Хозяин усадил пятерых гостей за единственный свободный столик на двоих, водрузив на него большую бутыль вина и блюдо с караваем чесночного хлеба.
Затем состоялись продолжительные дебаты по поводу меню, закончившиеся тем, что Пьетро выкрикнул на кухню заказ на четыре порции «кальмари Роса спешиаль».
Джесс и Катриона впритирку сидели на двух плетеных стульях. Фред с Гвиннет расположились напротив на небольшой скамье. Фред шутливо толкнул Гвин бедром:
— Не занимай всю постель, подружка, ты почти выпихнула меня на пол.
За этим последовали игривые толкания бедрами, пока Гвиннет наконец не спросила, откуда появился Альфред Смит.
— Смит — девичья фамилия моей матушки. Очень удобная фамилия: Смитов на свете гораздо больше, чем Ригсов.
А я, видите ли, влип в историю.
— Какую историю?
Фред явно с удовольствием поведал о своих криминальных похождениях, закончив рассказ следующими словами:
— ..это была славная афера, даже слишком славная, как оказалось впоследствии. Только полиция прихватила одного типа, и тот, скотина, все разболтал. Эй, Пьетро! — Фред откинулся назад и помахал хозяину пустой бутылкой. — Еще немного старого доброго кьянти. У нас тут пирушка.
Принесли вино. Фред разлил его по стаканам и, чокнувшись со всеми по очереди, с жадностью выпил.
— Прекрасное здесь местечко. Прекрасная жратва. Я годами бывал здесь.
— Годами?! — воскликнула Джесс. — Ты жил в Нью-Йорке?
— Наездами. У меня здесь постоянно были выставки. Да и агенты мои здесь живут. Один из них — Соломон Вальдхейм. Именно он сделал меня знаменитостью при жизни.
Соломон не из тех парней, что говорят: «Подожди немножко до собственной смерти».
Фред поднял бокал и произнес тост:
— За удачу, и чтобы ее было побольше.
— Будем здоровы, — хором отозвались Джесс и Катриона.
— Так ты сидел в тюрьме? — настойчиво вернулась Гвиннет к прерванной теме.
— В тюрьме? Я? — Фред расхохотался.
Положив подбородок на руки, Джесс внимательно следила за Фредом сквозь пелену табачного дыма.
— Ну так чем же рее кончилось?
— Альф на своей машине отвез меня к Каселли. У Каселли был старый дом-развалюха в Ислингтоне. Прекрасная пивнушка на углу. Там было совсем неплохо, особенно если ты в бегах…
Джесс подумала о том, что, стоило ей тогда только спросить Доминика Каселли, и она тут же нашла бы Фреда. Почему же ей не пришло в голову спросить?
— Я не мог высунуть голову довольно долго, — добавил Фред.
— Только не говори, что потом ты вернулся к своим делишкам! — воскликнула Гвин.
Фред усмехнулся:
— Невозможно сделать себе имя за один день. Любому придурку надо на что-то жить. Но я больше не заносился: так, мелочи — телики, радиоприемники и детали к ним, коробки сигарет. Исключением стал только рояль, который сперли, вы не поверите, прямо из Альберт-холла. Один тип просто подогнал к зданию грузовик, погрузил инструмент и был таков. Все гениальное просто.
— Звучит так, словно ты скучаешь по тем временам.
Фред бросил на Гвин косой взгляд.
— Можно сказать и так. Иногда скучаю.
— Ты находишь свой успех скучным занятием?
— А ты — нет? Ты, разумеется, все делаешь только правильно? Стоишь перед камерой, улыбаешься, и денежки так и сыплются тебе в карман?
— Да нет, все не так просто.
— А тебе никогда не хотелось совершить что-нибудь из ряда вон выходящее? Ну хотя бы разок?
Джесс, вполуха слушая добродушную перепалку между Фредом и Гвиннет, думала о том, до чего же странной может быть иногда жизнь. И еще она пыталась разобраться в том, что же происходит сейчас. Чего ждет от нее Фред? Хочет, чтобы она вернулась к нему? А если так, то что она ответит?
Четыре месяца назад Джесс наверняка бы сказала «да».
Но теперь ее жизнь изменилась. Джесс попыталась представить себе лицо Рафаэля, когда она ему скажет примерно следующее.
«В Нью-Йорке я встретила своего прежнего любовника.
Просто удивительно. И я решила лечь с ним в постель, чтобы узнать, что я почувствую…»
«Будь ты проклята, Джессика! — свирепо закричал бы Рафаэль. — Ты меня предала! Я убью тебя!»
Представив себе эту сцену, Джесс едва не расхохоталась, вообразив Рафаэля в роли классического латиноамериканского мачо-любовника. Мысленно она очень ясно видела перекошенное выражение лица Герреры.
«Бедная моя, дорогая Джессика, — подумалось ей, — как же потрясла тебя эта встреча. И что же все-таки тебе сейчас делать?»
— Мне кажется, здесь что-то происходит, — шепнула ей на ухо Катриона.
Джесс посмотрела на подругу отрешенным взглядом:
— Где?
— Гвин и Фред.
— Гвин и… что? Не говори глупостей. Они только что познакомились.
— На это не нужно много времени. — Катриона сдавленно хихикнула. — И сказать по правде, глядя на это, я чувствую себя довольно одинокой.
— Ах, Кэт…
— А знаешь что? Вернувшись домой, я скажу Арчи «да».
— Не делай этого. Ты не любишь его.
— Но он любит меня.
— Этого недостаточно.
— Тебе легко говорить…
— Кэт, ты устала. У тебя был трудный месяц, и ты много выпила. Завтра утром будешь чувствовать себя гораздо лучше К тому же между Гвин и Фредом, разумеется, ничего нет.
— Если нет сейчас, то обязательно будет, — упорствовала Катриона. — Они просто созданы друг для друга. Разве ты не видишь?
— Нет! — Лицо Джесс вспыхнуло гневом. — Ничего не вижу!
«Фред был моим, — подумала она. — Как же Катриона может быть такой бесчувственной?»
Но тут же, поймав на себе удивленный взгляд Катрионы, вспомнила, что Кэт, разумеется, не знает всей истории.
«Не будь эгоисткой, — отругала себя Джесс. — У тебя есть Рафаэль, а у Гвин никого, и к тому же Фред тебе больше не нужен».
И вдруг Джесс поняла, что так оно и есть на самом деле.
Не нужен. Ведь в ней, в конце концов, даже не шевельнулось прежнее чувство к нему. Джесс почувствовала легкую печаль и облегчение. Что было бы, если бы Фред тогда все же нашел ее? Наверное, они поженились бы и имели ребенка.
В своих прежних мечтах Джесс представляла себе их жизнь в романтической бедности: они вместе рисуют свои картины, а ребенок — милый курчавый малыш — счастливо посапывает в своей кроватке у окна, на котором растут на солнышке бледно-желтые нарциссы.
Боже, какой же она была наивной! И как скоро подростковая мечта о богемной любви потускнела бы в реальности бессонных ночей и бесчисленных пеленок при отсутствии стиральной машины и сушилки, а о том, чтобы рисовать, ей, наверное, пришлось бы забыть.
Предназначение Джесс было вовсе не в этом.
Теребя свою золотую цепочку, Джесс пристально изучала Фреда. Казалось, он почти не изменился. Даже одет был, как и раньше: черный свитер с высоким завернутым воротом и потертые джинсы. Ногти все так же испачканы краской (сегодня — голубой и желтой). Лицо моложавое, волосы черные и густые, как И прежде. Фред даже все еще тоскует о своей комнатушке, набитой ворованными тостерами или чем-нибудь, утащенным из грузовика в Хитроу.
Но если Фред не изменился, то этого нельзя было сказать о Джесс. Прежняя Джессика Хантер давно канула в вечность. Новая Джессика живет в Мехико. Она пишет изумительные картины и любит доктора Рафаэля Герреру.
— Прошу меня извинить, но мне пора бай-бай, — объявила Катриона, зевая. — Месяц выдался очень длинным.
Провожать меня не надо — сама, доберусь на такси. Увидимся завтра утром.
Гвин тоже поднялась.
— И думать нечего — я еду с тобой. Боже правый, время-то уже за полночь. — Вид у Гвин был несколько виноватый. — А ты, Джесс, останься с Фредом. Ведь вы и парой слов не смогли переброситься благодаря старой дуре, коей являюсь я.
И тут Джесс увидела, какими глазами Фред смотрит на Гвиннет. Ну до чего же все-таки умна Кэт — с ходу все разглядела! Гвиннет и Фред действительно оказались два сапога пара.
«Слава тебе. Господи, — с удовольствием подумала Джесс. — Теперь, может быть, Гвин наконец влюбится по-настоящему, в кого-то вполне реального».
На телефонном автоответчике Гвиннет было сообщение для Катрионы. Звонила ее мать из Скорсби-Холла. В Нью-Йорке был час ночи, в Англии — шесть часов утра.
«О нет, — подумала Катриона. — Я этого просто не вынесу. Что еще могло случиться?»
В голове ее закрутились всевозможные несчастья, которые еще могли произойти. Автомобильная катастрофа. Пожар. Смерть. Дети…
— Кэт, дорогая, — кричала в трубку мать, считавшая, что при больших расстояниях необходимо орать что есть силы. — Ты еще не слышала. Только я и могу сообщить тебе об этом.
— Что случилось?
— Этот негодяй! А я так ему верила!
Джонатан…
— Он был мне почти сыном. Как он только мог? Клянусь, я готова его убить!
— Мама, прошу тебя. О ком ты говоришь?
— Арчибальд!
— О Боже, он все же отозвал займы? Да нет, не может быть…
— Приглашение пришло сегодня утром по почте! Одно для меня, другое для вас двоих… Он… он…
Слава тебе, Господи, всего лишь приглашение! Все же не заем.
— Но я не поеду! Клянусь, меня ничто не заставит поехать!
— Мама…
— Вестминстерское аббатство, в июне, — вздохнула в трубке старшая Скорсби. — На леди Салли Поттер-Смит — Что?..
— Свадьба, разумеется. — Новый глубокий вздох разочарования. — Ах, Кэт, теперь ты уже никогда не станешь герцогиней!

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Глава 1
Такси подвезло Гвиннет и Джесс к парадному входу отеля «Плаза», где Джесс остановилась у Хольценбургов.
Подруги только что вернулись из аэропорта Кеннеди.
— Не надо меня провожать, — настаивала Катриона. — Я уже пролетела тысячи и тысячи миль. Что такое еще один перелет?
Но они настаивали, видя, как Катриона расстроена звонком из Англии.
— Мамочка будет вне себя. Ей так хотелось видеть меня герцогиней!
Катриона со страхом смотрела в будущее, поскольку теперь, после женитьбы Арчи на Салли Поттер-Смит, Кэт оставалась один на один со своим бизнесом. Правда, она все так же могла звонить Малмсбери и просить его о помощи, но прежней эмоциональной поддержки ей уже все-таки ждать не приходилось.
— С Кэт все будет в порядке, — доверительно сообщила подруге Гвиннет на обратном пути в Манхэттен. — Она зашла слишком далеко и теперь не отступит.
Потом, уже в «Плазе», Гвин сказала:
— Джесс, мне нужно с тобой поговорить. Давай вместе сходим на ленч. Я угощаю. Придумай что-нибудь из блюд, которых тебе ни за что не найти в Мехико.
— Уверена?
— На все сто.
— Тогда ладно. Я знаю, куда мы пойдем! Как раз то, что мне надо!
У входа в Централ-парк, на углу Пятьдесят девятой улицы и Пятой авеню, стояла тележка торговца сосисками. Над веселым красно-белым полосатым тентом поднимались клубы аппетитно пахнущего пара. Написанный от руки плакат гласил: «СОСИСКИ ИЗ ЧИСТОЙ ГОВЯДИНЫ ОТ БЕРНИ».
— Я — пас, — пробормотала Гвиннет. — Кажется, мне совсем не хочется есть.
Она чуть ли не с брезгливостью наблюдала за тем, как Берни — толстяк с огромными волосатыми ноздрями — шмякнул невероятных размеров франкфуртскую сосиску на булочку, полил ее горчицей и кетчупом и положил на тарелочку кучу острой приправы. Джесс по-гаргантюански откусила здоровенный кусок и блаженно вздохнула:
— Настоящий кайф! В Мехико невозможно найти вкусный хот-дог. Я часто мечтаю о нью-йоркских хот-догах. Правда чудно? Прежде я их никогда особо не любила.
— Удивительно, — согласилась Гвиннет. — Ты представляешь, что они туда кладут?
— Чистую говядину, леди, — обиделся Верни, — бы что, читать не умеете?
— Я представляла себе нечто более изысканное. — Подхватив Джесс под локоть, Гвин потащила подругу подальше от Берни и его тележки — ко вновь построенной в парке оранжерее.
— Может быть, нам лучше посидеть где-нибудь за стаканчиком вина? — предложила Гвиннет.
Джесс уселась на скамейке и положила рядом с собой тарелочку с приправой.
— А чем тебе тут не нравится? Можем поговорить и здесь.
Ты ведь, конечно же, хочешь поговорить о Фреде?
Гвиннет кивнула и, осмотрев скамейку на предмет следов голубиного присутствия, уселась, вытянув свои красивые длинные ноги.
— Почему ты не осталась тогда с нами у Пьетро? — тихо спросила Гвин.
— Потому что Катриона сказала… — начала было Джесс, но тут же взяла себя в руки и спросила:
— Разве тебе не было приятно?
— Конечно, было.
Джесс приподняла бровь, сунула в рот последний кусок своего хот-дога и поинтересовалась:
— Конечно?
— С ним быть очень приятно.
— И чем вы занимались?
— Ничем особенным, — пожала плечами Гвиннет. — Просто болтали допоздна. Затем Пьетро принес еще бутылку вина и немного посидел с нами. Когда же он закрыл ресторанчик, мы медленно бродили без цели по Виллидж. Затем остановились где-то выпить кофе. Слушали джаз… разглядывали витрины… А в четвертом часу утра мы оказались на Вашингтон-сквер.
— Ты еще встретишься с Фредом?
— Нет. Не знаю. Он сказал — сегодня в восемь. Но я, кажется, сегодня вечером должна идти с Халдайном на балет. А перед этим будет какой-то большой прием. Халдайн туда приглашен.
— Скажи ему, чтобы он подыскал себе другую спутницу.
— А что сказала Кэт?
— Сказала, что вы отлично смотритесь.
— О-о-о! — Гвин покраснела от удовольствия, но тут же спохватилась. — Вчера — это было вчера. Что случилось — то случилось. Но, Джесс, я не могу снова встретиться с Фредом, если ты… я имею в виду… ты ведь его любила. Возможно, и до сих пор любишь.
Джесс покачала головой.
— И ты была беременна. И» вся эта каша… Он ведь бросил тебя…:
— Я же говорила тебе, что Фред никогда не узнает О моей беременности.
— Но он ведь сбежал от тебя. Такая скотина. Такой трус…
— Нет. — Джесс попыталась объяснить события тех лет:
— Фред был вынужден поступить так из-за того, что его подставили. Обычная история. Да и потом, если бы я тогда спросила у Каселли о Фреде, то тотчас бы нашла его. Но ведь я не спросила.
Гвиннет выглядела испуганной.
— Ах, Джесс! Подумать только, что все эти годы…
— Просто мы не предназначены друг для друга, — выразительно подчеркнула Джесс. — Не волнуйся на этот счет.
— Ты уверена?
— Более чем.
— Когда я увидела Фреда, — осторожно начала Гвиннет, — он мне сразу же понравился. И я начала злиться сама на себя, потому что знала, как Фред поступил с тобой. И кроме того, я была уверена, что ты все еще любишь его.
— Надеюсь, мы с Фредом на всю жизнь останемся друзьями. Но я больше не люблю его. Нисколько. — Достав из сумочки салфетку, Джесс вытерла руки и, завернув в салфетку жирную обертку от хот-дога, бросила ее в мусорный ящик. — Вот так, — Но, Джесс…
— Странная это штука — жизнь. Еще четыре месяца назад из всего этого могла бы получиться совсем другая история. Но не теперь. Я встретила другого человека. — Джесс рассказала Гвин о Рафаэле. — Теперь ты понимаешь, что я имела в виду, говоря, что мы с Фредом не предназначены друг для друга.
Гвиннет не пошла на балет с Габриэлем Халдайном, вместо этого она, нарядившись в непривычные для себя джинсы и широкий свитер, снова появилась с Фредом в ресторане «У Пьетро». Просидев там вечер, они снова часами бродили рука об руку в теплой не по сезону ночи и говорили, говорили.
Гвиннет никогда не приходилось еще так откровенничать. Она рассказала Фреду о себе все. О том, что ты чувствуешь, когда растешь некрасивой и неуклюжей девчонкой («Я думала, что мир будет принимать меня, только если я буду строить из себя шута»). О том, как впервые недоуменно, а потом испуганно поняла, что может быть красивой («Первой мне об этом сказала Виктория, а ее брат Танкреди доказал»). Потом Гвин, запинаясь, поведала Фреду о Бейлоде («Сама не знаю, как допустила такое»).
Фред стиснул руку Гвиннет.
— Не волнуйся, милая. Все уже позади. Больше этого никогда не случится.
Гвин ослабела, почувствовав облегчение и радость. Но позже, уже под утро, сидя рядом с Фредом в темноте на заднем сиденье такси, Гвиннет вся напряглась от ужаса при мысли, что Фред вот-вот обнимет ее.
Но Фред, похоже, понимал состояние Гвиннет.
Когда они подъехали к дому Гвин на Пятой авеню, Фред попросил таксиста подождать и, проводив Гвин до дверей, пожелал ей спокойной ночи.
— Я не собираюсь заходить. Так что не ломай себе голову, приглашать меня или нет.
С чувством легкой вины и благодарности Гвин прошептала:
— Фред, я, конечно же, должна…
— Ерунда. И не переживай. Я не буду напрашиваться, пока ты сама меня не позовешь. — Фред приподнял подбородок Гвин и нежно поцеловал в губы. — Тем более что мне рано утром вставать.
— Фред, я…
— Не бери в голову. Спокойной ночи, милая.
«15 мая, Нью-Йорк.
Дорогая Джесс!
Как бы я хотела, чтобы ты была сейчас здесь, мне очень нужно посоветоваться с тобой, но Мехико так далеко отсюда, а по телефону тебя практически невозможно поймать.
Мы ежедневно встречаемся с Фредом. Никогда еще я не чувствовала себя одновременно такой счастливой, запутавшейся и самой несчастной в мире.
Думаю, что я полюбила Фреда, и он очень мне подходит.
Фред заставил меня совершенно преобразиться.
Я встречаюсь с людьми, которых никогда бы не узнала без Фреда, посещаю такие районы города, которые никогда и не видела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39