Энджи подозрительно огляделась по сторонам, даже не пытаясь скрыть своего недовольства.
– Я думала, мы едем в ресторан.
– Я здесь остановился, – коротко бросил Кейд.
– Ты остановился не в отеле?
Неужели у любовницы? – добавила про себя Энджи.
Ответ Кейда мало что прояснил, скорее, наоборот.
– Когда есть возможность, я предпочитаю останавливаться у друзей. Чужие отели я не люблю, а в своих всегда чувствую себя на работе.
Энджи ощутила холодную пустоту внутри. Кейд расценил ее молчание по-своему.
– Честное слово, Энджи, я вовсе не собираюсь убить тебя в необитаемом доме и бросить твой труп на пустыре. – Кейд бросал слова, как камни, по одному. – Если не хочешь завтракать здесь, что ж, могу отвезти тебя в ресторан, где наш разговор сможет услышать любой желающий.
О чем Энджи меньше всего думала, так это об убийстве, но саркастическая ремарка Кейда лишний раз напомнила ей, что он слишком искушен в отношениях с женщинами и слишком хорошо владеет собой, чтобы идти на поводу у своих инстинктов. Она боялась самой себя. Впрочем, напомнила себе Энджи, я не сумасшедшая, чтобы бросаться к нему в объятия, так что опасаться нечего.
– А хозяин… или хозяйка дома не будет против моего появления?
– Хозяева сейчас на работе. – Кейд, прищурившись, посмотрел на нее. – Они знают, что я завтракаю с тобой. Если тебе от этого станет легче, на обратном пути я могу завезти тебя к ним и познакомить.
Энджи показалось, что он чем-то раздосадован или расстроен.
– В этом нет необходимости, – пробормотала она.
Она без труда могла представить, каковы его друзья – люди его круга, выпускники Итона, где теперь наверняка учатся их дети. И дом у них наверняка соответствующий: респектабельный, элегантный, обставленный дорогой старинной мебелью. Пока Кейд вел ее по посыпанной гравием дорожке к парадной двери, Энджи не отпускало напряжение.
В просторной гостиной было светло от солнца, льющего свой свет в широкие окна. Кейд указал на стол, накрытый белой льняной скатертью и сервированный тончайшим фарфором.
– Садись, я налью тебе кофе. Судя по твоему виду, доза кофеина тебе не помешает.
Энджи села, Кейд поставил перед ней чашку с дымящимся кофе и тарелку с овсянкой, затем принес вазочку с джемом и плетеную корзинку со свежими тостами. Он накрывал на стол с уверенностью человека, который занимается этим часто. Энджи это удивило, она знала от Аллегры, что у них в доме постоянно жила экономка.
Кейд довольно быстро управился с овсянкой, Энджи кусок не шел в горло, она съела только тост с джемом и выпила кофе. Перехватив ее взгляд, Кейд пояснил:
– Мой отец придерживался традиционных взглядов и считал, что мужчина не сможет работать, если не начал день с хорошей порции овсянки.
Кто бы мог подумать! Энджи улыбнулась.
– А мои родители любили есть на завтрак яичницу с беконом, мать безуспешно пыталась предостеречь отца, что он не бережет сосуды и может умереть от инфаркта. В конце концов, так и случилось. Но к тому времени он уже давно не жил с нами.
Энджи поймала на себе пристальный взгляд Кейда и почувствовала себя неуютно, но он тут же заговорил о предстоящих скачках, и она расслабилась, насколько это вообще было возможно наедине с Кейдом Расселом. Наконец Кейд приступил к главному.
– У меня есть дом на острове Треско, сверток, который оставила Аллегра, хранится там. В своем завещании Аллегра специально оговорила, что ты должна лично приехать за своим наследством на Треско. Она хотела, чтобы ты прожила на острове неделю.
Энджи замотала головой еще до того, как он договорил.
– Это исключено.
– Почему?
Неужели он не понимает? – с досадой подумала Энджи.
– Я должна присматривать за Джинни.
Кейд не спеша допил кофе и поставил чашку на стол.
– Это единственная причина? Может, кто-то будет возражать против твоего отъезда? Если так, ты можешь взять его с собой.
Энджи вспыхнула. Она ни за что на свете не призналась бы, что ей было неприятно видеть, насколько спокойно Кейд отнесся к предположению, что у нее есть другой мужчина.
– Возражать некому. Я не могу никуда уезжать прежде всего из-за Джинни, кроме того, я прогуливаю по утрам доберманов. Тебе придется переслать оставленное Аллегрой наследство по почте.
– Все не так просто.
– А я как раз думаю, что в этом нет ничего сложного. – Энджи подбавила в свой голос изрядную долю сиропа. – Берешь сверток и относишь на почту, тебе даже необязательно делать это самому, можешь попросить прислугу. Остальное, сделает почтовая служба.
Кейд не поддался на провокацию.
– То же самое я могу сказать тебе. О Джинни и о собаках может позаботиться кто-нибудь другой.
Энджи посмотрела на него с негодованием: если Кейд не понимает разницы между ними, что ж, придется ему объяснить.
– В отличие от тебя у меня нет прислуги и нет денег, чтобы нанять кого-то вместо себя.
Кейд помолчал, обдумывая следующий шаг.
– На ближайшее время у тебя назначены собеседования по приему на работу?
Энджи не хотелось говорить правду, но ее ложь можно было бы легко разоблачить, поэтому она неохотно призналась:
– Нет. Но на острове я даже не смогу покупать здешнюю газету с объявлениями о вакансиях!
– О, это я легко могу устроить. – Кейд небрежно отмахнулся. – Я попрошу пересылать газету на мой адрес, а лучше поручу кому-нибудь выписывать подходящие объявления. – Он посерьезнел. – Аллегра хотела, чтобы ты приехала на Треско и провела там неделю. По-моему, это самое малое, что ты можешь сделать в память о ней.
У Энджи так и вертелись на языке слова: «А твоя любовница тоже там будет?» Но она проглотила язвительную реплику и пожала плечами.
– Не понимаю, с какой стати Аллегра решила оставить мне наследство? Она же не могла знать, что погибнет так… так рано.
– Она написала завещание сразу после свадьбы, потому что на этом настоял я. Не понимаю, что тебя удивляет. Люди часто оставляют близким друзьям какие-нибудь памятные безделушки.
Энджи опустила голову и украдкой посмотрела на Кейда сквозь густые ресницы. Его загорелая кожа натянулась на скулах, казалось, лицо осунулось от волнения, хотя с чего бы? Он держался очень уверенно, но глаза смотрели хмуро. Энджи поняла, что, даже если Кейд при жизни Аллегры и заставил ее страдать, он скорбит о ее гибели. Кофе вдруг показался ей очень горьким.
– Возможно, тебя удивляет, почему я не связался с тобой раньше, – продолжал Кейд. – Так вот, на этот счет Аллегра тоже оставила специальное распоряжение. Она просила вручить тебе наследство не раньше, чем через два года после ее смерти.
Энджи вопросительно посмотрела ему в глаза.
– Но почему? Какой смысл ждать два года, а потом приглашать меня на Треско? Аллегре не были свойственны бессмысленные прихоти, мало того, ей и остров-то…
– Не нравился, – подсказал Кейд. – Да, я знаю, вероятно, у нее были на то причины, только мне они неизвестны. Однако я намерен проследить за тем, чтобы ее последняя воля была выполнена.
Энджи помешивала ложечкой остатки кофе в чашке и смотрела на образовавшуюся воронку. Отчасти она даже сожалела, что Аллегра упомянула ее в завещании.
– Ты не знаешь, что в том свертке?
– Не знаю, но могу предположить, что это какой-нибудь сувенир или украшение, сверток небольшой.
Энджи решила не ходить вокруг да около и сказала напрямик:
– Я не могу позволить себе такую поездку, у меня нет денег на билеты туда и обратно.
– Об этом не беспокойся.
– Я не нуждаюсь в благотворительности! – вспылила Энджи.
Взгляд Кейд окатил ее ледяной волной.
– Аллегра пожелала оставить тебе память о себе, неужели тебе так трудно выделить неделю своего драгоценного времени, чтобы выполнить ее последнюю волю? Это что, такая большая жертва с твоей стороны?
Энджи вскочила на ноги и, подавшись вперед над столом, посмотрела Кейду в глаза.
– Ты… ты бессовестный манипулятор!
– Разве ты раньше этого не знала?
Кейд тоже встал из-за стола, его ледяной, но вежливый тон ранил сильнее любого оскорбления. Тщетно пытаясь взять себя в руки, Энджи стиснула зубы и процедила:
– Я давно знаю, что ты собой представляешь!
Губы Кейда искривила усмешка, полная презрения.
– Что бы ты обо мне ни думала, смею тебя уверить, я достаточно хорошо владею собой, чтобы не навязываться силой женщине, которая меня не хочет.
– Я с-совсем не это им-мела в виду, – пробормотала Энджи, она так опешила, что даже стала заикаться. – Об этом я даже и не думала.
Но в глубине души она знала, что думала и об этом тоже. Самое ужасное, что Кейд прочел ее мысли, Энджи не знала, куда деваться от стыда. Даже если Кейд и считал ее привлекательной, можно было не опасаться домогательств с его стороны: потрясающее самообладание было его отличительной чертой. В том, что касается секса, ей до него очень, очень далеко, как до Луны. Энджи ухитрилась к двадцати трем годам остаться девственницей. Весь ее сексуальный опыт ограничивался неумелыми поцелуями с одноклассником на последнем ряду кинотеатра. Кейд бы, наверное, лопнул со смеху, если бы узнал правду.
– Если тебе от этого будет спокойнее, – невозмутимо произнес Кейд, – могу сказать, что я буду вынужден улететь по делам в Нью-Йорк через день после того, как доставлю тебя на остров. – Он прищурился, внимательно наблюдая за ее реакцией. Энджи не представляла, что он сумел прочесть по ее лицу, но его голос немного потеплел. – Прошу тебя, сделай так, как хотела Аллегра.
Кейд всмотрелся в бледное лицо Энджи, прекрасно осознавая, что к совершенно искреннему желанию исполнить волю Аллегры примешивается совсем другое желание, далеко не столь чистое. Он презирал себя за это, но изменить ничего не мог, влечение к Энджи было сильнее его благих намерений, в его силах было лишь обуздать его, но не погасить. Саркастическая улыбка, искривившая его губы, в полной мере отражала его чувства. Кейд был полон решимости побороть свою тягу к Энджи и надеялся, что ему это удастся.
Он пытался понять, что же его в ней так привлекает. Черты лица у Энджи были правильные, но не поражали воображение, разве что большие выразительные глаза… Ну и, конечно, губы. Когда Кейд смотрел на эти пухлые нежные губы, сулившие неземное блаженство, его хваленое самообладание грозило дать трещину.
Вот и сейчас ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы его возбуждение не стало заметным. Энджи не была легкой добычей, но сейчас ее защитные барьеры почти рухнули, она выглядела изможденной и очень ранимой. Кейд с досадой поймал себя на мысли, что снова чувствует потребность ее защитить. Он протянул руки и взял ее ледяные ладони в свои.
– Не раздувай из мухи слона. Я не знаю, почему Аллегра поставила такое условие, но, раз уж поставила, мой долг проследить, чтобы оно было выполнено.
Энджи поежилась и отвела взгляд. Кейд понял, что победил.
Вырвав руки из ладоней Кейда, Энджи отошла к окну: резкие, судорожные движения выдавали ее волнение. Она отвернулась, чтобы Кейд не видел ее лица, но он почувствовал ее напряжение по позе, по неестественно расправленным плечам.
– Ну, хорошо, я согласна, только сначала мне нужно поговорить с Фэй. Если ее не отпустят с работы, то я все-таки не смогу поехать.
– Я могу помочь, – быстро сказал Кейд. Он испытал громадное облегчение, только недюжинная выдержка помогла ему скрыть удовлетворение. Энджи искоса взглянула на него.
– Спасибо, но в этом нет необходимости.
Будучи по натуре реалистом, Кейд не питал иллюзий относительно женщин. Он привык, что в нем видят средство решения собственных проблем. Даже если он в первую очередь привлекал внимание как мужчина, а не как миллионер, не одно женское сердце согревала мысль, что благодаря Кейду можно не только получить удовольствие в постели, но и пополнить свой банковский счет. Настороженное, почти враждебное отношение к нему женщины было Кейду в новинку. Не потому ли Энджи привлекла его, что не упала ему в руки так же легко, как другие? Подумав, Кейд решил, что не поэтому – не настолько он циничен. По какой-то неведомой причине Энджи задевала его на глубинном уровне, где переставали действовать рычаги, с помощью которых он управлял своими страстями. Кейд сел за стол.
– Я собираюсь все же позавтракать. Присоединишься ко мне?
У Энджи заурчало в животе, пришлось согласиться.
– Да, спасибо.
– Тогда садись. Или можешь пойти со мной в кухню и посмотреть, как я готовлю. – Хочу яичницу с беконом.
– Ты умеешь готовить?
– Конечно, умею.
Энджи не удалось скрыть недоверие. Ответная улыбка Кейда пробудила в ней голод, не имеющий никакого отношения к еде. Он открыл дверь – оказалось, что она вела в кухню. Это была не просто кухня, а мечта любой хозяйки. С галантностью, доведенной до автоматизма, Кейд пропустил Энджи вперед. Она попыталась скрыть смущение под шуткой:
– Ну и ну, теперь я не удивлюсь, даже если окажется, что ты с голыми руками ходишь на тигров.
Кейд шутливо развел руками.
– Ты слишком высокого мнения о моих способностях, с голыми руками я хожу только на медведя, а для тигров у меня припасена дубинка.
Они одновременно рассмеялись. Кейд занялся яичницей. Энджи с удивлением наблюдала, как ловко он управляется с кухонными принадлежностями. До сих пор она видела в Кейде только мужчину, пробуждающего в ней запретные желания, мужа своей подруги, к которому она не имеет права испытывать никаких чувств, кроме дружеских. История с Селин Рокстен добавила к его образу новые штрихи, далеко не лестные. Энджи стала считать его хищником, которого интересует только бизнес и секс. Но мужчина, готовивший завтрак у нее на глазах, не имел ничего общего с вероломным типом, образ которого она так тщательно рисовала. От этого Кейд становился еще опаснее, презирать хищного, самовлюбленного самца было бы куда проще.
Час спустя Энджи вышла из машины Кейда перед своим домом.
– Спасибо за завтрак, все было очень вкусно.
Он посмотрел на тонкие золотые часы на запястье.
– Встретимся в девять.
Энджи вздрогнула.
– Как в девять? Я не успею так быстро обо всем договориться.
Кейд и глазом не моргнул.
– Что ж, тогда в десять.
Густые темные ресницы успешно скрывали выражение его глаз, Энджи подумала, что он пользуется ими, как опасным оружием.
– Я ничего не могу обещать, – упрямо заявила она.
Кейд улыбнулся.
– Не волнуйся, я обо всем позабочусь. До скорого.
Наблюдать за тем, как Кейд «обо всем заботится», было весьма поучительно. Он позаботился, еще как! Фэй, стоя у окна, проводила взглядом его «бентли» и присвистнула:
– Ну и ну, теперь я понимаю, как он стал миллионером. Для него не существует ничего невозможного. – Она виновато посмотрела на Энджи, – Я знаю, тебе не понравилось, что он мне заплатил, чтобы я могла не ходить на работу и побыть дома с Джинни. Но я не могла отказаться, извини, если я этим тебя обидела.
Энджи молча продолжала складывать вещи в свой единственный чемодан.
– Я не обиделась, меня это вообще не касается. Вот только, что скажет твой босс? Он не будет против?
Фэй замотала головой, вид у нее был одновременно и смущенный, и довольный.
– Не будет, я уже с ним поговорила. Наверное, это не совсем удобно, что я взяла у Кейда деньги, но, между нами говоря, для него эта сумма – пустяк, он ее даже не заметит, правда?
Вопрос был риторическим, и Энджи не ответила. Она положила в чемодан блузку, мысленно сожалея, что у нее нет ни одной по-настоящему элегантной вещи, вся ее одежда была куплена на распродажах.
– Зря ты ему сказала, куда я пошла сегодня утром.
Фэй покраснела и примирительно погладила Энджи по плечу.
– Ну не сердись на меня, ты же знаешь, этому мужчине трудно отказать, точнее невозможно.
– Да, – Энджи вздохнула, – знаю. Я не столько на тебя сержусь, сколько мне не нравится, когда мною манипулируют. Я до сих пор не уверена, что поступаю правильно, но и отказаться от поездки тоже не могу, это означало бы нарушить последнюю волю Аллегры.
Энджи сунула в чемодан две пары колготок, закрыла крышку и застегнула молнию.
Когда к отъезду Энджи было все готово, подруги перешли в гостиную. Фэй взяла на руки Джинни и села на диван.
– Этот твой парень явно разбогател не вчера, такие обычно женятся на ровнях, – философски заметила она. – Как вышло, что ты дружила с его женой?
Энджи наполнила водой подаренный Кейдом чайник и включила его в розетку.
– Во-первых, он вовсе не мой парень! А во-вторых, с Аллегрой мы познакомились задолго до ее свадьбы, в детстве мы жили по соседству. Она была старше меня на пять лет и относилась ко мне, как к младшей сестренке. Мы очень сдружились, и, когда ее родители решили поселиться в Риме, Аллегра пообещала, что на ее свадьбе я буду подружкой невесты.
– И что же, выполнила она свое обещание?
– О, да. Свадьба была в Риме, я провела там целую неделю, и у меня было потрясающее платье!
О медальоне, подарке Кейда, Энджи умолчала. Фэй спросила с холодком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15