. Тихо и томно они лежали в объятиях друг друга, и Джессика чувствовала, что вот-вот заснет. Ослабевшая и удовлетворенная, она хотела бы остаться в таком состоянии навсегда, в его сильных, охраняющих от всех напастей объятиях, чувствуя, как его жаркое тело прижимается к ней, а губы, такие чувственные, целуют ее пылающую кожу, овевая прохладой дыхания.
Наконец Джесс открыла глаза и посмотрела на него, лежащего рядом, опершись на локоть, и глядящего на нее с легкой улыбкой, чуть тронувшей уголки его губ.
– Один час и пятьдесят пять минут. Я бы сказал, что это побивает все мои прежние рекорды.
Она слабо улыбнулась.
– А мне показалось прошло всего три секунды…
Он склонил голову, чмокнул ее в щеку и сказал:
– Мне нравятся женщины с чувством юмора.
– Кто здесь шутит? Я уверена, что мы никак не могли заниматься любовью час и пятьдесят пять минут.
Он засмеялся, обнял ее и прижал к себе.
– Я имел ввиду, что мы знакомы всего один час и пятьдесят пять минут, на пятьдесят шестой или седьмой минуте мы уже лежали здесь. И мне кажется, что насчет трех секунд это заблуждение. Речь, полагаю, может идти о всех пяти.
Она улыбнулась.
– Да я просто поддразнила вас.
– Мне нравится, как вы меня поддразниваете. Вообще мне нравится в вас все, даже ваш ум.
– Хэй, последнему не советую особенно радоваться, – прошептала она и, обняв его, поцеловала в губы. – Два умника в одной постели – это уж слишком… Тянет затеять игру. Мне тоже нравится ваш ум, но совсем не так, как все остальное, – многозначительно продолжала она.
– Значит, вы любите играть в игры, я правильно понял? – спросил он, наклонившись над ней.
– Смотря в какие, – неопределенно ответила она, опасаясь, что он вновь заговорит о пролитом коктейле, будто она нарочно пролила его, что тоже можно было бы причислить к играм, которыми приманивают мужчин.
– В какие игры? В компьютерные, например.
Джесс сморщила носик, чтобы скрыть истинную реакцию. Она обеспокоилась тем, что гармония настоящего момента оказалась под угрозой. Но вообще забавно, что он упомянул о компьютерных играх именно тогда, когда она меньше всего о них думала. Неужели она собиралась сегодня рассказывать ему о своей новой идее? Как все изменилось! Ее намерения и мысли размыты случившимся, она насилу могла вспомнить о том, что на свете существуют компьютеры.
Вспомнив же теперь о реальном мире, она с тревогой подумала о пропавшей сумочке и о том, что, пока она находится здесь, ее номер вполне могли обчистить, украв и бесценный пакет с программой новой игры. От этой мысли мгновенно развеялось восхитительно блаженное состояние, в котором она пребывала всего несколько минут назад. Одна надежда, что воры могут оказаться людьми, не настолько просвещенными в компьютерных делах, а потому самое ценное, что находится в номере, скорее всего не возьмут… Да, оставалось надеяться лишь на это.
– Эй, где вы? – шепнул он ей на ухо, почти прикасаясь к нему губами.
Она как бы очнулась и рассеянно улыбнулась ему, подумав, что, может быть, зря она огорчается раньше времени и не стоит делиться с Оливером своими опасениями.
– Я подумала, что люди в такие минуты обычно закуривают и пускают в воздух колечки дыма, а не разговаривают о работе.
– Вы правы, – вздохнул он. – Как нечутко с моей стороны! Вы хотите курить? Сам я не курю, но могу позвонить, чтобы нам принесли сигареты.
Он собрался встать с постели, показывая, что любое ее желание – для него закон, но она схватила его за руку и притянула обратно.
– Я тоже не курю, но за предложение спасибо. Не уходите, побудьте еще рядом. Я не знаю, какой надо быть женщиной, чтобы курить в такие минуты.
Он внимательно посмотрел на нее, улыбнулся и вернулся в постель.
– Вы ни на кого не похожи, – сказал он и запечатлел на ее губах легкий поцелуй. Подумать только, не успел я вытащить вас из бара, как мы уже сотворили любовь и…
– И потеряли мою сумочку, – прервала она его, озорно сверкнув глазами. – Наводит на некоторые размышления. – Она помолчала и со вздохом добавила: – Думаю, мне стоит позвонить местному детективу и узнать, не нашли ли они ее.
Вставать, однако, не хотелось, она с удовольствием осталась бы в его постели навсегда, но мысль о том, что ее номер могут обокрасть, не давала покоя. Только что пережитые мгновения были настолько прекрасны, что у нее просто не было сил покинуть его сейчас. Но все же надо хоть что-то предпринять, сделать усилие и попытаться выяснить настоящее положение дел. Она неохотно начала вставать.
Но Оливер опрокинул ее на постель и перекатился через нее.
– Все под контролем, – прошептал он. – Если у них появятся новости, они знают, где вас найти. Я не хочу отпускать вас. Хочу забыть обо всем, что находится за этими стенами. – Голос его вновь стал хриплым и чувственным. – И вообще, почему бы нам не выкинуть все это из головы, просто лежать здесь, наслаждаясь друг другом и превратив эту ночь в целое столетие? Неужели вам этого не хочется?
Она озорно взяла его руку и провела ею по своему телу.
– я уже на пути к этому, – слабо проговорила она, понимая, что он прав и мир может подождать. – Иногда действия бывают красноречивее слов.
Она таяла от его ласковых прикосновений, действительно забывая все, кроме него самого, а он нежно изучал ее тело, полное желания. Не было ни прошлого, ни будущего. Она уже не хотела думать ни о возможных ворах, ни о перелете через океан и возвращении в Великобританию на «конкорде», на который, правда, она опять – опять! могла опоздать. Она встретила необыкновенного мужчину по имени Оливер и была без ума от него, впрочем, как и он от нее, и это самое главное.
И когда желание вновь бросило их в объятия друг друга, она знала, что не пожалеет, если утро никогда не настанет.
В предрассветных сумерках Уильям Уэббер потихоньку выскользнул из жарких любовных объятий мисс Джессики Лемберт и сел на краю кровати, опустив голову на руки.
Она спала глубоким сном И во сне была прекрасна. От него же сон бежал. Он повернулся и долго глядел на нее, тщетно пытаясь проникнуть в тайну этой женщины. Именно поэтому его одолевали беспокойные мысли.
Она очень красива, немного взбалмошна, но тем не менее восхитительна и неотразима. Он сотворил любовь с женщиной, которая ставила его в тупик, озадачивая так сильно, что держать ее постоянно при себе было единственным его желанием. Нет, своими действиями он не гордился. То, что началось как приключение на одну ночь, превращается во что-то более серьезное. Он забил гол в собственные ворота. Он уже желал эту женщину из-за нее самой, а не из-за той, кем, как он подозревал, она могла быть, и даже испытывал теперь чувство вины за свое первоначальное намерение, за то, что поставил себе целью банально овладеть ею.
Была ли она настоящей Джессикой Лемберт, той особой, что прислала ему в Лондоне факс со столь эксцентричным предложением и приглашением на ужин? Преступная Джессика Лемберт, которая держала в своих бесчестных руках секреты его фирмы? Если это так, то что она делает в Нью-Йорке? И потом, разве та, подлинная, Джессика Лемберт не похищена его братом? А если эта женщина, спящая в его постели, действительно Джессика Лемберт, то кого же похитил Оливер?
Он медленно встал и надел халат, совсем недавно снятый им с ее прекрасного тела. Потом тихонько вышел в гостиную и приготовил себе большой скотч.
Может, это сила воображения завела его так далеко, что заставила думать, будто существовало нечто более важное, чем сама мисс Джессика Лемберт? Но так много непонятного, каких-то странных совпадений… Оба они заняты в одном и том же бизнесе, и она, Господи, спаси и помилуй, она ведь сказала, что они с Уильямом Уэббером чуть ли не друзья! Но это же он, он Уильям Уэббер! Или он ошибается?.. Что, черт возьми, все это значит?
Он начал ходить по гостиной, мозг работал без остановки, прокручивая все мыслимые и немыслимые варианты объяснения. Надо же! И с этой авантюристкой они были столь упоительно близки. Ах да! Он еще так по-идиотски упомянул компьютерные игры. Если она действительно та, за кого себя выдает, то это определенно могло насторожить ее. Да нет, не может быть!..
Надо позвонить брату Оливеру… Он приложил ко лбу холодный стакан со скотчем. Как она его потрясла, назвав свое имя! Именно это и заставило его солгать. Он назвался именем брата, первое, что пришло ему в голову. Что же с ним происходит? Он превратился в лжеца, в пошлого обманщика, и все из-за чертова коктейля и огромных зеленых глаз, совершенно околдовавших его.
Глубоко вздохнув, он допил скотч и подумал, что как бы там ни было, а теперь он должен держать ее возле себя, потому что хочет и завтра быть с нею рядом. Во всех смыслах это становится необходимостью, и в личном, и в деловом, где еще предстоит разобраться. Ее вечерняя сумочка могла ему подсказать, кто эта женщина на самом деле, а он ведь даже не заглянул в нее. Позже он это сделает. Не сейчас. Потом, позже, он позвонит своему поверенному, Дэвиду, скажет, что ему нужно несколько чеков, потом позвонит и Оливеру. Теперь же он хотел только одного – вернуться к ней, обнять ее, овладеть ею, ибо она была самой великолепной женщиной из всех, каких он когда-либо встречал. Насколько опасна эта леди, он не знал. И в этот момент даже не хотел знать.
Глава 6
Наследующее утро, натянув на себя все те же джинсы и шелковую блузку, Эбби стояла у раскрытого окна и смотрела на поместье Уильяма Уэббера. Бледное бесцветное солнце поднималось над изумрудно-зелеными лужайками. Справа виднелся регулярный тисовый парк с ухоженными, аккуратно подстриженными кронами, которым искусная рука садовника придала форму павлинов и петушков. Но и настоящие павлины там бродили тоже, важно вышагивая по вымощенным дорожкам строго расчерченного парка и по газонам, находящимся прямо под окнами.
Вдыхая благоуханные летние ароматы, Эбби, казалось, должна была бы испытывать удовольствие, но этого не происходило. Ночь, проведенная в роскошной романтической кровати, не принесла облегчения, хотя ей удалось заснуть и даже выспаться, но пробуждение не радовало из-за тревоги, внушаемой непредсказуемостью дальнейших событий. Долгие минуты, проведенные в прелестной, пронизанной душистыми ароматами ванной, увы, так и не смогли освободить сознание от всего, что его омрачало.
Ей отчаянно хотелось очистить совесть, признавшись Оливеру во всей той лжи, которую она нагромоздила. Но она так глубоко увязла в ней, что вряд ли у нее достанет смелости на подобное признание. Кроме того, ей надо было набраться храбрости к моменту возвращения самого Уильяма Уэббера, поскольку она до сих пор не представляла себе, как будет выкручиваться из ситуации, если тот начнет расспрашивать ее о деталях игры, созданной Джессикой. Не сделать бы хуже!
Эбби уныло отвернулась от окна и, заметив на столе возле кровати телефон, посмотрела на часы. Джесс скорее всего еще не вернулась. Но надо позвонить домой: может, сестра звонила, тогда она услышит ее голос на автоответчике, а нет, то сама оставит сообщение для Джесс, скажет, где она, назовет здешний номер телефона. С пару минут она колебалась, говорить ли сестре, что опоздала на рейс в Париж. А, собственно, какой здесь номер телефона? Она посмотрела на аппарат, но на нем номера не было. Кстати, а где она находится? Что она скажет Джессике? Известно лишь, что это дом Уильяма Уэббера где-то в Кенте, но где именно? И как она объяснит свое пребывание здесь? Скажет, что ее привез сюда шофер, не нашедший всем известную дорогу в аэропорт Хитроу?
Всегда упрекала сестру за разболтанность и легкомыслие, а теперь сама натворила черт знает что! Можно представить, что теперь скажет Джесс!
– Куда вы хотите звонить?
Эбби вздрогнула, будто за спиной раз
дался выстрел. Должно быть, он услышал отзвонку на параллельном телефоне, когда она стала набирать номер. Повернувшись, она увидела Оливера, стоящего в дверном проеме. Он сменил ужасную шоферскую униформу на черные хлопчатые брюки и черную же спортивную рубашку и выглядел в это яркое утро довольно хмурым и усталым.
– Э-э… но я… Я оплачу, конечно, звонок.
Она протянула руку к сумочке, но он остановил ее словами:
– В этом нет никакой необходимости.
Кому вы хотели позвонить?
Он приблизился к ней с легкой улыбкой на устах. руки засунуты в карманы брюк, великолепно сидящих на его узких бедрах.
– Хм… ну… я просто… Просто хотела позвонить сестре.
Эбби чувствовала, что краснеет, будто и вправду в чем-то виновата. Но вина тут действительно была, ведь до сих пор она не говорила, что у нее есть сестра, тем более что сама-то знала: именно сестра и является настоящей Джессикой. Она попыталась справиться с дыханием и успокоиться, чтобы он не заметил ее сильнейшего смущения.
– А где она живет?
Эбби удивилась вопросу и вдруг неожиданно рассмеялась. Должно быть, он решил, что ее сестра живет в Гонконге или где-нибудь еще дальше, и испугался, что босс, получив счет за столь дорогостоящие международные переговоры, не погладит его по головке.
– Не паникуйте, я звоню всего лишь в Лондон.
Правда, чтобы избежать дальнейших расспросов, не уточнила, что звонит в Кенсингтон, в тот самый дом, где они ужинали накануне. Хотя, возможно, сейчас самый подходящий момент, чтобы сознаться во всем.
– И что вы хотели ей сказать? Что вас держат как заложницу где-то в самой глубинке графства Кент?
Зеленые глаза Эбби расширились от изумления. Вчера вечером ей, правда, приходила мысль, что ее похитили, но потом эта мысль была отвергнута как абсурдная, она даже не высказала ее вслух. Так неужели это действительно похищение?
– Я пошутил, – С улыбкой сказал он, подойдя совсем близко к ней. – Вы, как видно, относитесь к тому типу людей, которые с утра шуток не понимают.
Эбби слабо улыбнулась, но промолчала. – Так все же, что вы хотели ей сказать? – повторил он, стоя прямо перед ней и глядя ей прямо в глаза.
Эбби с удивлением подумала; почему ее допрашивают сегодня, как в испанской инквизиции? Силы небесные! Ведь она всего лишь собиралась позвонить по телефону.
– Я просто хотела узнать, вернулась ли она домой.
– Она у вас что, завсегдатай ночного клуба?
Тут Эбби нахмурилась. С чего это он так заинтересовался ее сестрой? Но опять постаралась успокоиться. Оливер ничего не знает, и это просто вина и терзания совести не дают ей покоя, заставляя подозревать неладное там, где его нет.
– Наверное, вы хотели оставить для нее сообщение, что в Париж так и не попали?
– Не пойму, что это вы так меня допрашиваете, – не сдержавшись, выпалила она. – Я же сказала, что оплачу этот злосчастный звонок, если вам угодно. На сколько я там наговорю? На несколько жалких монет? Так я заплачу прямо сейчас, и покончим с этим. – Она отвернулась от него. Столько разговоров из-за какого-то телефонного звонка… Я могу понять причины вашего беспокойства. Вы, очевидно, дорожите своей работой, а потому не хотите лишний раз прогневить босса, но это же смешно в самом деле!
Выслушав монолог гостьи до конца, он, весьма неожиданно для нее, разразился смехом.
– Вы по утрам всегда такая ворчливая? Надеюсь, что нет. Мне не хотелось бы начинать каждый день с вашего дурного настроения.
Эбби отбросила сумочку на кровать и повернулась к нему. Не ослышалась ли она? Что он такое сейчас сказал? Что он вообразил себе, говоря о каждом дне? О каждом утре, которое он якобы будет проводить с ней? Ее сердце на какую-то долю секунды замерло.
– Ох, Джессика, – придушенно проговорил он, стараясь не рассмеяться опять, затем подошел и обнял ее. – Я только пытаюсь сбить с вас ледяную корочку, которой вы покрылись к утру. Телефонный звонок не имеет никакого значения. Просто вы, наверное, все еще сердитесь, что попали сюда, не так ли? – Он не дал ей времени для ответа, лишь нежно погладил по плечам и сразу же продолжил: – Все нормально, я говорил с мистером Уэббером, он в курсе всех событий и будет рад встретиться с вами. Просил передать вам, чтобы до его приезда вы чувствовали себя как дома.
В каком-то смысле известие о том, что Уильям Уэббер знает о ее пребывании в его доме, успокоило Эбби, но все же, все же…
– И когда же он придет?
Эбби задала этот вопрос не очень уверенно, ибо испытывала весьма двойственные чувства насчет возвращения хозяина. Лучше всего отказаться от встречи с ним и вернуться домой, пока не дошло до разоблачения. Но, с другой стороны, побыть несколько часов наедине с Оливером тоже совсем не плохо. Это позволит ей найти подходящий момент, чтобы во всем ему признаться.
– Кто его знает… Сказал, что с дороги еще позвонит.
– А где он?
– В Нью-Йорке.
Эбби чуть было не сказала, что ее сестра тоже там, да вовремя успела прикусить язычок. Думая об УУ, Эбби надеялась, что он не такой раззява, как ее сестрица, и не опоздает на свой рейс, иначе ей придется ждать его здесь до скончания века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37