подходите друг другу…Я понимала, что она не хотела обидеть меня этим замечанием, и тем не менее не отказала себе в удовольствии сообщить о завещании миссис Мортимер, своем годичном отпуске и решении начать новую жизнь; маленькую деталь, касающуюся будущего любовника, разумеется, утаила. Энергичная поддержка подруги снова примирила меня с ней.– Слушай, это же блестящая идея. Замечательно! Именно то, чего ты заслуживаешь. – Я расцветала в лучах ее горячего одобрения. – И знаешь, – Верити наклонилась ко мне через стол так, что ее крупные серьги звякнули о чашку, – я даже не подозревала, что ты на такое способна. – Тут она снова слегка увяла. – Только наслаждайся свободой solo, – посоветовала она, – а то потеряешь год, как потеряла его я. – Чашка в очередной раз со стуком опустилась на стол. – Или еще лучше – мы могли бы, например, вдвоем отправиться на машине куда глаза глядят. Подруги по несчастью – и к черту всех мужчин.Момент, безусловно, был неподходящий, чтобы сообщать ей, что я вознамерилась повернуть реку своей жизни в эротическое русло.Дав страшную клятву над кофейной чашкой, что буду, выражаясь метафорически, поклоняться лишь Диане и покажу нос Венере, я продолжала рассматривать разные возможности. Даже когда антенна отключалась, плавники сами собой выносили меня на поиск добычи. Вообще подобный гипертрофированный интерес к особям мужского пола очень нервировал. Теперь я понимала, как чувствуют себя всякие ползучие гады, когда у них наступает сезон спаривания. Если же и антенна, и плавники действовали одновременно, положение становилось и вовсе угрожающим, потому что в сферу моего внимания и оценки попадали все, вплоть до рассыльных из лавок зеленщиков. Порой я начинала сама себя побаиваться. Но в то же время испытывала щекочущее любопытство. Единственное, что было необходимо, – это отыскать антенну, настроенную на меня, или набор мужских плавников, гребущих навстречу.В качестве транквилизатора я попыталась использовать чтение – не отрывочное десятиминутное чтение перед сном, а глубокое и основательное. Ради этого я решила обследовать секцию романов в библиотеке по той же методе, по какой осваивают ассортимент деликатесов в гастрономе: пробовать неизведанное, не ограничиваясь старым добрым чеддером. И как раз в тот момент, когда этим занималась – то есть водила пальцем по корешкам, время от времени вынимая ту или иную книгу и пробегая глазами аннотацию на обложке, – я уткнулась носом в замшевый пиджак, к которому прилагались модные бежевые твидовые брюки и извиняющаяся улыбка. Но вместо того чтобы, как требуют в подобных случаях правила приличий, ответить мужчине, на которого налетела, такой же вежливой улыбкой, я почувствовала, что моя антенна подает сигнал тревоги. Мужчина. Одинокий? Как это узнать? По обручальному кольцу. Я. посмотрела на его руки. Он был в перчатках. Наши взгляды встретились поверх стопки книг, которую он просматривал. Я вспомнила, что толком не почистила зубы, выходя утром из дому (когда живешь одна и не работаешь, возникает соблазн делать уступки собственной лени), не говоря уж о том, что не смазала свой плавниковый аппарат. Перевела взгляд на книгу, которую незнакомец держал в руках. Видимо, он уловил в моих глазах острый читательский голод.– Вы хотите эту?– А она интересная? – спросила я, отметив его сообразительность.– Вообще-то я еще не читал, – лаконично ответил он и добавил: – Потому-то и снял с полки.Пока я размышляла, что бы еще сказать, он, конечно же, покинул мои территориальные воды, не удосужившись обернуться. Тем краткое знакомство и закончилось. Но пудинг был надрезан, обнажилась соблазнительная фруктовая начинка, и воздух наполнился ароматом. Каждый новый день теперь сулил авантюру. Я поняла, что, внешне приближаясь к сорока, внутренне я снова стала женщиной чуть старше двадцати, какой была в далекие времена до Саскии. Мысленно осадив себя предостережением не воспринимать это буквально и помнить о том, что годы даруют мудрость, коей не следует пренебрегать, я снова бодро нацелилась на охоту за Любовником Тетушки Маргарет.Выйдя из библиотеки, я произвела настройку всей своей улавливающей аппаратуры – антенны, плавников, чувствительных пальцев, – включила ее на полную мощность и, удостоверившись, что выгляжу весьма аппетитно, направилась в ближайший магазин. Как ни странно, несмотря на всю мою робость, внутренний голос тихонько твердил: «Никогда не знаешь заранее, где…» В самом деле, мало ли кто мог удостоить своим посещением этот стоящий на бойком месте мини-маркет, заставленный желтыми ящиками с аптечными резинками и дешевой туалетной бумагой. Даже Харви Кейтелю Харви Кейтель (р. 1939) – известный американский киноактер и продюсер.

может иногда понадобиться лионский фруктовый пирог.Я начала скучать по коллегам-окантовщикам, но когда, взяв выходной от охоты, заявилась в мастерскую, Джоан вела себя как-то очень уж по-хозяйски, демонстрировала крайнюю занятость и даже поставила приготовленную для меня чашку кофе – купленного, между прочим, мной, кофе – на тот край стойки, который предназначался для клиентов. Я поняла намек. Слишком долго я с упорством классной наставницы учила сотрудников быть ответственными, самостоятельными и не бегать ко мне по каждому пустяковому поводу, чтобы винить их за то, что они усвоили мои уроки.– Были какие-нибудь интересные клиенты? – спросила я. Мне достало такта не уточнять: «Например, одинокие мужчины?»Джоан сообщила, что они прекрасно справляются, дела идут как обычно и даже хозяйский сынок не слишком мешает. Он является к одиннадцати, потом уходит на обед, иногда возвращается после, а иногда и нет.– Вы прикрывайте его, когда отец интересуется, – посоветовала я, потому что считала: чем дальше хозяйский сынок от мастерской, тем меньше от него вреда.Покончив с кофе, я с трудом удержалась, чтобы не приложить руку к незаконченной флорентийской позолоченной рамке. Джоан убрала пустую чашку.– Мы вам позвоним, если будет нужно, – сказала она. Я поняла намек. По-настоящему хороший менеджер умеет переложить свои обязанности на другого, у него на столе нет ничего, кроме телефонного аппарата и фотографии детей. Я передала свои функции и могла спокойно отправляться домой.На автоответчике сообщений не оказалось, а вот на коврике под дверью… смотри-ка! Белый конверт отличного качества, адрес написан перьевой ручкой, штемпель почтового отделения в Суррее, внутри – приглашение. Приглашение было от Джулиуса и Линды. Они устраивали вечер в узком кругу «в память о моей покойной матери» и были бы «рады видеть Вас…».Уж не знак ли это свыше? Может, миссис Мортимер даже с того света помогает мне устроить судьбу? Если не считать этого приглашения, светских мероприятий в моей жизни не было. А в их отсутствие практически негде знакомиться с новыми людьми, тем более с потенциальными любовниками. Я постоянно твердила себе, что должна быть осмотрительной, осторожной, благоразумной, не бросаться на первого встречного, но к концу первой недели охоты была готова очертя голову кинуться в пропасть за любым мужчиной в возрасте между двадцатью и шестьюдесятью пятью, не имеющим жены и пуделя.Однажды, в момент слабости, я даже позвонила Колину, слава Богу, того не оказалось дома. Хотя меня это не только обрадовало, но и вызвало укол зависти: ведь он наверняка где-нибудь приятно проводил время с одной из своих не обремененных морщинами красоток.– И откуда только берутся все эти куколки? – спросила я, обращаясь к обоям в прихожей, после того как, пожелав ему bon voyage, Счастливого пути (фр.).

повесила трубку. Откуда?! Глава 11 Его подруга Джудит – также и натурщица, но вместе они не живут. Мы легко находим общий язык. Он выделил мне уголок (совсем не маленький) в своей студии, и я сразу взялась за работу. Он чрезвычайно дисциплинирован (кое-кому – пример для подражания?) и рисует ее едва ли не с одержимостью – во всяком случае, с глубоким чувством. Ты хорошо себя ведешь? Не срывайся там без меня с тормозов, ладно?
Вечеринка! Вот он, подходящий случай. Можно будет продемонстрировать коленки, новую юбку и глубокое декольте. Я мгновенно взбодрилась и в порыве энтузиазма решила немедленно приступить к реставрации внешности, потрепанной временем. Косметическая маска для лица, бальзам для волос, маникюрные ножницы, пилочка, прочие инструменты и весьма яркий лак, с золотыми блестками, – для ногтей. Так, теперь специальное предложение… «Нужна ли мне чистка лица?» – размышляла я, пристально изучая себя в зеркале. Решила, что нет. Ну а если потенциальный любовник, прежде чем принять решение, захочет направить на меня софит, значит, он для меня недостаточно храбрый. Еще я отважилась выщипать брови. Процесс сопровождался чиханием, слезами и повизгиванием, зато в результате я почувствовала, что заслуживаю награды. Никакая Венера не имеет права спокойно взирать на нечеловеческие страдания впервые производящей над собой подобную экзекуцию женщины, не испытывая желания облагодетельствовать ее.Когда Саския позвонила и стала говорить со мной как с престарелой родственницей, мирно посапывающей у камина, укрывшись пледом, мне было особенно приятно сообщить ей, что я едва могу шевелить губами, потому что на лице у меня маска.– Зачем?! – не веря своим ушам, воскликнула Сасси. – Тебе не нужна никакая маска…Не знаю, имела ли она в виду «Тебе не нужна никакая маска, потому что ты и так потрясающе выглядишь» или «Тебе не нужна никакая маска, потому что твой поезд уже ушел». Я предпочла поверить в первую версию и сказала, что просто приятно себя иногда побаловать.– Ты уже ходила в «Тейт» на выставку Джакометти? – спросила она.– Н-нет… пока нет, – призналась я, невольно чувствуя себя пристыженной. По правде сказать, я просто забыла про выставку.– Но собираешься? – забеспокоилась она.– Конечно, собираюсь.– Тогда возьми для меня, пожалуйста, каталог и пришли сюда. И еще напоминаю; что в Уайтчепеле Уайтчепел – один из беднейших районов лондонского Ист-Энда.

– Бойс. Йозеф Бойс (1921–1986) – немецкий художник, один из самых авторитетных авангардистов Германии второй половины XX в.

Впрочем, там ты наверняка уже побывала…– Могу сходить еще раз, – бодро заверила я, скрестив пальцы.– Как здорово, что у тебя теперь столько свободного времени и ты можешь предаваться любимым занятиям, – искренне порадовалась Сасси.Я мысленно хмыкнула: видно, племянница унаследовала от тетушки любовь к высокопарным выражениям.– Я тут собираюсь на одно мероприятие, – мимоходом заметила я.– Да? А что выставляют? – заинтересовалась она.– Разве я сказала – в музей? Я иду на вечеринку, Сасси…– А-а, – протянула она, тут же утратив всякий интерес.– К Джулиусу с Линдой.Она рассмеялась:– Смотри, как бы они не попытались отобрать у тебя Пикассо!Саския, совершенно очевидно, понятия не имела о том, что под старыми свитерами и леггинсами ее тетки таилась страстная и исполненная желаний женщина. А также ее обворожительные коленки. При этой мысли я самодовольно ухмыльнулась, отчего маска на лице треснула.Как бы то ни было, если ищешь любовника, приходится заниматься куда менее приятными делами, чем погружаться в близкий тебе по духу мир искусства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34