Она хотела было извиниться и уйти, но не нашла предлога и через некоторое время оказалась в ресторане на ужине в обществе мистера Маккуина, Джастин Мюллет, Сиднея и еще двух немолодых дам из австралийской делегации. Так как никто не бросал на нее удивленных взглядов и не спрашивал, как она себя чувствует, Констанс заключила, что держится вполне нормально, хотя давалось ей это с огромным трудом. Она наблюдала, как Джастин уверенно разговаривает с Сиднеем, обращаясь с ним почти как с собственностью. И он воспринимал это нормально.Констанс не становилось легче от того, что Сидней никому за столом не оказывал повышенного внимания. Для него словно не существовало разницы между Джастин и двумя дамами или, если уж на то пошло, между Джастин и самой Констанс.Наконец ужин подошел к концу. Но Констанс предстояла еще одна пытка. Министр финансов решил, что ему нужно подготовить еще какие-то бумаги, и ей пришлось спуститься с Сиднеем в его номер и два часа наспех переводить документы. Строго говоря, ее служебное время уже давно закончилось, но ей и в голову не пришло отказаться.Когда наконец все было закончено, они с Сиднеем вместе вышли из номера и медленно двинулись по коридору.— Как девочка? — спросил он. — Ее зовут Агнес, да?Констанс кивнула.— Кажется, с ней все хорошо. Эвелин нашла психолога, специалиста по работе с детьми.— А что она решила насчет мужа?— Он дал согласие выделить ей некоторую сумму из тех денег, что успел припрятать до объявления банкротства, так что теперь ей будет легче. А она в свою очередь согласилась на то, чтобы он периодически встречался с Агнес. Эвелин очень благодарна вам за помощь. А девочка назвала вас хорошим дядей.Дрейк улыбнулся.— Я люблю детей. По крайней мере, большинство из них.— Ну, Агнес вы быстро сумели уговорить. У вас есть свои дети?Дрейк искоса взглянул на нее и улыбнулся.— Нет, я никогда не был женат.— Одно другому не мешает, — сухо сказала Констанс.Сидней возразил:— А по-моему, мешает. Я придерживаюсь традиционных взглядов. И не хочу иметь детей, до тех пор пока не женюсь.Констанс вовсе не хотела его расспрашивать ни о чем, но слова сами слетели у нее с языка:— А как же Джастин?— Мы с ней несколько месяцев прожили вместе, — ответил он равнодушным тоном. — Это было уже более года назад.Констанс разозлила его невозмутимость.— А что произошло? Почему вы расстались? — не без ехидства спросила она.— Не думаю, что вас это касается, — не менее ехидно ответил он.Констанс, смущенная больше собственной дерзостью, чем его фразой, покраснела и пробормотала:— Да, вы правы.Она вовсе не хотела изводить его любопытством. Просто у нее было странное чувство, что она может спросить его о чем угодно. Но он мог подумать, что ее интерес небескорыстный, и ей стало неловко.Они шли очень медленно. Сидней вдруг отрывисто сказал:— Черт, я не хотел…В глубине коридора послышались шаги. Кто-то рассмеялся. Сидней вполголоса выругался и, схватив Констанс за руку, потащил ее обратно. Они вбежали в его номер, и он с силой захлопнул дверь.— Чертов Карсон, — выпустив Констанс, выдохнул он.Констанс почему-то поежилась.— От Карсона у меня прямо мурашки по коже.— Почему? — резко спросил он. — Что он вам сделал?— Ничего. — Испугавшись его тона, она покачала головой. — Ничего он мне не сделал. — Я всего пару раз с ним разговаривала. Но он такой дотошный, все время что-то выспрашивает. И к тому же немного взвинченный. Особенно если говорит о вас.Сидней подошел к подносу, стоявшему на краю стола.— Похоже, вам не помешает выпить.— Нет, спасибо. — Констанс немного замялась, потом быстро заговорила, словно боясь передумать:— Я вовсе не хотела лезть в ваши с Джастин отношения. Точнее, я полезла не в свое дело… Извините. Вы правы, это меня не касается.— Но я, — немного отчужденно проговорил Дрейк, — понимаю ваше любопытство. И даже разделяю его. Поэтому и я расспрашивал вас о мистере Кларке. Наверное, это одно из проявлений нашего странного и внезапно возникшего влечения друг к другу. — Он открыл холодильник и сказал:— Здесь есть лимонад.— Лимонад подойдет, спасибо, — ответила она.Дрейк подал ей стакан с напитком. Констанс сделала несколько глотков и подумала о том, что не должна находиться здесь.— Мы даже хотели пожениться, — неожиданно продолжил Дрейк. — Но потом передумали.— Почему? — Взглянув ему в лицо, Констанс поняла, что не получит ответа на этот вопрос. Но она и не желала больше ничего знать. Сама мысль о том, что Сидней собирался на ком-то жениться, приводила ее в отчаяние.Ты слишком увлеклась, сказала она себе, а вслух спросила первое, что пришло на ум:— А почему Тим Карсон так вас ненавидит?— Потому что я родился в богатой семье, а он — в бедной.— Ну что вы, — возразила Констанс. — В Австралии это играет не слишком большую роль. Я хочу сказать, что теперь вы оба на дипломатической службе и соответственно на одном социальном уровне.— Деньги имеют значение везде в мире, — цинично сказал он. — Кроме того, для неприязни есть еще одна причина. Я получил должность, о которой мечтал он. И Карсон не верит, что он сам виноват в том, что не получил ее. Он считает, что я воспользовался своими знакомствами, чтобы обойти его. Такая позиция удобна для него.— Понятно. — Лимонад оказался сладким и холодным. Она сделала еще глоток и сказала:— Мне кажется, он опасен.— Возможно. Но я его не боюсь. Еще бы. Констанс не удержалась от колкости:— Вы, похоже, ничего не боитесь! Кстати, он действительно не испугался Джима с его пистолетом. Тогда Дрейк просто воспользовался своими навыками, чтобы отвлечь его, и проделал это профессионально и уверенно.— Вот тут вы ошибаетесь, — спокойно возразил он. — Ничего не боятся только идиоты.Констанс снова пригубила лимонад и спросила, как она надеялась, довольно небрежно:— А чего боитесь вы?Он улыбнулся властной, но невеселой улыбкой.— Потерять над собой контроль.— Значит, самоконтроль для вас самое главное в жизни. Почему-то меня это не удивляет. — Ее голос звучал непринужденно.— А чего боитесь вы?— Хотите правду за правду? — Она собралась было дать какой-нибудь расплывчатый ответ, но передумала. Ведь он-то сказал ей правду. — Боюсь быть брошенной, — удивляясь самой себе, ответила она.Воцарилось молчание.— Наверное, это потому, что ваши родители умеряй, — сказал Сидней. — Видимо, ребенок в этом случае чувствует, что его тоже некоторым образом бросили.Испугавшись, что сказала слишком много, Констанс недовольно посмотрела на него.— Вы доморощенный психолог, да?— Да нет, просто у меня есть здравый смысл. — Он говорил спокойно, даже сочувственно, как будто понимал, почему она так не хочет, чтобы проникли в ее душу.Констанс поставила стакан с лимонадом. Она понимала, что не из-за бокала шампанского перед обедом сейчас по ее жилам быстрее бежит кровь и она чувствует себя так, словно ее околдовали сирены.— Мне пора, — осторожно сказала она и встала.Его серые глаза смотрели тепло и внимательно.— Я провожу вас.Дрейк открыл ей дверь и пошел рядом с ней по коридору. Выйдя из здания, они зашагали по мощенной кирпичом дороге. По краям дороги росли цветущие старые мирты и огромные камелии.Констанс думала о том, что видит сейчас Сиднея в последний раз. От этой мысли внутри все заныло и она разволновалась.— Я хочу пройтись по пляжу, — сказал Дрейк. — Пойдете со мной?Констанс знала, что должна отказаться.— Да, — сказала она, не раздумывая ни секунды.Он пошел прямо по траве, между деревьев, в сторону пляжа. Вскоре под ногами у них заскрипел песок. Констанс остановилась и сняла туфли. Вокруг никого не было.— Отвернитесь, — попросила она.Дрейк покорно отвернулся, и Констанс стянула свои нейлоновые чулки и засунула их в туфли.— Все.Дрейк повернулся, непринужденно взял ее за руку и повел по широкой дорожке между дюн.— Почему вы никогда не возвращались в Австралию? — спросил он.— Если честно, мне не хотелось. Они молча прошли еще немного. Затем Сидней сказал:— Вы, кажется, не любите эту страну.— Просто там у меня никогда не было дома, — пробормотала Констанс.— Ваша тетя не любила вас?Закусив губу, Констанс искоса посмотрела на него. В прохладном свете луны четко вырисовывался его властный профиль.— Я ей была не нужна, — удивляясь себе, ответила она. — И я не могу ее за это винить. Нам обеим было нелегко.— Она по-прежнему живет там?— Она умерла, когда я была в Японии. — И, прежде чем он успел задать еще один вопрос, Констанс спросила:— А вы? У вас большая семья?— Есть двоюродные братья и сестры, — ответил он. — А родных нет.— Кажется, мы оба оторваны от этого мира.— Оторваны? — Его голос звучал спокойно и задумчиво. — Значит, вот как вы себя видите? Одинокой и потерянной?— Нет, конечно нет, — поспешно ответила она, понимая, что ее словам недостает искренности. Заинтересовавшись раковиной, лежавшей в песке, Констанс наклонилась, чтобы он не мог видеть ее лица. — Ничего подобного, — наигранно веселым тоном сказала она. — У меня есть друзья, есть любимая работа, есть свой дом, будущее, наконец. Я просто неудачно выразилась.— Вы скорее проговорились. Констанс тоже хотела узнать о нем все.— А что вам больше всего нравится из того, чем вы занимаетесь?Он чуть пожал широкими плечами и без колебаний ответил:— Мне нравится, что пусть немного, но я меняю этот мир. К тому же, должен признаться, мне нравится занимать ум труднейшими задачами и находить их решения.— Ваша работа не обманывает ожиданий?— У меня и не было никаких иллюзий, — сухо сказал он.— Где вы работали?— Сначала в Австралии, потом в Лондоне. — И он принялся рассказывать об Австралии.Констанс подумала, что ничего не может быть чудеснее, чем вдыхать прохладный морской воздух и слушать Сиднея, который рассказывает ей о том, как жил в Австралии. Она словно его глазами увидела эту огромную солнечную страну.Затем они говорили о Лондоне. Констанс втайне обрадовалась, когда выяснилось, что в этом городе им понравилось одно и то же. Когда Констанс заявила, что современное искусство оставляет ее равнодушной, Сидней засмеялся и стал говорить о Галерее Тейт в Лондоне. Констанс хотелось, чтобы их прогулка никогда не кончалась.Но, конечно, это было невозможно. Прогулка кончилась, и самым нелепым образом. Констанс смотрела на своего спутника, а не под ноги. Она оступилась, и Сиднею пришлось подхватить ее, чтобы она удержалась на ногах.У нее перехватило дыхание, когда к ней на мгновение прижалось его стройное крепкое тело. Она тут же вспыхнула от желания, затуманившего рассудок.Дрейк отчетливо понял, что с ней происходит. Его глаза прищурились и блеснули из-под темных ресниц. Его тело словно проснулось и по-мужски откликнулось на женский призыв.— Черт, — сказал он. Потом наклонился и поцеловал ее.Если бы он не сделал этого, Констанс смогла бы сохранить самообладание и чувство собственного достоинства. Но в то мгновение, когда его губы коснулись ее губ, Констанс растерялась, полностью отдаваясь его поцелую и тем чувствам, которые только он мог пробудить в ней.Их поцелуй был долгим и страстным. Констанс забыла о том, что не должна позволить себе привязаться к Сиднею, и о том, что этот человек может быть для нее опасен. Она забыла обо всем на свете, кроме мучительной радости, которую доставляло ей прикосновение его губ. Но тут вдруг Сидней поднял голову и сказал хриплым и прерывистым голосом:— Нет, это невозможно.Он даже не знал, насколько это невозможно. Констанс не могла прийти в себя, она медленно и осторожно провела языком по его шее, там, где пульсировала жилка, и почувствовал вкус мускуса, вкус мужчины, вкус его, Сиднея.— Да, я знаю, — протянула она. — Это совершенно невозможно.Дрейк с придыханием вполголоса рассмеялся, нежно взял ее за подбородок и повелительно сказал:— Тогда прекрати это, девочка моя.— Почему? — Ее ресницы опустились, спрятав глаза. Она не отдавала отчета тому, что делает, что говорит, она потеряла всякую власть над собой… — Ты сказал, что это невозможно, и я согласна с тобой…Ей самой эти слова показались чужими, словно их произнесла не она, а какая-то другая женщина. Это должно было напугать ее, но Кон-станс не почувствовала страха; напротив, она была в восторге, так как видела, что Дрейк возбужден не меньше, чем она.Его глаза горели желанием. Конечно, он по-прежнему контролировал себя, но она видела, что ему это дается с трудом.Она тронула его ладонью за подбородок.— Все это неважно, — мягко сказала она. — Мы ведь уже больше не увидимся.— Ты что предлагаешь? Одна ночь, и все? Его тихий, почти без выражения голос не смягчил резкости слов. Ее щеки вспыхнули. Она быстро приложила к ним дрожащие ладони. Ей вдруг стало очень стыдно, но она старалась не подавать виду.— Нет, — вздохнув, сказала она. — Нет. Но должна признаться, что у меня было такое искушение.Дрейк скупо улыбнулся.— У меня тоже, — тихо сказал он. — Ты заставила меня позабыть о здравом смысле. А теперь идем, нам лучше вернуться.Чем скорее она с ним расстанется, тем меньше шансов, что он заметит, как ее трясет от унижения.Оглядевшись, Констанс увидела, что они ушли уже довольно далеко.— Господи, да мы же дошли почти до коттеджей, — сказала она, стараясь говорить небрежно.К ее облегчению, Дрейк послушно сменил тему:— Каких коттеджей?— Они относятся к отелю, но их снимают те, кто ищет уединения. Коттеджи вон там, за деревьями. — Ее голос звучал естественно, и она невольно ускорила шаг в надежде вернуться как можно быстрее.Да, здесь пустынно, если не считать Элиз Джерми, которая живет в самом последнем от отеля коттедже. Констанс, которая сейчас хотела оказаться как можно дальше от Сиднея, невольно подумала, что Элиз поступает мудро, предпочитая одиночество.— Здесь почти никого не бывает, — продолжала Констанс, стараясь не молчать. — Гости отеля редко забредают в эту сторону. Им обычно хватает песчаного пляжа.Дрейк небрежно спросил:— А какие они, эти коттеджи?— Думаю, роскошные. Старая миссис Джерми, владелица отеля и бабушка Элиз, нанимала архитектора, чтобы их построить. Коттеджи находятся между узким пляжем и рощей, так что это самое уединенное место на всем курорте. Сидней улыбнулся.— По вашему описанию это похоже на курорт где-нибудь в Австралии.— Не очень, — сухо ответила Констанс. — Когда я была маленькой, я побывала с соседкой и ее мужем на побережье в Австралии. До сих пор помню палатки, мытье в тазу, рваные диваны и стулья, которые под тобой подламываются. Но тогда мне понравилось. Нет, здешние коттеджи для тех, кто может позволить себе роскошное уединение. — Констанс было важно поддерживать нейтральный разговор, чтобы не смотреть Сиднею в глаза, ей хотелось скрыть от него свое отчаяние. — А Австралия… Наверное, нет прекрасней страны, но там есть отвратительные люди. Как, впрочем, и во всех других местах.— Видимо, для маленькой ранимой девочки, привыкшей переезжать из страны в страну, тесный мирок провинциального городка был невыносим, — сказал Дрейк. — Но тебе не приходило в голову, что, возможно, окружающие просто не знали, как держаться с тобой? Для них ты была словно экзотическое растение. Помнишь, ты сама как-то говорила, что дети всегда любят задевать тех, кто не похож на других.Интересно, он знает это по своему личному опыту или нет? Он что, тоже был не такой, как все, из-за своих родителей?Но она, Констанс, уже никогда этого не узнает, потому что видит его в последний раз.— Наверное, вы правы.До самого конца, прогулки их разговор касался только самых общих, предметов, Глава 6 — Ты не могла бы поработать еще неделю? настойчиво спросила Хьюги. — Да-да, я знаю, что ты собиралась отремонтировать свою квартиру, но тебя опять просят приехать на Гавайи в тот маленький элитный отель. Помнишь, где месяц назад ты работала на переговорах? Кажется, там опять что-то в этом духе.Первым побуждением Констанс было отказаться. Но здравый смысл не позволил ей сделать это. Одной из причин успеха ее карьеры было то, что она никогда не привередничала ехала куда угодно в любое время. И теперь нельзя портить свою репутацию только потому, что ей не хотелось ехать на Гавайи.Все же она сказала как можно небрежнее:— Только не говори, что политики опять собрались потратить деньги налогоплательщиков, разгуливая по полю для гольфа.— Я не знаю, что там намечается, — спокойно ответила Хьюги. — Могу только сказать, что мне позвонили из отеля и попросили прислать именно тебя. На неделю.В голове у Констанс проскочила мысль с Сиднее, но она не придала ей значения. Разумеется, к нему это никакого отношения не имеет — Что ж, хорошо.— Все уже устроено. Твой билет в аэропорту Завтра в семь ты вылетаешь.Констанс очнулась от воспоминаний. Катер причалил, и она направилась к автобусу вместе с другими пассажирами. Водитель, проверив список прибывших, сказал:— Мисс Маккинон? А, вот вы в списке. Нет, мэм, вас ждут в коттедже. Вот машина, которая за вами прислана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15