на работе, в тренажерном зале, даже в супермаркете, на худой конец. А если ты не в состоянии общаться с людьми «вживую», так, может, тебе и не следует жениться?
— Дорогой Мартин, ты когда-нибудь пытался поболтать с человеком, который занимается на тренажере? Ты вообще-то хоть раз в жизни видел тренажер? — язвительным тоном спросила Лу.
Мартин смущенно втянул живот.
— А что касается супермаркета, — продолжала Лу, — то как, скажи на милость, ты определишь, свободна девушка или нет? Станешь пересчитывать картофелины у нее в тележке? Ну а знакомство на работе… мы видели, чем это кончается.
Руби потупила глаза.
— Я тебя умоляю, Лу, ты же обещала…
— Брачное объявление — вот единственно верный путь. Точно указываешь, что ты хочешь получить, и не рискуешь увязаться за парнем с тележкой, доверху забитой упаковками готовых завтраков для холостяков, а потом выясняется, что у выхода из магазина его ждет «голубой» друг, а дома сидит капризный кот, жрущий исключительно мороженую лазанью от «Маркса и Спенсера». И тебе не придется надрываться в спортзале, чтобы очаровать девицу в розовом трико. И не будет необходимости увольняться с работы, потому что любовник опозорил тебя перед всей фирмой. — Лу распалилась не на шутку. — Извини, Руби, но такова жестокая истина. Вы оба бежите ко мне, когда ваши амурные дела идут сикось-накось. Руби, сколько бессонных ночей я провела, утирая твои слезы? А сколько твоих несчастных подружек рыдало у меня на плече? — Лу повернулась к Мартину и грозно посмотрела на него. — Каждый раз ты сокрушаешься по поводу Руби и мечтаешь, чтобы ей попался приличный мужчина, а не рохля, изгнанный из дома бывшей женой. А тебе, Руби, хочется, чтобы девочки Мартина умели хотя бы читать. Хватит. У нас есть шанс устроить личную жизнь друг друга, и мы не должны его упускать. Мы даже можем создать нечто вроде поощрительного фонда: скидываемся по полтиннику, и первый, кто напишет удачное объявление, забирает все деньги.
Руби перевела на Мартина вопросительный взгляд.
— Послушай, — сказал он, — если кто-нибудь из нас троих получит хотя бы один достойный внимания ответ, я с радостью отдам тебе пятьдесят фунтов.
— Заметано. — Лу вытянула руку ладонью вверх. — А ты, Руби, участвуешь?
Руби нерешительно приподняла руку.
— Я не знаю. Вы обещаете, что не подсунете мне очередного паразита?
— Честное скаутское, — хором ответили Лу и Мартин.
— Ну-у, тогда почему бы и нет.
Три верных товарища скрепили договор тройным рукопожатием, словно супергерои из какого-нибудь вестерна.
— Отлично, — сказала Лу. — Я собираюсь неплохо подзаработать на этом дельце. Начнем прямо сейчас.
— Но мне казалось, сначала мы должны написать объявления, — испугалась Руби.
— Написать объявление или ответить на него. Какая разница? Главное — найти подходящую кандидатуру и назначить свидание. — Лу похлопала подругу по руке. — Успокойся. Все будет хорошо.
— Не будет, у меня предчувствие, — вздохнула Руби.
— Вот увидишь, мы отыщем твоего принца. Руби и Мартин, — произнесла Лу проникновенно-серьезным голосом, — приготовьтесь, впереди нас ждет фантастическое лето, Большая Удача и Настоящая Любовь.
6
На обратном пути в Лондон девушки взялись за дело. Они начали с воскресного приложения к «Санди таймс». Под заголовком «Знакомства» шла нескончаемая вереница коротеньких, в три строчки, объявлений, каждое из которых казалось необычайно привлекательным. У Руби просто глаза разбегались, словно после долгой изнурительной диеты она открыла коробку шоколадных конфет и не знает, с какой начать.
— Как ты считаешь, — обратилась она к Лу, нацелившись фломастером на «истинного джентльмена с домами в Сити и в окрестностях Лондона», — это про меня сказано: «Выглядит королевой и в бальном платье, и в старых джинсах»?
— Ты, один к одному. Берем, — кивнула Лу. — А если брак окажется неудачным, он поедет жить в деревню, а ты останешься в городском доме.
— Однако резво вы начали, — обиженно сказал Мартин, который вел машину и чувствовал себя несколько вне игры.
— Марти, не будь занудой, лучше следи за дорогой, — велела Лу. — Руби, милочка, как тебе: «Бухгалтер с душой поэта»?
— Да-а, очень заманчиво, — согласилась Руби.
Вскоре подруги поняли: если брачная страница «Таймс» и похожа на коробку шоколада, то конфетки в ней какие-то сомнительные, с ядовито-оранжевой начинкой, такие даже собака есть не станет.
Необходимо было отделить зерна от плевел. Но как это сделать? Девушки отметили несколько более-менее приемлемых предложений для себя, парочку для Мартина и отправились домой к Лу.
Друзья расположились в гостиной и начали звонить по номерам, указанным в газете. У каждого претендента имелась своя телефонная линия, где он оставлял записанный на пленку рассказ о себе и своих достоинствах.
Объявления без телефонов девушки вычеркнули сразу, решив, что такой мужчина либо слишком скуп (если ему жалко потратить шестьдесят пенсов на запись, то навряд ли он будет щедр на подарки для своей долгожданной любимой), либо слишком робок («Скромен», — сказал Мартин. Но Лу была неумолима: «Нам не нужен тюфяк, которого придется водить за руку»), либо ему просто нечего сказать, либо у него ужасный дефект речи, что, по мнению Лу, тоже являлось роковым недостатком.
— Ты излишне строга, — сказал Мартин. — Человек же не виноват в том, что заикается или картавит.
— Неужели? Помнится, ты не был столь снисходителен к «квошке Вебекке».
Мартин побледнел и схватился за сердце.
— Начнем с этого, — сказала Лу, ткнув пальцем в объявление: «Будь моей музой. Писатель с нежной и трепетной душой, 32 года, ищет серьезную молодую леди, утонченную и чувствительную, для дружбы, возможно большее».
— Я чувствительная? — спросила Руби.
— Очень. Ты боишься щекотки.
— А-а, ну тогда…
— Руби, а ты леди? — спросил Мартин.
Руби набрала номер и нетерпеливо выслушала длинное вступительное сообщение агентства; автоответчик говорил нарочито медленно, томным голосом, и, прежде чем прозвучало: «Привет, меня зовут Дэвид», прошла целая минута стоимостью два с половиной фунта.
Он произнес свое имя на итальянский манер, растягивая гласные: «Дэвидо-о». Лу, слушавшая разговор по параллельной трубке, одобрительно кивнула. У Дэвида был глубокий приятный голос, он не шепелявил и не заикался, хотя и говорил несколько вычурно.
«Итак, ты прочитала мое объявление и тебе захотелось побольше узнать обо мне».
— Да, пожалуйста, — выдохнула Руби.
«С чего начать? — спросил Дэвидо. — Я поэт, мои книги издаются…»
— Поэт! — фыркнул Мартин.
Он слушал разговор по другому аппарату в спальне Лу. Как начинающий прозаик-романист, Мартин с пренебрежением относился ко всякому рифмованному тексту.
«…но я работаю редактором».
— Он редактор! — завопил Мартин.
— Мы ищем кавалера для Руби, — крикнула Лу, — а не издателя для твоего несуществующего романа!
— Редактор? — нервно переспросила Руби. — А вдруг он из твоего издательства? А что, если это Джон Симпсон?
Джон Симпсон бросил Руби после первого же свидания, обозвав закомплексованной дурой за то, что она отказалась трахнуть его фаллосом-вибратором.
— Этого зовут Дэвидо-о, — напомнила Лу.
— Вот именно! Псевдоним в духе Симпсона.
«Что еще сказать? Мой рост шесть футов».
— Уф, точно не он, — облегченно вздохнула Руби. — В Джоне всего пять футов восемь дюймов.
— Ага, — вставила Лу, — мужчины никогда не врут по поводу своих размеров.
«…у меня темные волосы и карие глаза, некоторые говорят, что я похож на Хью Гранта, если выключить свет».
Дэвид рассмеялся над собственной шуткой. Руби вежливо хихикнула. Из спальни донесся презрительный хохот Мартина.
«И в оставшиеся краткие мгновения я почитаю тебе стихи».
— Стихи? — У Руби похолодело в животе.
Дэвид откашлялся.
— О боже, — простонала Лу. — Он и впрямь…
«Кхе, вот они, — сказал Дэвидо и завыл: — О, женщина моей мечты, подобно мне, несла и ты терновый одиночества венец, но ожиданию конец; оставь лишь номер свой, и в наши души польется песнь любви под сенью райской кущи; я проведу тебя сквозь холода зимы, со мною в зелень лета вступишь ты; своим любимым избери меня, тебе другой не нужен — верю я; скажи заветных цифр ряд, и дни печали улетят; я жду тебя, до встречи, сладкий сон!»
На другом конце провода раздалось нежное «чмок», и Дэвид отключился.
Руби медленно положила трубку. Лу, схватившись за голову, рухнула в кресло. Из спальни, кровожадно потирая руки, появился Мартин.
— Кошмар, — сказала Лу.
— Козел, — прямо заявил Мартин.
— Шесть футов, — сказала Руби. — Высокий.
— Поэт! Рифмы идиотские, и размер хромает, — разразился критикой Мартин.
— С его стороны это был смелый поступок, — сказала Руби. — И оригинальный.
— «Мои книги издаются», — процитировал Мартин, вложив в последнее слово весь сарказм, на который только был способен.
— По крайней мере, они существуют, — бросила Руби.
— О да! Сам шлепает экологические брошюрки, коммунистические памфлеты, и сам же распространяет в Гайд-парке. Пари держу, он редактирует ежемесячник «Боулинг на траве», и голос у него дурацкий, — закончил Мартин свою тираду уже не так уверенно.
— У него красивый голос. Лу, как думаешь, может, стоит перезвонить и оставить мой телефон? Что ему сказать? И как? Тоже в рифму?
— Ну-ну, — вздохнул Мартин, — давай, что-нибудь вроде: «Милый Дэвид, это Руби. Приходи ко мне с утра, будем щупать буфера».
Мартин получил подушкой по голове, а Лу, поразмыслив секунду, сказала решительно:
— Нет, мы не будем перезванивать.
— Но почему, — взмолилась Руби, — он молод, высокого роста и…
— Напыщенный дурак, — закончила Лу.
— Слава тебе господи, — воскликнул Мартин, — здравый смысл восторжествовал.
— Мы не можем тратить время на кандидатов, вызывающих сомнения, — сурово сказала Лу, обращаясь к ним обоим.
— Но у меня нет сомнений, — возразила Руби.
— Мы уже приняли как факт: ты не в состоянии подобрать себе приличного мужчину, поэтому будем полагаться на мою интуицию. У меня от этого стихотворца мурашки по спине.
Лу продекламировала несколько строк из Дэвидо.
— Ужас, — согласилась Руби и зябко поежилась, — Вычеркиваем, — сказала Лу и поставила на поэте жирный крест.
Дальше — хуже. «Бизнесмен, 28 лет, „феррари“. Но когда подруги набрали номер, Тоби Джейкс, по его собственному утверждению, шутник, сообщил надтреснутым голоском: „Мне пятьдесят два года, вожу „мини-мэтро“. Девчонки, здорово я вас наколол?“ — и захлебнулся истеричным хохотом. Руби с омерзением бросила трубку.
— Вы понапрасну теряете время, — сказал Мартин. — Волшебные истории про миллионеров — это здорово, но что-то ни в одной из них не говорится о мужчине, который нашел красотку с ногами как у молодого жирафа и интеллектом космонавта.
Лу и Руби взялись за раздел женских объявлений. Однако соискательницы все как на подбор были дамы «немного за пятьдесят, с душевными ранами прошлого», ищущие мужчину, который станет восхищаться ими, холить и лелеять, словно антикварные вазы, каковыми они, по сути, и являлись.
Три часа спустя Руби положила трубку, выслушав рассказ человека, который начинался обнадеживающе: «Ищу преданную и верную жену», но завершился неожиданным пояснением: «…для заселения Марса новым поколением людей, поскольку ящерицы с планеты Уран плодятся с неимоверной скоростью и вот-вот окончательно поглотят Землю…»
— Не думаю, что смогу взять на себя столь ответственную миссию, — сказала Руби.
Огромное число мужчин искало развлечений на стороне, просто чтобы стряхнуть рутину семейной жизни. Руби заинтересовалась было одним парнем: «Я недавно расстался с женой, жду официального решения суда о разводе…» Но Лу и Мартин были непреклонны.
— Ты что, хочешь получить еще одного Флетта? Он попользуется тобой и бросит.
Воспоминания как ножом резанули по сердцу.
— Я безнадежна, да? — грустно спросила Руби. — Мне нравятся исключительно разведенные неудачники.
— Нет! — вскричала Лу. — Мы должны продолжать поиски. Все будет по-другому, когда мы дадим наши собственные объявления. Вот увидишь, нам станут звонить нормальные, разумные люди, такие же, как и мы.
— Не знаю. — Руби неуверенно пожала плечами. — Мне кажется, на сегодня хватит. Лично я отправляюсь домой. Я должна выспаться перед работой.
Лу закатила глаза.
— Эй, Руби, Мартин. Послушайте, нельзя же останавливаться на полпути. Пока у нас есть настрой, давайте хотя бы напишем текст. Мы еще даже не начинали, а вы рубите под корень мою гениальную идею.
— Кто это сказал? — усмехнулся Мартин. — Новый лидер лейбористов по поводу строительства Купола Миллениума?
Лу не могла понять, почему ее великолепный, безукоризненный план не находит поддержки у друзей.
Британское воспитание с его девизом «Скромность и сдержанность» приводит к тому, что если взрослого человека попросить составить список собственных положительных качеств, то он не сможет этого сделать. Вот почему вопрос на собеседовании: «Каковы сильные стороны вашей личности?» повергает в уныние любого благовоспитанного британца. Он в замешательстве будет грызть ногти и после долгих раздумий, возможно, скажет: «Ну-у, я не стану воровать казенные карандаши и бумагу», вместо того чтобы уверенно заявить: «Я — творческая натура с задатками лидера. Я могу вывести вашу полудохлую фирму в десятку лучших компаний страны!»
Расхвалить себя в объявлении так, что поклонники начнут трезвонить днем и ночью, нельзя — это нарушение строгих британских традиций. Но возьмем самый обычный повседневный разговор — и здесь британец останется британцем.
— Я слышал, вы написали отличный роман…
— Ну-у, знаете ли, я всегда хорошо печатал на машинке.
— Правда, что вы были голкипером в «Манчестер Юнайтед»?
— Э-э, как вам сказать, просто у меня довольно длинные руки.
Умалять свои достоинства и отмахиваться от комплиментов — вот истинно британский стиль!
Поэтому, если хотите узнать правду о британце, обратитесь к его друзьям. Негоже петь дифирамбы самому себе. Но любой житель этой благословенной зеленой страны исполнит целую ораторию в честь лучшего друга.
Именно такую хвалебную оду, посвященную Мартину, Лу и поместит на страницах «Санди тайме». В ее рассказе Мартин предстанет завидной добычей — почти Моби Дик, только, конечно, не такой толстый.
Понедельник. Свадебное похмелье все еще давало о себе знать, и Лу немного проспала. Она вошла в метро позже обычного, всего на пятнадцать минут, но, о счастье, утренняя толпа уже схлынула, и ей даже удалось найти место в уголке вагона. Лу уселась и принялась сочинять поэму о Мартине, делая пометки на полях «Гардиан».
«Темпераментный, остроумный, тонкий писатель». Мартину бы такие эпитеты понравились. «Крайне сексапильный менеджер по торговле». Если выкинуть «секс и крайности», то останутся голые факты. «Слегка туповатый, саркастически настроенный шарлатан». Пожалуй, Руби одобрила бы подобное определение. «Похож на Робби Уильямса». Не-ет. Мартин, конечно, поверил своей бабушке, когда она сравнила его с поп-звездой, но Лу и Руби знали, что на самом деле старушка имела в виду Робина Уильямса — придурковатого американского комика.
Размышляя о том, как бы поточнее описать охламона и лентяя тридцати с небольшим лет с прической в стиле «небрежный шарм», которая сводит с ума некоторых девчонок, Лу задумчиво поглядывала на своих попутчиков. Напротив сидела девушка в брючном костюме, на взгляд Лу, слишком плотно обтягивающем фигуру. На ногах у девушки были туфли на гигантской платформе с нелепой надписью «Мисс Лондон» по ободу. «Секретарша», — определила Лу. Рядом с девушкой притулился мужчина в засаленных джинсах и футболке с эмблемой «Арсенала». «Строитель, — решила Лу. — Утром заскочил на биржу труда, зарегистрировался, получил незаконное пособие и теперь едет на работу».
Чуть правее Лу заметила женщину, ту самую, которой на прошлой неделе уступила место, приняв за беременную. Женщина сидела с полуоткрытым ртом и застывшим взглядом смотрела прямо перед собой. Но вдруг, словно почувствовав, что на нее смотрят, резко повернулась. Лу успела прикрыться газетой и до конца пути так и не решилась выглянуть наружу.
Однако эта встреча странным образом порадовала ее: значит, молния ударяет два раза в одно и то же место! Если по прошествии нескольких дней Лу вновь встречает сердитую тетку, то, может быть, однажды, войдя в поезд, она увидит и своего прекрасного незнакомца.
Одно воспоминание о его улыбке заставило Лу вздрогнуть, сердце застучало как бешеное, и по телу пробежала горячая волна. Лу обмахнула газетой раскрасневшееся лицо. Ах, если бы она могла в коротком объявлении сформулировать свои ощущения и ожидания!
«Ищу мужчину, при виде которого у меня перехватит дыхание и ослабеют колени», — нацарапала Лу на полях газеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Дорогой Мартин, ты когда-нибудь пытался поболтать с человеком, который занимается на тренажере? Ты вообще-то хоть раз в жизни видел тренажер? — язвительным тоном спросила Лу.
Мартин смущенно втянул живот.
— А что касается супермаркета, — продолжала Лу, — то как, скажи на милость, ты определишь, свободна девушка или нет? Станешь пересчитывать картофелины у нее в тележке? Ну а знакомство на работе… мы видели, чем это кончается.
Руби потупила глаза.
— Я тебя умоляю, Лу, ты же обещала…
— Брачное объявление — вот единственно верный путь. Точно указываешь, что ты хочешь получить, и не рискуешь увязаться за парнем с тележкой, доверху забитой упаковками готовых завтраков для холостяков, а потом выясняется, что у выхода из магазина его ждет «голубой» друг, а дома сидит капризный кот, жрущий исключительно мороженую лазанью от «Маркса и Спенсера». И тебе не придется надрываться в спортзале, чтобы очаровать девицу в розовом трико. И не будет необходимости увольняться с работы, потому что любовник опозорил тебя перед всей фирмой. — Лу распалилась не на шутку. — Извини, Руби, но такова жестокая истина. Вы оба бежите ко мне, когда ваши амурные дела идут сикось-накось. Руби, сколько бессонных ночей я провела, утирая твои слезы? А сколько твоих несчастных подружек рыдало у меня на плече? — Лу повернулась к Мартину и грозно посмотрела на него. — Каждый раз ты сокрушаешься по поводу Руби и мечтаешь, чтобы ей попался приличный мужчина, а не рохля, изгнанный из дома бывшей женой. А тебе, Руби, хочется, чтобы девочки Мартина умели хотя бы читать. Хватит. У нас есть шанс устроить личную жизнь друг друга, и мы не должны его упускать. Мы даже можем создать нечто вроде поощрительного фонда: скидываемся по полтиннику, и первый, кто напишет удачное объявление, забирает все деньги.
Руби перевела на Мартина вопросительный взгляд.
— Послушай, — сказал он, — если кто-нибудь из нас троих получит хотя бы один достойный внимания ответ, я с радостью отдам тебе пятьдесят фунтов.
— Заметано. — Лу вытянула руку ладонью вверх. — А ты, Руби, участвуешь?
Руби нерешительно приподняла руку.
— Я не знаю. Вы обещаете, что не подсунете мне очередного паразита?
— Честное скаутское, — хором ответили Лу и Мартин.
— Ну-у, тогда почему бы и нет.
Три верных товарища скрепили договор тройным рукопожатием, словно супергерои из какого-нибудь вестерна.
— Отлично, — сказала Лу. — Я собираюсь неплохо подзаработать на этом дельце. Начнем прямо сейчас.
— Но мне казалось, сначала мы должны написать объявления, — испугалась Руби.
— Написать объявление или ответить на него. Какая разница? Главное — найти подходящую кандидатуру и назначить свидание. — Лу похлопала подругу по руке. — Успокойся. Все будет хорошо.
— Не будет, у меня предчувствие, — вздохнула Руби.
— Вот увидишь, мы отыщем твоего принца. Руби и Мартин, — произнесла Лу проникновенно-серьезным голосом, — приготовьтесь, впереди нас ждет фантастическое лето, Большая Удача и Настоящая Любовь.
6
На обратном пути в Лондон девушки взялись за дело. Они начали с воскресного приложения к «Санди таймс». Под заголовком «Знакомства» шла нескончаемая вереница коротеньких, в три строчки, объявлений, каждое из которых казалось необычайно привлекательным. У Руби просто глаза разбегались, словно после долгой изнурительной диеты она открыла коробку шоколадных конфет и не знает, с какой начать.
— Как ты считаешь, — обратилась она к Лу, нацелившись фломастером на «истинного джентльмена с домами в Сити и в окрестностях Лондона», — это про меня сказано: «Выглядит королевой и в бальном платье, и в старых джинсах»?
— Ты, один к одному. Берем, — кивнула Лу. — А если брак окажется неудачным, он поедет жить в деревню, а ты останешься в городском доме.
— Однако резво вы начали, — обиженно сказал Мартин, который вел машину и чувствовал себя несколько вне игры.
— Марти, не будь занудой, лучше следи за дорогой, — велела Лу. — Руби, милочка, как тебе: «Бухгалтер с душой поэта»?
— Да-а, очень заманчиво, — согласилась Руби.
Вскоре подруги поняли: если брачная страница «Таймс» и похожа на коробку шоколада, то конфетки в ней какие-то сомнительные, с ядовито-оранжевой начинкой, такие даже собака есть не станет.
Необходимо было отделить зерна от плевел. Но как это сделать? Девушки отметили несколько более-менее приемлемых предложений для себя, парочку для Мартина и отправились домой к Лу.
Друзья расположились в гостиной и начали звонить по номерам, указанным в газете. У каждого претендента имелась своя телефонная линия, где он оставлял записанный на пленку рассказ о себе и своих достоинствах.
Объявления без телефонов девушки вычеркнули сразу, решив, что такой мужчина либо слишком скуп (если ему жалко потратить шестьдесят пенсов на запись, то навряд ли он будет щедр на подарки для своей долгожданной любимой), либо слишком робок («Скромен», — сказал Мартин. Но Лу была неумолима: «Нам не нужен тюфяк, которого придется водить за руку»), либо ему просто нечего сказать, либо у него ужасный дефект речи, что, по мнению Лу, тоже являлось роковым недостатком.
— Ты излишне строга, — сказал Мартин. — Человек же не виноват в том, что заикается или картавит.
— Неужели? Помнится, ты не был столь снисходителен к «квошке Вебекке».
Мартин побледнел и схватился за сердце.
— Начнем с этого, — сказала Лу, ткнув пальцем в объявление: «Будь моей музой. Писатель с нежной и трепетной душой, 32 года, ищет серьезную молодую леди, утонченную и чувствительную, для дружбы, возможно большее».
— Я чувствительная? — спросила Руби.
— Очень. Ты боишься щекотки.
— А-а, ну тогда…
— Руби, а ты леди? — спросил Мартин.
Руби набрала номер и нетерпеливо выслушала длинное вступительное сообщение агентства; автоответчик говорил нарочито медленно, томным голосом, и, прежде чем прозвучало: «Привет, меня зовут Дэвид», прошла целая минута стоимостью два с половиной фунта.
Он произнес свое имя на итальянский манер, растягивая гласные: «Дэвидо-о». Лу, слушавшая разговор по параллельной трубке, одобрительно кивнула. У Дэвида был глубокий приятный голос, он не шепелявил и не заикался, хотя и говорил несколько вычурно.
«Итак, ты прочитала мое объявление и тебе захотелось побольше узнать обо мне».
— Да, пожалуйста, — выдохнула Руби.
«С чего начать? — спросил Дэвидо. — Я поэт, мои книги издаются…»
— Поэт! — фыркнул Мартин.
Он слушал разговор по другому аппарату в спальне Лу. Как начинающий прозаик-романист, Мартин с пренебрежением относился ко всякому рифмованному тексту.
«…но я работаю редактором».
— Он редактор! — завопил Мартин.
— Мы ищем кавалера для Руби, — крикнула Лу, — а не издателя для твоего несуществующего романа!
— Редактор? — нервно переспросила Руби. — А вдруг он из твоего издательства? А что, если это Джон Симпсон?
Джон Симпсон бросил Руби после первого же свидания, обозвав закомплексованной дурой за то, что она отказалась трахнуть его фаллосом-вибратором.
— Этого зовут Дэвидо-о, — напомнила Лу.
— Вот именно! Псевдоним в духе Симпсона.
«Что еще сказать? Мой рост шесть футов».
— Уф, точно не он, — облегченно вздохнула Руби. — В Джоне всего пять футов восемь дюймов.
— Ага, — вставила Лу, — мужчины никогда не врут по поводу своих размеров.
«…у меня темные волосы и карие глаза, некоторые говорят, что я похож на Хью Гранта, если выключить свет».
Дэвид рассмеялся над собственной шуткой. Руби вежливо хихикнула. Из спальни донесся презрительный хохот Мартина.
«И в оставшиеся краткие мгновения я почитаю тебе стихи».
— Стихи? — У Руби похолодело в животе.
Дэвид откашлялся.
— О боже, — простонала Лу. — Он и впрямь…
«Кхе, вот они, — сказал Дэвидо и завыл: — О, женщина моей мечты, подобно мне, несла и ты терновый одиночества венец, но ожиданию конец; оставь лишь номер свой, и в наши души польется песнь любви под сенью райской кущи; я проведу тебя сквозь холода зимы, со мною в зелень лета вступишь ты; своим любимым избери меня, тебе другой не нужен — верю я; скажи заветных цифр ряд, и дни печали улетят; я жду тебя, до встречи, сладкий сон!»
На другом конце провода раздалось нежное «чмок», и Дэвид отключился.
Руби медленно положила трубку. Лу, схватившись за голову, рухнула в кресло. Из спальни, кровожадно потирая руки, появился Мартин.
— Кошмар, — сказала Лу.
— Козел, — прямо заявил Мартин.
— Шесть футов, — сказала Руби. — Высокий.
— Поэт! Рифмы идиотские, и размер хромает, — разразился критикой Мартин.
— С его стороны это был смелый поступок, — сказала Руби. — И оригинальный.
— «Мои книги издаются», — процитировал Мартин, вложив в последнее слово весь сарказм, на который только был способен.
— По крайней мере, они существуют, — бросила Руби.
— О да! Сам шлепает экологические брошюрки, коммунистические памфлеты, и сам же распространяет в Гайд-парке. Пари держу, он редактирует ежемесячник «Боулинг на траве», и голос у него дурацкий, — закончил Мартин свою тираду уже не так уверенно.
— У него красивый голос. Лу, как думаешь, может, стоит перезвонить и оставить мой телефон? Что ему сказать? И как? Тоже в рифму?
— Ну-ну, — вздохнул Мартин, — давай, что-нибудь вроде: «Милый Дэвид, это Руби. Приходи ко мне с утра, будем щупать буфера».
Мартин получил подушкой по голове, а Лу, поразмыслив секунду, сказала решительно:
— Нет, мы не будем перезванивать.
— Но почему, — взмолилась Руби, — он молод, высокого роста и…
— Напыщенный дурак, — закончила Лу.
— Слава тебе господи, — воскликнул Мартин, — здравый смысл восторжествовал.
— Мы не можем тратить время на кандидатов, вызывающих сомнения, — сурово сказала Лу, обращаясь к ним обоим.
— Но у меня нет сомнений, — возразила Руби.
— Мы уже приняли как факт: ты не в состоянии подобрать себе приличного мужчину, поэтому будем полагаться на мою интуицию. У меня от этого стихотворца мурашки по спине.
Лу продекламировала несколько строк из Дэвидо.
— Ужас, — согласилась Руби и зябко поежилась, — Вычеркиваем, — сказала Лу и поставила на поэте жирный крест.
Дальше — хуже. «Бизнесмен, 28 лет, „феррари“. Но когда подруги набрали номер, Тоби Джейкс, по его собственному утверждению, шутник, сообщил надтреснутым голоском: „Мне пятьдесят два года, вожу „мини-мэтро“. Девчонки, здорово я вас наколол?“ — и захлебнулся истеричным хохотом. Руби с омерзением бросила трубку.
— Вы понапрасну теряете время, — сказал Мартин. — Волшебные истории про миллионеров — это здорово, но что-то ни в одной из них не говорится о мужчине, который нашел красотку с ногами как у молодого жирафа и интеллектом космонавта.
Лу и Руби взялись за раздел женских объявлений. Однако соискательницы все как на подбор были дамы «немного за пятьдесят, с душевными ранами прошлого», ищущие мужчину, который станет восхищаться ими, холить и лелеять, словно антикварные вазы, каковыми они, по сути, и являлись.
Три часа спустя Руби положила трубку, выслушав рассказ человека, который начинался обнадеживающе: «Ищу преданную и верную жену», но завершился неожиданным пояснением: «…для заселения Марса новым поколением людей, поскольку ящерицы с планеты Уран плодятся с неимоверной скоростью и вот-вот окончательно поглотят Землю…»
— Не думаю, что смогу взять на себя столь ответственную миссию, — сказала Руби.
Огромное число мужчин искало развлечений на стороне, просто чтобы стряхнуть рутину семейной жизни. Руби заинтересовалась было одним парнем: «Я недавно расстался с женой, жду официального решения суда о разводе…» Но Лу и Мартин были непреклонны.
— Ты что, хочешь получить еще одного Флетта? Он попользуется тобой и бросит.
Воспоминания как ножом резанули по сердцу.
— Я безнадежна, да? — грустно спросила Руби. — Мне нравятся исключительно разведенные неудачники.
— Нет! — вскричала Лу. — Мы должны продолжать поиски. Все будет по-другому, когда мы дадим наши собственные объявления. Вот увидишь, нам станут звонить нормальные, разумные люди, такие же, как и мы.
— Не знаю. — Руби неуверенно пожала плечами. — Мне кажется, на сегодня хватит. Лично я отправляюсь домой. Я должна выспаться перед работой.
Лу закатила глаза.
— Эй, Руби, Мартин. Послушайте, нельзя же останавливаться на полпути. Пока у нас есть настрой, давайте хотя бы напишем текст. Мы еще даже не начинали, а вы рубите под корень мою гениальную идею.
— Кто это сказал? — усмехнулся Мартин. — Новый лидер лейбористов по поводу строительства Купола Миллениума?
Лу не могла понять, почему ее великолепный, безукоризненный план не находит поддержки у друзей.
Британское воспитание с его девизом «Скромность и сдержанность» приводит к тому, что если взрослого человека попросить составить список собственных положительных качеств, то он не сможет этого сделать. Вот почему вопрос на собеседовании: «Каковы сильные стороны вашей личности?» повергает в уныние любого благовоспитанного британца. Он в замешательстве будет грызть ногти и после долгих раздумий, возможно, скажет: «Ну-у, я не стану воровать казенные карандаши и бумагу», вместо того чтобы уверенно заявить: «Я — творческая натура с задатками лидера. Я могу вывести вашу полудохлую фирму в десятку лучших компаний страны!»
Расхвалить себя в объявлении так, что поклонники начнут трезвонить днем и ночью, нельзя — это нарушение строгих британских традиций. Но возьмем самый обычный повседневный разговор — и здесь британец останется британцем.
— Я слышал, вы написали отличный роман…
— Ну-у, знаете ли, я всегда хорошо печатал на машинке.
— Правда, что вы были голкипером в «Манчестер Юнайтед»?
— Э-э, как вам сказать, просто у меня довольно длинные руки.
Умалять свои достоинства и отмахиваться от комплиментов — вот истинно британский стиль!
Поэтому, если хотите узнать правду о британце, обратитесь к его друзьям. Негоже петь дифирамбы самому себе. Но любой житель этой благословенной зеленой страны исполнит целую ораторию в честь лучшего друга.
Именно такую хвалебную оду, посвященную Мартину, Лу и поместит на страницах «Санди тайме». В ее рассказе Мартин предстанет завидной добычей — почти Моби Дик, только, конечно, не такой толстый.
Понедельник. Свадебное похмелье все еще давало о себе знать, и Лу немного проспала. Она вошла в метро позже обычного, всего на пятнадцать минут, но, о счастье, утренняя толпа уже схлынула, и ей даже удалось найти место в уголке вагона. Лу уселась и принялась сочинять поэму о Мартине, делая пометки на полях «Гардиан».
«Темпераментный, остроумный, тонкий писатель». Мартину бы такие эпитеты понравились. «Крайне сексапильный менеджер по торговле». Если выкинуть «секс и крайности», то останутся голые факты. «Слегка туповатый, саркастически настроенный шарлатан». Пожалуй, Руби одобрила бы подобное определение. «Похож на Робби Уильямса». Не-ет. Мартин, конечно, поверил своей бабушке, когда она сравнила его с поп-звездой, но Лу и Руби знали, что на самом деле старушка имела в виду Робина Уильямса — придурковатого американского комика.
Размышляя о том, как бы поточнее описать охламона и лентяя тридцати с небольшим лет с прической в стиле «небрежный шарм», которая сводит с ума некоторых девчонок, Лу задумчиво поглядывала на своих попутчиков. Напротив сидела девушка в брючном костюме, на взгляд Лу, слишком плотно обтягивающем фигуру. На ногах у девушки были туфли на гигантской платформе с нелепой надписью «Мисс Лондон» по ободу. «Секретарша», — определила Лу. Рядом с девушкой притулился мужчина в засаленных джинсах и футболке с эмблемой «Арсенала». «Строитель, — решила Лу. — Утром заскочил на биржу труда, зарегистрировался, получил незаконное пособие и теперь едет на работу».
Чуть правее Лу заметила женщину, ту самую, которой на прошлой неделе уступила место, приняв за беременную. Женщина сидела с полуоткрытым ртом и застывшим взглядом смотрела прямо перед собой. Но вдруг, словно почувствовав, что на нее смотрят, резко повернулась. Лу успела прикрыться газетой и до конца пути так и не решилась выглянуть наружу.
Однако эта встреча странным образом порадовала ее: значит, молния ударяет два раза в одно и то же место! Если по прошествии нескольких дней Лу вновь встречает сердитую тетку, то, может быть, однажды, войдя в поезд, она увидит и своего прекрасного незнакомца.
Одно воспоминание о его улыбке заставило Лу вздрогнуть, сердце застучало как бешеное, и по телу пробежала горячая волна. Лу обмахнула газетой раскрасневшееся лицо. Ах, если бы она могла в коротком объявлении сформулировать свои ощущения и ожидания!
«Ищу мужчину, при виде которого у меня перехватит дыхание и ослабеют колени», — нацарапала Лу на полях газеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30